Зараза-4 Графиня

Глава 10

Сегодня мне не понадобилась чужая нога для примера, я просто копировала правую ногу пациента, которая стояла рядом, причем самого Ярослава пришлось подвешивать на стропах к крепкой перекладине. О конструкции Док тоже позаботился заранее, просто перекатив один из тренажеров в операционную, ведь нам надо было, чтобы пациент именно стоял левой ногой в колбе.

Это было долго. Это было непросто. На будущее я сразу уяснила себе, что за раз лучше выращивать лишь один отдел конечности. То есть голень отдельно, стопу отдельно. Поэтапно.

Устали все! И это несмотря на то, что сначала Док дал Ярославу ярдо регенерации, которое усилило его личный дар и зарядило энергией, а Владимир активно помогал мне во всём, на чем я акцентировала внимание.

Как бы то ни было, к ужину мы закончили, причем господин Като порадовал тем, что сразу насыщал растущие хрящи будущих костей кальцием, прекрасно разбираясь в анатомии и зарождении всех без исключения тканей и органов, так что итоговое сканирование показало — нога нашего пациента ещё, безусловно, нуждается в дополнительной минерализации, но двух-трех дней хватит, чтобы она стала ногой именно сорокалетнего мужчины, а не младенца.

— Полина Дмитриевна, примите моё искреннее восхищение, — неожиданно поклонился мне Владимир. — Дитя, поцелованное богами. Если бы вы родились в стране моих предков, вас назвали бы новым воплощением Изанами, богини сотворения. Позвольте стать вашим учеником.

Э-э…

— Владимир, — улыбнулась я откровенно растерянно, кося чуть паникующим взглядом на Дока, который нагло ухмылялся в кулак, — я не уверена, что это будет разумно. Понимаете, я… У меня даже диплома нет!

— У богов их тоже не было, — по доброму усмехнулся японец. — Я понимаю вашу растерянность, но ваши знания, интуиция и умения в совокупности дают гораздо больше, чем могут дать всего лишь учебники. Каждый человек уникален и по-настоящему грамотный целитель опирается не на знания, полученные в школе, а на личный опыт, индивидуальную стратегию и персональный подход. К тому же совсем скоро вы не сможете выкладываться на полную…

Тц! И этот в курсе?

— Это секрет! — буркнула, не удержавшись, когда поймала пытливый прищур в район своего живота.

— Надеюсь, не от вашего жениха?

— Он знает, — поджала я губы. — Но мы ещё не женаты, так что секрет.

— Понимаю, — размеренно кивнул мужчина и покосился на остальных, кто присутствовал при нашем разговоре. — Но не для нас.

Вздохнув, тоже взглянула на целителей и произнесла то, что, оказывается, ни для кого не секрет:

— Я беременна. Всего неделя, но это уже точно. Егор знает и именно поэтому мы не стали тянуть со свадьбой. Но я прошу вас никому об этом не говорить. Пожалуйста.

Мужчины хором заверили меня, что глупых сплетников среди них нет, ну а Владимиру я ответила:

— Я не могу взять на себя настолько глобальную ответственность, как наставничество. Но я буду рада работать с вами и дальше. Кстати, в планах у нас правая кисть целителя. Что думаете об этом, коллега?

— Это будет поистине роскошный опыт, Полина-сама. Поистине!

Несмотря на то, что все очень сильно устали, а Ярослава и вовсе отправили в медикаментозный сон, по самую маковку напичкав мультивитаминами, всего лишь ужина хватило, чтобы отдохнуть и решиться на вторую операцию. В самом деле, весь завтрашний день у меня уже расписан от и до, да ещё и пациентов могут подкинуть (но лучше не надо!), так что стоит поработать, пока есть время. И капелька желания.

При этом Райкин примчался уже через пятнадцать минут после звонка, но операция затянулась аж на три часа, хотя мы выращивали всего лишь кисть руки. Увы, Петр Ильич был чистейшим целителем без единой примеси иных стихий, к тому же именно в руках целителей было сосредоточено невероятное количество энергетических каналов, проводящих магию, так что я искренне радовалась тому, что мне ассистирует именно Владимир Като, ведь он единственный из нас был целителем ультра класса, к тому же с огромным хирургическим опытом.

Правда, руки он не выращивал ни разу, но пришивать приходилось. И не одну.

Как бы то ни было, справились мы часа за три с хвостиком, причем без глобальной анестезии, так что сам пациент тоже все прекрасно видел, и ко всему прочему Доку приходилось контролировать, чтобы Райкин банально не грохнулся в обморок от счастья. Хотя нейрохирург планировал. Не меньше трех раз точно.

