Хранительница 2. Месть волчицы

Глава 27

Я не ожидала, что нас будут встречать, но тем не менее знакомая машина стояла возле небольшого аэропорта, а возле нее обнаружился и сам хозяин.

— Привет всем, — поприветствовал нас Николай, как только мы подошли ближе. — Не ожидал вас так быстро здесь увидеть.

— Мы вообще не ожидали сюда возвращаться, — хмыкнул Макс, принимая протянутую руку и сжимая ее в знак приветствия.

— И все же вы здесь, — хмыкнул тот в ответ, пожимая руку уже Глебу. — Здравствуй, Карина, — поприветствовал он меня кивком головы.

— Угу, — ответила ему, чувствуя неловкость из-за нашей последней встречи. В общем, ничего дурного я тогда не наговорила, но все же…

— Что удалось уже узнать? — спросил Глеб у Николая.

— Садитесь, по дороге расскажу, — ответил он и первым забрался в автомобиль.

Не теряя времени, я забралась в машину следом за ним и почему-то по привычке решила занять заднее место. Может, я надеялась, что рядом сидит Глеб, и у меня будет еще немного времени побыть рядом с ним. Но этого не произошло, стоило только Глебу открыть дверь, как Макс забрался в авто и сел рядом со мной, напоследок поблагодарив соперника.

Недовольно поджав губы, Глеб молча захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел на переднее место рядом с водителем. Моему удивлению не было предела! Я была в шоке от того, что Глеб промолчал и ничего не предпринял.

«Неужели они и правда объявили перемирие?» — подумала я, не веря в это до конца.

— В общем, вы были правы, в доме есть посторонние, — сказал Николай, как только машина тронулась. — Мы не подходили близко, чтобы не спугнуть, но людьми и оружием оттуда так и фонит, — скривившись, продолжил он.

— Они еще там? — взволнованно спросила у него.

— Да, — согласно кивнул Николай. — Несмотря на то, что мы не рискнули нападать на них, ожидая подкрепления, мои люди окружили территорию Толков и следят, чтобы ни одна мышь не проскользнула.

— Спасибо, — выдохнула облегченно.

Очень приятно было узнать, что они еще не успели скрыться. Ведь это означает, что мой малыш находится совсем рядом, и совсем скоро я его увижу.

— Пока не за что, — бросил он в ответ. — Как скоро ваши люди будут на месте? — спросил Николай у Глеба с Максом.

— Через пару часов, — ответил Макс.

Между ними завязался разговор: что и как лучше сделать, и когда стоит нападать. Вслушиваться в беседу мужчин я не стала. Просто было неинтересно. Меня волновала всего одна мысль, как скоро мой мальчик будет со мной. А еще я думала о том, что сделаю с Маринкой, когда до нее доберусь. Мне хотелось сотворить с ней столько ужасных вещей, что это порой даже пугало. Единственное, что я поняла точно: быстрой смертью она не отделается. Я заставлю ее страдать, точно так же, как и она меня. Она расплатится за каждую слезинку, за каждый крик Максимки.

Я настолько погрузилась в свои мысли, как буду расправляться с той, которая должна была погибнуть много лет назад, но каким-то чудом сумела выжить, что не заметила, как мы въехали в небольшую деревеньку и остановились перед хорошо знакомым домом.

— Серьезно?! — удивилась я, — Почему сюда? А как же Максимка?

Я надеялась, что мы поедем сразу в Беглые толки, но этого не случилось. Я поняла, что встреча с сыном откладывается еще на неопределенное время, и это мне не нравилось!

— Карина, мы не можем вот так просто взять и отправиться туда, — сказал Макс.

— Можем! — возразила ему.

Да, умом я понимала, что это не так, но сердцем… Знать, что мой малыш находится так близко, и не иметь возможность его забрать было очень тяжело.

— Пойми, там люди с оружием, — сказал он, — А против оружия не пойдешь голыми руками.

— И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать? — спросила, начиная злиться.

Я никак не хотела понять, что он прав. Для меня главное было то, что малыш ждет, когда его мама придет.

