Граф Суворов

Глава 4

1 сентября 2024 г. Санкт-Питербург.

На экзамен мы отправились на обычном авто, и это стало моим первым выездом из особняка в нормальных условиях с начала новой жизни. Хотя назвать обычным волгу с гербом Суворовых на дверях и капоте я мог только на фоне лимузинов-чайка и спорткаров-москвичей, расположившихся на стоянке дворца.

Владения рода военачальников располагались за городом, рядом с военными частями и аэропортами, так что мне повезло воочию лицезреть новейший воздушный крейсер в двойном камуфляже. Снизу — синий, сверху серо зеленый. Учитывая размер судна, даже издали было заметно что корпус разделен на секции, преломляющие изображение. Не цифровой камуфляж, но для таких крупных целей его скорее всего и невозможно применить.

Линкор произвел неизгладимое впечатление, но кроме него глазеть было решительно не на что, стоило удалиться от военных частей как мы погрузились в леса, и только спустя почти час выехали на окраины Питера. Тут все было как я помнил из прошлой жизни, разве что дороги лучше и освещение ярче. Но может так все воспринимает мое новое тело? В конце концов всем известно, что в молодости и воздух чище и трава зеленее. Да и орки, не чета нынешним.

Однако и в Санкт-Петербурге мы не задержались, проехав по кольцу и выйдя к заливу. Ледяной ветер тут же ударил в окно, и мы влетели в плотный молочный туман, стоящий стеной у побережья. Фары едва выхватывали несколько метров дороги, но это только помогло мне отвлечься от окружающего и сосредоточится на собственном теле. У меня был только один шанс на победу.

— Задремал? — донесся сквозь медитацию голос Василия, и я мгновенно открыл глаза. Тут же пришлось зажмуриться, чтобы перенастроить восприятие и отложить активацию праны. — До экзамена почти час, но за пятнадцать минут нужно быть в аудитории, иначе исключат.

— А ты не пойдешь? — удивился я, самостоятельно вылезая из авто. Можно было дождаться пока мне откроют дверь, но судя по тому, что мы остановились в дальней части стоянки — это неуместно. — Не хочешь, чтобы машину с гербом видели на территории интерната?

— Все верно, Сашка. Я сам здесь учился двадцать лет назад, так что, если меня заметят — будет много вопросов. — ответил денщик, вручая мне тощую черную сумку через плечо и телефон с открытой картой навигатора. — В папке документы на поступление, пока ты Александр Брониславович Иванов. Не делай удивленные глаза, твое сиятельство, мы все здесь Ивановы, пока не достигли совершеннолетия, кроме тех, кто из дружины.

— И много детей сюда попадают после гибели родителей? — на всякий случай уточнил я.

— Слишком много. — со вздохом сказал Василий. — Империя очень зла, раскинулась между тремя океанами и пятью морями, мы всегда воюем. Так что сложить буйную голову можно в любой момент.

— Не похоже, что жители Петербурга обеспокоены. — заметил я, намечая себе маршрут. — Может я просто не заметил.

— Да нет, ты все верно сказал. Но для того мы и служим государю и отечеству, чтобы люди в тылу жили с улыбками на лицах и не волнуясь о завтрашнем дне. — ответил Василий, с явным чувством гордости за выбранное призвание. — Все, иди, а то опоздаешь. Ни пуха ни пера.

— К черту. — на автомате ответил я, и в быстром темпе направился к открытым воротам интерната. Охранники на входе лишь скользнули по мне взглядами, но даже не подумали задерживать. Потеряться на облагороженной территории Суворовского интерната было делом довольно проблематичным — чистые дорожки, ухоженная зелень в основном представленная хвойными. И таблички указателей на каждом перекрестке.

Только раз я вздрогнул и чуть сбавил шаг. Когда, казавшаяся статуей трехметровая фигура в доспехах, вдруг сменила позу и проводила меня взглядом окуляров камер, спрятанных под непробиваемым стеклом. Все же несмотря на всю схожесть наших миров, я никак не мог привыкнуть к достаточно крупным отличиям.

— Кто, куда? — спросил вахтер, когда я без проблем добрался до указанного в документах корпуса.

— Александр Иванов, на вступительный. — ответил я, показывая бумаги.

— А не рано вам, Александр? — удивленно спросил мужчина в форме, сверив данные на светящемся чуть зеленоватым экране планшета. — Тут указано что вам шестнадцать, а на вид не больше двенадцати. Подделал?

— Никак нет, телосложение такое. — ответил я, не стараясь вдаваться в подробности. — Разрешите идти, или еще оскорбительные вопросы будут?

— Прошу прощения. — нахмурился вахтер, быстро вбив мое имя в компьютер. — Брониславович? Экзамен через двадцать минут, аудитория 302, прямо по лестнице и направо. И на вашем месте я бы поторопился.

