Зараза-4 Графиня

Глава 22

Естественно, сразу я делать этого не стала — время близилось к семи и я предпочла отправиться домой и для начала просто отдохнуть. От работы кони дохнут, а я всё-таки не конь. И мне нельзя!

Пока шла, из принципа выкинула все лишние мысли из головы, понимая, что нельзя тащить работу домой, иначе никакая регенерация не спасет от эмоционального выгорания, но за ужином не удержалась и всё равно наябедничала Егору на Долгорукого.

— Сволочь он! Мерзкая циничная сволочь! Как думаешь, можно его как-то за это наказать?

— Например? — нахмурился муж, причем, точно знаю, сердясь не на меня, а на князя.

— Если б я знала… — вздохнула. — Просто калечить смысла нет. Убивать его тем более нельзя, посадят. Может я и на хорошем счету даже у императора, но вряд ли он спустит мне с рук убийство князя. Да и что потом? Вернется из Норильска Игорь и продолжит дурить? Мозгов-то нет. И боюсь, уже не будет. Что у одного, что у второго… Малыша жалко. И княгиню. В таком возрасте в принципе беременеть не рекомендуется, очень высок риск самых разных патологий. Он на что вообще надеялся?

— Не представляю. — Стужев покачал головой. — Я мало с ним общаюсь, не знаю его, как человека. Но что знаю — не вызывает приязни.

— Знаешь, я искренне этому рада.

Егор озадаченно сдвинул брови, а я пояснила:

— Тому, что тебя воспитывал не он, а мама и нормальный папа. Вы, кстати, с ним очень похожи. Я сейчас о Романе Евгеньевиче. Удивительно, правда?

Егор мягко усмехнулся, а я пытливо прищурилась.

— Слушай… Только не обижайся, хорошо? А Долгорукий точно твой отец?

— Точно, — кивнул муж. — Мы делали генетический анализ.

— Жаль.

— Почему?

— Не хочу иметь с ним ничего общего даже настолько косвенно. — Я брезгливо сморщила нос. — Не принимай на свой счет, просто…

— Я понял, — перебил меня самый умный и понимающий муж. — Давай оставим тему. Лучше расскажи мне, как прошел визит императора и его семьи. Что они хотели? О чем вы говорили? Надеюсь, это не тайна?

— О-о, о чем мы только ни говорили, — пробормотала я, вспоминая, как позорно облажалась. — Но в целом всё прошло неплохо. А ты знал, что он искусный менталист и умеет располагать к себе?

— Менталом? — напрягся Стужев.

— Да.

— Он на тебя воздействовал? — Линия его челюсти моментально напряглась, а в глазах мелькнула буря.

— Немного, — я решила сбавить накал страстей и взяла Егора за руку, ласково сжимая пальцы. — Не психуй. Он не сделал ничего плохого. Глобально. Просто расположил к себе и я выболтала ему практически все свои тайны. О своих способностях и прочем. В итоге пришлось скормить ему несколько ядер регенерации, так что теперь у нас будет самый здоровый правитель из всех живущих на земле. Завтра ко мне приедет цесаревич, послезавтра — императрица. И тоже ради регенерации. Сам понимаешь, отказаться не получилось.

— Ох уж эти власть имущие, — недовольно проворчал Егор и остро глянул на меня. — Поль, если не хочешь — только скажи. Я надавлю на Ибрагимова…

— Глупости не говори. — Я покачала головой и посмотрела на него с укором. — Это императорская семья. И я не буду делать ничего сверх того, что уже делаю ради всех нас. Согласись, чем сильнее руководство страны, тем спокойнее её гражданам. И нам с тобой в том числе. А сейчас прекрати хмуриться и пошли в ванну. Я хочу массаж ступней. А ты?

— А я хочу тебя, — нагло заявил муж и, дождавшись, когда я ахну (каков нахал!), рассмеялся и уволок меня в ванну.

Вечер определенно становился томным…

Ну и, кто бы сомневался, он плавно перетек в ночь, за которую мы даже успели выспаться, ну а потом наступило утро.

И на работу я отправилась в твердой уверенности, что мне всё по плечу!

Первым делом, убедившись, что моё присутствие в операционных без надобности, я засела у себя в кабинете и изучила всю документацию по княгине, выписав ряд ключевых моментов и составив список первоочередных задач. Закопалась в умные книги, которые мне принесла Светлана Прокопьевна. Затем не поленилась и снова созвонилась с целителем, который что-то подтвердил, что-то опроверг, а что-то подкорректировал.

