Грезы Афродиты

Глава 12

Часы показывали без четверти час дня. Потоки холодного октябрьского ветра, что неустанно сквозили через приоткрытое окно, нагло будили закутанную с головой в одеяло Эмили. Небо за окном казалось сейчас сплошным гигантским облаком, которое надежно прятало солнце и вовсю грозило грядущим ливнем.

«Откуда дует-то?» — неохотно показала голову из-под одеяла Эмили и снова залезла обратно. Попыталась еще немного полежать в безуспешных попытках согреться, но затем все же встала. Нахмурившись, закрыла окно и подошла к зеркалу. Растрепанные волнистые локоны, поплывший макияж и смятое платье смотрелись в отражении заметно иначе, чем вчера. «Что ты такое?» — удивилась своему виду она и, поставив кофейник, поковыляла в ванную.

Горячие струйки из лейки душа приятно согревали лежавшее в ванне тело, а легкий пар, что шел от воды, неспешно поднимался вверх и погружал Эмили в воспоминания прошлой ночи. Словно река, они разливались по ее эрогенным зонам и оживляли еще свежие в памяти, сладкие эмоции от необузданной страсти с Феликсом. Она вспоминала каждое ощущение, каждый вздох и проникновение, каждую струйку из его члена, которую она сейчас будто вновь чувствовала на лице, и этот запах… Запах пота, смазки и свободы… такой желанной, такой нужной, такой приятной, срывающей оковы стыда и страха перед мнением окружающих, свободы.

Рука Эмили осторожно потянулась к возбужденному клитору, а грезы от воспоминаний колыхали кипевшую от желания кровь. Звуки шлепков недавней страсти сливались в ее голове в восхитительную мелодию и заставляли погружать пальцы во влажное лоно. Еле слышный стон смешивался с журчанием воды, а напряженные мышцы бедер сокращались. Эмили больше не сдерживала язык своего тела и как могла извивалась в ванне, продолжая прокручивать в мыслях моменты своей похоти. Волны наступавшего оргазма неумолимо нарастали, а стоны становились все громче и сильнее.

— М-м-ма-а-ах! — Эмили чувственно выгнулась, не в силах контролировать брызнувшую теплую струйку.

Глухие удары бившегося будто в припадке тела, переплетаясь со звонкими криками, расходились по всей квартире настоящей симфонией сексуальной свободы. Они словно обнажали ее раскрепощенность перед самой же собой и, постепенно умолкая, оставляли после себя только тяжелое дыхание и ласкающее слух журчание воды, необратимо стекавшей вместе с бесцветным желанием в слив.

Терпкий и приятный кофе, слегка обжигая язык, волшебным образом бодрил и приводил мысли Эмили в порядок, а аромат свежесваренных зерен поднимал и без того светлое настроение. Сделав еще несколько глотков и поставив чашку на тумбу у кровати, она посмотрела в смартфон, но, к своему удивлению, никаких пожеланий доброго утра от Эрика не обнаружила.

«Так и знала, обиделся…» — поймала себя на мысли Эмили, совсем забыв про друга из-за событий прошлой ночи. Не сказать, чтобы это было чувство вины, нет. Но и выбросить из головы всю его прошлую помощь, заботу и поддержку она тоже просто так не могла. А может, вовсе не хотела. Да и вообще сейчас все ее мысли были не о предстоящем ужине с Эриком, а о том, что будет после. И это «после», наряду с представлением размеров его члена, неистово зажигало все ее интимные зоны и заставляло за несколько прикосновений к клитору снова кончить.

Сделав глоток кофе и расплываясь в улыбке от новых, пока не до конца понятных поступков, которые ей уже определенно нравились, Эмили уверенно набрала Эрика. Теперь она точно знала, чего хочет сегодня ночью, и знала, что он ее обязательно простит, ведь он другой. Он бы тогда точно ушел…

Просторная спальня с огромной кроватью и панорамными окнами, выходящими в уютный дворик. Серые, недавно покрашенные стены и скрупулезно подобранный к ним в тон ковролин. Огромный плазменный телевизор и встроенный зеркальный шкаф. Минимализм и эстетика как в мебели, так и в трезвонившем рядом айфоне, были вовсе не данью моде, а служили строгим идеалам Эрика в искусстве.

«Не сейчас…» — сквозь сон подумал он и, закрыв голову подушкой, спрятался от надоедливого рингтона. Все его тело в эту минуту жутко болело и было лишено сил, а в голове навязчиво крутились обрывки воспоминаний прошлой ночи. Они обреченной пустотой вгрызались ему в самое сердце и сковывали незримой болью душу. Эрик не мог выкинуть из мыслей ни взгляд Эмили, ни ее стоны, ни ее грязное от спермы лицо. Как и не мог простить себя за то, что изменил ей… За то, что смотрел.