При этом с укреплением костей кальцием и минералами Владимир справился практически играючи, сразу проговаривая, что маленькие косточки выращивать и укреплять намного проще, чем большие, хотя только в запястье у человека восемь костей и каждая на своём особенном месте и своей индивидуальной формы.

К счастью, у нас был перед глазами пример — левая рука нейрохирурга, и проблем не возникло.

Ну а потом я дождалась, когда Петр сотрет слезы счастья, заверит меня в своей преданности и готовности выйти на работу хоть завтра, и не стала отказываться, а наоборот — попросила подойти с самого утра на собеседования, чтобы глянуть в том числе и будущих медсестер. Всё-таки именно целителям с ними работать, а не мне.

Шел одиннадцатый час вечера, когда в освободившуюся операционную заглянули загадочные донельзя «Витязи» во главе со Стужевым, и сразу стало ясно, что неспроста. Я не ошиблась. Оказывается, Ржевский действительно нашел неподалеку портал, причем точно ярко пульсирующий, готовый порваться со дня на день, и команда решила не ждать неподходящего момента, а активировать и зачистить аномалию самим, пока есть время и желание.

Тем более этот нарыв находился на территории детского сада, что меня искренне ужаснуло, и я моментально дала своё согласие на всё.

Для начала помогла ребятам впитать стихийные ядра — по одному для каждого, включая ядро регенерации Доку и природное Стужеву, для усиления недавно пробужденного дара. По совету Савелия сама выпила половинную порцию витамин, чтобы взбодриться, но совсем немного, позвала Ржевского, который дожидался отмашки в гостиной за просмотром сериала, и мы отправились на дело.

Совсем недалеко, каких-то триста метров по косой на север. Ясли-сад «Стрекоза».

При этом я заранее попросила показать мне направление и постаралась активировать пространственное видение, как делал Стужев, но вот так сходу у меня ничего не получилось, а когда мы подошли ближе, разлом активировался раньше, чем я его почуяла. Вот зараза!

Правда, на этот раз Стужев заранее отошел от меня на несколько шагов, чтобы не мешать эксперименту, и сначала я ощутила легкое головокружение, а ещё через десять секунд и небольшую тошноту с оттоком энергий сквозь мое тело вовне.

К счастью, артефакт сработал безотказно и сама я сил не лишилась, всего лишь став проводником — разлом выкачал энергию именно из артефакта, я не пострадала. Ни я, ни моя крошка, на которой я сфокусировалась в первую очередь.

Фух! Отличная новость.

— Всё в порядке? — Ко мне стремительно приблизился Егор, пока остальные изучали непривычно грязно-коричневый цвет разлома.

— Да, всё хорошо, — успокоила его. — Артефакт справился. Секундное головокружение, затем трехсекундная тошнота и всё.

Шумно выдохнув, Стужев прижал меня к себе и поцеловал в уголок губ, а потом сосредоточился на разломе и я не могла не спросить:

— Что за стихия?

— Похоже на землю с примесями, — прищурился командир «Витязей» и дал команду Ржевскому, который только этого и ждал. — Поручик, гляньте.

— Охотно, командир!

Порывисто отдав честь, призрак пропал в разломе, а я, хихикнув, спросила:

— Он теперь тоже в команде?

— А то, — усмехнулся Стужев. — Позывной «Поручик».

Расхохотавшись уже в полный голос, я признала, что что-то в этом определенно есть. Да и предок, судя по всему, жутко гордится, что снова в строю, так что можно за него только порадоваться. И алкоголь в городе целее будет, и бордели. И всё-таки не оставляет меня вопрос: как он… это самое… с женщинами взаимодействует? А?

Как бы то ни было, задавать его вслух я не планировала, тем более сам Ржевский вышел из разлома уже через несколько секунд и доложил:

— Грязевые кочки диаметром около метра, плюются чем-то черным со стальным отливом.

Тут же в голове возникла ассоциация с кислотниками и я скривилась, а вот «Витязи», наоборот, воодушевились. С похожим разломом они уже сталкивались и знали, как противодействовать живущим там монстрам. К тому же он оказался не особо большим и многочисленным, так что меня отправили в фургон в компанию Бориса, а сами бойцы, включая Дока, скрылись внутри.

