Грубая обработка

5

Резник был не единственным человеком в отделении уголовного розыска, кто хронически недосыпал. Кевин Нейлор набросился на Пателя и порвал ему несколько красочных проспектов только за то, что тот якобы взял с его стола ручку и не вернул ее. Такое было бы непростительным, даже если бы это был «Монблан» с золотым пером. Тем более для Кевина Нейлора…

Его коллеги от удивления остолбенели, как если бы увидели, что Бемби без предупреждения набросился на безобидного кролика. Любой другой на месте Пателя не отнесся бы к этому так спокойно. Но тот не удержался бы в полиции, если бы не выработал в себе стойкость к оскорблениям, причиной которых был более темный цвет его кожи.

Нейлор закончил свою эскападу ударом ноги по ближайшему шкафу с делами и направился к двери.

— Кевин… — Линн Келлог пыталась перехватить его, но он обошел ее и выскочил из комнаты.

— Идиот! — раздался в тишине голос Дивайна.

— Это еще почему? — спросила Линн.

Дивайн сдвинул в сторону пачку газет и сел на угол стола, приготовившись развлечь своих слушателей.

— Это потому, что, если наш Кевин горит желанием разыгрывать мученика перед своей привередливой женой…

— У этой, как вы выразились, привередливой жены были тяжелейшие роды.

— А, вот почему она разыгрывает роль леди Макбет, а Кев бегает вокруг нее, как глупец, не так ли?

— Вы говорите глупости. — Линн отвернулась, понимая, что, вступая в спор, играет на руку Дивайну. Но она была расстроена вспышкой Кевина и обижена его отказом говорить с ней.

— Почему же, — усмехнулся Марк Дивайн. — Он вскакивает ночью, когда заплачет ребенок, меняет пеленки, делает все, что должен делать мистер Совершенство.

Линн не могла сдержаться.

— Как я полагаю, вы считаете, что все это работа, которую должна выполнять Дебби?

— Почему бы и нет? Она — мать, не так ли? Это ее ребенок.

— Их ребенок.

— И все же она — мать.

— И она больна.

— А-ах!

— Вы — бессердечный ублюдок.

— Факты! Разве бессердечно оперировать фактами, а? Она знала, на что идет. Если бы ей этого не хотелось, она должна была продолжать глотать таблетки. — Дивайн встал со стола. — Вот как обстоят дела, не правда ли? — Он подошел к ней с лукавым выражением на лице. — Ведь вам нечего бояться, когда прикатит на своем велосипеде ваш любовник. Конечно, при условии, что вы не забываете принимать таблетки…

Линн занимала прекрасную позицию, ее вес был сбалансирован, правое плечо резко отошло назад… звонкая пощечина развернула и резко отбросила Дивайна назад.

На сразу побледневшем лице Дивайна ярко засияли четыре красных слегка раздвинутых пальца.

— Ты!..

— Стоп! — закричал Резник, распахивая двери своего кабинета.

— Эта сука, она не…

С поразительной скоростью Резник подбежал и встал между ними. Его ладонь твердо уперлась в грудь Дивайна.

Он не раз видел, как Дивайн пробивался через стенку игроков в регби, и у него не было никаких иллюзий относительно его способностей и того ущерба, который он может нанести, если ему представится такая возможность.

Патель стоял с правой стороны Марка, готовый, если понадобится, сразу схватить его за руку. Глаза Дивайна горели болью и яростью, из приоткрытого рта толчками вырывалось хриплое прерывистое дыхание.

— Оставим это, — произнес Резник.

— Нет… — Сопротивление, которое испытывала ладонь Резника, не уменьшалось.

— Остановимся на этом.

Дивайн сделал неловкий шаг в сторону и столкнулся с Пателем. Резник последовал за ним.

— Вы видели, эта тупая корова…

— Дивайн!

— Что?