«Да кто там?!» — нервно высунул из-под подушки голову Эрик, но, увидев, что звонит Эмили, оторопел. Одна его часть шептала ему, что это шанс, возможно, все исправить, ведь она впервые звонит сама, а вторая… вторая, истекавшая кровью, изо всех сил кричала ему о достоинстве, самолюбии и чести. О том, что той ночью умерло. Задохнулось под маской от запаха сгнившей любви.

— Эм… кхм-кхм, — откашлял ком в горле Эрик, в последний момент взяв трубку. — Эми?

— Приве-е-ет! Ты куда пропал-то? — Она искренне обрадовалась, что Эрик наконец ответил.

— Я? — протер пальцами глаза Эрик.

— Так уже почти второй час! Я вот, если честно, заждалась твоих сообщений, решила сама…

— Заждалась?

Эрик не мог поверить своим ушам. Как же долго он ждал от нее именно этих слов! Этих «привет» и «скучала», этого пробивающегося через контекст беспокойства. Они, как пожарная сирена, гудели ему о том, что он не пустое место, что о нем помнят, что он не обычный коллега, а кто-то нужный… Нужный ей! Этой заблудившейся в себе девочке, от одного голоса которой ему захотелось снова жить и дышать.

— Эрик, ты здоров? — не могла понять его заторможенность Эмили. — А то я приеду!

Эрик, все еще не веря в то, что слышит, закрыл глаза и от счастья прослезился.

— Я… я просто спал.

— Так просыпайся! Или ты забыл, куда идем сегодня?

— Я… Н-н-н… — Эрик как мог пытался собрать плававшие мысли. — Нет-нет, конечно, Эми.

— Тогда в десять?

— В дес… Ну да. Десять.

— Да просыпа-а-айся уже, соня!

— Да. Да. Проснусь. Проснусь сейчас, — держался за голову Эрик.

Эмили всем нутром чувствовала, что с Эриком что-то не так. А ведь ей так хотелось, чтобы он сейчас тоже почувствовал… Перенял на себя всю ее легкость, обретенную свободу, светлое настроение. Радовался жизни вместе с ней. И, вспомнив, как он помогал ей в трудные минуты, она, уже ни секунды не сомневаясь, смахнула экран смартфона, открыла мессенджер и отправила много-много смайликов с поцелуями.

— Вот тебе, — улыбнулась в трубку Эмили. — Буду прям ждать-ждать. Все, побежала, — добавила она и закончила вызов.

Эрик не понимал, что происходит. Просто не понимал. Еще минуту назад его мира не существовало, а теперь… теперь он не только расцветал вокруг яркими красками, но и затмевал ими все ее поступки, все ее действия, оставляя внутри одно лишь предвкушение. Предчувствие исполнения этой так долго хранимой в сердце мечты.

Часы показывали два часа сорок одну минуту. Холодный мраморный кафель нещадно атрофировал спину и все мышцы Билла. Гудящий холодильник напротив и крики матери колкой болью стреляли в его голове и нехотя возвращали в реальность.

— Алкоголик чертов! — Анжелика выплеснула стакан воды на лежавшего посреди кухни со спущенными штанами сына. — Свинья неблагодарная!

— М-м-ма, — промямлил в нос Билл. — Я сплю.

— Я тебе посплю! Посплю, скотина! — Анжелика ударила его по щекам. — Позорище! Просто позорище! Хоть бы раз о семье подумал! Хоть раз, эгоист проклятый! Что о нас люди говорить теперь будут?

— Да отстань ты, — продрал глаза Билл и попытался понять, где находится. — А где диван?

— Диван, козлина?! Да ты вообще помнишь, что устроил?

— Н-н-не. — Он искал взглядом воду.

— Тебя патруль нашел, пьянющего в стельку! Зассаного, в какой-то подворотне! — заплакала Анжелика. — Хорошо хоть, отцу позвонили, проверили твои документы, привезли сюда. А то такой скандал бы был! Такой скандал! — Она села на стоящий в холле рядом с кухней диван и продолжила плакать.

— Н-ну об-бошлось же. — Билл сделал глоток воды из-под крана и, посмотрев на ревущую мать, сел рядом.

Внутри Билла кипела адская смесь из разбитых надежд и тяжелейшего похмелья. Он сейчас хотел только одного: не просто спрятаться и затаиться, а вообще исчезнуть, сгинуть из этого мира. Наказать Эмили. Пусть и через свою боль, но все же нанести ответную рану душе этой садистки. Чувство обиды, несправедливости и незаслуженно высокой цены за ошибку, пусть и во благо, но все же предательскую ошибку, разъедало. А злость и ненависть, что, словно вирус, передались от Эмили к нему, окончательно лишали человечности. Заставляли хотеть отомстить. Отомстить, но по-своему…

— Зачем ты так с нами?! Почему? Что мы тебе сделали, Билли? Что? Мы дали тебе все. Нашу любовь, лучшее образование, финансовую независимость, помогали везде, исполняли все твои причуды. А ты? — Анжелика посмотрела на Билла заплаканными глазами. — Мне теперь стыдно! Стыдно из дома даже выйти!

