Граф Суворов

Глава 29

Как вы так смогли поднять уровень жизни? Джаст экономи. Ну иконами так иконами. Примерно с таким подходом я решил для победы в рукопашных схватках заниматься не практикой и рукомашеством, а боевой медитацией, которую редко практиковали в школах бхавана, и считали вульгарной ближе, чем в сотне километров от священных вершин. Но до достижения просветления мне довелось испытать множество путей.

— Такими медленными замахами ты никого не победишь. Или ты так пугать пытаешься? — спросил Леха, который вместе с остальными одногруппниками занимался самой простой формой отработки рукопашных схваток — тренировкой один на один.

— Согласен, если бы цель была в победе… хотя, это долго. Давай лучше покажу на практике. — проговорил я, в начале встав на одну ногу, словно цапля, а затем плавно, выводя стопу вперед, перешел в нижнюю, больше подходящую тигру позицию.

— Кто-то пересмотрел восточных фильмов. Что это? Затаившаяся жаба, визжащая свинья? — хохотнув спросил Шебутнов, но на всякий случай отошел из зоны прямой атаки. Будто это могло ему помочь.

Не открывая глаз, я подхватил с пола крохотный кусок асфальта и бросил его точно в лоб одногруппнику.

— Как? — спросил, вместо того чтобы возмущаться, Леха. — Я точно видел, ты не подсматривал. И сам на месте не стоял.

— Считай, что интуиция. — ответил я, усмехнувшись. Все же близость с Ангелиной пошла на пользу не только ей. Прана основания, или корня, прорвала первый предел, и теперь спокойно струилась выше, подпитывая тело уравновешенными гормональными выбросами без всякого моего вмешательства. Благодаря этому я буду расти быстрее и развиваться гармоничней.

Но главное, это открыло дорогу для раскрытия первого лепестка источника — чакры воды. Она уже закончила первичное формирование и теперь можно было с уверенностью говорить о достаточном контроле для стимуляции пищеварительных ферментов. Учитывая сложную балансировку между чакрами воды и огня, действовать приходилось очень осторожно, но я уже проходил этот путь и сейчас лишь повторял его.

С каждым из четырех раскрытых лепестков основы я все лучше стану контролировать выработку базовых мужских гормонов, исходящих из семенной системы. Это и рост клеток, и выносливость, и формирование мышечной массы. Даже связки и взрывная сила. В полном соответствии с названием — основа любого физического существования и побед.

А вот с водой все было чуть сложней — мало того, что она должна была находиться в равновесии с огнем, так еще и раскрывать ее придется в полтора раза дольше — шесть лепестков вместо четырех. Огонь — десять. Воздух — двенадцать… и все это — смертные чакры, доступные любому уже на базовом этапе обучения.

Мой плюс, и весь бонус от прошлой жизни, заключался в том, что самая сложная для раскрытия чакра, дающая шанс на перерождение у меня оказалась раскрыта сразу. А это, на секундочку, более девятисот лепестков. Проще говоря до пробуждения святого в этом теле, я уже выполнил четыре пятых от всех необходимых усилий. Если бы не новая чакра, рушащая все планы.

— Что ты так просто стоишь, давай с нами? — предложил Леха, и я почувствовал как мои товарищи из взвода обходят, становясь полукругом. Ладно, была разминка — станет тренировка. Выждав, пока Жеглов, самый уверенный в себе и нетерпеливый, шагнет вперед, я сквозь веки запечатлел его образ и шагнув навстречу одногруппнику поймал его на замахе.

Парень не успел ничего сделать, как полетел вперед спиной на Леху. Двое других напали одновременно, но не скоординировано. Первый попробовал пнуть меня по колену, но я лишь поднял ногу и в последний момент наступил на скользнувшую по полу голень, но не до такой степени чтобы ее ломать. Небольшой ушиб, который пройдет до экзамена.

Второй решил, что он умнее, и начал бить короткими прямыми ударами, стремясь заставить меня постоянно уворачиваться и гоня на Шебутнова. Два месяца назад это могло бы сработать, но сейчас я уже превзошел норму по физическому развитию для своего возраста. Не нужно было даже вливать прану в меридианы, чтобы не только угнаться за противником, но и обогнать его, самому влепив парню прямой в грудь.

