Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов

Глава 17

Лесобаза. Печально известная. Самый криминальный район города, населённый уголовниками, маргиналами и пролетариями всех сортов. И мы, забравшиеся сюда совсем с другого берега, чужаки, пришельцы. Потенциальные жертвы.

Тут и дома отличались от того же Мыса, ветхие бараки с осыпающейся штукатуркой не ремонтировались, наверное, с момента постройки. Фонарей на улицах почти не было, а если фонарные столбы и стояли, заклеенные объявлениями с рекламой, то лампочки в них были выкручены или выбиты. Стены, исписанные граффити, навевали ощущение, что мы попали в настоящее гетто.

Я чувствовал жгучие пристальные взгляды, бросаемые на нас из подворотен и с детских площадок, но продолжал идти, помогая при этом Андрею. Он немного оклемался, но быстро шагать ещё не мог. Даже такой, неторопливый шаг требовал от него колоссальных усилий, он держался на одних только морально-волевых.

Мы шли окраиной, вдоль реки, но от внимания местных жителей всё равно не скрылись. К нам наперерез выскочил один из таких товарищей, больше похожий на морлока, а не на человека.

— Стоять! Откуда? — грозно окликнул он нас с Андрюхой.

Следом за ним подтягивались ещё шестеро.

Я посмотрел на него устало, вздохнул. Пацаны явно настроились на драку, повеселиться, показать молодецкую удаль, и что бы я не говорил, слушать меня не станут. Андрюха же предоставил разговор мне, как старшему.

— Из реки, — равнодушно бросил я.

— Чё, купальный сезон открыли? — гоготнул один из лесобазовских.

Они обступили нас кругом, преграждая путь, разглядывали, как диковинных зверей. Будто никогда не видели людей из другого района.

— Есть курить? — после короткой заминки и перебора возможных вариантов спросил морлок.

— Табак промок, спички отсырели, — сказал я.

На лице малолетнего гангстера отразилась работа мысли, он даже почесал в затылке, подыскивая новые аргументы. Похоже, не нашёл. Зато один из его дружков оказался посмышлёней.

— На Лесобазе кого знаешь? — с вызовом спросил он.

Я постарался припомнить, как звали местного главаря. Интересовался не так давно.

— Лёху Ильина знаю, — сказал я.

Пацаны рассмеялись. Оно и понятно, это ровно то же самое, если бы я на пограничной заставе другого государства какой-то оборванный бродяга заявил, что лично знает их государя.

— А он-то тебя знает? — смеясь, произнёс морлок.

— Думаю, наслышан. Иван Ипатьев, — представился я.

Моё имя было ещё не так известно, но на Мысу его уже знали все. Оставалось надеяться, что слава обо мне дошла и до противоположного берега.

— Это ты что ли Масленникова вынес? — удивился один из них.

— Ну, я, — сказал я.

Они зашушукались между собой, в воздухе повисло какое-то напряжение. Мы с Андреем ждали, какой вердикт вынесет общественность в лице семерых лесобазовских маргиналов.

— У Лёхи к Маслу вопросики были… К тебе пока нету, — сообщил морлок. — Гуляй, Вася.

— Как ты меня назвал? — я вопросительно поднял бровь, глядя ему в лицо.

— Э-э-э… Чо? — не понял морлок.

— Иван! Ипатьев! — рявкнул я, сходу пробивая ему в грызло.

Лесобазовский рухнул наземь, его дружки даже не шелохнулись. Я был в своём праве. Нет, они могли бы вступиться за товарища, но прекрасно осознавали, что их друг сейчас впорол косяк и получил за дело, а если они вступятся, то получат тоже.

— Иван Василич, пошли уже, — тихим слабым голосом сказал Андрей.

Да, больше нас никто не задерживал, лесобазовские благоразумно расступились перед нами, даже не попытавшись толкнуть кого-нибудь плечом. Теперь меня точно запомнят. А к самому Ильину надо будет наведаться, пообщаться за жизнь. В конце концов, Лесобазу я тоже планировал прибрать к рукам.

До моста мы добрались без приключений, словно одна компания лесобазовских, проверив нас, предупредила всех остальных, что нас трогать не стоит. Задерживаться в чужом районе мы тоже не стали, чтобы не искушать судьбу. А перейдя мост, оказались в родных местах, знакомых и приветливых.