— Благодарю, всего доброго. — ответил я, проходя через турникет, над которым загорелась зеленая лампочка. Как все же интересно, мы ведь приехали сильно заранее и время у меня еще есть, неужели перенесли экзамен на полчаса? Взбежав по лестнице, я легко миновал скопление народа, и не обращая внимания на любопытные взгляды протиснулся к нужной аудитории.

— Эй, шкет, ты чего здесь забыл? — окрикнул меня парень, когда я уже заглянул в приоткрытую дверь и убедился, что в аудитории пока пусто. Оглянувшись, я уперся взглядом в крепко сложенного парня с пушком под носом. Лет семнадцать, не меньше, как и его дружкам, стоящим рядом. — Аудитории для переводных на втором этаже.

— Благодарю, но я переводиться не собираюсь. — вежливо ответил я, оценивающим взглядом окинув стоящую и сидящую в коридоре группу. Человек двадцать, разбившихся на группки по интересам и явно давно друг с другом знакомых. К моему удивлению были тут не только парни, но и девушки. Очень симпатичные, на что мое новое тело, насыщенное гормонами, тут же отреагировало и пришлось его приводить в чувство пуская энергию в мирное русло.

— Это же аудитория для сдачи промежуточного экзамена в кадетский колледж? — на всякий случай уточнил я, привлекая еще больше внимания. Теперь на меня смотрели не только группка ближайших к двери парней, но почти все, кто был в коридоре.

— Верно. — ответил тот же парень, двинувшись ко мне. — Только тебе то это зачем, а, дистрофик? Или это тебя старшаки подговорили нас так оскорбить?

— С чего вдруг? — подняв бровь поинтересовался я.

— Мы лучшие из лучших. — уже с нажимом проговорил парень, подойдя ближе, и нависая надо мной всем телом. Ого, а он на полторы головы меня выше, оказывается. Хорошо хоть я успел тело чуть подкачать, а то коленки бы начали предательски дрожать. — И как лучшим, соревноваться с таким дистрофиком нам позорно.

— Коля, успокойся! — сказала, подходя к нам девушка с огненно-рыжими волосами и веснушками по всему лицу, которые только делали ее привлекательней. А уж формы — и вовсе умопомрачительные. Встав, между нами, она отодвинула громилу ладошкой.

— Благодарю, сударыня, но вы зря переживаете, конфликта не будет и помощь мне не нужна. — с улыбкой проговорил я.

— Помощь? Тебе? Пфф, больно надо. — сказала девушка, гордо вскинув носик. — Если этот придурок драку устроит — нам всем недопуск выпишут. А ты, дохля, лучше улепетывай отсюда, сегодня не только теория будет.

— Я в курсе, еще раз спасибо. — вежливо ответил я, и девушка, фыркнув, отошла к своим подругам. Но сделала она это ТАК виляя бедрами, что никаких сомнений в том какое именно впечатление она хочет произвести не оставалось. Собственно, не только я, но почти все парни в коридоре забыли о чуть не случившемся конфликте и провожали ее пятую точку долгими вожделенными взглядами.

— Хороша Маша, да не наша. — спокойно сказал я, встав у дверей, так чтобы видеть одновременно все возможные точки, с которых меня неожиданно могли ударить или спровоцировать. Мое тело не в том состоянии, чтобы легко выдержать подлую атаку. Пока не в том состоянии, как только я разовью чакры земли и огня, любой противник поймет почему воинствующих монахов боялись от Ирана до Японии.

— Стройся! — донеслось от лестницы, и подростки засуетились, сбиваясь в две шеренги по росту. Я, совершенно не стесняясь, пошел в самый конец, но обнаружил что не самый низкий, за мной встала тонкая чернявая девочка в нестандартной для интерната форме. Как и моя, она выделялась качеством пошива, но в отличие от моей не болталась на фигуре как мешок.

— Господа абитуриенты. — донесся до меня громкий приятный мужской бас, и в просвет между спинами первого ряда я сумел разглядеть мужчину в сером костюме тройке, с аккуратной прической и странным зажимным пенсне на носу. Это он таким образом свою элитарность или интеллектуальность пытается подчеркнуть? Зря, смотрится довольно комично, но на лицах студентов не видно и следа улыбки.

— Сегодня знаменательный день, со всей страны собралось больше пятисот воспитанников, но только сорок получат места в суворовском кадетском колледже. — продолжил спикер, окинув стройные ряды внимательным взглядом. — Добиться этой величайшей чести можно лишь одним способом — трудолюбием и самоотверженностью! Проявите свои лучшие качества. С богом!

— Служу отечеству! — раздался нестройный глас, который я едва успел подхватить. Интересно то как, пять сотен? Толпа, конечно, порядочная, но даже все собравшиеся в коридоре на такое количество не тянули. Значит экзамены будут проходить где-то еще, а потом нас соберут вместе. Все чудесатее и чудесатее.