Когда стало ясно, что дальше тянуть нет смысла, я позвонила юристу и убедилась, что пакет документов готов, прочла их сама от корки до корки, отправила князю и с удивлением покосилась на телефон, который зазвонил уже через десять минут.

Звонил князь.

Надолго беседа не затянулась, он лишь хотел лично убедиться, что я действительно берусь за лечение его супруги, после чего на мой счет капнул первый миллион предоплаты, а через пятнадцать минут приехал курьер с подписанным договором.

Ну вот и всё. Рубикон пройден.

За дело!

Шумно выдохнув, я позвонила Светлане Прокопьевне и попросила собрать всех свободных целителей в ординаторской. Пришла пора уделить более пристальное внимание нашей высокопоставленной пациентке.

К счастью, все до единого специалисты уже освободились и я, проведя им мини-лекцию о том, что нам предстоит, заручилась в первую очередь поддержкой Владимира, Светланы, Савелия и Сергея Анатольевича, который будет за реаниматолога. Остальные тоже не отказывались, хотя и не горели желанием лезь в неизведанные дебри, но я решила, что мы справимся и сами.

В самом деле, мы же не хоровод собираемся вокруг неё водить!

В итоге всё оказалось не так страшно, как я себя накрутила. Да, накрутила!

Всё-таки я ещё ни разу не имела дел с беременными, особенно в таком тяжелом состоянии, и очень боялась навредить не только матери, но и малышу, ведь на таком сроке любая оплошность может стать критичной ошибкой в дальнейшем развитии плода, да и медикаментозное сопровождение строго ограничено, но мы справились блестяще.

Пользуясь преимущественно магией, причем не только чистой целительской, но и регенерации, в первую очередь мы ликвидировали кровотечение, затем укрепили сосуды и матку, «оживили» плаценту, и только после этого взялись за скрупулезное лечение княгини. Сердце, почки, печень, желудок, иммунная система, каждый метр кишок — мы дотошно прошлись чуть ли не по каждой клеточке её организма, избавляя от шлаков и токсинов, вирусов и вредоносных бактерий, ликвидируя застарелые болячки и позволяя организму самым натуральным образом омолодиться.

Да, насильно. Да, с бешеным вливанием витаминов, минералов и чистой энергии. Да, это не панацея, потому что от старости лекарства нет. Но вместе с тем всего за три часа усилий мы совершили невозможное и, не хочется разбрасываться высокопарными фразами, но спасли женщину от смерти. И женщину, и её дитя.

При этом я догадывалась, что потребуется не только длительная медицинская реабилитация, но и психологическая, потому что отторжение плода шло и на крайне тонком, энергетическом уровне, а это уже, простите, личное.

Княгиня не желала быть беременной.

Как же я ее понимала…

Пока же, убедившись, что экстренного вмешательства больше не требуется, я попросила Сергея Анатольевича мягко вывести пациентку из анабиоза и встала так, чтобы она меня сразу увидела.

Минута, две…

Ресницы княгини дрогнули и сначала мутный, но постепенно всё более осмысленный взгляд откровенно усталых глаз сфокусировался на мне.

— Добрый день, Екатерина Ивановна, — улыбнулась я ей. — Вы находитесь в госпитале. Меня зовут Полина…

— Я знаю, — перебила меня княгиня и плаксиво скривилась. — Всё-таки приволок…

Она отвернулась и несколько секунд смотрела в стену, не моргая. И так же, не повернув головы, неприязненно поинтересовалась:

— Я всё ещё беременна?

— Да.

— Просить помочь бесполезно?

Я хмуро переглянулась с Владимиром и он покачал головой, всем своим видом выражая сочувствие, но вслух ничего не прозвучало.

— С чем? — в итоге аккуратно уточнила я.

— Избавиться от ребенка. — Княгиня повернула голову ко мне и её глаза заблестели безумием решительности. — Он убивает меня! Понимаете? Просто убивает! День за днем! Как… как паразит! А он… — она всхлипнула, — ему всё равно. Ему давно всё равно…

Всхлипнув снова, она так горько разрыдалась, что я не выдержала и торопливо шагнула ближе, кладя ладонь ей на плечо и делая то единственное, что могла.

Запустила активную гормональную перестройку.