— Никто же не знает, — приобнял мать Билл. — Прости, пожалуйста.

— Не могу. Я уже устала прощать…

— Мам, ну прекрати.

— Нет, Билли. Я ставлю вопрос ребром. Довольно. Либо ты встречаешься с Анной и вы становитесь парой с прицелом на брак. Либо уходи… Просто уходи и не приходи сюда больше.

— Ну мам, ты чего?

— Я все сказала, Билл Свифт! — Анжелика оттолкнула его и нахмурилась. — Я хочу слышать ответ сейчас!

Похмельный угар, что играючи ломал некогда бравого свободолюбивого эгоиста, и чувство навязанной всеми вины яростно колыхали и без того упавшую в грязь душу. Билл понимал, что, как бы не хотел, никуда не убежит, не скроется от последствий своих поступков, но и решать их, не опохмелившись хотя бы, тоже желанием не горел.

— У нас ужин сегодня с ней, — максимально собрался Билл. — В десять.

— Как в десять? А… а почему мне не сказал? — вытерла слезы Анжелика.

— Не успел, — еле сдержал приступ рвоты Билл. — И, мам… Я не доживу до вечера. Есть что?

— Но не думай, что я тебя простила! — Анжелика нарочито медленно подошла к холодильнику и достала бутылку пива. — Чтобы вечером был на человека похож! — Она демонстративно громко поставила ее на стол и ушла на второй этаж.

Билл тут же дрожащими руками схватил свое «спасение» и, отпив половину, облегченно выдохнул, собираясь с духом перед фронтом надвигавшихся проблем.

Часы показывали без пятнадцати десять, а Эмили уже сидела за круглым столом, аккуратно накрытым белоснежной скатертью, и ждала Эрика. Волнистая челка, как всегда, небрежно сползала на глаза и назойливо мешала журналистке листать меню, ужасаться высоким для нее ценам. Бордовое мини-платье, купленное днем, идеально сидело на фигуре и почти полностью открывало упругие бедра. Темно-красные лакированные туфли на платформе со шпилькой, уже привычные ей, визуально удлиняли ноги и напрягали аккуратные икры.

«Ну где ты?» — в очередной раз посмотрела на экран смартфона Эмили, глухо постукивая по столу красными ногтями в тон губной помаде. Ее глаза в синих контактных линзах сейчас особенно эффектно смотрелись с черной подводкой и контрастными тенями, а взгляд не сходил с дверей в ресторан и непроизвольно блестел при каждом их открытии.

Легкое волнение с витающим где-то вдалеке чувством вины за перенос ужина все давило, но так и не могло поколебать уверенность в правильности принятых ею решений. Приятная классическая музыка, разбавленная звоном столовых приборов о тарелки и монотонным гулом посетителей, создавали вокруг Эмили по-настоящему нью-йоркский и по-настоящему живой нарратив.

«Наконец-то!» — радостно вздохнула она и тут же помахала вошедшему внутрь Эрику.

Явно дорогой синий костюм идеально сидел на блондине. Его лицо было гладко выбрито, а от тела приятно пахло парфюмом с нотками ириса, лаванды и ванили.

— Эми, ты… — буквально разинул рот Эрик, подойдя к уже вставшей из-за столика журналистке.

Эта фигура, которую так сексуально подчеркивало облегающее платье. Эти длинные ноги, что откровенно сводили с ума. Эта аккуратная круглая грудь с выпирающими из-под ткани сосками. Эти строгие скулы и так любимый им милый носик, постоянно смотрящий кончиком вверх, напрочь лишали Эрика дара речи. Сводили на нет все мысли о ее измене. Ведь он весь день пытался убедить себя, что это было не предательство. Что не изменяют тому, кто еще не в отношениях. И убедил. «Ангел… мой заблудившийся ангелочек». — Он влюбленно посмотрел ей в глаза.

— Привет, — улыбнулась Эмили.

— Ты… Я…

— Ты пришел… — Зная надоевшую застенчивость друга, Эмили, не захотев снова ждать, сама его обняла.

От этих прикосновений кровь Эрика буквально закипела и горячими потоками разлилась по груди, животу, опустилась к члену и бестактно увеличила его в размерах.

— Ты просто… — Эрик утопал в синеве глаз Эмили. — Такая красивая.

— И ты. — Эмили продолжала улыбаться и вдыхать приятный аромат его парфюма.

