Хранительница 2. Месть волчицы

Глава 31

Торопливо спускалась вниз, желая как можно быстрее найти малыша, и сказать, что я рядом, что больше не оставлю его. А еще мне хотелось побыстрее оказаться подальше от этой комнаты, поскольку знала, что скоро там случится нечто страшное и непоправимое. Быть свидетелем того, что уже видела, не хотелось, поскольку это реальность — и она гораздо страшнее видений.

В цокольной комнате все было именно так, как я запомнила. Наполовину опустевший бар, молчаливый музыкальный аппарат в углу, мягкая мебель и тишина — все знакомое и в то же время чужое. Я так и не смогла привыкнуть к этому месту, хотя меня связывает с ним очень многое. Именно в этой комнате я узнала, что являюсь парой Глеба, и именно здесь впервые использовала свою силу.

Сзади послышались шаги и, обернувшись, я увидела спускающегося Макса. Словно сомневаясь в моей осознанности, он с некой усмешкой наблюдал, как я медленно ходила по комнате. Вот только мне было все равно на его мнение и мысли, потому что я знала, мой малыш прячется именно здесь.

— Карина… — хотел что-то сказать Макс, но я не позволила ему это сделать, перебив:

— Марию ты нашел здесь, не так ли?

Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, что он хочет сказать. Он до сих пор считает что Максимки здесь нет, но я-то знала, что это не так.

— Да, — нахмурившись, ответил Макс. — Она металась по комнате, словно пыталась что-то отыскать.

— Не что-то, а кого-то, — исправила его, внимательно смотря на барную стойку.

— Послушай, Карина, нам некогда играть в твои игры, — недовольно произнес он, следя за тем, как я присаживаюсь возле стойки. — Нам нужно расспросить Маринку(?) и узнать, куда она дела ребенка.

— Да, конечно, иди, спрашивай, — сказала, кивнув головой.

Возможно, в его глазах мой поступок выглядит странным, может, даже он считает меня умалишенной. Вот только я по-прежнему плевать хотела на то, что думают другие. Единственное, что беспокоило меня сейчас — это то, как заставить Максимку выбраться из своего убежища самому. Словами вряд ли это удастся, поскольку он уже выбрался бы, стоило ему только услышать меня, а насильно втаскивать… Нет, уж увольте!

Я вспомнила, как мы играли с ним в прятки, как поступала, когда не хотела разочаровывать малыша, находя его потаенные уголки. Я просто садилась у стены в коридоре и ждала. Мне нужно было сказать всего одно слово «сдаюсь» и он со смехом выбегал, где бы не находился. Сейчас было немного по-другому, я знаю, что он здесь, сидит и ждет, когда его найдут. Но боюсь трогать Максимку сейчас, поэтому решила повторить то, к чему он привык.

Макс неодобрительно покачал головой и развернулся, намереваясь покинуть комнату, но замер на самом пороге, услышав мой шепот:

— Я сдаюсь.

— Что? — переспросил он, повернувшись и посмотрев на меня. — Карина, ты не можешь! Мы почти его нашли, ты не можешь так поступить! — возмутился он, начиная спускаться.

Я не стала на это ничего отвечать. Макс решил, что сказанное предназначалось ему, и думает, что я способна сдаться. Мне хотелось рассмеяться от понимания, что он не знает меня, но я сдержалась.

— Ты слышишь меня?! — зарычал Макс, замирая на последней ступеньке, услышав тихий скулеж.

На моем лице появилась едва заметная улыбка, а сердце взволнованно забилось от предстоящей встречи. В то время как на лице Макса то и дело менялись эмоции: от недоверия до удивления, испуга и надежды.

В тишине комнаты под барной стойкой послышался шорох, а после раздался звон бутылок, и спустя пару долгих томительных минут из-за нее показался черный носик. Принюхиваясь и со страхом осматриваясь, оттуда вышел маленький волчонок.

— Невероятно! — прошептал Макс, невольно спугнув моего волчонка.

Заскулив, он снова скрылся за стойкой. Послав Максу, гневный взгляд, я опустилась на пол, опираясь спиной на нее и вытягивая ноги. Намереваясь ждать сколько нужно, пока малыш не решится вновь выбраться из убежища.