Резник смотрел ему прямо в лицо… пять, десять, пятнадцать секунд. Затем он медленно опустил руку, медленно отступил назад. Дивайн проводил инспектора злым взглядом. Лицо его горело, и ему очень хотелось хотя бы ненадолго приложить к нему ладонь, но он не хотел доставлять Резнику такого удовольствия. Ни Резнику, ни кому-либо из них.

— Все, — резюмировал Резник. — Хорошо?

Дивайн не мог больше сдерживать себя. Он отвернулся, опустил голову, провел рукой по волосам и опустил плечи.

— В мой кабинет, — обратился Резник к Линн, приглашая ее войти.

— Сэр…

— Теперь все в порядке?

— Да, сэр.

Для большей уверенности Резник оставался между Дивайном и Линн, пока была открыта дверь его кабинета. Когда она закрылась и Дивайн остался по другую ее сторону, он заметил, что Линн была почти такой же бледной, как и Марк, потрясенная тем, что сделала.

— Подождите меня, — сказал он.

— Хорошо, сэр.

Вернувшийся в комнату Кевин Нейлор стоял около двери, всеми силами пытаясь подавить очередной зевок.

— При всем уважении, сэр, он — свинья.

— Какое же это уважение?

— Уважение относится к вам, а не к Дивайну.

— Во многих отношениях он хороший детектив.

— Да, сэр, если вы так говорите.

— Об этом говорит количество арестов, а не я.

— Это что, главное, сэр, — аресты?

— Так сказали бы люди.

— А вы, сэр?

— Он детектив. Вы все детективы. Ваша работа состоит в том, чтобы обнаружить преступление, задержать преступников. Если вы хотите чего-либо другого, может быть, вам стоит опять надеть форму, взять участок для патрулирования?

— Вы этого хотите, сэр? Я имею в виду — для меня?

— Нет.

Они посидели некоторое время молча.

— А как вы чувствуете сами, Линн? Вам нужна перемена?

— Нет, сэр.

— Хорошо.

Резник встал. Встала и Линн. Он менее всего хотел бы потерять ее. По сравнению с грубым и высокомерным Дивайном, с Нейлором, с Пателем, она была самой одаренной. У нее не было усердия Пателя, но она обладала очень тонким чутьем.

— Не должно быть никакого повторения того, что произошло сегодня, — заявил Резник, пройдя с ней к двери. — Вы должны совершенно четко понимать, что произойдет, если последует что-то вроде подобной стычки.

Перед этим он не оставил у Дивайна никаких сомнений в том, что малейший неверный шаг приведет к тому, что из-под его ног ковер будет вытянут так быстро, что ему покажется, что он находится в одной из рождественских инсценировок сказки об Аладдине, организованной сетью кооперативных магазинов.

— Как обстоят дела в центре? — спросил Резник. Линн ежедневно смешивается с толпой покупателей, которые заполняют торговый центр, с заданием отловить шайку воров, которые еженедельно уносят из магазинов различных товаров на сумму более тысячи фунтов. Это не ошибка и не детские проказы, хотя такое тоже бывает. Это — запланированное воровство, хорошо организованное и весьма убыточное для хозяев магазинов.

— Я полагаю, что нет никаких шансов увеличить количество людей, сэр? Вы знаете, как много магазинов в центре. И эти люди, нем бы они ни были, знают свое дело. Иначе службы безопасности магазинов уже переловили бы их.

Резник открыл дверь кабинета.

— Я замолвлю словечко. Посмотрю, нельзя ли освободить некоторых женщин-полицейских от ношения формы.

Линн Келлог, улыбнувшись, прошла мимо него.

— Вы знаете, сэр, мужчины также делают покупки.

«День начался чертовски плохо, — думал Резник, сидя за рулем своего автомобиля. — Если бы Линн сжала пальцы в кулак, Дивайн, вероятнее всего, был бы в нокдауне и поднялся только на счет „восемь“». Он позволил себе улыбнуться по этому поводу, затем нахмурился снова, вспомнив о молодом Кевине Нейлоре. При первой же возможности надо поговорить с ним.

