Хозяйка поместья проклятого Дознавателя

Глава 3. Приют

– Не-а, нету документов, – услышала я голос, когда выплыла из внезапного забытья. Русский голос, что примечательно, с характерной южной тягучестью. – Только мелочь.

Чьи-то руки обшаривали мои карманы, не стесняясь щупать все остальное, что попадалось им на пути. Сначала я обрадовалась, но потом подумала, а не муженек ли меня нашел, и решила выждать, что будет дальше.

– Одета стремно, но хорошенькая. В сумке трусы и еда, странно. А, лекарства еще. – Продолжал обладатель голос под шуршание пакетов в моем стареньком рюкзаке, куда я спихала стратегические запасы.

– Давай забираем ее тогда, – второй голос был грубее и увереннее, но с тем же южным выговором. – Как раз десятой будет.

– Дохлая какая-то, за больную может и не заплатят, – усомнился первый.

– За всех платят и врач у них тама есть, давай приводи ее в чувство, не охота тащить, может сама пойдет.

Врач это наверное хорошо, но вот куда они меня тащить собрались? На пересадку органов? Понимая, что сбежать в таком состоянии все равно не смогу, решила притвориться, что ничего не видела, ничего не слышала и тем более не поняла.

– Эй, фройляйн, – стал осторожно хлопать меня по щекам первый. – Очнитесь, фройляйн, – продолжил он на ломаном немецком.

Открыла глаза.

– Кто вы? Где я? – спросила я на английском. Играть дурочку, так до конца.

– Слушай, кажись, это туристка, – сказал первый, помогая мне встать.

Голова буквально взорвалась болью и я пошатнулась. Мой “спаситель” поддержал меня. С трудом подняла руку, чтоб ощупать затылок. Скривилась и застонала от боли. Черт, нехило я приложилась.

– Что со мной? – почти прошипела.

Парень, довольно молодой, круглощекий, голубоглазый и с щербатой улыбкой, в трениках, расстегнутом пуховике и вязанной зеленой шапке с помпоном тоже полез к моему затылку.

– Слышь, кажись туристку по башке приложили, – вынес он вердикт. – Вот ис ю нейм? – проговорил по слогам.

Говорить, нет? Может помогут иностранной туристке, все -таки не бомжичка?

– I'm Sophie Humphrey, good to see you. (Я Софи Хамфри, рада вас видеть), – сказала, надеясь, что поймут, но не обратят внимания на мой “славянский” акцент. Фамилию придумала на ходу, но вряд ли они проверять будут.

Второй, который был постарше и суровей, нахмурился и у меня под ложечкой засосало. А первый сочувствующе посмотрел, закинул мою руку себе на плечи, обнял за талию и сказал на русском:

– Ну что, пошли, медвежонок Софи, – и добавил, чтобы я точно поняла, – гоу, гоу. (Хамфри в переводе “мирный медвежонок”, связано с немецким Humfrid, состоящим из ”hūn“, что означает ”медвежонок“, и ”frithu", что означает ”мир".) – Витек, че стоишь помогай, вишь, ледя на голову ушибленная, на ногах едва держится, сама не дойдет, – обратился он к соратнику.

Вдвоем они довели и усадили меня в старую, местами помятую развалюху лохматого года, которая непонятно, каким чудом не откинула по дороге колеса, и привезли на самую окраину.

“Цивилизованная страна, – думала я, мысленно передразнивая Макса, пока ковыляла до крыльца невыразительного серого дома, окруженного плотным забором, – Европа, блин, мать ее!”

Под ноги попалась пустая банка и я чуть не споткнулась. По окружающему виду я бы подумала, что меня привезли в трущобы. На улицах валялся мусор, из окон кто-то истошно орал на смеси, кажется, украинского и польского, и плохо пахло, точнее отвратительно воняло.

“Кризисный центр”, – прочитала я надпись на вывеске, что была прибита к дверям. Она была написана на русском и немецком.

– Куда вы меня привели? – спросила на инглише, поскольку отступать от роли туристки было поздно.

– Хелп, – пояснил мне мой спутник в зеленой шапочке и ткнул в дверь, – тута хелп.

Что-то сильно сомневаюсь я, что “тута хелп”, (help, англ, – помощь), но выбора мне никто не дал, просто втащили внутрь.

– Это десятая, – сообщил женщине за конторкой наш суровый и молчаливый спутник. – Ей нужна помощь. Она говорит по-английски. Рассчитайтесь.

– Милая, тебе нужна помощь? – ласково спросила женщина красивым грудным голосом на наиправильнейшем, как мне показалось, английском. Я такого ни разу в жизни не слышала, хоть и смотрела постоянно фильмы без перевода и по скайпу с носителями из разных стран общалась.

Кивнула. А что сказать, – “Нет, не нуждаюсь”? Так это неправда, у меня башка разбита, а солгать я почему-то не смогла. К тому же внутри мрачного здания было тепло, чисто и даже уютно, и остаться тут показалось вполне себе отличной идеей. Уж точно лучше, чем ночевать на вокзале, еще неизвестно пустят ли меня туда без билета.

Женщина улыбнулась и тронула звонок на стойке, как в отелях.

– Проводите нашу гостью, – сказала она подошедшей девушке.

– Ей нужен врач, – напомнил наш более общительный спутник и протянул девице мою рюкзак со сменным бельем, аптечкой и запасами провианта.

Меня проводили в скромную, но чистую комнатку. Там помещалась только кровать, узкий шкаф, стол со стулом и полка для книг, но зато был собственный небольшой сан.узел.

Это мне девушка-горничная сообщила. Тоже на прекрасном английском, что было странно и подозрительно. Но голова при каждом движении дергала за все нервы разом, что отдавалось острой болью, меня подташнивало, поэтому кое-как стянув вещи и кроссовки, я села на кровать. Здесь, не смотря на аскетичность обстановки было вполне себе уютно, и я решила просто ни о чем не думать.

На полке над столом даже стояли книги, я так поняла фантастика, что-то про мир Киурон, а на столе лежали писчие принадлежности, тетради и листы бумаги. На то, чтоб заглянуть еще куда-то, сил не осталось. Я легла и отключилась практически сразу, не успев додумать мысль, что где-то в аптечке должно быть обезболивающее.

Потом пришел врач. Его привела женщина с ресепшн, и он, как положено, проверил горло, послушал, осмотрел и обработал голову. Правда, делал все как-то медленно, подолгу зависая на одном действии, или это мне так казалось сквозь полусон-полуявь. В итоге он попросил лечь на живот и заголить ягодицы. Что-то еще говорил или спрашивал, но я его не понимала, поэтому повторяла только, что меня тошнит и болит голова.

– Я выпишу рецепты и распишу лечение, но девушке бы постельный режим. Пока не стоит ее перемещать, – расслышала я.

“Перемещать? Наверное, я не так поняла, он хотел сказать “перевозить”. Но в больнице без документов меня вряд ли примут”, – думала я, уплывая после укола в сон.