— Да! — ответил он, теряя терпение. — Ничего страшного не произойдет, если ты еще пару часов подождешь, — бросил Макс, вызвав во мне возмущение.

Конечно, ему легко говорить, ведь он не знает, что такое любовь, и каково потерять самого дорогого человека, за которого готов жизнь отдать. Ему проще найти замену и продолжить жить припеваючи, как он, собственно, и сделал. Потеря Максимки — это моя вина и страдать за это только мне, а он… Может сделать ребенка, когда захочет, и Дарина ему в этом поможет!

Именно это я и хотела ему сказать, но решила, что не стоит тратить нервы и силы на него. Он — мое прошлое и на этом все.

— Хорошо, я подожду, мне не привыкать… — печально усмехнулась я и выбралась из машины.

— Карина, я не хотел…

— Хотел, — перебила его. — Именно этого ты и хотел, — сказала и захлопнула дверцу.

Развернувшись, я направилась в дом. Я не знаю, как вытерпеть эти пару часов, и смогу ли, но попытаться стоит. Просто нужно отвлечься и поговорить с Михалычем. Возможно, он даст мне ответы на некоторые вопросы, связанные с силой?

— Ну, привет, дочка. — поприветствовал меня старик, как только я вошла в ту самую комнату, где уже не раз пыталась найти ответы. — Я вижу, ты нашла помощь?

— Вы же знали, да? — спросила вместо приветствия. — Знали, что Макс жив.

Пройдя в середину комнаты, я присела напротив него, всматриваясь в старое, исперещенное морщинами лицо.

— Знал, — ответил он спокойно.

— Тогда почему ничего не сказали? — возмутилась, вскакивая и начав нервно ходить взад-перед.

Я не понимала поступок старика. Как он промолчал об этом, зная, что Максимка — сын Макса? Почему не сказал, видя, как я страдаю о потери? Да если бы он тогда сказал, я бы… я…

«А что я, собственно, сделала бы? — озадаченно подумала, резко останавливаясь. — Возможно, сначала не поверила бы, а после отправилась бы проверять так ли это или нет. А увидев его в объятьях Дарины, так же ненавидела, как и сейчас. Так что, знай или не знай я, что он жив, ничего не изменилось бы. Хотя…».

— Вы могли сообщить мне об этом задолго до похищения, — проговорила, повернувшись к нему. — Ладно, дед, он преследовал свои цели, но вы!

— А что я? — удивился старик. — Разве я мог раскрыть чужую тайну? Он сам выбрал этот путь, не я ему судья и уж тем более не ты.

«Значит сам», — печально подумала, вновь присаживаясь.

Конечно, узнай я о том, что мой любимый скрылся в неизвестном направлении с другой, тоже пожелала бы остаться мертвой для него. Если бы он так поступил, то я бы не стала навязываться, отпустила и дала право выбора, потому что любила. Возможно, я бы злилась, ненавидела, но потом приняла бы его выбор.

Получается, что Макс поступил точно также. Он решил, что я с Глебом, и не захотел мешать нам, дал мне свободу и право выбора. А значит, не мне его судить.

— Вы правы, — тихо прошептала, осознавая и свою вину.

— Ну, раз с этим разобрались, рассказывай, что еще тебя тревожит? — проговорил старик, погладив седую бороду.

— Максимка…

— Нет! — перебил он меня, как только я захотела рассказать о сыне. — Про это мне все известно! Я хочу знать о силе. Она ведь проснулась, не так ли?

— Что? Вы знали, что она не покинула меня? — спросила пораженно.

— Ох, молодежь, — проговорил он, растягивая последнее слово, устало вздыхая. — Вы не можете слышать…

— Можем! — возразила ему.

— Нет, вы слушаете, но не слышите, — недовольно проговорил он. — Я тебе еще в тот раз сказал, что сила твоя никуда не делась.

— Вы не говорили, — нахмурившись, сказала, не припоминая подобного.

— Говорил, — произнес он, улыбаясь в бороду. — Но ты была так зациклена на сыне…

— У меня его похитили! — воскликнула недовольно.