— Все, закончили, а то кто-нибудь покалечиться может. — сказал я, открыв глаза и обнаружив что за нашей схваткой наблюдало по крайней мере с десяток первокурсников, несколько второчей и держащийся в тени шпик. А вот это неприятно. Я знал, что до раскрытия даже первого из девяноста шести лепестков третьего глаза, отвечающего за прямое виденье аур и предвиденье, мне очень далеко. Но то, что я не могу увидеть даже в нескольких метрах от меня противника — напрягает.

Нет, я и так получил больше, чем мог рассчитывать. Все же ауры я видел, хоть и приходилось напрягаться. Даже мог различить порядок активации меридианов, предугадывая действия противника — но только с открытыми глазами, постоянно подпитывая их праной, используя при этом саму энергию перерождения. Как не посмотри — костыли вместо бега на своих двоих.

— Ладно, закончили. — проговорил я, подав руку поднимающемуся Жеглову. В этот раз он отказываться не стал, и вскоре мы приступили к обсуждению самых частых ошибок у моего звена. — Дистанция, у тебя руки длинней чем у противников, бей и беги. Подходи все время со стороны нерабочей конечности, у правшей обычно это лево.

Вроде простые прописные истины, но парни слушали внимательно, и вроде даже делали какие-то выводы. А мне больше и не нужно. Я нисколько не сомневался, что сам выдержу испытание без каких-то проблем. Остальные? Я сделал все что мог, для того чтобы у них появился шанс. Воспользуются они им или пустят по ветру — только их выбор, и я за него не в ответе.

Если на наших совместных тренировках под дождем алфавитовцы показывали все свои возможности — то шансы победить есть не только у Жеглова, но и у Лехи. Да что там, почти все из наших должны сдать по крайней мере на «хорошо». Они уже сравнялись с боярскими группами по выносливости, а по упертости были в три раза сильней.

Чего им точно не хватало, так это техники и уверенности в себе. Но тут я могу только поддержать добрым матерным словом. Дальше они либо справятся сами, либо поверят уже после победы над противником. Главное, чтобы на экзамене опять не вскрылась какая-нибудь пакость.

Впрочем, пока в училище толпятся шпики я рассчитывал на то, что все в целом пройдет нормально. Даже князь не станет рисковать перед лицом тайной канцелярии. Если я хоть что-то понял в устройстве местного кастового общества, то именно против таких особ с очень высоким положением, и использовалась СИБ. Правда оставался вопрос — какого черта им вообще тут надо.

— Ужин! — громко крикнул Шебутнов и вся толпа довольно двинулась к столовой. Учащиеся валили довольной, хоть и усталой толпой, не обращая внимания на привычный моросящий дождь и промозглый ветер. Еда стала одним из важных мотиваторов, хотя по вечерам ребята умудрялись скрашивать досуг не только картами, но и морским боем, и быками/коровами.

Я в их развлечениях участвовал неохотно, большую часть времени тратя на медитации и тренировки, но надо отдать должное — воображение у парней работало на полную катушку. Иначе не появилось бы такое развлечение как трехмерный воздушный бой, с движущимися судами.

В отличие от стандартного морского боя здесь у судов не было постоянного места, только «курс» и скорость. До начала игры ты должен был записать на листе формулу движения, которую благодаря урокам Гаубицева мы отлично знали, и дальше бой велся вслепую, с просчетом траекторий. Линкоры двишались на одну клетку, фрегаты на две, а катера — на три. Хорошо хоть сворачивать суда с изначального направления не могли и стрелять можно было столько же раз, сколько у тебя «живых» палуб.

Один раз мне даже пришлось вмешаться в чуть не начавшуюся драку. В конце партии между Лехой и Петей у первого оставался один единственный, неуязвимый катер, который Жеглов никак не мог уничтожить своим линкором. Выяснилось, что Леха переиграл сам себя, перед началом битвы записав траекторию катера как синусоиду. Как у него корабли не столкнулись — непонятно.

В остальном наши развлечения были весьма стандартны. После первого «турнира» по покеру меня перестали приглашать, добровольно введя откупные в десять процентов банка. Регулярно появлялись наивные новички, или считающие себя особенно везучими любители, но все они уходили «голыми».