— Позволь. — Эрик отодвинул стул и, усадив на него Эмили, осторожно придвинул ее к столу, а затем сел напротив.

Его легкая улыбка и пьяные от любви глаза сейчас сходились в безмолвной дуэли с затмевавшим все вокруг взглядом Эмили.

— Чем займемся? — прервала она неловкое молчание.

— Ой… Прости. Прости, Эми… — Эрик в суетливых попытках не мог открыть меню. — Ужин же у нас. Я чего-то… Волнуюсь, в общем, — наконец открыл он меню. — Ты это… заказывай. Заказывай все, что хочешь.

— Тут дорого, — прошептала Эмили. — Может, по десерту только?

— Нет! — собрав волю в кулак, резко ответил Эрик. — Все, что хочешь, Эми, иначе… иначе обижусь.

— Прям все-все? — улыбнулась Эмили, а ее глаза радостно заблестели.

— Именно так.

— И лобстера можно?

— Все, что хочешь, — уверенно повторил Эрик.

— А то я ведь закажу…

Эмили широко улыбнулась и посмотрела на Эрика. В его робкие, но такие любящие заботливые глаза, наполненные искренней нежностью и теплом. Оно буквально передавалось ей и не только согревало, а успокаивало и крепко сжимало в объятиях ее израненную, но впервые после выпускного цветущую счастьем душу. «Он бы точно ушел…» — вновь подумала Эмили, чувствуя, как рвется наружу ее похотливое желание, и, кокетливо смахнув челку набок, устремила взгляд в меню.

— Прости, что не заехал… Столько всего навалилось, — услышала знакомый голос Эмили и, подняв глаза, ошалела.

— Я все понимаю, Билл. Перестань, главное, что мы тут. — Довольная Анна присела за соседний с Эмили и Эриком стол.

Небритый Билл, все еще страдая от похмелья и недосыпа, устало поправил черный пиджак, а затем встал напротив Анны. Красивые кудряшки блондинки непринужденно ложились на ее гладкие плечи, гармонично сочетаясь с небесно-голубым длинным платьем. Взгляд Билла, все выискивая недостатки, бегал по ее изящной фигуре, небольшим холмикам груди, тонким кистям рук, заостренным чертам лица и убеждал, что все не так плохо. Но это чувство… ощущение, что тебя сверлят взглядом, не давало ему покоя и заставляло посмотреть через плечо навязанной ему подруги. Резко усилившаяся похмельная дрожь, сердцебиение… Незримый разряд тока, вспышка, что выкручивала внутренности, и ощущение обиды, помноженной на бесконечность, сбивали с ног. Вгоняли Билла, поймавшего взгляд Эмили, в ступор.

— Билл, ты чего? — забеспокоилась Анна о побледневшем на глазах спутнике.

— Н-н-н… ничего, — не сводя глаз с Эмили, присел за стол Билл.

«Вот шлюха! Ну конченая ты шлюха! Какой же я осел! А-а-ай! Какой, сука, осел! — с закипевшей ненавистью подумал Билл. — Она меня… Да меня тупо поимели… Не было у нее никаких чувств! Не было. Она просто боялась, что я ее сдам… Вот же олень! Конечно, блядь! Вот почему эта тварь и заставила меня смотреть! Ей было плевать на меня! Плевать!» — осмысливал увиденное Билл, изнывая внутри от предательства и мук ревности от поступков дорогой ему девушки. Он не верил своим глазам, не мог даже вообразить, что она, оказывается, такая. Но вся логика, весь сраный анализ ее действий кричали ему об этом. Сжирали, как саранча, все сочувствие и уважение к ней на корню.

— Точно? А то… — продолжала беспокоиться Анна.

— Точно, — резко перебил Билл и, взяв меню, начал высматривать алкогольные напитки. — Закажи мне еду на свой вкус, — пробурчал он, посматривая через плечо Анны на уткнувшуюся в меню Эмили.

Журналистка ощущала, как по ее телу носится дрожь, как буквы в списке блюд сливаются в какую-то кашу, как леденящий душу страх вырывается наружу. Этот ужас от предстоящего выяснения отношений, криков и прилюдных оскорблений буквально высушивал все счастье и отравлял последнюю надежду на романтический вечер с Эриком. Она понимала, что, возможно, и перегнула палку, наверное, нужно было повести себя иначе, но боль, которую он причинил, боль, которая сейчас снова выползала из своего логова, кричала. Орала, что он лжец, кобель и скотина. «Вот и вся твоя любовь! Вся твоя чертова любовь! Каждый день новые! Ну каждый день, блин! Свинья ты, вот ты кто! Просто свинья!» — с ревностью думала Эмили, метая взгляды за плечо Эрика.

— Эми, ну как, выбрала? — посмотрел на нее Эрик.