Эндорфин — вызвать прилив счастья. Дофамин — активировать приятные воспоминания. Прогестерон — успокоить мозг и стимулировать умиротворение. Действуя комплексно, гормоны помогут ей не думать о плохом.

И я тоже помогу.

— Екатерина Ивановна, послушайте меня, — заговорила я максимально мягким тоном. — Всё позади. Вашей жизни больше ничего не угрожает. Обещаю, с этого дня вы не будете ощущать себя плохо. Боли в животе, мигрени, отеки, спазмы — всё в прошлом. В нашем госпитале работают только лучшие специалисты и я гарантирую вам, ваша беременность будет протекать легко и приятно. Прошу вас, поверьте мне. Малыш ни в чем не виноват. Он просто хочет родиться. Позвольте ему это.

— Вы такая молодая… — княгиня посмотрела на меня сквозь слезы с откровенной горечью. — Вы не понимаете…

— Понимаю. Поверьте, очень хорошо понимаю, — возразила ей. — Просто успокойтесь. Подумайте о хорошем. Чего вы хотите? Скажите первое, что приходит на ум.

— Свободы, — горько усмехнулась женщина. — Я хочу свободы, Полина. Я просто хочу свободы…

— Требуйте, — поддержала её. — Вы имеете на это полное право. Но вы ведь понимаете, что если он отпустит вас, то… без ребенка?

— Глупая… — На меня посмотрели откровенно больным взглядом, даже несмотря на всё то лечение, что мы провели, и для себя я снова отметила, что дело не только в теле. Дело в душе. — Я ненавижу его. Ненавижу их обоих. Они превратили мою жизнь в ад. Будь у меня возможность, я бы уже сама вырезала это гнилое семя из своего нутра и вручила ему. Но я… — уголки её губ опустились и задрожали, — трусиха. Я такая трусиха… Если посмею, он просто убьет меня. А я так хочу жить… Я просто хочу жить!

На последних словах она сорвалась и снова разрыдалась, даже несмотря на убойную дозу гормонов, но уже хотя бы не истерично. Просто… Как девочка. Как ребенок. Горько. Отчаянно. Понимая, что никто не заступится и не спасет.

Моя ты милая…

— Я вам помогу, — произнесла тихо, как только Екатерина Ивановна начала успокаиваться, и я моментально ощутила, как напряглось её тело. — Но не убийством. Простите, тут не ко мне. Но я обещаю, что за оставшиеся месяцы вы ни разу не ощутите себя плохо. Прислушайтесь к себе сейчас. Вам ведь лучше, верно? Мы с коллегами почистили ваш организм от всего, что мешало ему справляться с беременностью самостоятельно. И продолжим делать это до самых родов. Просто поверьте мне — убив этого ребенка, вы не станете счастливее. Позвольте ему родиться.

— Полина… — княгиня судорожно вдохнула, пытаясь справиться с эмоциями. — О вас столько всего говорят… Вы и правда удивительная женщина. Знаете, я… недолюбливала вас. По многим причинам. И не скажу, что кардинально изменила своё мнение. Но я… я понимаю, о чем вы говорите. Спасибо, что говорите это. И делаете. Я… посплю. Можно?

Это было честно. Не совсем приятно, но честно. Однако я понимала её. В каком диком стрессе она была всё это время, что стала ненавидеть своего ребенка? А ведь она наверняка в курсе и наших непростых взаимоотношений с Игорем. Вряд ли досконально… Но всякое может быть. Может, он жаловался ей на меня? Может, она даже что-то ему советовала? А может лгал и заручался её поддержкой? Я не знаю.

Но одно я знаю точно: если есть шанс спасти обоих, то нужно спасать обоих.

Точка.

Но в итоге я сказала именно то, что ей нужно было услышать:

— Можно. Отдыхайте, Екатерина Ивановна. И больше ничего не бойтесь. Мы не дадим вас в обиду. — Посмотрела ей в глаза и, кладя руку на плечо и помогая уснуть, твердо добавила: — Никому.

Женщина уснула быстро. Так быстро, что я даже слегка забеспокоилась, но переживать оказалось не о чем — она просто вымоталась эмоционально и сонный импульс лег на подготовленную почву.

Я же, обведя взглядом всех присутствующих, скупо подытожила:

— О том, что произошло, ни слова. Пациентка была в стрессе и не понимала, что говорит. Света, найди грамотного психолога, который работает с беременными. Нам нужно психологическое сопровождение профессионала до самых родов. Савелий, с тебя безопасный медикаментозный курс, включая успокоительные. Владимир, — я улыбнулась ему с особым зловещим предвкушением, — назначаю вас ведущим специалистом по ведению беременности княгини.