Справились они и впрямь быстро, часа за полтора, причем я уже успела выпросить себе матрасы и одеяла, да и задремать, всё-таки день выдался длинным, насыщенным, но ближе к часу ночи меня разбудили поцелуем в скулу и сообщили:

— Мы всё. Раненых и пострадавших нет, как и особых ценностей. Щен проследит, чтобы разлом закрылся, а мы домой.

Домой. С некоторых пор особенно люблю это слово!

Следующее утро выдалось ещё насыщеннее на события, чем весь прошлый день. Ко мне в кабинет, где засела полноценная приемная комиссия из пяти человек: меня, Зои, Варанова, Светланы Прокопьевны и Дока, всё тянулись и тянулись соискатели, причем не только медики, обещанные Потаповым, но и прочий персонал, предварительно отобранный Дарьей и Ульяной. Приехали даже обещанные Савелием специалисты из Оренбурга и Сыктывкара — невролог Попов Иван Эдуардович и психиатр Щавелев Руслан Михайлович.

Подошли Михаил и Петр, Лиля тоже смело подала документы на должность психолога, побывали в кабинете и Рената с Аллой, и Екатерина Станиславовна, и Галя, и все до единого целители, проживающие в моём особняке, включая Ярослава.

Не подвел моих ожиданий и Румянцев Анатолий Петрович, ректор медуниверситета, направив к нам на собеседование почти два десятка выпускников и своего учебного заведения, и техникума, где готовили медсестер. И пускай совсем зеленые и юные ребята крайне слабо походили на специалистов, тем не менее мне удалось найти среди них почти дюжину достойных кандидатур. Всё-таки кого попало Румянцев ко мне отправлять не стал.

В общем, народу хватало и выбирать было из кого, тем более основной костяк профессионалов у нас уже был одобрен и оставалось набрать преимущественно медсестер и рабочих. С этим проблем не возникло, но возникла другая: нехватка заведующих. Не было у меня целителей, желающих заниматься исключительно документами!

Но и эту проблему мы решили, причем в приказном порядке. Варанов брал на себя ношу не только главного врача, но и заведующего реабилитационным центром, а Сидоренко и Райкин, успевший несколько лет поработать методистом, делили между собой заведование госпиталем. Сидоренко — оперблок, хирургия и нейрохирургия, Райкин — приёмный покой, терапия и неврология.

Екатерину Станиславовну после некоторых раздумий я назначила главной медсестрой, чтобы не распыляться на семь старших. В самом деле, у нас всё слишком взаимосвязано, а женщина она опытная, рассудительная. В некоторых вопросах даже жесткая, я успела заметить это всего за одни выходные.

Но жесткая — не в том смысле, что жестокая и злая, а наоборот. Как я. Знает, как правильно, и знает, как отстоять свою точку зрения, которую безукоризненно выполнят все остальные.

В итоге следующий день — четверг, стал днем большой миграции. Ещё не выписанных пациентов перевозили в палаты своих отделений, отдельно распределяя ожоговых (в неврологию), переломанных (в хирургию), с тяжелыми травмами позвоночника (в нейрохирургию).

Словно специально подгадав, в районе полудня позвонил Потапов и «порадовал», что к нам из Читы летит борт с шестью пострадавшими в мультистихийном разломе, так что среди них есть и обмороженные, и сгоревшие, и нашпигованные сталью, и даже один отравленный. Но это не точно.

Как бы то ни было, никто из нас уже не паниковал и не волновался, так что, когда вертолет прибыл (в районе четырех утра), пострадавших приняли в приемном отделении, регистратор оформила на них все необходимые документы, дежурные подняли их на лифте (да-да, нам построили в доме медицинский лифт!) на второй этаж в операционную, и ведущие специалисты госпиталя заранее распределили, кто с кем будет оперировать.

Всего у нас было три операционных, делать больше просто не было смысла, ну а так мы вполне неплохо справились в два захода: первую партию с утра, а вторую после обеда.

С удовольствием отмечая, что работа госпиталя практически отлажена и все на своих местах, я попросила Савелия озадачиться набором первых пациентов в реабилитационный центр. Док подошел к этому дело ответственно и с огоньком, так что я и крякнуть не успела, как уже на следующее утро все до единого койки центра были заняты пациентами.

И у каждого проблемы. У каждого!

Кто-то не ходячий — шло отмирание нервных волокон и нарушение нервной проводимости, причем таких чуть ли не треть. Кто-то не зрячий и проблемы со слухом. Несколько ребят без ступней ног или кистей рук, но ими мы решили заниматься очень аккуратно и постепенно. У кого-то нехватка внутренних органов (той же почки или желчного), но с такими показаниями служить уже нельзя. А один просто в глубокой коме уже почти год.