— Малыш, не бойся, выбирайся оттуда, я познакомлю тебя с папой, — тихо произнесла, сгорая от нетерпения. Я думала, что смогу ждать, но уже готова была плюнуть на все принципы и самой залезть под эту чертову стойку! Лишь бы к нему, лишь бы рядом. — Представляешь, пока я искала тебя, нашла его, — хмыкнула, вспоминая, как именно нашла Макса. — Неужели тебе неинтересно?

Из-за стойки вновь послышался шорох, а после показался и сам волчонок. Выбравшись из убежища, он медленно приблизился ко мне, принюхиваясь. Сердце разрывалось на части от осознания, что он боится меня!

«Что же они с ним делали? — горестно подумала, медленно поднимая руку, пытаясь погладить малыша, но получила лишь злое рычание в ответ. — Сволочи! Они заплатят за каждую минуту его страха, каждую секунду страданий!».

— Ничего, малыш, мы справимся с этим, — тихо и ласково проговорила, все же дотронувшись до него. — Теперь мы снова вместе и никто нас не разлучит, я обещаю.

Заскулив пронзительно и так жалобно, словно плача, он забрался мне на руки, скручиваясь в маленький комочек. Дрожащими руками я гладила своего малыша, успокаивая, давая привыкнуть, понять, что я рядом и не обижу его.

Я не видела, как обернулся Макс, поскольку была полностью поглощена сыном. Когда рядом появилась здоровая черная морда, вздрогнула не только я, но и Максимка. Волк приблизился к малышу и стал его обнюхивать. Через некоторое время он заскулил точно так же, как недавно сын: жалобно и тоскливо. Лизнув волчонка, он лег, опуская морду мне на ноги рядом с сыном. Так мы и сидели, привыкая друг другу, пока нашу тихую идиллию не нарушили.

Я даже не успела осознать, что мой мальчик, наконец-то, рядом, и что все закончилось, как сверху донеслись громкие голоса, переходящие на крик, а после раздался выстрел.

Макс дернулся, вскакивая и устремляясь наверх. Он еще не знал, что его там ожидает, по сравнению с ним я имела представление, что произошло наверху, поэтому не спешила бежать следом, зная, что не готова к этому.

Прижав к груди малыша, я уткнулась в его холку, ожидая, когда слезы перестанут течь. Чувствуя мое состояние, сын завертелся в руках, требуя свободы, но я не хотела его отпускать не сейчас. Немного ослабив объятья, я прошептала:

— Тише, малыш, скоро все это закончится.

И словно услышав мои слова, сверху донесся тоскливый вой, которому вторил другой вой, наполненный болью. Сердце пропустило удар, потом второй, и я поняла — все закончилось.

Перехватив малыша удобнее, я поднялась с пола, намереваясь уйти из этой комнаты и из этого дома, но не успела.

Вихрем в комнату ворвался Глеб. Его глаза пылали яростью, злобой и ненавистью. Очень больно было понимать, что эта ненависть обращена на меня, а еще больнее было от осознания, что причиной его боли тоже являюсь я.

Едва сдерживая рвущегося наружу зверя, он процедил сквозь плотно сжатую челюсть.

— Ты знала?! — обвинил он меня. — Знала и ничего не сказала! — зарычал он, приближаясь.

Я не стала ничего отвечать, сильнее прижав к себе сына. Смотря в глаза, которые совсем недавно горели любовью, а теперь ненавистью, я отступала, пока не уперлась спиной в стену. То, что я знала о последствиях, знала, что меня ожидает, не делает мою вину легче, не уменьшало боль, что зарождалась в груди.

— Глеб? — раздался сверху хриплый голос Макса.

— Ответь мне! — закричал Глеб, делая ко мне один большой шаг, хватая за плечи, и потряс. — Скажи, ты знала или нет?

— Глеб, с ума сошел?! — крикнул Макс, отталкивая Глеба от меня. — Она тут при чем?

— При том! — закричал он в ответ. — Она знала, что все будет так! Знала и не предупредила! Мы могли спасти ее, предостеречь!

— Не могли, — ответила, чувствуя, как слезы потекли по щекам.

— Что? — шокированно спросил Макс.

— Значит, знала, — вторил ему голос Глеба.

— Это правда? — спросил у меня Макс.

— Да.

— Ты знала, что Катя погибнет, и решила ничего не говорить нам? — возмутился он. — Почему? Потому что она являлась истинной Глеба? — спросил он.

