Хранительница 2. Месть волчицы

Глава 19

— Когда Макс умер, ты потеряла контроль над силой, — начал рассказ Глеб, присаживаясь рядом. — После этого вокруг стало происходить нечто ужасное. Я не могу объяснить, что именно, это было похоже на ад. Все, кто находился рядом, впали в агонию. Оборотни, как один, падали, словно подкошенные, взвывая от нестерпимой, разрывающей на части боли. Они позабыли для чего собрались вместе, позабыли о противостоянии и ненависти, на тот момент их объединяло одно общее желание — выжить. Это длилось недолго, но казалось, что целую вечность, — он ненадолго замолчал, заметив, как я нервно вцепилась в края стола.

— Можно этот момент пропустить, — прохрипела, после чего прокашлялась, пытаясь проглотить ком в горле.

Мне было известно, что по моей вине погибло много оборотней. Да, я чувствовала за это вину, но ни разу не задалась вопросом, как это все происходило. И сейчас, слушая Глеба, мне неожиданно стало не по себе, а в душе зашевелилась совесть. Ведь я жива, а они нет… Чамое обидное в этом, что они все погибли из-за того, что умер Макс. Но ведь это не так! Чувство несправедливости и вины окутывало меня все сильнее, стоило только вспомнить об этом.

— Ты сама хотела знать все, так что слушай, — усмехнулся немного грустно Глеб. — Я не сразу понял, что происходит, поскольку был сбит с толку. Только что все яростно дрались, готовые убить, а спустя секунду… В общем, когда я увидел тебя, склонившуюся над телом Макса, понял, что случилось. Я думал, что стоит увести тебя с того места, и все закончится, но ошибся. Ты не слышала меня, не пыталась прислушаться, хотя и видела происходящее. На тот момент ты была готова уничтожить всех… Поэтому я принял одно единственное решение — оглушить тебя.

После этого заявления Макс дернулся, как от удара, чем вызвал удивленные взгляды присутствующих. Конечно, меня не могло порадовать то, что ему неприятно это слышать, но сейчас я не способна хоть как-то реагировать на подобное.

— В тот миг, когда ты потеряла сознание, все прекратилось. Позже нам стало известно, что подобное происходило по всему миру. Оборотень либо погибал по неизвестной причине, либо был на грани гибели, — продолжил Глеб. — Не знаю, что именно произошло, и каким способом тебе удалось сделать это, но чудом Максу удалось выжить. Тогда никто не смог понять, как именно это получилось, впрочем, до сих пор это остается загадкой, — усмехнулся он, словно сожалея о том, что Максу удалось выжить. — Ты пролежала в забытьи, неделю, а он был в бессознательном состоянии месяц. Ну или около того, уже не помню, — сказал, передернув плечом. — Михалыч очень долго его отхаживал. До последнего надеялся, что поставит его на ноги, — хмыкнул он, переведя неприязненный взгляд на Макса.

— Но почему вы сразу мне не сказали, что он жив? — спросила у него, приходя в негодование.

Ведь они с самого начала знали об этом! Знали и ничего не сказали.

— Да потому что ты ничего не слышала! — возмутился Глеб. — Я много раз пытался донести до тебя эту информацию, что он выжил. Но ты была, словно живой труп! Ничего не ела и не пила, мне порой казалось, что и дышала через раз. А потом появился Михалыч. Не знаю, какие он преследовал цели и какие у него были мотивы, но он выставил меня за дверь, запретив кому-либо, кроме девушек, входить в комнату. Тогда я не понимал почему, позже, конечно, мне стала известна причина, но сейчас речь не об этом, — усмехнулся он, поймав мой хмурый взгляд и удивленный Макса.

— Получается, я сама виновата что не узнала о том, что Макс жив? — вскинув бровь, спросила, усмехнувшись.

— Нет, конечно! — возмутился он, а спустя секунду добавил задумчиво: — Хотя в чем-то ты права.

— Ну, спасибо, — хмыкнула, скрестив руки на груди. — В чем еще я виновата? В том, что появилась на свет? Или что решила послушать жениха и поехать в Беглые толки? А может, я виновата в том, что такая наивная дура, что верю каждому из вас? — подавшись вперед, поинтересовалась у него.

Глеб был не меньше меня раздражен этим разговором. Вспоминать прошлое не хотелось как ему, так и мне, но нам нужно было раз и навсегда поставить жирную точку, чтобы не возвращаться к этому снова и снова.

