Идеальный выбор

Родители Софии не были плохими людьми. К травке они не притрагивались с тех пор, как дочери исполнилось три. Они ходили на работу, развлекались с друзьями и соседями и безмерно обожали свою дочь. Они были неплохими людьми. Но они были родителями.

София ступила на хорошо утоптанную дорогу; ведомая ненавистью к своему телу, по этой дороге шла каждая вторая из знакомых ей девушек. Со временем София поднаторела в самоповреждениях, она скрывала их искуснее, чем другие девочки, преображала телесные травмы в иные фобии, которые было легче скрыть; как и во всем, к чему она прилагала руку, София достигла в этом деле немалых успехов.

В танце. Нижняя часть тела подхватывает движения верхней. Мускулистые узкие ляжки скрещиваются. Распахиваются. Снова накрест. Трутся друг о друга, оглаживают друг друга, фоновая мелодия, круги по воде. Здесь так заведено. Громкая музыка и «ш-ш!» шелковой кожи, и хруст двадцатифунтовых банкнот в ладонях-бумажниках, руках-карманах, набухших железах-кошельках.

София проснулась в отличном настроении, обиды прошлого вечера растворились в пяти часах спокойного, легкого сна. Габриэль исчез. У него было полно ангельских обязанностей, и София не могла удержать его при себе хотя бы в течение суток. Кто знает, возможно, на его попечении находились еще полдюжины беременных девственниц. Опять же, почему бы не предположить, что Габриэль, несмотря на бледно-голубое свечение и нежное не-касание прекрасной кожи, сматывается с утра пораньше по той же причине, что и обычные парни — из боязни, что София своими заморочками втянет его в очередную дискуссию о нынешнем состоянии их любви/вожделения.