— Ха, смотри, опять твоя подружка трется. — пихнул меня локтем Шебутнов, когда мы вышли на улицу после ужина. — Если съезжаешь, скажи. Я твою кровать займу.

— Не надейся. Я приду через час… два максимум. — вздохнув сказал я, направляясь к Ангелине. Девушка переминалась с ноги на ногу и явно нервничала, но утреннего разговора не повторилось. — Все нормально?

— Да, я… нет, ничего. — сказала Ангелина. — Амулет, который ты мне дал. У меня такое чувство что за мной теперь постоянно наблюдают.

— Оглянись, он даже не прячется. — заметил я, кивнув на темную фигуру, показавшуюся в свете фонаря. — Ладно, идем. Я тебя провожу.

— Спасибо. — с облегчением выдохнула Ангела. — Как твой день прошел?

— Нормально. В тренировках. Готовимся к экзаменам. У вас что-то слышно про изменение состава групп после первой сессии? — уточнил я, и девушка удивленно подняла брови. — Среди групп ТУФ есть поверье что отличников учебы, хорошо сдавших сессию, переводят в более благоустроенные группы. И мы все сдали. Остались только испытания поединками, послезавтра.

— Нет. Нам ничего такого не говорили. Наоборот — каждый раз на классном занятии подчеркивают нашу уникальность… только боюсь после всего произошедшего меня могут и отчислить. — пробормотала Ангелина. — Сейчас, с появлением шпиков, всем стало не до того, но преподаватели странно на меня смотрят. Да и…

— Продолжай. — попросил я, когда девушка в задумчивости замолчала.

— Понимаешь, видно, как они других хвалят, как улыбаются. Может у вас, мальчиков, это и не так заметно, а мы такое чувствуем. — со вздохом ответила Ангела. — Вот как ты, вроде говоришь не много, но я же чувствую что могу тебе доверять… что ты меня не бросишь… что я тебе нравлюсь и может даже… вот.

— Я действительно не собираюсь тебя бросать. Разве что ты бросишь меня первым. Но это не значит, что ты должна отказаться думать своей головой. — сказал я, погладив девушку по спине и тут же отряхнув мокрую ладонь. — Постарайся вести себя уверенно, я тебя поддержу, но и сама не плошай.

— Конечно. — фыркнула Ангелина, задрав носик, но тут же, чихнув, наклонилась, пряча голову под капюшоном дождевика. — Когда уже снег пойдет? Может хоть не так противно станет.

— Все ждем с нетерпением. — согласился я, а про себя подумал, что придется заниматься стройкой под мокрым снегом… не хотелось бы.

— Зайдешь ко мне, на чай? — не слишком уверенно проговорила девушка, когда мы дошли до женского общежития.

— Боюсь пятнадцати минут нам с тобой категорически не хватит, а на большее, если ты не выгнала соседку, рассчитывать не приходится. — покачал я головой. — Нет? Ну вот видишь, значит надо придумать какой-то другой вариант. Давай потерпим два дня, сосредоточимся на учебе, а потом решим. Договорились?

— Ладно… тогда до завтра? — спросила Ангелина, и не дожидаясь ответа приподнялась на цыпочках, и я накрыл ее лицо сверху своим, пряча от дождя в поцелуе.

Через пять минут, с явной неохотой, разгоряченная Ангелина помахала мне рукой и скрылась за дверьми женской общаги, а я, оглядевшись, направился к учительскому корпусу. Скоро комендантский час, а Гаубицев так и не появился. Я думал он прибежит, как только эффект от блокирования нервных окончаний сойдет на нет, но время их активации уже прошло. Значит он решил пойти по более простому пути и скорее всего снова нализался в дрова.

— Вам не зачем туда идти. — проговорил уже знакомый голос из темноты, и мне навстречу, под свет фонаря, шагнул уже знакомый СИБовец. — Вы же направляетесь к куратору Михаилу Ивановичу, верно?

— Да, так и есть. — сказал я, а затем вспомнил о вежливости. — Добрый вечер.

— Боюсь не такой уж он и добрый. — улыбнувшись краешком губ сказал шпик. — И вскоре вы со мной согласитесь. В данный момент ваш куратор находится в главном корпусе, в медчасти. Позвольте я вас к нему провожу.

