Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов

Глава 16

Они думали, что загнали меня в тупик. Хищно ухмылялись, поигрывали своим импровизированным оружием, переглядывались, тихо переговаривались, знаками передавали друг другу приказы.

— Брось оружие. Тогда никто не пострадает, — предложил мне один из воронцовских людей.

— Пока страдают только ваши люди, — усмехнулся я, ещё раз крутанув дужкой от кровати.

Другого приглашения не понадобилось, они кинулись на меня все одновременно. Ни один из их ударов не достиг цели, я предугадывал каждое движение, глядя на них не обычным зрением, а представляя всё в виде потоков энергии, так информации поступало гораздо больше. Не знаю, считается ли это за использование магии, но в тот момент это был единственный вариант, чтобы не получить по лицу табуреткой или ножкой от стула.

Я свирепо размахивал дужкой, которая со свистом рассекала воздух, то и дело врезаясь в голову или корпус кому-нибудь из воронцовских людей.

Они падали один за другим, как колосья под серпом, но жажда десяти миллионов и графской милости гнала их вперёд, как леммингов. Словно им выдали наркоз, отключающий инстинкт самосохранения.

Дужка в моих руках погнулась так, что оказалась непригодна для боя, и я с размаху метнул её в ближайшего противника. Она ударила его прямо в череп, издавая гулкий металлический звон, и я остался с голыми руками против вооружённых тренированных бойцов графа Воронцова.

На меня кинулись сразу четверо, больше мешая друг другу в тесном коридоре.

— Иван Василич, поберегись! — раздался зычный крик Андрея, выбравшегося из палаты.

Он чиркнул зажигалкой и дыхнул, словно набрал полный рот керосина. Струя огня пронеслась по коридору, сметая всё на своём пути. Я-то закрылся от магического пламени, а вот воронцовские такого подвоха не ожидали. Завопили, начали кататься по линолеуму, сбивая огонь. Андрей, полностью обессилевший, тихонько сполз по стеночке.

— Андрюха! — воскликнул я, подскакивая к нему. — Зачем ты так⁈

Он, блаженно улыбаясь, снова погружался в беспамятство.

Так, пора отсюда валить. Причём вместе с Андреем, потому что скоро сюда заявится кавалерия, и за нападение с использованием магии с него обязательно спросят. Я закинул его на плечо, крякнув от натуги, оглянулся по сторонам. Коридор был наполнен избитыми и ранеными, стоны и плач звучали, казалось, отовсюду, но врачи и медсёстры не спешили показываться в этом коридоре. Никому не хочется вмешиваться в разборки аристо.

Неподалёку обнаружилось кресло-каталка, и я сгрузил Андрея в него, покатил по коридору. Быстро, почти бегом. Уверен, погоня уже близко.

Домчались до лифта, я нажал на кнопку, вызвал. Побарабанил пальцами по ручке кресла-каталки в томительном ожидании, он, как назло, принялся кататься по этажам прежде, чем приехать к нам. Лифт оказался просторный, как раз для перевозки пациентов, и я нажал на кнопку первого этажа.

Лифт тихонько дзынькнул, дверь раскрылась, и я увидел в холле первого этажа целый отряд новых противников. В чёрных противогазах и бронежилетах, из-за чего они походили на каких-то инопланетных пехотинцев с хоботами. Я немедленно нажал на кнопку закрытия дверей. До того, как нас заметили.

Если бы я был один, то выбрался бы отсюда без труда. Но у меня на руках был Андрей, совершенно обессилевший от первого применения магии. Я решил выбираться другим путём.

Я нажал кнопку минус первого этажа, лифт, слегка дёрнувшись, поехал в подвал. Двери открылись, на меня дохнуло ледяной прохладой и запахом формалина. Мы приехали в морг. Рановато, конечно, нам в морг ехать, но иного выхода я не видел.

Санитар в зелёном клеенчатом фартуке попытался загородить нам путь.

— Вы кто? — недобро спросил он.

— Конь в пальто, — столь же недобро отозвался я. — Чёрный ход тут есть?

