Грубая обработка

35

Они сидели в кабинете Маккензи на верхнем этаже здания «Мидлендз телевижн». Позади стола продюсера стояли кадки с какими-то декоративными растениями, но листья на них обвисли и пожухли по краям. Нетрудно было понять, что должного ухода за ним не было. Маккензи с деловым видом склонился над кипой бумаг, полученных по телефаксу, и последним номером «Радио- и телепередач». Сбоку от него скромно устроился Фриман Дэвис, который спокойно пил из пластикового стакана минеральную воду «Перье».

— Вы должны понять, Гарольд, — внушал Маккензи, — мы не стали бы поступать так, если бы не считали, что это необходимо. Для дела. Для сериала. В конце концов, мы все только об этом и заботимся. О «Дивидендах».

Гарольд Рой не проронил ни слова. После всего, что произошло, он как бы внутренне онемел, оцепенел. В полиции ему дали понять, что, возможно, на него не заведут дела или, по крайней мере, не выдвинут серьезных обвинений. Но при этом не было дано никаких обещаний. Они хотят, чтобы сначала он сообщил им все, что им нужно, чтобы он дал им недостающую информацию. «Вам надо полностью очистить свою совесть, — заявил ему детектив из бригады по борьбе с наркобизнесом, засунув палец в нос. — Мы еще увидимся». Мария укладывала и распаковывала свои чемоданы много раз, так и не решив, будет ли это отдых или развод.

— Гарольд?

— Мм?

— Вы слышали, что я сказал?

— Мм?

— Вы знаете, я разговаривал с вашим агентом…

Гарольд кивнул.

— Ваша фамилия останется в титрах. После фамилии Фримана…

— По… — Гарольд не закончил. Фриман Дэвис выглядел еще более самодовольным, чем обычно, если это вообще было возможно. Когда ты уселся на тепленькое местечко, то тебе остается только набираться жиру и улыбаться.

— …так что не будет никаких проблем с получением вами гонорара за повторный прокат или продажу сериала в другие страны, — продолжил Маккензи. Может быть, он говорил еще что-то, но Гарольд не слышал. Его мысли были заняты другим. Этим утром он получил письмо от страховой компании. Поскольку, как они понимают, не была обновлена система сигнализации, что они рекомендовали сделать, возможность достаточно серьезной компенсации за похищенное находится под сомнением. Гарольд машинально подтянул брюки. Маккензи уставился на него, а Фриман Дэвис разглядывал растения за столом продюсера.

Маккензи вышел из-за стола, обошел его, снял с вешалки из ясеня и хромированного металла пальто Гарольда и протянул ему. Он постоял рядом и дождался, пока Гарольд просунет руки в рукава.

— До свидания, Гарольд, — произнес Маккензи, толкнув дверь за его спиной. — Вы найдете выход отсюда?

Ухмыляясь, Дэвис изобразил пальцами какое-то подобие пистолета, приставил его к своему виску и как бы нажал пальцем на спусковой крючок.

Резник постучал в дверь кабинета Скелтона и услышал приглашение войти. Сейчас суперинтендант выглядел гораздо лучше, чем последние несколько дней. Когда он вошел в участок этим утром, его походка была почти такой же энергичной, как и прежде.

— Как ваши царапины, Чарли?

— Ярко-красные, сэр.

— На снимке, напечатанном в газете «Пост», вы выглядите, как после трех раундов с Майком Тайсоном.

«ПОЛИЦИЯ РАЗОРВАЛА КОЛЬЦО НАРКОБИЗНЕСА В ГОРОДЕ» — гласил заголовок. «Инспектор производит драматический арест в духе Робина Гуда». В статье был также абзац о том, как проходила операция, но имя Грабянского там не упоминалось. В заметке на второй странице приводились слова Нормана Манна из бригады по борьбе с наркобизнесом о том, что аресту предшествовали месяцы тщательной оперативной работы и скоординированного расследования.

— Я попал в газеты раньше, чем вы, сэр, — заметил Резник.

Относительно ареста дочери Скелтона не было никаких упоминаний ни в газетах, ни в передачах местных радио и телевидения. Главный инспектор согласился, что, учитывая отсутствие правонарушений в прошлом, против Кейт не будет возбуждено дело. Пострадавшим фирмам был возмещен причиненный ущерб, принесены извинения и дано обещание, что в магазинах будет усилен полицейский контроль.

— Звонил Том Паркер, — сообщил Скелтон. — Принята отставка Джеффа Харрисона. По всей вероятности, он возглавит новое агентство по вопросам безопасности в южной части Лондона, которое будет заниматься защитой домов от грабежей, наружным наблюдением, трудоустройством бывших сотрудников полиции и так далее. Кстати, Грайсу предъявлены обвинения?

— По тридцати семи случаям ограблений. Грабянский предоставил нам список в полметра длиной. У него исключительная, прямо фотографическая память.

— Фоссей?

Резник скорчил гримасу.

— Он пойдет в суд с воплем о своей невиновности.

— Вы думаете направить его дело в суд?

— Хотелось бы, но нет твердой уверенности в том, что мы получим нужный результат.

Суперинтендант полистал бумаги на столе.

— Да, надо предъявить суду что-то более серьезное, чем это.

— Постараемся.

Скелтон кивнул.

— Я вспомнил, что собирался спросить вас, Чарли, как идут дела с продажей дома?

— Кажется, кто-то сделал предложение. Я собираюсь посмотреть новое жилье сегодня вечером, на всякий случай.

— Другой дом?

Резник покачал головой.

— Квартира.

— Это лучше, Чарли. Более разумно. Зачем вам нужен целый дом?