Здесь, на Мысу, тоже бродили компании, выпивая на детских площадках и цепляясь к прохожим, сшибая мелочь и стреляя сигареты. Нас, однако, узнавали издалека и уважительно здоровались. Приходилось подходить, жать всем руки и какое-то время вести светские беседы, чисто из вежливости, поэтому путь до родных дворов занял больше времени, чем я ожидал.

В качалку возвращаться мы не рискнули, пошли к Андрею домой. Жил он почти в такой же квартире, что и Рита, в соседнем подъезде, разве что у его семьи была двушка. Я помог ему подняться на этаж. Как назло, последний, пятый.

— Явился! — пожилая женщина в ситцевом халате и бигудях на выжженных краской «платиновый блонд» волосах встретила нас на пороге. — Опять шлялся где-то! Батюшки, да что с вами случилось-то⁈

— Долгая история, — сказал я. — Так, Андрей, я пошёл.

— И куда вы в таком виде на ночь глядя собрались, молодой человек? — остановила меня его мать. — Вы же простудитесь! А ну, заходите.

Перечить столь авторитетной женщине я не посмел, прошёл внутрь, разулся, оставляя мокрые следы на линолеуме.

— Я сейчас чайник поставлю! А вы, оболтусы, раздевайтесь и сушитесь, пока воспаление лёгких не схватили! — распорядилась она.

Одежда, хоть и подсохла за время прогулки по ночной Тюмени, всё равно оставалась влажной, вытягивая тепло, и, только раздевшись до трусов, я почувствовал, как продрог. Андрей обессиленно рухнул прямо в коридоре, не справившись даже с такой простой задачей. Я перетащил его в зал и уложил на тахту.

Обстановка здесь была достаточно бедной, почти что нищей. Жили они, похоже, вдвоём, и жили небогато. Ремонта в этой квартире не случалось последние лет тридцать, не меньше.

Андрюхина мать вошла, достала из лакированного шифоньера два колючих одеяла, швырнула нам, сходила на кухню, вернулась с двумя кружками чёрного чая. Я благодарно кивнул, закутавшись в одеяло.

— Прошу прощения, не знаю, как вас зовут, — сказал я.

— Меня-то? Валентиной, — сказала она. — Можешь тётей Валей звать, если хочешь.

— Иван, — представился я в ответ.

— Ну и как вас так угораздило, Иван? — уперев руки в бока, спросила она. — Этого дурачка я даже не спрашиваю, он как телок на верёвочке, за кем хочешь пойдёт, одна качалка своя на уме. Ты мне скажи, я вижу, вроде интеллект-то есть в глазах.

— Ну, как-то так, — пожал я плечами.

Не рассказывать же, что я выкрал Андрея из больницы, а потом гонялся по всему городу от автоматчиков, закончив погоню на дне реки.

Тётя Валя фыркнула, скривилась, вышла обратно на кухню. Я взглянул на часы с кукушкой, висящие на стене. Час ночи.

Андрей вроде начал приходить в себя, обжигающе горячий чай привёл его в чувство.

— Иван Василич… Ты это… На мамку мою не сердись… Она как лучше хочет… — тихо сказал он.

— Всё нормально, Андрюх, — успокоил его я. — Я знаю. Ты зачем силу новую применяешь бестолково так?

— Как? — не понял он.

— В больнице. Почти до дна вычерпал, — сказал я. — Не надо так. Теперь восстанавливать будешь долго.

— Так я ж это… Помочь хотел, — сказал он.

— Понимаю. За это спасибо, — усмехнулся я.

Помощь мне не требовалась, но стремление похвальное.

— Ух, мля… Хреново-то как… — вздохнул Андрейка.

— Горячее, вон, пей. Еду горячую ешь, под толстыми одеялами спи, тебе тепло надо, чтобы силы восстановить, — сказал я, вспоминая, как действовал отец, единственный Красный маг, за которым я мог наблюдать.

Я тоже чувствовал, что изрядно потратился. Вот только мне горячим чаем не обойтись, и даже подышать над кипятком, закутавшись в одеяло, тоже не поможет. Опять придётся лезть в какую-нибудь задницу и превозмогать.

Но не сейчас.

— Я и не знал даже, что вы вот так живёте, — решил я сменить тему, оглядывая бедный интерьер его жилища.

— Ну а чё поделать… Я думал, качалку открою, заработаю, в порядок тут всё приведу, — сказал Андрей. — Сейчас даже и не знаю… Ещё и долг-то висит…

— Разберёмся, — пообещал я. — К Чернышеву в гости наведаемся, обязательно. Слово даю.