Что-то в моём тоне его испугало, хотя санитар был в два раза шире меня. Может, командный голос урождённого аристократа, привыкшего повелевать, а может, чужая кровь на лице и одежде.

— Там, — безропотно указал он.

Я покатил кресло-каталку по выщербленному кафелю, практически переходя на бег. Здесь, впрочем, гораздо чаще ездили пассажиры, которые на тряску пожаловаться не могли.

Длинный пологий подъём вывел нас к чёрному ходу, через который в морг привозили тех, кто поездки на скорой не пережил или тех, кто её не дождался.

На улице было пусто, с этой стороны нас не ждали. Здесь, в закутке позади больницы, стояли несколько припаркованных скорых, и я направился к ним. «Патриота» придётся бросить, у центрального входа нас наверняка ждут, но ничего. Серёга не обеднеет.

Старенькая газелька с красным крестом на боку оказалась не заперта, так что я закинул Андрюху на пассажирское сиденье, а сам уселся за руль. Ключей в замке не было, но мне ключи не нужны. Да и система тут примитивная, без всяких противоугонок, так что завести двигатель не составило труда. Взглянул на всё иным зрением, проникая в суть вещей, замкнул пару проводков, и вот мотор, кашляя и чихая, тарахтит под капотом.

Выезжать, однако, пришлось мимо центрального входа, и да, я оказался прав. Возле «Патриота» тёрлись те же самые хоботы в бронежилетах и с автоматами. На отъезжающую скорую они не обратили никакого внимания, а вот у ворот нам попался излишне бдительный товарищ.

Боец в противогазе махнул нам рукой, мол, стой, передвинул автомат на пузо, поближе. Лобовое стекло у нас не затонировано, так что он скоро увидит, что впереди сидят не фельдшер с водителем, а мы с Андрюхой, так что я вдавил тапку в пол.

Мотор оглушительно заревел, газелька начала набирать скорость, покачиваясь на рессорах. Хобот отскочил в сторону, дёрнул затвор, полоснул очередью по машине. Мы промчались мимо, стайка свинцовых шершней продырявила бок с красным крестом, разбивая что-то в салоне, позади нас.

Я глянул в зеркало заднего вида, автоматчики спешно грузились по машинам, в погоню. Я вывернул на оживлённую улицу, чудом избежав столкновения с автобусом, вспомнил, что еду на скорой, включил мигалки. Передо мной тут же начали расступаться все участники дорожного движения, так что я смело проезжал на красный, перепрыгивал лежачих полицейских и превышал скорость, уходя от преследования. Люди Воронцова делали всё то же самое, но им приходилось чуточку сложнее.

Стрелять на ходу в центре города они пока не осмеливались, но уже стремительно сокращали разрыв. Я давил на педаль газа, разогнавшись до ста сорока километров в час и рискуя опрокинуться на высокой и валкой газельке, лавировал в потоке, лишь по счастливой случайности никого не цепляя.

Я пытался выбраться за город, чтобы минимизировать возможные разрушения, и мчался теперь по объездной к трассе на Тобольск. И тут к нам присоединились те, кого я совсем не ожидал увидеть. Полицейские.

Обычно они избегали таких разборок, приезжая только после их завершения, но теперь почему-то решили вмешаться. Сирены и мигалки теперь включились не только у меня. Погоня постепенно становилась всё более и более напряжённой.

— Скорая помощь, госномер В-бубубу-бубу, приказываю немедленно остановиться! Прижмитесь к обочине и остановитесь! — донеслось до меня сквозь рёв мотора и шум колёс.

Через матюгальник голос искажался настолько, что я даже не сразу понял, что обращаются ко мне. Останавливаться я не собирался. Меня охватил азарт погони, мне хотелось оторваться от преследователей своими силами. Проверить себя в умении водить газель, за рулём которой я сидел, впрочем, впервые.

— Прижмитесь к обочине! Или мы будем вынуждены открыть огонь! — пробубнил полицейский.