Не выдержав их взгляды, полные ненависти и боли, я отвела взгляд в сторону, ничего не отвечая. Я знала, что оправдываться или что-то доказывать им сейчас бесполезно. Они не услышат, не поймут, не простят…

— То есть ты поставила свое желание не отпускать его при выше жизни Катерины?

— Нет! — это единственное, что я смогла выдавить из себя.

Глеб, зарычав, выскочил из комнаты, на ходу перевоплощаясь. Макс долго всматривался мне в глаза, пытаясь отыскать в них ответ, но так и не найдя, что искал, ушел, не сказав ни слова.

Разрыдавшись, я обессиленно съехала по стене на пол, утыкаясь в волчонка, который, словно понимая всю важность происходящего, затих в моих руках. Я рыдала долго, оплакивая девушку, с которой толком и не была знакома, но одно я знала точно, что она была хорошей, доброй и милой. И гнев парней я разделяла, поскольку сама себя ненавидела за этот поступок.

Неожиданно я ощутила на щеках теплые ладошки. Открыв глаза, я посмотрела на сына, что не сводил с меня серьезного взгляда.

— Мам, не плачь, все будет холошо, — прошептал он, прижимаясь щечкой к моей щеке. — Вот увидишь.

Я засмеялась сквозь слезы. Меня утешает малыш, которому пришлось через многое пройти и испытать столь страшные вещи, о которых даже думать не хочется. Это я должна его утишать и говорить, что все будет хорошо, обещать, что подобное больше не повториться, а не он.

— Конечно, будет, — выдавила я из себя улыбку.

— Мам, я домой хочу, — прохныкал малыш.

Все это время мы так и сидели с ним на полу, нежась в обществе друг друга. Я трепала его кудри и гладила по спине, чувствуя, как иногда маленькое тельце вздрагивает.

Наверху давно все стихло, и только редкие шаги давали понять, что мы не одни. Я не имела понятия, кто остался с нами, а проверять не хотелось. Поскольку здесь было так спокойно и уютно, и так не хотелось возвращаться в ужасную реальность. Видеть боль и смотреть в глаза, полные ненависти.

Я готова была просидеть здесь вечность, главное, чтобы мое сокровище было рядом. Нам нужно время, чтобы понять, кошмар закончен, и мы вместе. Вот только ничего еще не закончилось, по крайней мере, для меня.

— Да, конечно, — прошептала, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы сообщить ему, что теперь у нас другой дом.

Отстранившись от меня, он осмотрелся, словно опасаясь, после чего подался ближе к самому уху и прошептал:

— Мне не нлавится этот дом.

— Мне тоже, — сказала, улыбнувшись, поцеловав его в щечку.

Я прекрасно понимала Максимку. Этот дом принес столько боли не только мне, но и всем, кто так или иначе связан с этим миром. На этой земле было очень много смертей, их просто не сосчитать. Словно она проклята. Несмотря на весь его замечательный вид, хотелось бежать из этого дома, не оглядываясь.

— Малыш, нам придется заехать в одно место по дороге домой, — произнесла, погладив его по голове.

— Куда? — спросил он, нахмурившись.

Что ж, теперь я хоть знаю, что эта идея не нравится не только мне. Но я ничего не могу с этим поделать, ведь обещания привыкла выполнять, да и к тому же, в будущем видела нас с сыном в стае деда.

— В гости к деду.

— Дедушке? — удивился он.

— Да.

Недолгое время он смотрел на меня серьезно, словно решая какую-то задачу. Мой маленький мужчина пытался принять взрослое решение, которое явно далось ему нелегко.

— А это обязательно? — сощурив глазки, поинтересовался Максимка.

— Боюсь, что да, — ответила вздохнув печально.

Хотелось показать ему, что эта идея мне тоже не нравится, но нам от нее никуда не деться.

— Ну, если только ненадолго, — все же согласился он.

Улыбнувшись, я обняла его, шепнув на ушко.

— Знаешь, мне кажется, нам стоит подняться наверх и найти тебе какую-нибудь одежду.

— Зачем? — нахмурился он.

— Что значит, зачем? Ты же не будешь ходить голышом?

— Нет, конечно, я плевлашусь в волка! — гордо, заявил он, вызвав у меня улыбку.