Он усмехнулся, не слишком-то веря в мою способность разобраться с этой проблемой. В его представлении мы были слишком далеки от мира, в котором крутился Чернышев, от мира аристократов, светских приёмов, званых ужинов и придворного этикета. Разборка с Воронцовым это так, часть войны за асфальт, делёжка улиц, а вот до настоящих аристо нам как до Китая. Мне даже не надо было залезать к нему в голову, чтобы понять ход его мыслей. Всё было написано на лице.

Я допил чай, немного согрелся, скинул колючее шерстяное одеяло.

— Ладно, мне пора, — сказал я.

— Куда? — удивился Андрей. — Оставайся тут. На полу постелю. Ну или на тахте, а я на полу. Одежда-то вон, сушится ещё.

Да, об этом я не подумал.

— Пожалуй… — протянул я. — Да и за тобой пригляд нужен. Так и быть, останусь. Без разницы, где.

— Ну вот, а то куда в таком виде-то сейчас, — пробурчал Андрейка. — Ма! Иван Василич у нас переночует!

Тётя Валя вернулась к нам, молча достала из того же шифоньера комплект постельного. Само собой, не новый, местами даже драненький, но чистый, пахнущий свежестью, порошком.

— Чего это ты его по батюшке величаешь? — хмыкнула она.

— Ну… Так… — замялся Андрей.

— Ладно, дело ваше, — сказала тётя Валя. — Ложитесь уже, оболтусы.

Она ушла в комнату, мы остались в зале. Я постелил себе на полу, чтобы не тревожить раненого и вымотанного Андрея, и мгновенно уснул.

К утру шмотки высохли, а вот телефон так и не включился. Обидно, хороших денег стоил. Да и все номера я сохранял в нём.

Меня угостили скромным завтраком из кружки чая и бутерброда с маспом. Дешёвый маргарин не лез в горло, заталкивать приходилось через силу, но не оценить гостеприимство тёти Вали я не мог.

— Спасибо, — сказал я. — Теперь пойду.

— За Андреем приглядывай, — тихонько попросила меня его мать, и я кивнул.

Сам Андрей намеревался немного отлежаться дома, а потом сходить до качалки, оценить масштаб разрушений. Там, конечно, и до этого всё было довольно неказисто, но ему хотелось посмотреть, что произошло с тренажёрами и не пропало ли чего.

— Слушай, а не подскажешь, где Слава живёт? — спросил я напоследок. — Телефон починить надо, может, он сумеет.

Слава жил в соседнем доме, и я немедленно отправился к нему. Пришлось долго жать на кнопку звонка, прежде чем Слава показался на пороге квартиры, заспанный и растрёпанный.

— Иван Василич? — удивился он столь неожиданному визиту. — Случилось чего?

— Вроде того, — сказал я, показывая ему телефон, превратившийся в кирпич.

— А, фигня, — зевнул он. — Проходите. Можете не разуваться.

Жил он в однушке, по-холостяцки. Гостей он точно не ждал, повсюду царил беспорядок. Даже для того, чтобы предоставить мне стул, ему пришлось перекидать целый ворох одежды на смятую расправленную кровать. Кроссовки прилипали к полу, по которому тянулись целые пучки различных проводов, тут и там виднелись различные железки и девайсы, на некоторых ещё сохранились инвентарные номера. На столе в центре комнаты возвышался большой пузатый монитор, по которому бежали зелёные строчки. Возле монитора ровными рядами выстроилась целая батарея немытых кружек.

Слава протёр очки, нацепил на нос, взял у меня телефон.

— Утопили? — спросил он.

— Ага. Вместе со мной, — хмуро сказал я.

— А это не вы… Вчера? — сделал правильные выводы Слава.

— Мы, — не стал отнекиваться я.

— Ну даёте, — ухмыльнулся он, сходу начиная разбирать телефон маленькой отвёрточкой из набора. — По всем новостям только и говорят, что про вас.

— Прям-таки про нас? — не поверил я.

— Ну, без имён, — сказал Слава.

Он освободил стол, быстро и ловко распотрошил телефон, сходил в коридор, принёс какой-то большой фен, воткнул в розетку, начал аккуратно просушивать. Я внимательно наблюдал за каждым его действием. Наверное, я мог бы справиться и самостоятельно, с помощью магии, но мне любопытно было взглянуть, как такую проблему решает обычный простолюдин.