— Седьмая группа, заходим. — раздался женский голос, и мои товарищи по экзамену начали втягиваться в аудиторию. Судя по тому, как они рассаживались — все получили инструкции, так что я не стал ломать систему. Вот только входил я по росту, и теперь мне остались только две передних парты. Подумав секунду, я выбрал ту, что дальше от преподавателя, уже сидевшего за кафедрой.

— Напоминаем, что пользоваться телефонами, камерами и наушниками для сдачи экзамена категорически запрещено. — поднявшись со своего места сказал молодой мужчина, лет тридцати, в строгой военной форме. — Пойманные на списывании будут немедленно отстранены от дальнейшего прохождения испытаний и отчислены. Выход в туалет только в сопровождении одного из экзаменаторов. Вопросы?

Вопросов не нашлось, да и что можно было спрашивать, когда все интуитивно понятно. Все сидели с постными лицами и просто ждали.

— Раз вопросов нет, приступим. Раздайте конверты. — распорядился военный, и в аудиторию вошли две девушки, несущие пухлые сумки. Передо мной, как сидящим на первой парте, тут же лег желтый непрозрачный пакет, запечатанный полиэтиленом. — До звонка не вскрывать!

Несколько нервничающих студентов, уже потянувшихся к конвертам, тут же отодвинули руки.

— В пакете содержится все что вам нужно. Ваш билет, со списком вопросов. Бумага, линейка и ручка, для ответов. Как только вы выполните все задания — сложите все принадлежности обратно в пакет, напишите на его внешней стороне свое ФИО и вложите документы абитуриента. Бумага гербовая, так что не пробуйте мухлевать. — строго объяснил экзаменатор. — После окончания экзамена все пакеты с документами должны быть запечатаны и сданы, независимо от степени вашей готовности. Приготовились!

Все в напряжении замерли, и даже мне понадобилось несколько секунд чтобы сбросить навязываемое напряжение и глубоко вздохнув полностью прийти в себя. Молодец экзаменатор, здорово накачал аудиторию. Так что стоило прозвучать звонку как десятки рук тут же разорвали упаковку на конвертах.

Мне понадобилась вся выдержка чтобы не следовать примеру других студентов. Спокойно разорвав угол прозрачного пакета, я извлек линейку и уже ей, словно ножом для бумаги, распечатал остальные документы. Разложив их в нужном порядке, я проверил слова военного, выделил себе пару листов, с помощью линейки отчертил у них заголовки и крупно написал сверху — «черновик».

Для ответов мне хватит других листов, а вот сделать математические задачи без дополнительных проверок я даже не рассчитывал. Ведь к этим вопросам я готовился слабо, а в списке обнаружилось сразу четыре задачи на геометрию и алгебру. Хотя вернее было бы их назвать баллистикой.

Всего в списке заданий было десять вопросов. Три по истории, четыре по математике, два по праву и дворянскому уложению, и один на знание военной техники. Русский язык естественно будет оцениваться по самим письменным ответам, а литература по смежным ответам с историей.

Тезисно набросав ответы по освобождению от татаро-монгольского ига и крещению Руси я чуть не застопорился на взятии Парижа в 1966м. Вторая мировая тут проходила по совершенно другим правилам, и привела к событиям которых в моем мире не было и не могло быть по определению.

Чего стоит только то, что Гитлер не стал фюрером. После распространения эффекта резонанса проигравшая с разгромным счетом Пруссия надолго затаилась, и только к 1925 году, при поддержке Гуго Стиннеса, избрала рейхспрезидента Пауля фон Гиденбурга, графа Вальдека. Но настроения народа и жажда реванша победили и в этом мире, и третий рейх, во главе с президентом, пошел отвоевывать свои земли.

Российская империя в этот момент была занята как внутренними проблемами, так и войной с Японией на территории Манчжурии, так что заключила соглашение о ненападении как с тройственным союзом, так и с Атлантическим альянсом. И только когда война пошла по уже совсем мерзкому сценарию — вмешалась.

Быстро, беспощадно, с применением передовых воздушных судов, отрядов дарников и штурмовых доспехов. Не малую роль сыграла и реактивная авиация, и диверсионные группы. Да и пропаганда с умелым использованием народных настроений позволили существенно сократить жертвы среди граждан империи. В результате в Париж российские войска входили под салюты и восторженные крики, как после победы над Бонапартом.

Закончив расписывать исторические события, и чуть добавив свое мнение по их поводу, я перешел к правовым вопросам и дворянскому статусу. Но здесь все оказалось до банальности просто — расписать клятву дворянина перед императором и ответную клятву государя. Помню, когда только изучал этот вопрос, сильно удивился узнав, что это не одностороннее обещание, и император тоже берет на себя множество обязательств.