Меня преследовали сразу несколько машин. Четыре фургона с автоматчиками, две полицейские бело-голубые «Чайки» с форсированными двигателями. У скорой помощи двигатель был самый простой, она на такие погони рассчитана не была, поэтому я мог надеяться только на свои безумные умения.

Как вариант, можно было бы таранить и бортовать преследователей, но это крайне рискованное занятие, особенно на такой скорости, так что я пытался выбраться просто так. Изначальным планом было вывести воронцовских солдат за город, в лес, остановиться там и учинить бойню, но теперь, когда к погоне подключились стражи порядка, этот вариант отпадал сам собой. И у ближайшего перекрёстка я развернулся, возвращаясь обратно в город.

Разворот вышел чересчур резким, газелька едва не опрокинулась, встав на два колеса, но нам повезло и мы смогли продолжить путь. Андрей тихонько застонал от боли во всём теле после такой тряски.

— Прости, браток, — только и смог пробормотать я.

Пока мы не оторвались от преследователей, больше я ему ничем помочь не могу.

Теперь мы мчались по частному сектору, распугивая собак и гуляющих по грунтовой дороге куриц. Газель подпрыгивала на каждой кочке, как горный козёл, но скорости я не сбавлял. Некогда.

Скорая петляла, как обезумевший заяц, запутывая следы. Я поглядывал в зеркало заднего вида, контролируя ситуацию на дороге. Один из фургонов вылетел на обочину и врезался в фонарный столб на полном ходу, другой устроил ДТП с грузовиком-ассенизатором, воронцовских машин осталось только две. Полицейские действовали куда осторожнее, но и сбросить их с хвоста никак не удавалось.

Новых экипажей пока не появилось, но что-то мне подсказывало, что они уже в пути, и мне надо уходить как можно скорее. Иначе господа полицейские объявят план «Перехват», вычислят мой примерный маршрут и попытаются остановить с помощью заграждений или шипов на дороге. Я не был уверен, преследуют меня из-за того, что полиция куплена или из-за того, что я угнал скорую, но оба варианта не сулили мне ничего хорошего. Лучше не попадаться.

Из частного сектора я снова выезжал к центру, к набережной, и при виде серой водной глади мне в голову пришла безумная идея. Безумная, но рабочая. Я резко повернул и поехал на мост через Туру. Он как раз ремонтировался в очередной раз, бетонные ограждения были сняты, так что я, сбивая предупреждающие знаки, выехал на полосу со снятым асфальтом.

— Держись, Андрюха! — выкрикнул я.

А потом резко вильнул рулём вбок, на полной скорости съезжая прямо в реку.

Мост находился достаточно высоко над водой, так что газель несколько секунд провела в свободном падении, в полёте. Водители фургонов ударили по тормозам. Один остановился на самом краю, чудом избежав падения, ему в задний бампер ударил другой, и фургон полетел в реку вслед за нами.

Удар о водную поверхность вышел резким и внезапным, как бы я к нему не готовился. Вода начала проникать в салон, быстро заполняя все пустоты. Теперь настало время для магии.

Я создал плотный воздушный пузырь, размером как раз с кабину газели, отстегнул оба ремня, свой и Андрюхин. Газель уже полностью ушла под воду, серая вода сомкнулась над нашими головами. Я высадил лобовое стекло, выбрался сам, начал вытаскивать Андрея, который всё ещё был в полубессознательном состоянии.

Колёса скорой медленно погружались в густой ил, заваленный различным мусором, неподалёку опускалась ко дну ещё одна машина, из которой пытались выбраться автоматчики Воронцова. До нас им теперь не было никакого дела, они были заняты спасением собственных жизней.

Андрея удалось вытащить, тем более, что в воде он был не настолько тяжёлым, и течение потащило нас за собой как есть, в воздушном пузыре. Мимо проплывали удивлённые рыбы, ловить которых я не осмелился бы даже в самый голодный год, покачивались зелёные водоросли. Дно реки было завалено корягами, старыми шинами и металлическими остовами какой-то техники. Русло не чистилось уже очень давно.

Пузырь приходилось поддерживать всё это время, растрачивая магию, но я хотел уплыть подальше от моста и наших преследователей. В идеале — доплыть до Мыса и выбраться там на берег. Да, меня всё равно будут искать, но, скорее всего, только вблизи от моста.

