Хранительница 2. Месть волчицы

Глава 32

Как бы мне не хотелось выбираться из нашего тихого уголка, но сидеть здесь вечно не получится. Малыш стал крутиться и капризничать, требуя внимания. Ему нужен был отдых, а еще не помешало бы его искупать и накормить. Мы поднимались наверх с некой опаской, я переживала, что здесь можем наткнуться на кого-нибудь, но этого, к счастью, не случилось.

Максимка отказывался от всего: не хотел купаться, одеваться, кушать. Словно дикий зверек, он то рычал то кричал, вынуждая меня сдерживать рвущиеся наружу рыдания. За последний час я несколько раз готова была отыскать Марию и придушить ее собственными руками. Лишь понимание того, что я нужна сыну, останавливало меня. Все же искупав малыша и облачив его в футболку, взятую в шкафу одной из пустующих комнат, я накормила его и только после этого уложила спать.

Уезжать отсюда, на ночь глядя, было глупо, и я решила остаться в доме. Еще одну ночь здесь как-нибудь мы переживем. Мы заняли мою прежнюю комнату. Так было удобней: большая кровать, двери запираются и личная ванна. А утром я планировала отправиться к Михалычу — были у нас еще нерешенные вопросы. Да и с дедом связаться я могла только через него.

Приняв душ, я прилегла рядом с сыном, наблюдая за тем, как он спит, впервые за последнее время чувствуя себя спокойно. Да, нам предстоит еще немало времени, чтобы забыть этот кошмар, но самое главное, что теперь он со мной.

Дверь тихо скрипнула, и я с испугом осознала, что забыла ее запереть. Резко обернувшись, я увидела на пороге Макса. Я хотела подняться, но он жестом показал, чтобы этого не делала. Прикрыв за собой дверь, он обошел кровать и прилег по другую сторону Максимки. Внимательно смотря на него, он прикоснулся к кудрям малыша. Заметив, как тот вздрогнул, он отдернул руку, сжав с гневом губы.

— Я ведь до последнего не верил, что он — мой сын. Искал, переживал, но не верил, — прошептал Макс, не сводя с сына взгляд. — У нас гораздо сложнее с этим, чем у людей. Если они не верят, то делается ДНК-тест. У нас же отец должен чувствовать сына с самого рождения, с первого крика. Издревле самец присутствовал при родах. Это происходит и по сей день. Партнерские роды — сейчас это называется именно так, — хмыкнул он. — Я во многом заблуждался, даже когда ты сказала, что сын здесь, то не поверил! Ты знала, что у него нет запаха? — спросил он удивленно, посмотрев на меня. — Не знаю, как это возможно, но я ничего не чувствовал, пока он не успокоился в твоих руках. Мой зверь принял его, а значит, я зря потерял столько лет, находясь вдали от него.

Макс замолчал, опуская взгляд на сына, а я не удивилась сказанному. Считая, что это вполне нормально, учитывая, что его мама тоже необычная. Макс хотел снова прикоснуться к сыну, но отдернул руку, боясь разбудить.

— Глеб говорит, что ты видела будущее и предвидела Катину смерть, — проговорил Макс, подняв на меня взгляд.

В его взгляде не было ненависти, и это меня немного успокоило, но там плескались боль, непонимание и страх. Он не до конца еще поверил, но уже горевал по потери сестры. И я его понимала, зная, что она погибла, мне до сих пор не верилось в это.

— Там в подсобке старик дал мне какой-то отвар. Он сказал, что это поможет мне вновь обрести силу. Не знаю, что это была за отрава, но после нескольких глотков я провалилась в некое забытье, — попыталась объяснить ему. — Я не видела будущее, это скорее были варианты его развития.

— Почему не рассказала?

Такой простой вопрос, на который очень нелегко найти ответ. Я долго молчала, подбирая слова, но вскоре поняла, что, кроме правды в этом случае, сказать нечего.

— Это ничего не изменило бы.

— Ты так просто об этом говоришь, — хмыкнул он печально, словно обвиняя. — Но мы бы придумали что-нибудь, нашли бы способ спасти ее! — возмутился он, немного повысив голос, из-за чего Максимка вздрогнул и теснее прижался ко мне.

Опустив взгляд на сына, Макс немного сбавил обороты, понимая, что здесь не место для криков. Вот только я не желала останавливать наш разговор на этом. Мне нужно было хоть до кого-то из них донести почему я так поступила.

— Посадили бы под замок? — спросила, выгнув бровь.

— Если понадобилось, привязал бы к стулу, — зло прошипел он, посмотрев на меня и подаваясь вперед.

Ощутив его дыхание на лице, я почувствовала, как волчица взволнованно зашевелилась. Не желая разбираться еще и с этим, я отстранилась, увеличивая между нами расстояние.