Перед ним на дорогу очень быстро выскочил красный «ситроен» самой последней модели, едва не сбив пешехода, прогуливавшего собаку. Когда он проезжал мимо, Резник заметил напряженное лицо водителя.

Гравий, выброшенный на дорогу с подъездной дорожки, подтвердил догадку Резника: или Гарольд Рой опаздывал на работу, или же ему очень хотелось уехать из дома. Он осторожно затормозил около гаража, плотно, но без шума, захлопнул дверь автомобиля и запер ее.

Мария отказалась от мысли поехать в город и пройтись по магазинам. За девять месяцев, которые они прожили здесь, она чувствовала, что уже исчерпала имеющиеся возможности. Ей надоели эти претендующие на исключительность магазины одежды, а перспектива покупки колготок у «Джона Люиса» или нового абажура в «Хабитате» вызывала у нее дрожь, стоило ей только подумать об этом. Может быть, ей побездельничать сегодня утром у себя дома, позвонить некоторым друзьям, после обеда поехать сделать прическу, купить у «Маркса» мидий и приготовить их в микроволновой печке.

Хотя достаточно уже того, что дома нет Гарольда.

Она снова стала листать страницы газеты, раздумывая, заварить ли ей чай или подняться наверх и принять ванну. Она не сделала ни того ни другого только потому, что раздался звонок в дверь.

Через окно она заметила рукав пальто из плотного материала в серо-белую елочку. В последние секунды, перед тем как открыть, Мария подумала, что, возможно, это вернулся грабитель.

Перед ней стоял высокий мужчина без головного убора, коричневый шарф небрежно завернут под воротник пальто.

От Резника не укрылись ни удивление, ни скрытое разочарование в ее глазах.

— Извините, — Резник изобразил что-то вроде улыбки. Она растерянно взглянула на него, придерживая рукой полы халата.

— Простите?

— Не тот, кого вы ждали?

— Ждала? — «Боже мой, — подумала она, — что же это я заговорила, как попугай».

— У вас такой вид, как будто вы ждали кого-либо…

— О да, моего мужа. Он уехал в спешке…

— Я думаю, что видел его.

— Ехал слишком быстро? Тогда это был он. В четырех случаях из пяти он возвращается, ругая себя последними словами за то, что забыл сценарий.

Резник сочувственно покачал головой.

— Понимаю. — И после паузы, не дождавшись вопроса, сам спросил. — Вы не хотите узнать, кто я?

Женщина глубоко вздохнула и кивнула.

Он достал бумажник и показал удостоверение.

— Резник? — переспросила Мария.

— Детектив-инспектор.

Она посмотрела в его лицо: у него были темные глаза, немного прищуренные, с сетью морщин, свидетельствовавших об усталости. Утром он побрился, но не очень тщательно: под левым ухом дорожка с пятнышками засохшей от небольшого пореза крови.

— В прошлый раз был просто полицейский, — заметила она.

Резник снова улыбнулся: теперь начиналась настоящая работа.

— Я как раз собиралась заварить новый чай, — сказала Мария, пропуская Резника в дверь.

Он предпочел бы кофе, но согласился на чай, без молока, с кусочком лимона. С каким-то странным чувством — фамильярности, что ли, он наблюдал, как женщина в халате движется по кухне, причем халат едва прикрывал колени и иногда оголял бедра. «Это натуральный шелк или имитация?» — пронеслось в его голове.

— Как чай на ваш вкус?

— Прекрасный.

Женщине было за сорок, и, если она хотела выглядеть моложе, ей требовалось другое освещение. Это совсем не трогало Резника, но он чувствовал, что ее это должно беспокоить.

— Говоря, что муж может вернуться, вы упомянули о рукописи. Он писатель?

— Писатель? Вы думаете, мы смогли бы арендовать такой дом, если бы он был писателем?

— А Гарольд Роббинс, Джекки Коллинз?

— Да-да, конечно. Но тогда мы жили бы где-нибудь в Латинской Америке, а не здесь, в Мидленде.

— Чем же он занимается? — Резник взял чашку с блюдечка.

— Гарольд? Он режиссер.