— Н-не знаю… Т-тут столько всего, — не поднимала глаз от меню Эмили. — Может, ты закажешь? — все же взглянула она на друга.

— Эми, ты в порядке?

— Я? — Та напряглась. — Я в полном, а зачем спросил?

— Просто голос… Ты так говоришь, когда боишься.

— Н-не выдумывай, — нахмурилась Эмили.

— Может, вина возьмем к еде? Ну… первый ужин… Все такое. — Эрик улыбнулся и посмотрел на ерзавшую Эмили.

— Д-да, давай. Давай, конечно, почему нет, — пыталась скрыть свое волнение журналистка.

Эрик старался не отвлекаться от меню вин, но краем глаза все же косился на Эмили. На ее стрелявший за его плечо взгляд, на его резкое пике в меню, словно она не хотела, чтобы некто видел, что она на этого «некто» смотрит. Того, кто сидит за его спиной и явно портит такое долгожданное для него свидание. Эрик как мог пытался не выдавать своей тревоги, но желание обернуться только усиливалось и напрочь лишало его покоя.

— Выбрали? Сэр, мэм? — почтительно кивнул Эмили и Эрику официант.

— Да, нам, пожалуйста… — Эрик повернулся к официанту и бросил взгляд за соседний столик. — Нам…

Язык Эрика тут же онемел, а внутри был готов взорваться вулкан. Вулкан из убивающей ревности, боли и осознания того, что за его спиной сидит тот самый человек из комнаты. Тот, с кем якобы встречалась Эмили. «А если… если они не до конца расстались? Вдруг у нее до сих пор чувства к нему? А если у них был… Нет! Нет! А если да? Вдруг я просто временное лекарство?» — Страшная тревога, отчаяние и обида, словно голодные крокодилы, рвали Эрика на части. Они вгрызались ему в самую душу, выворачивали спрятанные глубоко внутри страхи и вытаскивали наружу это грязное предательское чувство. Чувство измены.

— Сэр? — переспросил официант.

— Да. Да. Простите. Нам, пожалуйста, креветки с чили, утиную грудку с картофельным гратеном и вишневым соусом. — Эрик положил дрожавшее в руках меню на стол. — Для леди лобстер «Термидор» с рисом и овощами.

— Я же пошутила, ты чего? — прошептала Эмили, наклонившись к Эрику.

— Все хорошо, — прошептал он в ответ и снова повернулся к официанту. — Так и… и… просекко какого года? — пытался не выдавать волнения Эрик.

— Две тысячи девятнадцатого, сэр. Прекрасный баланс кислотности и сладости с яркими фруктовыми ароматами. В этот год были идеальные условия для сорта Глера. Поэтому, конечно, рекомендую вам его, сэр.

— Отлично, и… — Эрик покосился на меню. — Тирамису, пожалуй.

— Принял, сэр, — вежливо кивнул официант. — Желаю прекрасного вечера, — добавил он и проследовал к столику Билла и Анны.

— Ты куда столько назаказывал? — Эмили продолжала стрелять глазами за плечо Эрика.

— Это важный вечер, Эми. Я хочу… хочу, чтобы он остался в нашей памяти навсегда, — изо всех сил сдерживал опустошающую грусть Эрик.

— Это так… — Эмили заметила упавшее настроение коллеги. — Так мило… — Она заботливо посмотрела в его печальные глаза. — Вечер и правда уже незабываемый, Эрик. — Журналистка положила свою руку на руку коллеги и нежно улыбнулась.

Эмили всем телом чувствовала сверлящий взгляд Билла, настырный, бессовестный и выжигавший уверенность в так недавно обретенной свободе. Сейчас она ощущала себя не просто заложницей своих прошлых поступков, но и понимала, что находится между молотом и наковальней. Между, как она думала, будущим счастьем и болезненным прошлым… Прошлым, что стекало по сердцу пепельной лавой когда-то горячих и обжигающих чувств. Этих надежд, теперь превратившихся в расплавленное грязное месиво. Холодную жижу в замерзшем океане некогда бурлящей жаром любви.

Билл, уткнувшись в меню, как ни старался, не мог отвести глаз от руки Эмили, которая так нежно сжимала руку кавалера. Ревность, смешанная с гнилой ненавистью, безжалостно отравляла его и так страдавший от похмелья организм, забирала у него личность, гордое эго и то самое «я» — его суть, которую он так нарциссично всем демонстрировал. Мысли туманили его рассудок, заваливали беспросветным смогом, лишали контроля и добивали. Рвали на куски, словно стая одичалых волков — слабого и больного сородича.

— Билл… Заказ ждут, — неловко отвела взгляд от официанта Анна и обернулась на соседний столик.

— Мне Макаллан двенадцатилетний, — сказал Билл, посмотрев на название виски в меню.

