Хранительница 2. Месть волчицы

Эпилог

Девять месяцев спустя…

Сегодня я проснулась от неприятной тяжести внизу живота и ноющей боли в пояснице. Долго выдумывать причину не пришлось. Малышка решила, что пора ей появиться на свет. И все бы ничего, но я абсолютно не готова была к этому. Аккуратно поднявшись, я отправилась на поиски Макса, прекрасно зная, что он не мог уйти далеко.

После того злополучного праздника Макс довольно часто приезжал в стаю и неделями проводил с нами время. Так было до той поры, пока болезнь все же не поглотила деда. Было тяжело и больно прощаться с ним. Не сразу, но я смогла простить ему все ошибки. Все же он был единственным из родных мне людей. После прощального обряда Макс заявил мне, что не собирается оставлять нас здесь одних, и нравится мне это или нет, но он переезжает к нам. В принципе, я не была против, поскольку иметь рядом родного и любимого человека, который доводится мне еще и мужем, намного лучше, чем страдать в одиночестве.

— Макс! — крикнула в пустоту огромного дома, жалея, что решила распустить всю прислугу.

Но на тот момент мне не хотелось, чтобы в доме находились посторонние. Я понимала, что одной с домом деда мне не справиться, поэтому прислуга в доме все же была, но она приходила на час-два, выполняла работу и уходила. Сейчас, не желая разгуливать по дому в поисках мужа, я пожалела, что не оставила в доме хотя бы пару оборотней.

— Макс! — закричала, понимая, что не стоит терять и без того драгоценное время. — Где ж тебя носит, когда ты так нужен? — пробурчала, выдыхая и хватаясь за низ живота.

Последнюю неделю он не отходил от меня ни на шаг, переживая и контролируя. Порой мне казалось, что я ношу под сердцем ребенка не Глеба, а Макса.

— Карина? — раздался сверху взволнованный голос Нины. — Что-то случилось?

— Да, ты не видела Макса? — спросила, стараясь дышать спокойно и как можно глубоко.

— Он уехал, — ответила она, спускаясь.

— Черт! — выругалась, понимая, что не вовремя он решил это сделать.

— Карина, все нормально? — спросила Нина, наконец, спустившись. — Боже, началось! — выдохнула она.

— Нужна машина и водитель, — сказала ей. — Сумка в спальне, там уже все собрано. Так, где телефон? — начала я лихорадочно думать, как теперь быть.

— Что, какая машина? Вы куда собрались? — спросила она, нахмурившись.

— В больницу! Если ты не заметила, то я собираюсь рожать! — раздраженно ответила ей.

— Никакой больницы! — неожиданно рявкнула она. — Всю жизнь рожали дома, и ты родишь. К тому же, вы все равно не успеете в больницу.

— Что значит, не успею? — отойдя от шока, спросила у нее. — Максимка появился на свет спустя сутки мучений.

— Сравнила тоже мне! — буркнула она. — Где мальчик и где девка! Девки всегда были шустрее, поверь моему опыту, все же столько лет прислуживала Михалычу! Ох, сколько в его руках на свет появилось младенцев, — впала она в воспоминания. — Так, поднимайся наверх, в спальню! А я пока позвоню Владиславу.

Я смотрела на нее растерянно, не зная, слушать ее или все же найти более здравомыслящего человека.

— Ну, чего встала?! — прикрикнула она на меня, отчего я аж вздрогнула. Я никогда еще не видела Нину такой. Обычно тихая и скромная женщина в миг превратилась во властную, которой и слово боишься сказать против. — Быстро наверх!

— Хорошо, — проговорила негромко. — Только возьму телефон, чтобы позвонить Максу.

Я не чувствовала никакой угрозы от Нины, но ее поведение заставляло насторожиться. Именно по этой причине я хотела позвонить Максу и сообщить о случившемся. Возможно, он не успел далеко уехать и сможет вернуться, чтобы отвезти меня в больницу.

— Сама позвоню, иди, давай! — пробурчала Нина, подходя к телефону.

Сердце испуганно забилось в груди, я не знала, что делать. Устраивать скандал мне не хотелось. Самой отправляться в дорогу было опасно. Поэтому, не видя иного выхода, все же решила послушаться женщину, вероятно, она права, и дома рожать будет безопаснее.

Впрочем, всего через час мне было уже все равно где, кто, зачем и почему, главное было, чтобы это все как можно быстрее закончилось.

Макс

На рассвете меня разбудило непонятное чувство. Что-то должно было произойти, вот только что, я никак не мог понять. Некоторое время, пролежав в постели и не сумев понять, что стало причиной моего пробуждения, я поднялся. Тихо пройдя по дому и не обнаружив никого постороннего, я заглянул в спальню сына, но и он, тихо посапывая, спокойно спал, уткнувшись в большую мягкую игрушку в виде белого волка.

