Греховная погибель

Глава 5

Две бутылки вина, и я в хлам. Путешествие в Ад повлияло на меня, поэтому я целую Нико на ночь после того, как он провожает меня в комнату.

— Уверена, что тебе не нужно помочь снять всю эту одежду? — Он игриво шевелит бровями.

— О, милый. — Я легонько шлёпаю его по щеке. — Ты забыл, что я тебя не выдержу?

— Я переоценил твою смертность. — Он лениво улыбается.

— Дай мне знать, как всё пройдёт. — Я закрываю дверь перед его носом, чувствуя себя немного гордой. Нико великолепен. Более чем великолепен. Но он друг, и, похоже, у меня их осталось очень мало. Кроме того, всё, что могло бы произойти между нами, было бы чисто физическим. Его сердце принадлежит другой… той, кто привязала его к морали. Амелии. И я никогда не предам её, хотя никогда с ней не встречалась. Именно из-за неё он здесь, борется за добро. Она поддерживает его связь с человечеством, которую Нико считал утраченной.

Я засыпаю быстрее и легче, чем думаю, и вскоре мне снится перекошенный сон. Ядовитые запахи ароматических свечей смешиваются с приторным ароматом жимолости. Леденящая кровь тёмная вода пропитывает одежду и впивается в кожу холодными когтями. Вспышки яркого света обжигают сетчатку до боли в черепе. Я не могу дышать, и каждая попытка закричать заканчивается сильным потоком чёрной воды в лёгкие. Я задыхаюсь. Тону. Ухожу на дно.

А потом приходит боль. Будто меня распиливают надвое. Я чувствую, как ломаются кости, рвутся сухожилия, и отключаюсь от такой боли, только чтобы проснуться в агонии сильнее и снова потерять сознание. Я даже не могу плакать, лишь думаю. Я осознаю, что умираю, и радуюсь. Я желаю, чтобы всё закончилось. Мне нужно освободиться от этой муки. Сестра опечалится, но вновь найдёт счастье. А Легион… поймёт. Переживёт это и двинется дальше.

Меня кто-то хватает за руку и вытаскивает из этих тёмных, ледяных глубин. Кислород. Мне нужен воздух, но я не могу открыть рот. Меня парализует от холода и боли. Я слышу приглушенные голоса, крики, но не могу разобрать, кому они принадлежат. Это похоже на… пение. Даже через опущенные веки, глаза обжигает очередная вспышка света, от которой исходит тепло, напоминающее солнечный свет. Я хочу придвинуться ближе, дать растопить моё замерзшее тело, но нервы закоченели.

Я собираю всю оставшуюся во мне силу, но безрезультатно. Я хочу закричать от отчаяния, но даже не могу заплакать.

Господи… Не хочу умирать. Я беру свои слова обратно. Я нужна сестре. Теперь, когда Бена нет, лишь я у неё осталась. А Сем7ёрка… они так старались уберечь меня. Их жертвы не могут остаться напрасными. И Легион. Я не могу умереть, не сказав ему о своих чувствах… не сказав, что люблю его. Возможно, это для него ничего не значит, но он должен знать, что он и эти последние месяцы значили для меня всё.

Поздно. Свет тускнеет, маня в пронизывающий холод темноты. И я лежу, замерзая и умирая. Никто не придёт. Я умру в одиночестве, как и было задумано. Так же, как и должна была вернуться в тот грязный магазин, прежде чем узнала, каково иметь что-то и кого-то ради чего и кого жить.

Когда просыпаюсь, запутанная в простынях, я рефлекторно протягиваю руку, ожидая почувствовать твёрдое, горячее, мужское тело. Но там никого нет. Подушка такая же холодная, как и во сне. Нет. Это был не сон. А воспоминание.