— Бокал, сэр?

— Бутылку… Анна, ты выбрала нам? — перевел взгляд на нее Билл.

— Тебе не много? — вопросительно посмотрела Анна.

— Нет. Закажи, пожалуйста, остальное. — ответил Билл, продолжая стрелять глазами в сторону Эмили.

— Так… — Анна внимательно уставилась в меню. — Нам тартар из лосося с авокадо и икрой тобико, карпаччо из говядины с руколой и пармезаном… И давайте… — водила желтым ногтем по списку блюд Анна. — Билл, я закажу стейк Рибай с картофелем по-деревенски и перечным соусом? Будешь?

— Мясо только прожарьте хорошо. — Билл посмотрел на официанта.

Официант кивнул и сделал пометку в блокноте.

— Добавьте ризотто с лесными грибами и трюфельным маслом, потом принесите нам чизкейк «Нью-Йорк» с ягодным соусом, шоколадный фондан с мороженым и мне еще коктейль Апероль Спритц, — расплылась в улыбке Анна и закрыла меню.

— Понял вас, приятного вечера, — поклонился официант и ушел на кухню.

— Ты это все съешь?

— Ой… Много, да?

— Просто спросил. — Билл снова посмотрел на Эмили.

— Билл… — выпрямилась на стуле Анна. — Я понимаю, может, я не модель, могу не нравиться, но мне неловко… — Она грустно опустила взгляд на стол. — Даже обидно, когда ты смотришь на других.

— На других? — Билл тут же нахмурился.

— Ты с того столика глаз не сводишь.

— А, ты про нее… — Билл махнул рукой. — Не обращай внимания, это… это журналистка. Помоев на меня столько в статье вылила, в общем… Тут не то, что ты подумала.

— А зачем она так? — взбодрилась Анна.

— Ради хайпа, наверное, я же все-таки из Свифтов. Сама знаешь, как они к нашим семьям относятся. Хлебом не корми — дай обосрать.

— Ой, и не говори, про отца недавно такое написали… — скривила лицо Анна. — Вообще не люблю этих папарацци.

— Да… Те еще твари. — Билл бросил ненавистный взгляд за плечо Анны.

Часы показывали без десяти одиннадцать. Эмили с чувством непокидающей тревоги и отчаяния посматривала на пьющего бокал за бокалом Билла. Она прекрасно помнила его пьяные выходки в клубе и не просто боялась, что он кинется на Эрика, а была целиком во власти этого страха. По телу не переставала сновать дрожь, а внизу живота волновалось цунами.

— Невкусно? — Эрик посмотрел на почти нетронутого лобстера.

— Нет-нет. Он замечательный, как и все тут… Просто подташнивает что-то.

«А если она беременна?! Если беременна от него или… от кого-то из клуба?!» — тут же накрутил себя Эрик. Словно гвоздем под бесконечными ударами неуверенности и страхов, он прибивал себя к кресту паники и тревоги.

— Может, воды с газом заказать?

— Все в порядке, Эрик. Лучше давай еще вина, а я пока в уборную схожу, освежусь, ладно? — Эмили как могла пыталась сгладить волнение друга.

— Да… Да, Эми. Конечно. — Эрик заботливо посмотрел на отходившую от стола Эмили и обернулся на соседний столик.

Билл, уже изрядно захмелевший и уверенный в несправедливости по отношению к себе, в незаслуженной пытке, в издевательстве над его чувствами и любовью, пристально смотрел на Эмили, что, опустив глаза в пол, торопилась в уборную. Взгляд его цеплялся за ее бедра, которые так красиво напрягались при ходьбе. За ее щиколотки, что так изящно смотрелись на высоких каблуках. За все, что так манило и одновременно побуждало звереть. Звереть от того, что она с другим, от того, что он потерял ее, от того, что не смог познать ее тело, от того, что она его предала… «Это ты! Ты мне изменила! Кинула, использовала, дала сраную надежду, а потом забрала! Я тебе все сейчас выскажу, все!» — находясь в пьяном угаре и затмевающем здравые мысли аффекте, Билл резко встал.

— В туалет, — бросил на Анну короткий взгляд Билл.

— Билл, оно того не стоит. Я понимаю, что эта статья задела тебя. Но не раздувай, пожалуйста.

— Я только в туалет, обещаю, — изобразил улыбку Билл и направился за Эмили.

Громкое движение за спиной Эрика, что перерастало в фигуру идущего к туалету Билла, словно громом ударило по напряженному телу журналиста. Все его страхи, тревоги, опасения сейчас нечеловеческой ревностью избивали его душу, опускали сердце вниз и взвинчивали пульс до сумасшедших пределов. Его сознание кричало ему, что он должен, обязан пойти за ним, но одинокое чувство рациональности говорило, что он опять все испортит и навсегда… навсегда потеряет ее доверие и все надежды на это вырывающееся из рук счастье.