Как он может так спокойно говорить об этом? Мне было плохо, я потеряла сына, разгуливала по лесу в образе волчицы, питаясь невесть чем, да в конце концов, меня чуть не убили! Он что, серьезно думает, что я готова была слушать в тот момент о силе?

— А кто это допустил? — рявкнул он, отчего я даже поперхнулась, понимая что снова Михалыч прав.

— Ладно, будет тебе, — пожурил старик, а после нравоучительно добавил: — Прошлое — оно на то и прошлое, чтобы помнить о нем и не совершать подобные ошибки.

И снова слова деда были верны. Как бы мне не хотелось, прошлое никогда не смогу забыть. И теперь, оглядываясь назад, я буду помнить эти самые ошибки и стараться их не повторять.

— Я урок усвоила, можете не переживать, — сказала печально, усмехнувшись.

— А я не переживаю, мне незачем, — хмыкнул он в ответ. — А вот тебе, думаю, стоит сейчас сосредоточиться на том, что сидит внутри тебя.

— Вы о силе? — поинтересовалась, нахмурившись.

Как-то уж быстро сменил он тему, впрочем, я сюда шла именно по этому вопросу, а не для того, чтобы выяснять мои ошибки.

— Ну, если хочешь, называй ее так, — согласно кивнул он.

— Я не знаю, почему она исчезла, а теперь вновь появилась, — призналась, продолжая хмуриться. — Что с этим связано?

— Все просто, ты забыла о своих корнях, — сказал он. — Вычеркнула из памяти то, кем ты являешься. Ты сама вынудила ее потухнуть и вернуться туда, где она жила всю твою жизнь.

— Я не забывала ни на секунду о том, кем являюсь, — проговорила упрямо, но поймав его строгий взгляд, перед которым почувствовала себя маленькой глупой девочкой, тихо продолжила: — Лучше скажите, как мне вернуть силу?

— Тут я тебе не помощник, — ответил он, погладив бороду. — Ты сама должна захотеть.

— Я хочу!

— Значит, плохо хочешь, раз она еще не пробудилась, — возразил старик.

От возмущения я даже рот открыла. Что значит «плохо хочешь»? Разве можно хотеть как-то по-другому? И как переубедить упрямого старика, что мне просто необходимо вернуть силу? Да и стоит ли это делать? Если не хочет помогать, ну и ладно, сама как-нибудь справлюсь!

Я уже готова была подняться и покинуть общество Михалыча, но в последний момент передумала. Что-то удержало меня от столь поспешного решения, но что именно я не смогла понять. Вероятно, этому послужил насмешливый взгляд старика, что словно говорил мне: «Другого от тебя я и не ожидал», а может, что-то иное…

— Я хочу вернуть силу! — заявила упрямо, пристально смотря в глаза старика.

— Ну, ладно, пойдем… — сказал он, поднимаясь.

Удивленно проследив за тем, как он поднялся, я спросила:

— Куда?

— Все же я должен в этой истории оставить свой след, — пробурчал старик, проигнорировав мой вопрос.

Неторопливо он пересек просторную комнату и, отворив едва заметные двери, скрылся за ними, оставив меня сидеть в недоумении. Меня волновала пара вопросов: что за след имел в виду старик и в какой именно истории?

— Ну, ты где там застряла? — раздался недовольный, приглушенный голос старика, вынудив вздрогнуть от неожиданности.

Поднявшись, я проследовала за ним, решив все же выяснить, о чем были его последние слова.

— Что вы имели в виду, говоря про историю? — поинтересовалась, делая шаг в темный проем распахнутой двери. — О каком следе вы говор… — недоговорив, я запнулась из-за увиденной картины.

Небольшая, полутемная коморка была захламлена всякими странными предметами и свечами, что нещадно чадили. Из-за чего в глазах защипало, а в нос ударил резкий, незнакомый запах, от которого моментально закружилась голова.

Медленно, шаг за шагом, я продвигалась вперед, внимательно рассматривая обстановку. Деревянные статуэтки стояли на нешироком столе, среди которых угадывались люди, волки и прочие хищные животные, а над головой висели травы и ветки с ягодами.