Тёмная вода, взрыв небесного света, эти поющие голоса. Я всё это помню. Но что-то не укладывается у меня в голове. Уриэль хотел вернуть Адриэль, так почему же не забрал её? Зачем оставлять там? Чёрт, зачем оставлять меня там, если собирался использовать меня? Конечно, не только я догадывалась о её присутствии. Я вскакиваю и одеваюсь, мне не терпится с кем-нибудь поговорить. Да, я могу безоговорочно доверять Нико, но он знает примерно столько же, сколько и я относительно любовного треугольника Уриэль-Адриэль-Легион. Разговаривать с Сем7ёркой будет трудно, потому что они неловко себя чувствуют рядом со мной. Поэтому я решила последовать совету Нико и поискать Крисиза. Он Нефилим, как и я, и может быть осведомлён. Знал ли он, что Джошуа — Уриэль? Я так не думаю, учитывая, что его чуть не убили за то, что он связался со мной. Но он знает об ангелах и их мотивах больше моего.

Когда я спрашиваю одного из сотрудников Айрин о местонахождении Крисиза, молодой человек бодро предлагает провести меня в фитнес-зал, который находится под землёй. И под фитнес-залом подразумевался прокаченный тренажёрный зал в стиле «Голд Джим». От стены до стены стоит современное оборудование, больше штанг, чем я могу сосчитать, подвесные груши и гири, а ещё ринг для единоборств. А прямо в центре этого ринга стоит обнажённый, мокрый от пота Легион, дерущийся с Джинном и Тойолом. В отличие от Ли, противники вооружены — Тойол клинком, а Джинн длинным деревянным посохом. Однако огромные кулаки Легиона с таким же успехом можно считать кувалдами.

Через мгновение они замечают меня. Лилит прекращает колотить боксёрскую грушу. Андрас замедляет шаг на беговой дорожке. Феникс опускает штангу, которую жал лежа. И лишь Кейн не пялится на меня, потому что его здесь нет и он, скорее всего, рядом с моей сестрой. Я — ходячий цирк, и никогда прежде не чувствовала себя настолько не к месту, даже когда считала себя одиноким человеком, окружённым сверхъестественными существами. Как будто над моей головой висит мигающая неоновая вывеска, говорящая, что я — приближённая к ангелу, которого они все учатся убивать.

Я чувствую, как Легион впивается в меня взглядом, пока пересекаю зал, направляясь к штанге, где Крисиз укрепляет сломанную руку. Прошло меньше суток, но он выглядит лучше. Опухоль на лице спала, и краски, вроде, вернулись к коже. В отличие от Сем7ёмрки, он не прекращает пялиться, будто даже не удивлён, что я пришла к нему.

— Я ждал тебя гораздо раньше, — замечает Крисиз, замечает мой шок, затем раздражение и добавляет: — Извини. Сила привычки. После того, как всё раскрылось, связь немного усилилась. Нужно научить тебя защищаться.

— А ты можешь? — спрашиваю я, садясь на скамью рядом. Мне хочется обнять его и сказать, как я рада, что с ним всё в порядке, но мы под прицелом слишком многих глаз.

— Да. Это не сложно, и определённо пригодится, когда имеешь дело с ангелами. Как держишься?

Я оглядываюсь. Сем7ёмрка продолжила заниматься своими делами, но с меньшим наслаждением, будто просто прикидывались, а сами подслушивали. Без сомнения, они слышат каждое наше слово.

— Хорошо. Ну, настолько хорошо, насколько возможно. У меня ещё очень много вопросов.

Крисиз фыркает.

— В противном случае, я был бы разочарован. Я рождён Нефелимом. Любой другой в твоей ситуации уже на хер свихнулся.

— Да, — отстраненно отвечаю я. Он и не подозревает, что я изо всех сил стараюсь не развалиться. — Вероятно. Я продолжаю осмысливать ситуацию.

— Ну, дерьмо. Спрашивай о чём угодно. Ты первая в своём роде, но, может быть, я смогу заполнить пробелы.

— Первая в своём роде? — Я хмурюсь.

Крисиз вытирает, мокрый от пота, лоб полотенцем и перебрасывает его через плечо.

— Твой отец — Серафим. Это как супер-ангел, то есть они придерживаются самых высоких стандартов. Ни у кого из них не было потомства с человеком. Но твой парень, естественно должен это знать. Может, стоит попросить его всё объяснить?

Низкий рык раздается с другой стороны спортзала, когда Легион прыгает на Джинна, блокируя его посох голым предплечьем.

— М-м-м… не думаю, что это возможно, — тихо отвечаю я.

Крисиз ухмыляется, прекрасно понимая, что рычание Легиона предназначалось ему.