Тихо закрыв за собой дверь, я решил заглянуть в комнату Карины. Несмотря на то, что наши отношения наладились, и она, наконец, перестала сторониться меня, спали мы в разных комнатах. Не знаю, чему была причина этого, но так решила она, а я не стал спорить, надеясь, что со временем мы переступим и этот порог неловкости. Карина спала неспокойно. Ее лицо искажалось гримасой муки, а на лбу появилась испарина, а с губ изредка срывался тихий стон. И я понял, что этот день наступил.

Карина была против того, чтобы Глеб знал о ее беременности, и молчал, считая это ее выбором. Но сейчас… На подсознательном уровне я всегда понимал, что это неправильно лишать отца самого дорогого: видеть, как его ребенок появляется на свет. Учится ползать, ходить, говорить… Этого всего я лишил себя сам, боясь посмотреть в глаза той, кого люблю, боясь узнать правду. А Глебу даже не дали возможности выбрать, и из-за этого я чувствовал свою вину. Хотя, если подумать, он не дал мне подобного шанса, но я не стал опускаться до его уровня. Именно поэтому наспех собравшись, я разбудил Нину и дал ей указание, что делать, когда проснется Карина. После чего сел в автомобиль и отправился на поиски Глеба.

Знаю, что она будет не рада тому, что я влез туда, куда она не просила, возможно, придет в бешенство. И вполне вероятно, обидится и не будет со мной разговаривать, но я уж как-нибудь это перетерплю. Поскольку смотреть, как она мучается, чувствовать ее эмоции и понимать, что испытывает истинная, было больно.

Глеб

Зверь снова рвался к паре, тихо поскуливая внутри. Я чувствовал, что еще немного и потеряю над ним контроль. Только одному богу известно, что будет после. В общем, все было паршиво, что захотелось выпить. Снова.

На протяжении нескольких недель я только и делал, что напивался. Я понимал, что это не выход, но только так мог хоть ненадолго потерять связь с реальностью. Осознание того, что вина Карины в смерти Кати была только косвенной, лишь подливало масло в огонь. За каждое сказанное ей грубое слово я чувствовал себя виноватым. Мне ужасно не хватало ее пронзительных зеленых глаз, нежной улыбки, пусть и адресованной не мне. Но я не мог взять вот так просто и заявиться к ней в дом. У нее теперь своя семья: Макс и сын… Она столько перетерпела, чтобы добиться этого, и я там буду, определенно, лишним.

Я-то видел, как они ворковали на том приеме. Как она держала его за руку, смотрела на него. Ей было все равно, что я стоял рядом! Она даже не посмотрела на меня! Еще и этот жуткий запах, что отталкивал. Как она его вообще додумалась на себя нанести? А ведь так хотелось вдохнуть ее запах и почувствовать себя вновь живым.

— Глеб, к тебе пришли, — сообщила секретарша, вырывая меня из грустных воспоминаний.

— Кто? — спросил и тут же воскликнул: — Да плевать, пусть проваливают! Никого не хочу видеть. — уже тише добавил про себя.

— Нехорошо так встречать гостей, — произнес знакомый до отвращения голос.

Подняв взгляд, я сфокусировал его на том, кого меньше всего хотел сейчас видеть.

— Проваливай! — сказал вместо приветствия.

— Оу, друг, во что ты превратился?! — сказал Макс, игнорируя мой приказ, прошел и присел в кресло напротив. — Что за повод? — спросил он, беря бутылку с виски и рассматривая этикетку.

— Ваше с Кариной семейное счастье обмываю! — съязвил, приподнимая бокал, словно только что сказал тост, делая из него глаток.

— Я, конечно, догадывался, что дела у тебя паршиво, но чтобы настолько, — хмыкнул он, ставя бутылку на место. — В общем, у нас нет времени на разговоры, поднимайся.

— И что дальше? — спросил, усмехнувшись. — То есть ты, правда, думаешь, что можешь вот так заявиться ко мне и приказывать?

— Представь себе! — ответил он, поднимаясь. — Ладно, Глеб, давай пошли, у нас и так мало времени.

— Да пошел ты!

— Черт! Да какие же вы оба упрямые! — выдохнув, проговорил он, заставляя меня нахмуриться. — В общем, слушай меня внимательно, — сказал он, наклонившись и упираясь в стол ладонями. — Карина вот-вот родит.

Сказанное повергло меня в шок. Я не думал, что у них настолько все хорошо. Внутри все же тлел уголек надежды что она хоть немного любила. А нет, я снова ошибался.

Выдохнув, я залпом выпил содержимое бокала, после чего, с шумом опустив его на стол, проговорил.

— Быстро ж вы, — усмехнувшись, продолжил: — Поздравляю!

— Придурок, этот ребенок твой!

— Конечно! — вновь усмехнулся, ни капли не поверив его словам.