Ледяная вода уже иглами впивалась в руки Эмили, но так и не могла остудить тревогу. «Да какая ж это свобода?! От свободы не прячутся в туалете! Или я просто боюсь… Боюсь, что поступила с ним подло. Что он хоть и свинья, но не заслужил такого? Нет, все он заслужил, сидит как ни в чем не бывало с другой! С другой! Так чего я боюсь-то? Неужели он такой идиот, чтобы и себе все испортить? Нет, конечно! Все, надо просто успокоиться, — подумала Эмили и тут же вздрогнула от вставшего в проеме туалета Билла. — Все-таки идиот…»

— И кто он? — Билл ненавистно посмотрел на Эмили.

— А она? — пыталась холодно защититься Эмили.

— Не я тебе изменил, поэтому имею право теперь встречаться с кем хочу.

— Не ты? А тебе напомнить, что ты делал, когда подсунул меня той лысой горе мышц? — нахмурилась Эмили. — Или ты забыл, с чего все началось?

— Мне пришлось, и ты это знаешь!

— А во второй раз? Во второй? — Эмили решила, что лучшая защита — это нападение. — Почему-то это твое «пришлось» куда-то растворилось из комнаты, причем вместе с тобой.

Билл глубоко внутри понимал, что она, возможно, права. Если смотреть со стороны, так точно права, но она же не знает всего… Всего того, что он пережил и испытал, глядя на них с Феликсом. Не знает, как он цеплялся за ускользавшую надежду, слепо верил, что Эмили так не поступит, искренне думал, что она другая, не такая, как все, пока не стало совсем больно, невыносимо. Не знает, что ему пришлось выбрать последствия, лишь бы не испытывать муки и не видеть ее с другим.

— Ты не поймешь. — Билл стыдливо опустил взгляд в пол.

— Чего я не пойму? Чего? Что все эти последствия — чушь собачья для тебя? Да таких, как ты, и такие семьи никто и пальцем не тронет. Последствия. Тоже мне. Лжец ты просто. Обычный лжец. — злилась Эмили. — И знаешь… Я рада, что не повелась и не отдалась… такому… такому… слизняку и пьянице! Ты мне вообще противен!

— Противен? — Билл сделал к ней несколько уверенных шагов.

— Меня воротит от тебя! — прижалась к стене Эмили.

— Воротит? — подошел вплотную Билл.

— Я сейчас закричу! — уже не на шутку испугалась Эмили.

— Кричи! Кричи сколько влезет! Пусть твой хер узнает все о тебе и о нас!

— Ты пьян, Билл! Пожалуйста, отойди! — Она уперлась рукой в его грудь.

— Ты мне жизнь сломала, понимаешь? Зачем?! Зачем ты так?! — Билл с силой ударил в кафель рядом с плечом Эмили и рассек руку. — Я же люблю тебя!

В эту секунду Эмили буквально ощутила всю ту боль, которую ему причинила. Обреченность, обиду, чувство несправедливости, что так и маячили в его глазах. Но снова поддаваться на это она не хотела. Не желала больше терзать себя за содеянное. «Ты это заслужил, и точка», — жестко подумала Эмили, невероятным усилием воли подавляя возникающее чувство вины. Это сострадание, гранича с въедливым страхом, буквально ломало изнутри и пыталось уничтожить недавно обретенную ею свободу.

— Ты убил ту Эмили… Ее больше нет, — сдерживала она желание расплакаться.

— То есть ты считаешь, что я это заслужил? Заслужил разорение и банкротство? Скажи. Просто скажи «да». И я уйду, навсегда уйду, обещаю. — Билл положил руку на упертую в его грудь ладонь Эмили.

«Ты мне врешь… Врешь, что ты другая». — Сердце Билла пылало обидной яростью, а сам он стал одержим новой, блеснувшей из-за алкоголя надеждой. Шансом на взаимное прощение и готовность все забыть. Забыть и начать сначала.

Эрик нервно смотрел на часы, сгорал от ревности и постоянных накручиваний. «А если он ей навредит? А если они там вообще… Да будь же мужчиной хоть раз!» — со злостью подумал он и, уверенно встав из-за стола, направился к туалету.

— Заслужил, — не веря ни единому его слову, продолжала сдерживать накатывающие слезы Эмили.

— Врешь! Ты же любишь меня, мы любим друг друга. Зачем?! Зачем это все?! — Билл положил руки ей на плечи.