— Хм? Неприятности в раю? — спрашивает он.

Я закатываю глаза и качаю головой, отказываясь отвечать. Легион сильно изменился, и хотя мои чувства к нему остались прежними, не могу сказать, что действительно знаю его. Я не собираюсь рисковать и начинать ссору лишь потому, что Крисиз мелочный.

— Ладно, если нужна помощь, встретимся позже. Мне не терпится узнать, на что ты способна.

Я кривлюсь.

— Узнать, на что я способна?

— Как я уже сказал, ты первая в своём роде. У каждого Нефелима дар проявляется по-своему, на большинство влияет ангельское происхождение. Ты способна на большее, чем просто быть красивой и жаловаться на свою дерьмовую личную жизнь.

Я показываю ему средний палец и разворачиваюсь на пятках, стараясь вилять задом при походке. Да, мне тоже интересно, на что я способна, ведь даже не подумала о том, какими способностями могу обладать теперь, когда прикрытые Уриэля снято. Но я не собираюсь признаваться в этом Крисизу. Похоже, что предательство Альянса и приближение смерти ничего не сделали для его смирения. Не то чтобы я этого ожидала.

Я снова отправляюсь в библиотеку Айрин, заинтригованная тем, что могут скрывать эти тома. Я нахожу книгу датированную серединой 1990-х гг. Что, если моё зачатие и рождение здесь подробно описаны?

Нет, подробности мне не нужны, но что, если там скрыты подсказки относительно того, что Уриэль приготовил для меня? Или как он попал на Землю и встретил мою мать? Действительно ли из-за действий Люцифера она сошла с ума или что-то в этом роде?

Я листаю рукописные страницы, поглощённая подробностями событий, о которых только читала в новостях. И здесь не только Американская история, а значит, есть что посмотреть. И хотя я ещё не нашла упоминаний об Уриэле, должна изучить тонну информации.

Меня настолько поглотила история, что я даже не замечаю компанию, пока не слышу звон столового серебра. Я оборачиваюсь и вижу, что Адриэль ставит поднос на маленький круглый столик.

— Подумала, что тебе не помешает позавтракать. — Она смущённо улыбается, ставя поднос на середину стола.

Ой, как неловко. Эта женщина была во мне большую часть моей жизни. И всё же она чужая. Я не чувствую с ней связи. Что именно она для меня значит? Друг? Ангел-хранитель? Невероятно сильная бывшая моего парня? И будучи прямолинейной, я не сдерживаюсь. Закрываю книгу и скрещиваю руки на груди.

— Что ты здесь делаешь?

Адриэль смотрит на поднос со свежеиспеченными булочками, соком и кофе.

— Ну, подумала, что ты, вероятно, проголодалась после…

— Нет. Что ты здесь делаешь? Я помню… как они вытащили тебя из меня. Если Уриэль так сильно хотел тебя, что рискнул убить собственную дочь, почему ты не с ним?

Адриэль кивает, глядя на поднос, садится и наливает себе кофе.

— После того, как они вытащили тебя, я сражалась с ними. Всеми силами боролась, чтобы защитить тебя. Уриэль мог легко одолеть меня, но по какой-то неизвестной причине он и другие бежали. Вскоре после этого я потеряла сознание.

И я даже не могу возразить, потому что помню тёплый, ослепительный свет. Должно быть, это она. И ощущение, что кто-то рухнул рядом. Это я тоже помню. Но это не объясняет, почему Уриэль сбежал, не забрав любимую жену.

Я неохотно сажусь напротив Адриэль. Мне неприятно это признавать, но я голодна, а кофе пахнет божественно. Я наливаю себе чашку и напрямик спрашиваю:

— Ты пришла шпионить за нами?

Адриэль смотрит на меня так, словно я её обозвала, и даже не скажешь, что она притворяется.

— Нет, ни в коем случае. Я бы никогда… не пошла на что-то подобное, подвергая тебя или кого-то ещё опасности.

— Тогда почему? — снова спрашиваю я, хватая датский сыр.

Она склоняет голову набок.

— Мне кажется, я не понимаю, о чём ты спрашиваешь.

— Я хочу знать, ты здесь, чтобы помочь нам победить Уриэля? Или надеешься возродить то, что у тебя когда-то было с Легионом?