— Послушай, я сам себя лишил возможности быть Максимке отцом с самого рождения из-за страха. Я боялся, что мои опасения, будто Максимка не мой сын, подтвердятся, — неожиданно спокойно проговорил Макс. — Тебе же она не дала шанса на выбор, и это нечестно. Карина боится, что ты решишь, будто она хочет привязать тебя к себе дочерью. Но это неправильно! Ты обязан знать, что у тебя вот-вот родится дочь!

С каждым его словом весь алкоголь из крови словно выветрился, а в голове начали вертеться трезвые и более-менее здравые мысли. Вот только, как бы красиво он не говорил, кое-что не укладывалось у меня в голове.

— Если это так, то почему я не почувствовал ничего при последней нашей встречи? — спросил язвительно, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.

Выровнявшись, Макс усмехнулся точно так же, как и я секунду назад.

— А что ты вообще тогда почувствовал? — спросил, вскинув бровь.

А ведь он был прав. Все это время я пытался понять, для чего она нанесла на себя этот отвратительный запах. Конечно, я предполагал, что она таким образом пытается оттолкнуть меня от себя, но чтобы скрыть беременность.

— Дошло, наконец! — воскликнул Макс. — Теперь, может, все же поедем? А то боюсь, ты пропустишь самое главное — появление дочери на этот свет.

Карина

Как ни странно, но Нина оказалась права, и моя девочка решила долго маму не мучить. И уже через несколько часов я держала свое сокровище на руках. Суета потихоньку сходила на нет, и, наконец, долгожданная тишина воцарилась в комнате.

Улыбнувшись еще раз, пожилая женщина покинула комнату, оставляя меня с малышкой наедине. Через минуту раздался тихий, едва слышный стук в дверь, и, слегка приоткрыв ее в комнату, вошел Максимка. Неуверенно и немного испуганно он приблизился к кровати. Он, наверно, больше всех ждал появления сестренки, чтобы играть с ней. И вот сейчас сынок с неким интересом пытался заглянуть в шевелившийся сверток, но у него ничего не выходило.

— Забирайся сюда, — сказала, похлопав по кровати рядом с собой. — Ну же, смелее…

Сынок, забравшись на кровать, подобрался ко мне ближе и, наконец, посмотрел на сестренку.

— Она такая белая, — сказал он, скривившись, заставив меня улыбнуться.

— Да, она будет красивой белой волчицей. — проговорила, погладив Максимку по щеке.

— Как снег? — удивился он.

— Да, как снег, — ответила, улыбнувшись.

— А как ее зовут? — поинтересовался он, аккуратно погладив малышку по щеке.

— Снежана.

— Как снежок! — радостно воскликнул он, отчего Снежа вздрогнула и захныкала.

Увидев это, Максимка был готов сам расплакаться. Он понял, что причиной плача малышки стал его крик и чувствовал вину за это.

— Ничего, — постаралась успокоить его. — Нам всем предстоит привыкать ко многим новым вещам.

— Я больше не буду кричать, честно-честно, — прошептал он, погладив сестричку по беловолосой головке.

Когда двери открылись в очередной раз, я подумала, что это приехал Макс, но глубоко ошиблась, когда с радостной улыбкой посмотрела на вошедшего. Улыбка медленно растаяла, а сердце испуганно ухнуло в пятки. Прижав малышку к себе сильнее, я с испугом следила за Глебом. Я не ожидала его здесь увидеть, тем более сейчас. Особенно сейчас! Это был восхитительный день и портить его выяснением отношений у меня не было желания.

— Дядя Глеб! — воскликнул Максимка, вынуждая малышку вновь испуганно вздрогнуть и заплакать. — А у меня сестричка лодилась! Снежка.

— Правда? — удивился Глеб. — Это же здорово!

— Как ты сюда… Зачем ты приехал? — спросила, наконец, взяв себя в руки.

— Макс привез, — ответил он, пожимая плечами. — Он мне все рассказал.

— Пойду, папе ласскажу пло Снежу, — проговорил радостно Максимка, слезая с кровати и выбегая из комнаты.

Глеб неспеша подошел и присел рядом, он не сводил с меня глаз, а я чувствовала себя неловко. Мне хотелось оказаться, где угодно, лишь бы как можно дальше отсюда.

— Можно? — спросил он, кивнув на маленький комочек в моих руках.

Казалось странным, что он не кричит, не требует от меня ответов, и это пугало. Лучше бы накричал, чем вот так молчал.

На его просьбу я ничего не ответила, и он принял это за согласие. Подавшись вперед, он посмотрел на малышку и улыбнулся.

— И правда Снежка, — прошептал он, тихо прикасаясь к ее белым кудрям. — Спасибо, — сказал он и поцеловал меня в уголок губ.

— Ну вот, теперь у нас нормальная, полноценная семья! — сказал Макс, входя в комнату с сыном на руках. — А то все ходите, как неприкаянные.