— Шансы тут пятьдесят на пятьдесят, — сказал он. — Вот если бы сразу, как из воды достали…

— Или включится, или нет? — спросил я.

— Ага. Ну я хотя понимаю, что вам не до этого было, — сказал Слава. — Я тут, кстати, поискал на досуге информацию. По этим чипам.

— А ну, — оживился я.

— Военные это. Для систем наведения, — сказал айтишник. — Для средств противомагической защиты, срабатывают на магов. Подробностей не знаю, извини.

— Интересно… — протянул я. — Типа, применил магию в определённом радиусе, и в тебя уже летит ракета?

— Вроде того, если упрощённо, — кивнул Слава. — Это причём не для границы чипы. То есть…

— Да понятно, — перебил я его. — Раз это против магов, значит, против людей, а не против тварей.

Я почему-то вспомнил слова барона Остермана. Использовать магию лишний раз… В городе ещё ладно, в городе такое наведение использовать невозможно, слишком много шансов попасть не в ту цель, а вот в лесу или в чистом поле такая система ошибиться не должна. Что ж, будем действовать по старинке. Минимизировать шансы прилёта, так сказать.

— Интересно, а на артефакты эта хрень срабатывает? — спросил я.

— Артефакты? Вряд ли, — пожал плечами Слава. — Штука редкая, дорогая, кто угодно может использовать, а эти чипы чисто против магов.

Хорошо, если так.

Наконец, он выключил фен, посчитав, что достаточно уже просушил телефон, начал собирать его обратно, пинцетом вставляя болтики на свои места.

— Ну, держим кулаки, — сказал он, зажимая кнопку включения.

На экране высветился логотип, телефон начал грузиться, и я расплылся в довольной улыбке.

— Красавчик, — похвалил я его. — Что должен тебе?

— Да ничего, — пожал Слава плечами.

— Ну как это! Ты работу работал. Я к тебе припёрся, разбудил, — сказал я. — Любая работа должна оплачиваться.

— Ну тогда пятьсот рублей. Тут работы-то на две минуты, — сказал Слава.

Я похлопал себя по карманам, проверил все по очереди. Пусто, ни копейки денег. Похоже, потерял во вчерашней суматохе. Или выложил дома у Андрея, когда развешивал одежду сушиться, а потом забыл забрать.

— Попозже тебе отдам, ладно? — усмехнулся я. — Что-то я внезапно на мели.

Слава махнул рукой, мол, забей, не стоит, но я твёрдо вознамерился оплатить услугу. Даже такую простую. Просто это произойдёт чуть позже.

Я забрал телефон, полистал менюшки, проверил пропущенные вызовы. Никто меня, слава богу, не потерял и телефон мне не обрывал.

— Ну всё, увидимся, значит, — сказал я, пожимая Славе руку. — Если что, звони. Теперь есть куда.

— Хорошо, — сказал он.

Я вышел в подъезд, на ходу набирая номер Риты, у которой дома остались мои вещи. Длинные гудки тянулись один за другим, и с каждым новым гудком я начинал нервничать всё больше и больше.

Ответа я так и не дождался. Сбросил вызов, убрал телефон в карман. Остановился на улице у подъезда, где на лавке сидели местные старушки, перемывая кости всем знакомым и незнакомым. На парковке возле дома стояла тонированная бэха, выделяясь среди здешних развалюх, как благородный скакун среди крестьянских кляч. Вокруг неё крутились местные пацаны, пытаясь заглянуть в салон, а самые наглые уже скручивали колпачки с колёс.

Из бэхи выглянул охранник в строгом чёрном костюме, шуганул их, чтобы тут же вернуться в машину. Лицо его я разглядеть не успел, герба или каких-то опознавательных знаков на машине не имелось, но что-то мне подсказывало, что стоит она здесь не просто так. Возможно, даже по мою душу.

Я пока оставался в тени, чуть поодаль, наблюдая за незваным гостем. Сюда, кажется, заглянула какая-то большая шишка, и это мне заранее не нравилось. Однако остаться незамеченным до самого конца мне всё же не удалось. Дверь бэхи открылась, и из неё выбрался Николай Заславский, мой бывший сводный брат. Он увидел меня и махнул рукой, подзывая поближе. Игнорировать его, раз уж он приехал лично, я не стал. Мне всё же было любопытно, что его сюда привело.