Вот он — маленький проблеск постыдной правды в её зелёных, как морская пена, глазах. Он появился всего на полсекунды. Адриэль в совершенстве овладела искусством обмана, но не может полностью скрыть серьёзность своих чувств к Легиону. Потому что такую сильную, всепоглощающую любовь невозможно отрицать.

Следовало догадаться.

Я киваю и понимающе улыбаюсь, затем откидываюсь на спинку стула. Она знает, что я посвящена в её крохотный секрет. И почему же нет? Когда вчера я буквально чувствовала магнетизм между ними. Чёрт возьми, каждый в радиусе мили мог чувствовать. Из-за того, что было между ними, они пали с небес. Адриэль может утверждать, что сделала это, ради защиты меня, но защищала Легиона. И была вынуждена его спасти.

Адриэль потягивает кофе, пронизывая меня взглядом насквозь. Но я не дрогнула. Затем ставит чашку и откашливается.

— Ты должна понять: я любила его прежде, чем появилась хоть какая-то единица времени. Ещё до того, как ваш мир превратился в пылинку, парящую среди звёзд. Такую любовь нельзя просто выразить словами. Она бесконечна.

— Значит, ты всё ещё любишь его, — решительно заявляю я.

Адриэль качает головой, но отвечает:

— Всё не так просто, Иден. Он — часть меня, даже сейчас. То, что у нас было… — Она улыбается и поднимает взгляд, будто вспоминая о чём-то счастливом. — Я бы не смогла его разлюбить, даже если бы попыталась.

— Поэтому ты здесь? Хочешь вернуть его? — Я сминаю слоёный пирожок пальцами.

— Нет. — Она гордо вздёргивает подбородок. — Говорю честно. Самаэль… я имею в виду, Легион сделал свой выбор. Я никогда не встану на его пути.

— Ага, вот только я в этом не уверена, — бормочу я, потупив взгляд.

Я не ожидаю ничего такого, поэтому и не дёргаюсь, когда Адриэль кладёт руку на мою ладонь, заставляя поднять взгляд на её мягкие глаза.

— Ты ему действительно небезразлична. Я это вижу. Он думает только о тебе. За тебя он борется, даже если сам с собой. Поверь.

Я смотрю на её руку, лежащую на моей, ненавидя себя за то, что нахожу утешение в её прикосновении и в словах. Чёрт. Она его бывшая любовница и до сих пор его любит. Она чертовски мила, и я злюсь, что хочу ей понравиться. Мне стоит уважать её честность, и, честно говоря, это было бы правильно. Возможно, я никогда не пойму связь между двумя ангелами, но знаю, что чувствую к Легиону. И чувства нерушимы, даже если он избегает меня. Даже если никогда больше не захочет со мной разговаривать.

— Ты должна признать, — начинает Адриэль, убирая руку, чтобы взять булочку. — Неудивительно, что мне так легко удалось вселиться в твою душу. Мы с тобой очень похожи.

— С чего ты взяла? — Я скептически выгибаю бровь.

— Ну, помимо схожих вкусов в мужчинах, — она бросает мне дразнящую улыбку, — мы обе знаем, каково переживать трагическую потерю. Я не просто потеряла любовника во время восстания. Я потеряла братьев. Сестёр. Потом долго блуждала и чувствовала себя мертвой изнутри… не имеющей цели. Тогда я просто выживала. И когда Уриэль ушёл в этот мир, я подумала, наконец-то. Отсрочка от него, постоянно дышащего в затылок. Я уже несколько столетий ждала подвоха… а потом, он создал тебя. А когда вмешался Люцифер, я поняла, что не могу просто сидеть и ждать. Я должна была поверить и что-то сделать.

Я пожимаю плечами.

— Насчёт веры не знаю.

— Конечно, знаешь, — весело говорит она. — Именно вера так долго поддерживала в тебе жизнь. Именно из-за веры ты доверяешь целому дому демонов, принимая их, как семью. Можешь не верить в высшие силы — по крайней мере, пока что — но мы верили в них.

— Разве это… ну, не богохульство? Ты же ангел, а они — демоны. Разве по своей природе вы не заклятые враги?