Андрей очнулся внезапно. Мы были ещё под водой, в пузыре, я тащил его на себе, как вдруг он задёргался суматошно, не понимая, что происходит, и где он находится. Вокруг нас была только мутная серая толща воды, и я бы тоже, наверное, насторожился, очнувшись здесь после того, как отключился в больнице.

Я быстро оглянулся, Андрюха бешено озирался по сторонам. Он начал хвататься за меня, сбивая мне концентрацию.

— Да тихо ты! — рыкнул я.

Не сработало. Андрей продолжал паниковать. Если так продолжится ещё немного, наш пузырь лопнет и мы окажемся на дне реки, из которой можем и не выплыть. Течение тут оказалось довольно сильным.

— Поспи ещё немного, браток, — процедил я, а потом двинул Андрею кулаком в голову.

Он разом обмяк, снова походя на безвольный манекен, а я тяжело вздохнул. Совсем не так я представлял себе наше спасение.

Течение тащило нас всё дальше и дальше, я не вполне уже понимал, где мы находимся, поэтому решил двигаться к берегу. Получалось не слишком-то быстро, особенно с бесчувственным телом Андрея в обнимку.

На пути прямо перед нами вдруг из толщи воды возникла опора следующего моста. Я чертыхнулся, попытался увернуться от неё, но течение не оставило мне шансов, и мы впечатались в бетонную опору.

Тело Андрюхи выскользнуло у меня из рук, пузырь лопнул, меня закружило в холодной воде, мгновенно проникающей ко мне сквозь одежду. Мутная пелена стала ещё ближе, я сразу инстинктивно задержал дыхание. На выдохе, неудачно, и организм немедленно начал требовать кислорода.

Вот только выныривать было некогда. Нужно было спасать Андрея. В очередной раз.

Его тоже несло течением, кувыркая и бултыхая в воде, и я принялся его догонять. Пришлось снова обратиться к магии, чтобы ускориться, иначе никаких шансов у меня бы не было.

Мне удалось схватить его за штанину просторной больничной пижамы, подтянуть к себе, после чего я начал выгребать наверх. Лёгкие горели от недостатка воздуха, голова кружилась, но я упрямо тащил Андрея к поверхности. Он, к счастью, на этот раз не сопротивлялся.

Мы вынырнули на поверхность, и я сначала долго не мог понять, куда нас вынесло. Берег, к счастью, был довольно близко, и я потащил Андрея к нему. Выбрались мы в каких-то кустах, в топком низком месте, и я уложил его на траву, после чего принялся оказывать первую помощь. Он, вдобавок ко всему, успел ещё и наглотаться воды.

Я чувствовал жуткую усталость после такого чемпионского заплыва, но быстро взял себя в руки. Некогда расклеиваться.

Спустя несколько минут Андрей всё же очнулся. Я даже представить не мог, насколько ему сейчас хреново. Мог только посочувствовать. Подняться самостоятельно он не сумел, придётся снова его тащить, так что я поднатужился и снова взвалил его на себя. Сам погибай, а товарища выручай.

Подниматься по крутому скользкому берегу оказалось непросто. Я даже решил сначала помочь себе магией, но понял, что потрачу тогда последние резервы, и поднялся так. Вместо левого берега мы выплыли к правому, он был ближе, и это значило, что нам ещё как-то надо выбираться домой, на Мыс. Сейчас мы оказались на Лесобазе.

Начинало вечереть. Солнце садилось, понемногу холодало, мы, промокшие до нитки, брели по чужому району, куда уже подтягивалась местная шпана, с которой мысовские не дружили. Слава богу, это не Петроград, и мосты здесь не разводят, так что добраться домой мы всё-таки сумеем. Если дойдём до моста. Вызвать такси я не мог, телефон мой просто не пережил купания, в автобус нас в таком виде не пустят. Придётся прорываться пешком. Вот только хищные взгляды местных ребят ясно давали мне понять, что просто так уйти не получится.