«Он нужен котам», — подумал Резник, но не произнес этого вслух.

Комната уголовного розыска бурлила, как во время объявления тревоги. Непрерывно сновали люди, шумели громкие голоса. Резник едва услышал крин Пателя и увидел, как тот показывает на один из телефонов. Он протолкался между сотрудниками и поднял трубку с кипы розовых формуляров, на которые она была положена.

— Резник.

— Инспектор Резник?

— Да. Кто это?

— Дайана Вулф.

— Дайана…

— Не говорите, что вы уже забыли меня.

— Нет. — Он уловил улыбку в ее голосе и представил смену оттенков красного цвета, когда она встряхивала головой. — Я просто поражен.

— Вы теперь звезда, знаете ли.

— Да-да, — пробормотал Резник. Она промолчала, тогда он добавил: — Ну, это так — пятиминутная сенсация.

— Нет, меня вы действительно поразили.

— Спасибо, но не стоит уж очень восхищаться мною, а то я просто зазнаюсь.

— Вы еще и скромны.

«Зачем она звонит? — хотел бы знать Резник. — К чему все это?» Шум вокруг него не утихал, и ему пришлось крепко прижимать трубку к уху.

— Во всяком случае, поздравляю.

— Спасибо.

«Дурачок, — думал Резник, — пригласи ее хоть на рюмку вина. А еще лучше на обед».

— Может быть, жизнь еще сведет нас снова, — вымолвила Дайана Вулф. — Пока.

Некоторое время Резник молча смотрел на телефонный аппарат, потом положил трубку.

— Она будет выглядеть гораздо лучше, после того как в ней появится мебель, — обратилась Клер Миллиндер к Резнику.

Стены были оклеены тонированной бумагой. Проходя через кухню, она включила вытяжной вентилятор, чтобы убедиться, что он работает, в туалете бросила комок бумаги в унитаз и спустила воду, проверяя, что и здесь все в порядке.

— В каждой комнате, — сообщила она, — имеется двойная розетка.

Если бы Резник встал на цыпочки, он смог бы оставить отпечатки пальцев на потолке.

— Ну и как вам? — спросила Клер.

Они стояли у окна с алюминиевой рамой и двойными стеклами. Резник не мог с уверенностью сказать, видит ли он на стекле отражение квартиры, в которой они находились, или же квартиру напротив, которая была совершенно такой же.

— Думаю, что в течение месяца я сойду с ума, — отозвался он.

— Пойдемте и выпьем чего-нибудь. Потратим часть моих комиссионных.

— Если вы имеете в виду то, что получите от меня, то нам повезет, если удастся выпить простой воды.

— Ладно, пойдемте. Мы найдем хорошее новозеландское вино, а завтра прямо с утра я позвоню этим людям и скажу, что мы приносим извинения, но сделка не состоится. — Она заперла за ними дверь квартиры на ключ, взяла под руку Резника и направилась к машине. — Покупатель передумал.

— Вы ведь понимаете, что я не собираюсь сидеть дома безвылазно?

Кейт смотрела на родителей с другого конца гостиной. На экране телевизора что-то мелькало, но никто не смотрел туда.

— Мы это знаем, Кейт, — сказал Скелтон. Его жена поднялась и вышла из комнаты.

— Я не могу торчать здесь, как морковка на грядке.

— Тебя никто не заставляет делать это.

— Она, — заявила Кейт, кивнув на звук посуды на кухне.

— Это не так.

— Ты уверен?

— Кейт, когда ты выходишь из дома, мы хотели бы знать, куда ты идешь.

— Я говорила тебе и раньше, когда ты спрашивал.

— Говорила правду?

Она на некоторое время отвела взгляд на экран телевизора.

— Пожалуй, нет.

— А теперь?

— Да. Хорошо. Я попытаюсь.

— Нет. «Попытаюсь» — этого мало.

— Хорошо. Я буду говорить тебе, куда я иду. Буду сообщать весь маршрут. Удовлетворен?

Скелтон внимательно посмотрел на нее.

— А остальное?

Она вытащила из-под себя ноги, встала и пошла к лестнице, направляясь в свою комнату.

— Вы должны будете доверять мне, хорошо?

Клер остановила машину около дома Резника, но не стала выключать мотор.

— Было очень приятно, спасибо.

— Мне тоже, — откликнулся Резник.

— Видите, как приятно можно проводить время, отвлекаясь от работы?

Он отомкнул замок и открыл дверь. Диззи уже бегал по забору, приветствуя его возвращение. Его хвост, как всегда, торчал трубой.

— Вот, пожалуйста, — обратилась к Резнику Клер, роясь в своей сумке. — Лучше держите это у себя. — Она бросила ключи от дома в его руку. К ним все еще был прикреплен номерок агентства. — Я пришлю кого-нибудь завтра, чтобы снять объявление о продаже вашего дома.

— Благодарю.

Резник стоял на дорожке с тенью сомнения на лице и смотрел себе под ноги.

— До свидания. — Клер приветственно подняла руку. Она смотрела с сиденья машины, как он шел от калитки к двери, а кот вертелся у него под ногами.

— Я как-нибудь позвоню вам, — крикнула Клер.

— Да, обязательно. — Резник помахал ей рукой, открыл дверь и пустил в дом Диззи.

Перед тем как отъехать, Клер заметила, что он остановился около половичка у двери и поднял какой-то конверт. По тому, как он посмотрел на конверт, она подумала, что это должны быть новости, которых он ожидал, притом приятные. Она развернула машину и направилась в сторону города. В это время Резник уже закрыл за собой дверь.

Он снова был дома.