— Что, опять напился до розовых мышей? Или до поросячьего визга? — устало спросил я, скорее чтоб поддержать беседу чем и в самом деле интересуясь.

— А вы совершенно не верите в людей, да, Александр? — хмыкнул СИБовец. — Это хорошее качество, постарайтесь его не растерять. В работе может пригодится. Ну, если вы, конечно, доживете до времени принятия самостоятельных решений.

— О чем вы вообще? — с удивлением спросил я, но шпик лишь загадочно улыбался и молчал всю дорогу до медчасти.

Прежде чем войти в кабинет пришлось на проходной оставить мокрую одежду, а затем и обувь, переодевшись в белый одноразовый комбинезон. Мне все это казалось совершеннейшей ерундой и блажью, но, когда медики отказались нас пропускать и разрешили увидеть Гаубицева только после настояния шпика, я заволновался.

— Что с ним произошло. — ошарашенно пробормотал я, увидев наконец преподавателя. Тот лежал под капельницей, с забинтованной головой, шеей и несколькими кровоостанавливающими пакетами на груди. —Он попал в автомобильную аварию? Как это вообще возможно?

— Интересный у вас ассоциативный ряд. — усмехнувшись произнес СИБовец.

— На вашего куратора напали. — ответил вместо него дежурный врач. — Кто-то, или что-то, оставило несколько рваных ран, идущих параллельно, снизу вверх. Мы наложили швы и остановили внутреннее кровотечение, однако на этом все. Завтра утром его должны доставить в городской военный госпиталь, там ему окажут достойную помощь.

— Спасибо. — произнес я, плохо соображая, что могло произойти. Вернее, в голове сразу промелькнуло несколько мыслей, ода другой тревожней. Это из-за того, что я попросил его найти записи? Или из-за того, что мы успешно сдали экзамены? Месть, подстава, конфликт из-за коррупционных денег? Вариантов масса, ответов ноль.

— У вас есть предположения, что могло привести к такому результату? — спросил шпик, и я почти минуту молчал, прикидывая что могу ему сказать, а о чем лучше умолчать. — Не затягивайте слишком долго, у меня еще есть дела.

— Я просто пытался оценить. Каков шанс что вы или один из ваших подчиненных провернули это. — сказал я, кивнув в сторону лежащего под капельницей Гаубицева. — Рваные раны могут оставить ен только когти, но и меч, или шипованная дубинка.

— Да, мне будет интересно посмотреть, что из вас вырастет. — усмехнулся шпик. — Однако больше не совершайте такой ошибки, не пытайтесь, даже завуалировано, обвинить службу имперской безопасности в плохо выполненной работе. Мы свидетели не оставляем. Больше того — это один из моих сотрудников нашел Гаубицева и доставил его в медчасть. Иначе ваш куратор уже был бы мертв. — наставительно произнес дознаватель.

— Прошу прощения, ваше высокоблагородие. — коротко поклонившись сказал я. — Был несдержан. У меня есть несколько мыслей по поводу нападения…

— Хорошо. Очень интересно. — комментировал шпик, пока я перечислял свое виденье. — Даже жаль, что ни одна из версий не выдерживает критики. Но с этим вам следует разобраться самостоятельно. Впрочем, ваши благородные начинания могут сыграть нам на руку. Как и всей империи. А потому — вот. Это вам пригодится.

— Это кристаллы с записями из… — удивленно произнес я, взяв из ладони СИБовца два почти одинаковых, пятиугольный камня, больше всего напоминающих кварц или алмазы. Но прежде, чем успел закончить мысль шпик поднес палец ко рту.

— Мне только что доложили — ваши друзья уже дожидаются в бараках. К сожалению, с доставкой вам помочь не могу, пусть стараются другие. Всего доброго, юноша. Вам пора. — с улыбкой проговорил СИБовец.

— Благодарю. Еще раз прошу прощения, но я не запомнил вашего имени. — с надеждой спросил я.

— Все в порядке. Ведь я его и не называл. — вновь улыбнувшись сказал шпик. — Всего доброго… князь. Надеюсь, вы выдержите.

Больше задерживаться не имело смысла, так что я, зажав кристаллы в кулаке, выскочил в коридор, и едва сдержался чтобы не заорать во весь голос. Мои товарищи меня ждут? Не поможет с транспортом?