— В театре?

— Сейчас на телевидении. — Она помяла сигарету в пальцах, зажгла ее, затянулась и, отвернувшись, выпустила дым в сторону. — Он здесь по годичному контракту. Снимает телесериал.

— Почему здесь?

— Хороший вопрос. Все думают, что такие вещи делаются в Лондоне, но там больше приглашают друг друга на обеды, чем работают. — Она отогнала рукой в сторону сигаретный дым. — С тех пор как я начала сопровождать Гарольда в его поездках, я действительно увидела мир — Бирмингем, Манчестер, Саутгемптон, Белфаст. — Она поискала пепельницу, не нашла ее поблизости и стряхнула пепел на край блюдечка. — Теперь мы здесь.

Резник сделал еще глоток чая. Это была смесь «Эрл Грей» и еще чего-то, что он не смог определить. Для него чай был слишком жидким.

— Я никогда не знал, в чем заключается работа режиссера.

— Это, я думаю, также проблема и Гарольда. — Она смяла оставшиеся две трети своей сигареты и встала. — Кстати, откуда такой интерес к нему?

— Да так просто. Тема для разговора, — любезно ответил Резник.

— Я удивлена, что вы находите для этого время.

— Просто я думаю, что пытаюсь дать вам почувствовать себя свободно.

— В этом случае вам лучше совсем не касаться моего мужа.

— Извините.

— Да нет, ничего.

— Скользкая тема? — предположил Резник.

— Болото.

— О-о!

Мария продолжала смотреть на него. Галстук с красными и синими диагональными полосами не скрывал верхнюю пуговицу рубашки, которая держалась на одной ниточке другого цвета.

— Вероятно, нам следует сменить тему, — вздохнул Резник.

— Пожалуй.

— Вы сказали, что дом арендован, он не ваш.

— У нас годичная аренда. Кажется, семья, которой он принадлежит, сейчас в Канаде.

— Но страховка ваша.

— Мы поставили свои подписи на страховом документе.

— Насколько я помню по вашей переписи, речь идет о больших деньгах. Некоторые драгоценности оцениваются в крупную сумму. Очень крупную.

— Гарольд связался со страховой компанией после того, как мы въехали сюда. Они прислали специалиста, чтобы убедиться, что дом в порядке. Я полагаю, он был удовлетворен.

— Отключенной системой сигнализации?

— Нас попросили, чтобы ее восстановили. — Взгляд Марии стал более жестким.

— Почему вы не сделали этого?

— Мы начали это делать. Приходил какой-то человек, но, как сказал Гарольд, он запросил слишком дорого. Мой муж связался с другим специалистом. Видимо, тот не приступал еще к работе.

— А человек, который приходил? Вы, случайно, не запомнили его имя?

Мария покачала головой и вновь оглядела Резника: на нем были красные с белым кроссовки и светлая кожаная куртка. Его дыхание напомнило ей старого коккер-спаниеля ее родителей.

— Может быть, ваш муж помнит?

— Возможно. А это важно?

Резник наморщил лоб.

— Кто знает?

Мария щелкнула зажигалкой. «Детективы в кино появляются в более интригующей упаковке. А этот слишком неухожен, чтобы показаться с ним на людях. Впрочем, он совсем неплохо выглядит как мужчина. Он высок, надо отдать ему должное». На какое-то мгновение холод пронзил ее живот; она мысленно вновь была в гостиной и наблюдала за Грабянским через стакан с виски, когда он стоял в спокойной позе в дверях, глядя на нее. Высокий сильный мужчина!

— Эти грабители, — снова заговорил Резник, меняя тему, — вы ничего больше не вспомнили о том, как они выглядели? Например, тот, которого вы увидели первым?

— Он был немного похож на вас, — не задумываясь ответила Мария.

— Но черный, — добавил Резник.

— Простите?..

— Похож на меня, но черный. Вы сказали офицеру…

— О да, конечно.

— Он был черным?

— Да.

— Они оба?

— Правильно.

— Никаких сомнений?