— Меня? — озадачился господин Като. — Но вы же хотели сами.

— И я не отказываюсь от своих слов, — заверила я его. — Но сами слышали, я вызываю у княгини негатив. Не будем усугублять. Я буду заглядывать к ней время от времени, когда она будет спать, и в случае острой необходимости корректировать физическое состояние. Вот только эмоциональное ничуть не менее важно. И тут на сцену выйдете вы. Мудрый, опытный и просто располагающий к себе целитель, всегда готовый обсудить с пациенткой все её страхи и опасения.

— Ваша ширма, — понятливо кивнул мужчина.

— Верно. Простите.

— Нет-нет, вы правы. Мы все взяли на себя ответственность и чем грамотнее распорядимся своими возможностями, тем здоровее и благодарнее будут пациенты. Но могу я задать вам личный вопрос?

— Да?

— Почему Екатерина Ивановна относится к вам с негативом?

— Это… — я поморщилась, — долгая история. И я не уверена, что сама знаю об этом всё. Это касается моего мужа и её сына. Может и в другом дело, это мне уже неизвестно.

— Ясно. Простите мне моё любопытство. Просто я подумал, что нам стоит проработать и этот момент. С психологом.

— Знаете… — Задумавшись, неопределенно качнула головой. — Тут я вам не советчик. Я всё-таки больше по болезням тела, а не души. Но если вы считаете, что так будет лучше, то я доверюсь вам в этом вопросе. — И иронично добавила: — Всё-таки именно вы — лечащий врач княгини.

Владимир понимающе усмехнулся, но возражать не стал и мы, перевезя княгиню в палату и посадив там дежурную сиделку, разошлись по своим делам.

Творить добро и причинять окружающим здоровье!

На этом фоне встреча с цесаревичем прошла как-то абсолютно буднично, словно он был не сыном императора, а очередным бойцом, заглянувшим на стандартную процедуру. В итоге мы уложились буквально в полчаса, причем я даже не сильно устала, всего лишь активировав рост почки и проследив, чтобы Алексей не перенапрягся, после чего скупо поздравила его с новым даром, посоветовала хотя бы временно усилить интенсивность физических нагрузок, получила за это справедливую плату и нехотя, но записала его на прием через неделю, снова предупредив, чтобы приходил со своими ядрами.

— Я всё понимаю, не беспокойтесь, — заверил меня цесаревич, после чего мы распрощались и он уехал.

Я же, откровенно запоздало вспомнив, что не выполнила обещание, данное его отцу (ё-моё!), побежала в свой кабинет и сначала немного суетливо, но затем всё же приказав себе успокоиться, составила более или менее грамотно обоснованную программу развития дара регенерации. Три раза перечитала, семь раз поправила, мысленно перекрестилась и только потом отправила документ на почту аж самого императора.

Ответ пришел спустя буквально семь секунд и звучал лаконично: «Спасибо, вы мне очень помогли».

Немного засомневалась в его честности (и сам вроде не дурак), но всё равно ощутила весомое облегчение от того, что мои усилия оценены.

Что ж…

Откинувшись на спинку кресла, я позволила себе целых десять минут на отдых, ну а потом позвонила Светлане Прокопьевне и, уточнив, что у нас в планах, отправилась приводить в порядок пациентов реабилитационного центра. Работы там с каждым днём, кажется, только прибавлялось.

И нет, я не огорчалась. Наоборот! Понимая, сколькими людям мы уже помогли и скольким ещё поможем, я была как никогда воодушевлена и уверена: нам всё по плечу!

В итоге до самого вечера, но не напрягаясь, а ещё не без поддержки остальных свободных целителей, я выращивала глаза и барабанные перепонки, недостающие почки и селезенки, возвращала нервную проводимость и дарила людям веру в лучшее. Веру в то, что жизнь только начинается.

Перед уходом домой заглянула в палату к княгине и лично убедилась, что состояние пациентки стабильно и не вызывает опасений, ну а потом с чистой совестью отправилась домой.

Туда, где меня ждал самый лучший в мире муж, самый вкусный во вселенной ужин, самый ласковый пес и самые родные на свете люди. Как же мне с ними всеми безумно повезло!