— Не говори глупостей! — раздраженно бросил он, начиная злиться. — Здесь каждый виноват не меньше тебя, — произнес Глеб, передернув плечом.

— Ладно, — произнесла, не желая начинать бесполезный спор и желая услышать, продолжения рассказа. — Что произошло дальше? После моего побега?

— В тот день был ритуал погребения падших в бою, — продолжил Глеб, откидываясь на спинку стула.

— Ритуал погребения? — переспросила, поскольку спустя столько лет я наконец поняла, почему в день побега никого не встретила, ну, кроме Егора.

— Мы не можем хоронить своих родных и близких так, как вы, — произнес Макс, вынуждая посмотреть на него. — Особенно после подобной бойни. Трудно объяснить доблестной полиции наличие стольких трупов, — хмыкнул он, — К тому же, если кому-то удалось заполучить нашу кровь, то это грозит разоблачению нашего рода. В общем, нам приходится сжигать родных и близких.

Поначалу я нахмурилась, не понимая, как такое возможно, а к концу его объяснений скривилась, представляя столь ужасную картину. Но после того, как до меня дошел смысл сказанного им…

— А как же…? — сказала, переведя взгляд на Глеба. — Я была в больнице, у меня брали кровь… Да и Максимка, в конце концов! — непонимающе произнесла, не зная стоит паниковать или нет.

— Ты помнишь, в какую клинику я тебя возил? — спросил Глеб.

— Да, но…

Помню ли я? Конечно! Как можно забыть о том, сколько мы провели времени в спорах о том месте, где я буду рожать. Он, словно заведенный, твердил, что отвезет меня в самую лучшую клинику, настаивал именно на ней, но не желал объяснять почему. И вот тут возникает вопрос: отчего?

— Она принадлежит нам. Ну, не мне, конечно, а оборотням, — сказал Глеб и, опережая мой следующий вопрос, продолжил: — Да, там работают в большинстве простые люди, которым хорошо платят за молчание. К тому же, за ними постоянно следят, чтобы лишний раз рот не открывали.

— Ладно, сейчас это не имеет никакого значения, но… и много у вас подобных мест? — поинтересовалась не ради интереса, а… Впрочем, именно ради любопытства.

— Достаточно, — ответил вместо Глеба Макс.

— Окей, — выдохнула немного удивленна, открытием. Иметь в распоряжении целую больницу! Хотя чему я удивляюсь? Стоит только вспомнить, где находится офис Макса. — Что было дальше? — решила я продолжить то, ради чего мы здесь, собственно, и собрались.

— Тот день был очень тяжелый для всех. Каждый был погружен в горе утраты, поскольку в той битве каждый потерял брата, друга или просто знакомого, — продолжил Глеб. — Когда мы вернулись в дом, то тебя там уже не было, — закончил он, отводя взгляд к окну. — Первое время мы пытались тебя отыскать. Я, твой дед, да и многие из оборотней, но все было тщетно, — закончил он свой рассказ, вот только я была не уверена, что это конец.

— С этим разобрались, — произнесла спокойно, по крайней мере, я пыталась казаться таковой. — Кто решил ничего мне ничего не рассказывать о Максе? И почему он, — кивком головы я указала на объект разговора. — Думает, что Максимка — твой сын?

— Я так не думаю! — возразил Макс.

— Поправочка: думал, что Максимка твой сын, — исправилась я после замечания.

— Когда мы обнаружили твой побег, я, не раздумывая, бросился на поиски, — сказал Глеб. — А из-за того, что многие были в неведении о твоем побеге, — встретившись с моим вопросительным взглядом, он вымученно вздохнул и проговорил: — Твой дед постарался. Вот поэтому все решили, что Беглые толки мы покинули вместе. Мол, все же пара, которая решила начать все с чистого листа, ну и тому подобное…

— Когда я окончательно пришел в себя, первым делом поинтересовался о тебе, — продолжил Макс. — Михалыч, конечно, ничего не сказал, но нашлись другие «доброжелатели», которые и сообщили о вашем побеге, — хмыкнул он. — Мне рассказывали многое: и о вашей паре, и о предательстве с твоей стороны, но я не поверил этому. Сначала, а когда спустя месяцы мне все же удалось отыскать тебя, понял, что заблуждался, — надменно усмехнулся он. — Я появился на пороге вашего дома, когда у тебя подходил срок рожать. Вы с Глебом так увлеченно планировали, как обустроить детскую, что не замечали ничего вокруг.