При этом дело очень сильно осложнялось тем, что травмы были уже не свежими, лечение не своевременным, патологии хроническими, а сами бойцы моностихийниками без единой крупицы регенерации. В среднем от седьмого до пятого ранга и в возрасте от тридцати до сорока лет. Самый возраст, чтобы жить!

А они инвалиды.

Стараясь не принимать близко к сердцу ни одного пациента, но всё равно искренне ужасаясь тому, как наплевательски империя относится к тем, кто стоит на страже её безопасности, тем не менее я не рванула в операционные и не стала превозмогать в одиночку, а собрала консилиум и с удовольствием выслушала рассуждения своих светил о том, как лечить того или другого пациента.

Не нахрапом, нет. Ни в коем случае!

Но хитрить мы будем, однако будем делать это по уму.

Во-первых, питание, куда будут включены особые магически насыщенные минералы и микроэлементы, подобранные Доком индивидуально каждому. Во-вторых, работа с психологом и психиатром. В-третьих, грамотное точечное вмешательство в организм. Грамотное и точечное! И в завершение — работа с инструктором, массажи и прочее «удовольствие».

Неделя пролетела, как один миг!

К нам ещё несколько раз доставляли пациентов то из Петрозаводска, то из Якутска, но по двое-трое, так что аврала не было. Я, наконец, расплатилась с Демидовым и Румянцевым за помощь в первый день, когда на меня свалилось всё это «счастье», причем оба пытались отказаться от денег, но я настояла. Обещала! А аристократы всегда выполняют свои обещания.

Не забывала я и о том, чтобы под присмотром Дока помогать впитывать стихийные ядра «Витязям», сама даже не думая печалиться о том, что мне это пока недоступно. Пф, я и так крутышка! Куда уж больше? Да-да, ещё не ультра, но… Успею. Мне не горит.

Зато когда мужчины зачистили в четверг очередной насильно активированный разлом с ментальными тварями, похожими на стеклянных скатов (они были ещё и летающими!), никто из них не словил смертельный импульс и из разлома все до единого вышли на своих двоих. Да, всем пришлось выложиться, причем явно на все триста процентов, и пускай внутрь меня не пустили и я ничего не увидела, но по тому, как каждый скакнул в ранге, а Егор наконец стал ультрой, всё было понятно и так.

— Поздравляю, — просияла я в пятницу утром, когда внимательно изучила своего будущего мужа и рассмотрела его возросшую силу. — А у вас принято проставляться за ультру?

— В целом да, но… чуть позже, — усмехнулся Егор, нагло зарываясь носом в мои груди. — Если помнишь, завтра у Савелия и Дарьи свадьба…

Черт, точно!

То-то мы вчера платья перед последней подгонкой меряли!

— А значит сегодня у нас мальчишник, а у вас девичник.

— М-м… — протянула в некоторой растерянности. — А где? И что?

— У вас не знаю, спроси у Ульяны, вроде как она всё организовывает. А у нас в стрипбаре.

— В смысле⁈ — Я аж проснулась окончательно и с возмущением уставилась на Стужева.

— Шучу, — рассмеялся этот паразит. — Просто в баре. Посидим, выпьем, отдохнем. Эта неделя и впрямь выдалась напряженной. Не волнуйся, радость моя, это будет бар, где работают только мужчины. Савелий поклялся.

— М-м… Ну ладно, — проворчала, не торопясь успокаиваться вот так сразу. — А когда?

— Точно не знаю, но ближе к вечеру. А что?

— Вообще-то у нас рабочий день, — усмехнулась. — И не знаю, как тебе, а мне надо на работу.

— Вообще-то, — передразнил меня Егор, — ты у нас специалист широкого профиля со свободным графиком, я узнавал.

— И что? — парировала я. — Вообще не работать теперь? Тем более сегодня у нас назначена операция с Мироновым. Это парень, который в коме. Я вроде нашла причину, дело в ментальном вмешательстве, но там идет активное отмирание нейронов, так что придется потрудиться. И не факт, что он сразу придет в себя. В любом случае реабилитация ему предстоит длительная.

— Я в тебя верю, — невероятно серьезно заявил Стужев и поцеловал так, что аж голова закружилась и пришлось вцепиться в его плечи, как в единственно надежную точку опоры. — И остальные тоже. Ты справишься.

Ну и как после такого не справиться? Ни шанса!