— Ты бы просто оттянул неизбежное, Катя знала, что Глеб ее истинный. Если бы вы вмешались, погиб бы Глеб, а через пару месяцев и она.

Сейчас я говорила правду, которая давалась мне с трудом. Я видела, что могло произойти вмешайся они. Это страшно пережить смерть любимого, но еще ужасней наблюдать за тем, как молодая девушка превращается в живой труп.

— Нет, если бы я нашел ее пару, — до последнего противился он. — Ты просто не хотела, чтобы погиб он.

— Не нашел бы, я убила его, — сказала игнорируя его последние слова.

— Что? — пораженно выдохнул Макс.

Да, кредо убийцы теперь будет преследовать меня до конца жизни, но уже ничего не изменишь.

— В той битве много лет назад, на этом же месте, — не желая вспоминать об этом, я все же пояснила, иначе это звучало жутко.

— Но ты же могла предупредить Глеба! — продолжал настаивать он.

— Не могла! — прошипела на него, не выдержав напора. — Я не знала, как это произойдет! В видении была только смерть, я не видела подробностей. Только чувствовала страх, утрату, ненависть и боль. Много боли. Мне дали выбор, но не дали возможности отказаться от него. И поверь, если бы не малыш, я бы с удовольствием заняла место Кати, раз и навсегда покончив с этим!

Макс ничего на это не ответил, поджав недовольно губы. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая нашим частым дыханием и сопением малыша. Я не имела представления, о чем он думает, даже не пыталась понять. Для меня было важнее понять, что чувствую я, находясь рядом с ним. Почему-то я не чувствовала к нему ненависти, что пылала во мне ранее, но и привязанности и той прежней страсти тоже не было. Возможно, этот случай сломал между нами стену непонимания.

— Она была любимицей семьи, но считала иначе, потому что была другой, — неожиданно признался Макс. — Глеб возненавидел тебя.

— Знаю.

Я видела это и была готова к подобному. Ненависть со временем пройдет, а боль утихнет.

— Что дальше? — спросил он. — Насколько далекое будущее ты видела?

— Достаточно, чтобы знать, что все будет хорошо.

— У всех?

— У всех.

Тишина снова повисла в комнате. Понемногу усталость брала свое, и меня стало клонить в сон. Хотелось закрыть глаза и провалиться в забытье, позабыв этот день.

— Завтра на рассвете казним Марию и ее приспешников, а после состоится погребальный ритуал, — проговорил Макс.

Несмотря на усталость, я готова была поговорить об этом, поскольку уже думала над этим вопросом.

— Нет.

— Что нет? — нахмурился он.

— Я не хочу ее казнить, — заявила, вынуждая Макса стать чернее тучи.

— Карина, после всего, что она сделала… — возмутился Макс.

— Я не хочу, чтобы ее смерть была быстрой, — перебила его, сверкнув глазами.

Когда я говорила Марии, что она будет молить меня о смерти, то не шутила. Я не хотела, чтобы она умерла мгновенно, не испытав того, что пришлось пережить моему мальчику.

— И какое решение предлагаешь ты? — поинтересовался Макс, продолжая с сомнением смотреть на меня.

— Я еще не уверена… — сказала задумчиво. — В любом случае, завтра все узнают о нем.

— Твое право, — согласно кивнул Макс. — Надеюсь, ты не решишь помиловать Марну, на ее руках смерть Катерины и других парней.

— Не стоит меня недооценивать. — заявила ему, пряча в голосе обиду. — А сейчас я бы хотела немного отдохнуть.

Намекнула ему, что хочу остаться одна, но либо он не понял намек, либо решил проигнорировать его.

— Кровать большая, — сказал он и только потом ради приличия поинтересовался: — Не против, если я останусь рядом с сыном?

«Против!» — хотелось ответить ему, но я промолчала. Обняв малыша, я прижала его к себе сильнее, закрывая глаза в надежде на спокойный сон.

Сон окутал меня тревожным покрывалом, унося в прошлое, которое всеми силами пыталась избежать. Но жестокая судьба решила по-своему. И пережитый вчерашний ужас, все же настиг меня.

Стоя в комнате, я наблюдала за происходящим с широко распахнутыми глазами и дико бьющимся сердцем.

Мария все так же сидела на полу, рядом с ней стоял один из оборотней, вроде тот который говорил что Максимки в доме нет, а не далеко от них находился Глеб. Вроде все выглядело вполне спокойно и ничто не предвещало беды. Но я знала, что сейчас должно произойти что-то ужасное, то чему свидетелем не хочу быть. Но любая попытка убежать, спрятаться была бессмысленна.