Второй вопрос касался разницы между боярскими и дворянскими родами, личное и родовое дворянство, а также примеры личных титулов переходящих в фамильные. Судя по всему, тут подразумевалось перечислить все достижения А. Суворова, но я пошел дальше, вспомнив о Меньшиковых и Демидовых — бесспорно сильнейших не императорских родах России.

Задачи на математику шли подряд, больше относились к геометрии и тригонометрии и стали настоящей головной болью, которую в прямом смысле пришлось заливать энергией, стимулируя мозг, чтобы вытащить из него все нужные формулы. Получилось, я даже дважды перепроверил на черновиках, но ответы сошлись и легли на бумагу. Остался только дополнительный вопрос по военной технике.

Хмыкнув, я с благодарностью вспомнил Василия, подсунувшего мне журнал с доспехами, ведь именно в нем я видел нужную модель — легкий бронеход Славянка. Больше похожий на страуса, он имел два члена экипажа — водителя и командира-наводчика, оба из которых должны быть дарниками с емкостью резонанса не меньше двух тысяч.

Это не позволяет бронеходу летать, но вот бегает он со скоростью под сотню километров в час по пересеченной местности, преодолевает водные препятствия глубиной не больше двух с половиной метров и несет на себе как пушечное, так и ракетное вооружение способное уничтожать даже самую тяжелую наземную технику. Закончив описание, характеристики и тактику применения я схематично зарисовал машину.

Подписав желтый конверт, я аккуратно сложил листы, приложил к ним собственные документы и рекомендации. В отдельные пакетик сложил ручку, карандаши и линейку, и только после того, как запечатал сверток — поднял голову. Удивительно, но судя по напряженным лицам я справился одним из первых. Даже те, кто закончил — то и дело возвращались к написанному, перепроверяя себя.

С другой стороны — некоторые из парт оказались пустыми, сдать работу раньше срока претенденты не могли, так что оставался один вариант — студентов выгнали за списывание, а я так увлекся что даже этого не заметил. И вообще, воспринимал все происходящее скорее с интересом, чем с переживаниями.

Нет, поступить безусловно было нужно, но я и так все написал на максимум и накручивать себя лишний раз не собирался, тем более что мне еще предстоит «практика». Вместо того чтобы скучать я погрузился в медитацию и начал накачивать праной все доступные чакры и связывающие их меридианы.

— Внимание, пять минут до конца экзамена. — строго произнес военный, выдергивая меня из медитации. — Подготовьтесь к сдаче работ.

Ему пришлось повторить трижды, и все равно у некоторых из студентов проверяющие забирали конверты чуть ли не силой. Ребят понять можно, для них это возможно самый важный в жизни момент. Сдать экзамены, чтобы получить шанс не просто стать кем-то значимым, а возвыситься сразу перепрыгнув пять ступеней табеля о рангах и получить дворянство.

Вот только и я сдаваться не собирался. Если моя оценка верна — они все получат достойную работу и будущее. А вот я, если не пройду экзамен, рискую оказаться на улице и даже без поддержки государственных институтов. Кто его знает, что будет дальше, возможно мной заинтересуются в тайной канцелярии и тогда меня просто убьют. К открытому противостоянию я не готов. Пока что.

— Построиться в колонну по три! — приказал военный, когда последние документы были собраны и нас вывели в коридор. — В малый спортзал, для проведения следующего испытания, шагом марш.

По дороге студенты обсуждали попавшиеся вопросы и задания, а я поблагодарил судьбу за малый рост — хоть я и плелся в конце, но зато не приходилось искать дорогу. На меня совершенно перестали обращать внимания, все были заняты собственными переживаниями, и только когда в спортивном зале началась жеребьевка по весу, обо мне снова вспомнили.

— С девочками я тебя поставить не могу. — нахмурившись проговорил экзаменатор, после того как я встал на весы, и они показали всего пятьдесят пять кило. — Пойдешь в легкой категории, но на твоем месте я бы вообще от испытания отказался, если хорошо сдашь письменный экзамен — поступишь на инженерный.

— Благодарю за заботу, но все в порядке. — улыбнувшись проговорил я. — Если надо, можете и против бугаев ставить.

— Иногда глупость невозможно отличить от храбрости. — вздохнул тренер, и ткнул пальцем в нужную группу. Нужно признать, что даже среди попавших в легкую категорию я смотрелся настоящим дистрофиком, о чем один из парней немедля пошутил, но его ткнул локтем сосед, и парень отвернулся.

— Повезет кому-то, первый бой халявный. — не сдержался другой парнишка, чуть выше меня, но с жесткой рельефной мускулатурой.

— Надейся, что не тебе. — разминая плечи улыбнулся я, но случилось ровно наоборот и через минуту, после жеребьевки, мы уже стояли в двухметровом круге.