Сам старик обнаружился у дальней стены комнатки. Склонившись над столом, он что-то активно смешивал в небольшой чаше. Не обращая на меня внимания, старик сновал по кладовке, срывая веточки, листочки, ягодки, и бросал все в чашу. После чего он залил все водой и поднес чашу мне, тут же всучив в руки. Не ожидав подобного, я приняла ее, не зная, что с этим делать посмотрела вопросительно на старика.

— Что? — удивился он. — Пей!

Растерянность быстро сменилась на настороженность. Понятия не имею, что он накидал в эту гремучую смесь, но пить ее мне, ой, как не хотелось. Поэтому, продолжая настороженно на него смотреть, сказала:

— Я не буду это пить! — после чего попыталась вернуть чашу.

— Не будешь — не надо, я просто хотел помочь тебе, — как ни в чем не бывало ответил он, пожав плечами, и попытался отобрать у меня чашу.

Но на этот раз я воспротивилась, отступая от старика. Пить я, конечно, это не собиралась, но выяснить для чего это пойло все же решила.

— Помочь? — вскинула я удивленно брови. — Вы даже не сказали, что это и для чего мне нужно выпить эту га…

— Цыц! — прикрикнул он на меня из-за того, что решила его пойло обозвать гадостью. — Не хочешь пить — не пей, но обзывать свое творение я тебе не позволю! — разозлился старик.

— Больно надо, — фыркнула, отступая, когда он попытался снова отобрать чашу.

— Ты сама сказала, что хочешь вернуть силу, — сказал он. — А теперь возмущаешься, когда я решил тебе помочь.

В чем-то он, конечно, прав: силу я не просто хотела вернуть, а жаждала. Мне хорошо помнились ощущения, когда тебе подвластно почти все, когда ты можешь постоять за себя и за близких. Да если бы у меня была сила, когда на нас с сыном напали, то я убила бы всех, не допустив его похищения! А сейчас мне нужна сила, чтобы отомстить, но пить это…

Поднеся к лицу чашу, я понюхала ее содержимое.

— Да как это вообще можно пить? — возмутилась, скривившись от запаха.

— Молча!

«Конечно, кто же согласится песни петь при употреблении этой отравы?» — подумала, не рискнув сказать подобное вслух.

— Ну, хоть скажите, что это мне даст? — поинтересовалась, еще не решившись до конца отказываться.

— Эти травы помогут тебе расслабиться, — сказал старик. — Сейчас ты слишком зациклена на сыне…

— Но?..

— Цыц! — перебил он меня, снова шикнув. — Я говорю, что вижу! Тебе нужно отстраниться от ненужных мыслей, заглянуть вглубь себя и разобраться, чего ты хочешь, — проговорив это, он направился на выход. — Я оставлю тебя, чтобы ты могла подумать: нужна ли тебе сила или нет. Не переживай, тебя тут никто не побеспокоит.

Проследив за тем, как старик скрылся, прикрыв за собой двери, я вновь перевела взгляд на чашу, невольно скривившись. Пить непонятно что не было желания, а вот обладать силой хотелось. Смотря на чашу, я пыталась понять, как быть. Пока до меня не дошло, что чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее прав был Михалыч.

Резко выдохнув, я закрыла глаза и поднесла чашу к губам, пытаясь не думать о том, что именно пью. Но как бы я ни пыталась, больше пары глотков сделать не смогла. Оторвавшись от краев чаши, я тут же начала плеваться, в попытке скорее забыть вкус пойла.

Желая как можно быстрее избавиться от «отравы», я сделала шаг, намереваясь поставить чашу на стол, но почти тут же пошатнулась, теряя равновесие. Чаша выскользнула из моих ослабевших рук, а перед глазами все поплыло. Чтобы не дай бог не упасть и не убиться, я опустилась на пол, покрытый паласом. Стоило только присесть, как сознание окончательно поплыло, и последнее, что я успела подумать, что не нужно было пить эту гадость.