— Святая Мария, ответь на мои молитвы. — пробормотал я в пол голоса, скидывая одноразовый комбинезон, и быстро облачаясь в привычную одежду.

«Машина в пути. Василий не выходит на связь с вчерашнего дня, но об этом можете не беспокоиться». — быстро проговорила связная. — «Ваш дядюшка прибудет сам. Но вам придется все доставить до парковки. Приблизительное время прибытия — сорок минут».

Не говоря больше ни слова, я разложил кристаллы по разным внутренним карманам, и побежал в бараки, где меня уже, естественно, ждали. Ухмыляющийся во всю пасть Хорь сидел на больших картонных коробках, полностью забитых бумагой.

— Будет вам крыша. — на ходу ответил я, сгоняя товарища с документов. Несколько минут поисков — и у меня на руках докладная с результатами оценок нашего курса. — Твою ж мать. ПЕРВЫЙ КУРС, СТРОЙСЯ!

— Да не ори ты так, старшой, мы и так здесь. — отпрыгнув от моего вопля попросил Леха. — Что там?

— Слушайте настоящие оценки. И запоминайте, сейчас эти документы уйдут, но вы должны знать правду. — сказал я, и начал громко, пофамильно зачитывать результаты письменного вступительного экзамена.

В начале в коридоре царило радостное, приподнятое настроение. Еще бы, узнать, что не все вокруг тебя неудачники, некоторые по оценкам реально хороши. Затем — непонимание. Какого черта? Если столько отличных оценок — почему мы здесь. А под конец, когда я извлек ведомость групп учеников, попавших в А и Б — откровенная злость, переходящая в ненависть.

В принципе все понимали — нас бросили сюда на убой. Бросили, показательно, чтобы мы сгнили в холодном неотапливаемом дырявом бараке. Но до последнего были сомнения. Человеческий мозг так устроен что всегда пытается найти всему оправдание. И большинство детдомовцев просто списывали свою неудачу на то, что дети дворян и военных получили лучшее образование в детстве. Но сейчас…

Если в бараки коробки тащили под дождем, небрежно — главное, чтобы быстро и незаметно, то до стоянки мы шли большой толпой, несколько человек — в центре, с упакованным в дождевики ценным грузом. Остальные полторы сотни — по краям, чтобы никто даже не подумал к нам лезть.

— Сюда! — помахал нам рукой Роман, выглянувший из военного грузовика. Несколько гренадеров в доспехах и шлемах выскочило из кузова, забирая коробки. А сам князь Суворов-младший, подошел ко мне, требовательно протянув руку.

— Пообещай, что они заплатят. — попросил я, глядя в глаза названного дядьки.

— Кто? — нахмурившись спросил военный.

— Все они, кто год за годом ломали систему, которая должна служить людям и государству. — четко проговорил я.

— Я не буду давать тебе новых обещаний. — ответил Роман. — Выполни свою часть, и когда повзрослеешь, сам решишь, что делать с виновными.

— Что будет с Меньшиковыми? — настойчиво спросил я.

— Все зависит от того, что ты передал. Если все подтвердится — им будет очень несладко. Это я могу тебе гарантировать. — Роман вновь протянул ладонь, и я нехотя вложил в нее оба камня. — Удачи тебе на экзаменах. Не подведи нас, и удачи.

— Я со своей задачей справлюсь. — усмехнулся я. — Но и от вас прошу того же.

— Увидимся. — серьезно кивнул дядька, и стоило ему запрыгнуть в кабину как машина сорвалась с места, подняв целый фонтан брызг.

— Сашка… а ты кто? — спросил меня вполголоса Леха, когда мы возвращались в барак. — Ты же знаешь кто это был, да?

— А ты знаешь? — удивленно посмотрел я на него.

— Сложно не узнать генерала гвардии. — усмехнувшись проговорил Шебутнов, и на долго замолчал. Как и большинство остальных студентов. У каждого были свои мысли. Но во многом они сходились — на экзаменах мы алфавитовцев сотрем в порошок. Не оставим камня на камне. Мы поставим их на то место, где они должны быть. Иначе случиться самое страшное — мы сами перестанем себя уважать.