По шее Эмили и всему ее телу вдруг пробежало тепло, но не обычное, не пресное, а именно то, которое она ощущала в первый их поцелуй. Эта неистовая волна будто пыталась смести всю ненависть, обнажить искреннее понимание, сочувствие к, возможно, любимому до сих пор мужчине. Но, с грохотом врезаясь в айсберг нового, крепнущего на глазах «я», разлеталась на мелкие капли и разбивалась об уже сделанный выбор в пользу Эрика.

— Мне нравится другой! Не ты!

— Опять врешь! Ты все врешь, Эмили! — Билл словно не слышал ее и приближался губами к губам Эмили. — Просто скажи правду.

Ее веки закрывались, а волны вырывающейся ненавистной любви дурманили разум.

«Я не поступлю так с Эриком! Надо бороться! Бороться! Я не дам ему снова поймать себя… Или дам…» — проигрывала борьбу Эмили.

— Эми, тебя долго не было, я…

В проеме туалета показался Эрик и едва не согнулся от обуявшего его грязного чувства измены.

Звук резкого удара ладони Эмили по щеке Билла моментально разлетелся по всему туалету. Голос Эрика словно вернул ее из морока. Испугал. Заставил понять, что она может сломать жизнь еще одному дорогому ей человеку. Тому единственному, кто, несмотря ни на что, был всегда рядом, заботился, поддерживал, оберегал. Был настоящим светом, что бережно освещал ее темную жизнь и не давал в ней потеряться.

— Отстань от нее! — Эрик крепко обнял Эмили.

— Да что тут творится, Билл? — растерялась вошедшая в туалет Анна.

— Он ее домогался! Вот что! — Эрик яростно посмотрел на Анну.

— Прошу, давай уйдем. Эрик, пожалуйста. Уйдем, — повторяла Эмили в попытках избежать конфликта.

— Билл, это так? — нахмурилась Анна.

— Да кого ты слушаешь?! Просто просил, чтобы не писала больше чушь про меня.

— У тебя кровь. — Анна подбежала к Биллу. — Убирайтесь отсюда, папарацци недоделанные, пока полицию не вызвала!

— Да уходим-уходим. — Эрик прижал к себе явно напуганную Эмили. — Все будет хорошо, я с тобой. С тобой. — Он поцеловал ее в затылок и повел к ресепшену.

Классическая музыка продолжала ласкать слух посетителей ресторана своей расслабляющей мелодией. Лился теплый уютный свет, о чем-то с улыбкой говорили люди, между столиками бегали почтительно улыбавшиеся клиентам официанты.

— Вам не понравились блюда, сэр? — удивленно спросил Эрика администратор.

— Еда просто восхитительная, — достал кредитную карту тот.

— Особенно лобстер, — добавила Эмили, еще сильнее прижимаясь к Эрику.

— Особенно лобстер, — повторил он уверенно, протягивая кредитку.

— С моего счета спишите, — стоя у гардероба, выкрикнул администратору Билл и помог Анне надеть пальто.

— Одну секунду. — Администратор вежливо посмотрел на Эрика и что-то набрал на клавиатуре. — Мистер Свифт, недостаточно средств…

— Чего? — скорчил недовольное лицо Билл. — Другую попробуй, у вас же есть номера моих карт.

— Это автоматически… Везде недостаточно средств, мистер Свифт, — растерянно посмотрел на Билла администратор.

«Вот и все», — пулей пролетело в голове Билла. Он прекрасно понимал, что это последствия. Расплата за его сраный уход, о котором он сейчас не просто жалел, а за который искренне себя ненавидел. Он знал, что это только первая ласточка и начинает этот зверь всегда с малого. Словно жирный питон, он душит постепенно, играя с теми, кто не повиновался его правилам. Законам хозяина клуба. «Урод! И на хрена я, блядь, ушел? Нет… Я поговорю с ним. Я все исправлю», — с надеждой подумал Билл и с нескрываемой злостью посмотрел в испуганные глаза Эмили.

«Так он… он не соврал, что ли?» — моментально промелькнуло в голове журналистки и словно клином вошло в, казалось бы, уже до конца оформленное новое «я». Пустило еще одну трещину в незыблемой правильности своих недавних поступков.

— Может, сбой? — включил дурачка Билл.

— Вот, — подошла к стойке администратора Анна и, нарочно задев плечом Эмили, не раздумывая протянула карту. — Мелочь же, я рассчитаюсь.

— Все в порядке, спасибо, мэм, — вернул ей карту администратор. — Теперь вы, сэр. — Он посмотрел на Эрика.

— Да. Да, конечно. — Эрик передал карту администратору и обернулся на уходивших Анну и Билла.

Сейчас журналист облегченно почувствовал, как с его плеч свалилась целая гора. Как его счастье, уже не мнимое, а настоящее, жмется к нему под бок. Становится реальным и полностью осязаемым. Тем самым, ради которого он и был готов забыть все. Все, что было до этого дня.

За дверьми ресторана заблестела луна…