Я нахмурилась, вспоминая тот день, а точнее вечер, когда мы с Глебом вновь спорили о детской комнате. Мы не могли определиться в каком цвете в ней должны быть обои, мебель игрушки. Глеб не верил, что у меня будет сын. Он до последнего твердил, что у хранительниц на протяжении многих веков рождаются только девочки, и другого не дано.

Тот вечер вышел самым тяжелым, помню его, как сейчас. Я внезапно почувствовала себя нехорошо, но так и не смогла понять почему. Просто в какой-то момент, когда я в сотый раз объясняла Глебу о том, что со мной все иначе, чем с другими, и пора к этому привыкнуть, грудь сдавила невыносимая боль. Словно сердце обливалось кровью от одиночества и предательства. Я не могла вздохнуть или что-то сказать. Глеб не на шутку тогда перепугался и готов был везти меня в больницу. Но все закончилось так же неожиданно, как и началось. Сейчас мне стало понятно, из-за чего случился тот приступ. Видимо, за этим спором мы не заметили присутствия Макса, а боль, что испытала я, была его.

— Я до последнего надеялся что малыш, которого ты носила под сердцем, мой, — продолжил Макс. — Думал, что ты понесла от меня… — сбоку раздался злой рык Глеба, — Не рычи, — скривившись, бросил Макс. — Это было в прошлом. По-моему, рычать должен я?! — проговорил он, усмехнувшись и посмотрев на меня.

И под его взглядом я почувствовала себя предательницей. Только недавно я уверяла его, что между мной и Глебом ничего не было и быть не может, а сейчас… В общем, я готова была провалиться сквозь землю, и это несмотря на то, что сам Макс не без грешка.

— Все эти годы надежда, что ребенок может оказаться моим только крепла. Мысль, что я заблуждался, что мог неправильно все понять… Да и поговорить хотелось, посмотреть тебе в глаза и спросить, как ты могла так поступить… В общем, я не сдержался и вновь отправился к твоему дому. Когда я появился у дома вновь, то наткнулся на Глеба и… Максимку в лесной чаще. Он ведь светловолосый… И я понял, что вновь обманулся, — усмехнулся он, отводя взгляд в сторону.

— А ничего, что я блондинка?! — не знаю, для чего я это сказала, но его доводы казались мне смешными!

— Послушай, я не успел его нормально рассмотреть, — то ли оправдывался он, то ли пытался сам себя убедить в этом. — Глеб отправил мальчишку…

— Даже зная, что этот мальчишка — твой сын, у тебя язык не поворачивается назвать его таковым! — бросил зло Глеб.

— Послушай… — прорычал Макс ему в ответ. — Если бы ты не сказал мне тогда держаться от твоей семьи как можно дальше, то у меня бы не возникло и малейшего подозрения в этом!

Смотря на Макса, я поняла, что именно сейчас он попытался оправдать себя. Поскольку будь он уверен, что Максимка — его сын, не стал слушать Глеба, а попытался выяснить отношения иным путем. Возможно, случись так, я бы узнала о нем гораздо раньше, до того, как по моей вине похитили сына.

— Не строй из себя несчастного и всеми обманутого героя! — прорычал Глеб, поднимаясь.

Конечно, он прав. Вот только сейчас не самое лучшее время для споров: кто прав, кто виноват. Сейчас нужно думать о том, как найти Максимку, приложив к этому все силы.

— Глеб, — позвала его, стараясь, успокоить.

— Что?! — ничуть не смутившись, спросил он. — Я сказал правду! Или ты так не считаешь?

И две пары глаз впились в меня, ожидая ответной реакции. Вот только я не смогла ничего ответить. Поскольку, если смотреть с точки зрения Глеба, то это правда, а если с моей… Я в итоге запуталась! Как же это все сложно! Как можно разобраться в своих чувствах, когда с обеих сторон на тебя давят? Совсем недавно я поняла, что Глеб мне небезразличен и даже больше: я теперь вряд ли смогу без него жить, но и Макс… Как можно забыть о прошлом и вычеркнуть чувства, что вспыхнули к нему с новой силой? Как прогнать противную мысль, что все эти годы он жил счастливо с другой, не вспоминая обо мне?

— Да и сама посуди, что бы произошло, узнай ты правду? — спросил Глеб, словно считая, что сейчас прав.

— Я сделаю вид, что не слышала этого, — недовольно ответила, понимая, что если отреагирую на этот вопрос как должна, то начнется скандал, в процессе которого я кого-нибудь обязательно придушу. — Думаю, что сейчас не лучшее время для выяснения отношений. Я узнала, что хотела, и теперь нужно решить, как найти моего сына.