— Абсолютно.

— Но похож на меня? Один из них?

— Я полагаю…

— Вы так сказали.

— Ну…

— Вы сказали: похож…

— Да, я имела в виду… — Она неопределенно взмахнула рукой. — Его рост, вес, телосложение, вы знаете, он был…

— Он был моих габаритов… примерно?

— Совершенно верно.

— Шесть футов, немного больше?

Мария кивнула.

— Около девяноста килограммов?

— Я думаю так, если это…

— Крупный мужчина?

— Да, — подтвердила она, сжимая и разжимая руки. — Крупный.

Резник открыл свой блокнот.

— В описании, которое вы дали ранее полицейскому, вы заявили, что оба человека были среднего или маленького роста. Это ваши слова. Синие джинсы в обтяжку, кожаные куртки. — Он откинулся в кресле. — Не очень много здесь такого, что указывало бы на солидные габариты хотя бы одного из них. Не так ли, миссис Рой?

— Понимаете…

— Как вы объясните это?

«Ублюдок! — подумала она. — Ты подловил меня и доволен этим».

— Должно быть, я ошиблась.

— Сейчас или в прошлый раз?

— В прошлый раз.

— Вы уверены?

— Да.

— Самое время поправиться.

У Марии пересохло во рту, ей хотелось подойти к холодильнику и выпить сока, но она знала, что не сможет, не должна двигаться.

— Просто у меня было время подумать обо всем, что случилось. Теперь я уверена.

— Больше ничего не стало теперь более ясным? По прошествии времени?

— Не думаю. — Она медленно покачала головой.

— Ничего, например, относительно сейфа?

— Что именно?

— Вы не сказали им, что он находится там?

— Конечно, нет. Какой дурак?..

— Просто открыли его для них.

— Нет.

— Нет?

— Я назвала им комбинацию. Один из них открыл его.

— Тот, который был похож на меня, или другой?

— Я не помню.

— Подумайте, миссис Рой. Не торопитесь.

Она вдохнула:

— Это был другой.

— Тот, который не был похож на меня?

— Да.

— Щуплый?

— Да.

— И вы ничего не сказали, не сделали никакого намека, который мог бы дать им возможность понять, что в спальне есть сейф?

— Нет. Я же вам сказала.

— Думаю, так оно и есть.

— Я рассказала все это вашему полицейскому.

— С тех пор вы изменяли свое мнение.

— Не относительно этого.

— Хорошо, подойдем к этому с другой стороны. У вас не создалось впечатления, что грабители знали о сейфе, когда они вломились в дом? Не спешите с ответом.

Мария не торопилась.

— Я не уверена, — вымолвила она наконец.

— Они не направились прямо к нему?

— Нет. Я не знаю. Я не думаю, что это было так. Меня там не было. Я имею в виду, я не была с ними все время, с ними обоими.

— Не были, когда они нашли сейф?

— Нет. Совершенно верно.

Резник удивил ее, когда встал, взял свои чашку и блюдце и понес их к мойке. На какое-то мгновение Мария подумала, что он собирается вымыть их.

— Это все? — спросила она.

Он повернулся к ней. Она увидела в его глазах что-то безжалостное, чего в них не было, ни когда она впустила его в дом, ни когда готовила чай. Это появилось, когда он почувствовал, что уловил… уловил запах чего-то.

— Больше вы ничего не вспомнили?

— Думаю, что нет.

— Если позволите, — произнес Резник, направляясь к двери, — я попрошу кого-нибудь прийти сюда и просмотреть вместе с вами список похищенного. Просто чтобы не было ошибок. — Он помолчал немного, потом добавил: — Позже я переговорю с вашим мужем.

— С Гарольдом? Зачем это нужно? Его же здесь не было, когда…

Резник улыбнулся краями губ.

— Попытайтесь уговорить его сделать что-либо с системой сигнализации. Вы же не хотите подвергать себя риску во второй раз. В конце концов, — он повернул ручку двери, — предположим: а вдруг им придет в голову вернуться?