— Разве? — Она склоняет голову набок. — Мы все хотим одного — защитить тех, кто нам дорог, сохранить жизнь людям и не только. Вспомни, Иден… даже дьявол когда-то был ангелом. Стоит добавить одним из красивейших и талантливейших.

При одном упоминании о нём я закатываю глаза.

— Я слышала об этом. Разве не он распустил слух о Легионе, чтобы привлечь его на свою сторону?

— Да, — соглашается она.

Я хмурюсь от непонимания.

— И ты говоришь о нём с нежностью?

— Прощение — это сила, Иден. Дар не для того, кто так отчаянно в нём нуждается, а для тебя. Я смирилась с тем, что сделал Люцифер. Он находился в глубоком отчаянии, и поступил так не из-за желания сделать больно Легиону, а потому, что любит его. Эгоистично и иногда глупо, да, но он всё равно любит.

Я качаю головой и бормочу себе под нос:

— Хреновый способ демонстрации любви.

Адриэль хихикает.

— Не могу с этим не согласиться. Люцифер всегда был… импульсивен до крайности. Но, в сущности, самый его большой грех — любопытство. Я не согласна с его методами, но могу понять, что из-за сомнения можно пойти на отчаянные меры.

Я даже не знаю, что сказать, поэтому закидываю в рот кусочек пирожка. Она так говорит о Люцифере, хотя, он такое сделал… и продолжает делать. Как она может быть такой заботливой? Такой всепрощающей? Всё в ней кажется таким… милым, тёплым, добрым. Из-за этого моя неуверенность стала крепче.

Как я вообще могу конкурировать с Адриэль? Я гораздо хуже неё и в лучшие моменты жизни. Абсолютно иррациональна, мстительна, автоматически не вижу хорошего в людях. Раз уж на то пошло, всё наоборот. Я жду, что люди ранят меня. С самого начала предвижу разочарование.

Теперь я знаю, почему Легион влюбился в Адриэль. И не могу понять, как вообще заинтересовался мной. Адриэль моя полная противоположность с её этими рыжими кудрями, мягкими женственными чертами лица и безупречной молочно-белой кожей, она — воплощение чистоты. Мало того, что она сострадательная и эмоционально зрелая, чем я вообще смогу стать, так ещё и физически совершенна.

— В ближайшую пару дней Сем7ёрка собирается в патруль, — докладывает она, вырывая меня из самоуничижительных раздумий. — Докладывают о росте разрушений и насилия в городе.

От беспокойства я округляю глаза.

— Это безопасно? Серафим и Искупитель ещё там.

— Риск есть, да, но люди умирают. И твоя мать…

— Тоже может быть в опасности. — Мне и в голову не приходило, что Уриэль может причинить ей вред. Он её муж, даже если всё это было ложью. Она любила его, и его уход буквально уничтожил её. Я ни разу не думала, что он может планировать завершить работу.

— Когда они уходят?

— Не знаю точно, — отвечает она. — Вечером Легион проведёт собрание, чтобы обсудить детали.

— Я хочу быть на собрании. — До этого момента я всегда приписывала себя к ним. Но теперь… чёрт. Может, они не хотят посвящать меня в свои планы. Дерьмо. В этом замешана моя мама, и если кто-то и должен бороться за её возвращение, так это я. Даже если она не делала этого для меня много лет назад.

Адриэль кивает, замечая настойчивость в моём голосе.

— Не буду отвлекать тебя от твоих изучений. — Она кивает на книгу, которую я читала. — Начни с начала 1990-х годов, когда познакомились твои родители. Если есть какие-то намёки на то, что задумал Уриэль, найдёшь их ещё до своего рождения. Ты же знаешь, он ушёл ещё до того, а после зачатия смысла оставаться не было.

Услышав эти слова, я чувствую отторжение в груди, но она права. Феникс сказал, что акт зачатия был преднамеренным. Уриэлю я понадобилась бы гораздо позже. Например, сейчас.

Адриэль уходит, и я смотрю ей вслед, всё ещё сомневаясь в её присутствии, но странно успокоенная этим. Не знаю, из-за зова ли её ангельской крови или из-за её убедительности, но уверена, что, когда дело доходит до происходящего в моём городе, она не должна знать больше меня. Тем более что именно я рискую потерять больше, чем кто-то другой.