Медленно Глеб подошел к Марии, присаживаясь рядом, заглянув ей в глаза он что-то спросил. Настолько тихо, что я не услышала что именно. Мария подняла взгляд и с усмешкой на губах ответила ему. Я пыталась понять, почему ничего не слышу. Почему могу видеть чувствовать, но не слышать?

Решив проверить догадку, позвала Глеба, но открыв рот, так и не смогла произнести ни слова! Я снова и снова пыталась докричаться хоть до кого-то. Мне хотелось предупредить о беде, но ничего не получилось и я сдалась. Мне ничего не оставалось, кроме как стоять и смотреть.

Между Глебом с Марией завязался разговор, к концу которого она уже кричала пытаясь кинуться на него. Но рядом стоящий оборотень ее удержал от возможности, вцепится в Глеба.

Усмехнувшись, Глеб поднялся, намереваясь уйти, посчитав, что разговор окончен. Я видела, что он шел к подвалу, наверно хотел убедиться что у нас с Максом все нормально. Но он так и не дошел.

Глеб не видел, как парень охраняющий Марию гадко улыбнулся, отпуская ее. Зато это видела я, и то, как он передал ей пистолет, отходя в сторону.

Поднявшись, Мария направила пистолет на Глеба, прокричав что-то вслед. Вздрогнув Глеб обернулся, замирая в изумлении.

Парень что должен был охранять Марию, подошел к ней со спины и приобняв, поцеловал в шею. После чего он посмотрел на Глеба таким же ненавистным взглядам, как смотрела на него Мария.

Глеб, усмехнувшись что-то сказал. И это явно не понравилось парню. Он положил ладонь поверх рук Марии, прицеливаясь. Смотря на Глеба, он стал что-то говорить. С каждым произнесенным словом Глеб становился чернее тучи.

Когда с губ парня сорвалось последнее слово, Маринка что-то прошептала Глебу на прощание, входные двери распахнулись, явив всем запыхавшуюся Катерину.

Ей хватило минуты, чтобы понять что происходит. Удивленный взгляд парня, испуганный Маринин и шокированный Глеба, когда посмотрев на девушку, он увидел как засветились ее глаза.

Катин взгляд я наверно запомню навсегда.

Она с недовольством и ненавистью смотрела на парня, а потом что-то ему прокричала. Придя в ярость, он перевел пистолет на нее и, немедля ни секунды выстрелил.

Я закричала, желая зажмуриться, чтобы не видеть как девушка вскрикнув, упала, но не смогла.

Глеб вздрогнул, не ожидая подобного, а Мария начала кричать на парня, что-то ему доказывая. Именно в этот момент Глеб сбросил с себя оцепенение.

Зарычав, он бросился на них, вырубив Марию, Глеб набросился на парня, сбивая его с ног. Нанося удар за ударом, Глеб выплескивал ярость.

В какой-то момент в комнате появился черный волк.

«Макс» — выдохнула, видя как всего за секунду он, обернувшись, кинулся к сестре.

В его взгляде плескался страх, боль, растерянность и неверие. Подхватив сестру на руки он отнес ее на диван не обращая внимание на происходящее вокруг.

Всего за минуту все кардинально изменилось. В дом ворвались оборотни, и оценив ситуацию быстро среагировали. Одни оттащили сопротивляющегося Глеб от едва живого парня, другие подхватили Марию и вынесли на улицу, вслед потащили и ее ухажера.

Глеб пытался кинуться вслед, чтобы продолжить начатое, но тихий стон Кати остановил его.

Дернувшись как будто от удара, он бросился к ней, падая на колени. Дрожащими руками он пытался прикоснуться к ней, но боялся. Посмотрев ей в глаза, он что-то сказал, на что Катя улыбнулась.

Не знаю, что Глеб говорил ей, или может, просил. Он не желал терять ее, это было видно во взгляде, в крепко стиснутой челюсти и дрожи в руках.

Взгляд Кати медленно угасал, причиняя страдания и боль. На последнем вздохе она что-то прошептала, и этому шепоту вторил вой белого волка, а через мгновения к нему присоединился черный волк.

— Нет! — прокричала, вторя им, и проснулась резко садясь в постели.

— Кошмар? — раздавшийся хриплый голос Макса, заставил вздрогнуть.

Повернувшись, увидела, что он лежит в той же позе, а рядом прямо на футболке, которую с трудом одела малышу, лежал волчонок, свернувшийся в клубок.

— Он сам обернулся. Во сне, когда ты закричала первый раз, — пояснил Макс, видя мой хмурый взгляд, обращенный на сына. — Ну, так что тебе снилось? Снова будущее?

— Нет, прошлое, — ответила, потерев устало лицо.