Игры Эн Ро Гримм

Глава 10. ПЕРВАЯ СЛУЖБА

С замешательством Сирил справился первым – и первым же двинулся к воротам.

– Куда! – зашипел Джек, безуспешно попытавшись ухватить его за капюшон. – Нужно сначала осмотреться, прикинуть…

– Думаю, что уже поздно, – ответил он. И указал на ворота: – Смотри, нас заметили.

Чудовищные створки, щедро украшенные костями, плавно раскрывались, точно приглашая войти внутрь. Во рту пересохло, и Джек сглотнул, но отступать было некуда.

«Ладно, не съедят же нас в самом деле».

От ворот к крыльцу вела утоптанная дорожка. Двор выглядел подозрительно чистым и приличным, если, конечно, не считать черепов на кольях, и продолжался за домом тоже – сквозь заросли бузины виднелся высоченный стог сена и ещё какие-то хозяйственные постройки. Запах мертвечины и дыма перебивал всё, и эта смесь, одновременно сладкая и горькая, будто бы застревала в носу. У зверя бы шерсть на загривке встала дыбом; Джек же просто вздрагивал от любого подозрительного звука.

«Хотя ещё вопрос, какие звуки в подобном месте не будут вызывать подозрений».

Широкое крыльцо было добротно сделанным, но слишком уж старым. Деревянные перила, мощные и грубые, поросли мхом и лишайниками так плотно, словно на них сверху накинута была драная шерстяная шаль, связанная из клубочков-остатков, из обрывков и клочков. Высокие каменные ступени почернели, кое-где плиты раскололись, и сквозь трещины проросли дикие травы… и цветы.

Слева, из третьей снизу ступени, прямо у перил торчала неказистая, лысоватая, но очень упрямая ромашка.

«Хороший знак», – успел подумать Джек, и в то же мгновение дверь дома распахнулась сама собой, и наружу хлынул чёрный дым.

– Хи-хи-хи! – послышалось тоненькое, визгливое хихиканье, и дверной косяк обхватили узловатые старческие пальцы. Чёрные когти клацнули по дереву. – Подруга, никак, у нас гости.

– Хе-хе-хе, – вторил ему пронзительный женский голос, и в другой откос также вцепилась жилистая рука. – Молодые гости, молодая плоть!

– Уфу-фу-фу, – выдохнул кто-то в дыму. – Молодая плоть, знамо дело, к ужину!

– Хи-хи-хи, и сытно поесть, и в купальню воды наносить!

– Хе-хе-хе, и с работой подсобить, и взгляд усладить!

– Уфу-фу-фу, не толкайтесь, подруженьки, тут все-ем хватит…

Дым наконец рассеялся, и на порог разом, лишь по счастливой случайности не застряв в проёме, ступили три женщины, такие рослые и плечистые, что даже долговязый Джек ощутил себя задохликом. Незнакомки были чем-то неуловимо похожи: одинаково древние, с кривыми, мясистыми носами и тонкогубыми, перекошенными ртами. Иные морщины на безобразных лицах выглядели такими глубокими, что там без проблем получилось бы спрятать спичку, а бородавки выросли размером с сушёную вишню.

А вот волосы и зубы ведьмы словно у кого-то украли – юного и прекрасного.

Старуха справа, которая хихикала, то кокетливо перекидывала через плечо роскошные золотистые локоны, излучающие мягкий свет, то отбрасывала за спину. У той, что хехекала и стояла слева, шевелюра распадалась на отдельные ленты-пряди – красно-рыжие, словно тёмная медь, гладкие и прямые. Средняя стояла, гордо скрестив руки под вислой грудью, и чёрные, блестящие, слегка волнистые волосы, переплетённые с мелкими белыми цветами, окутывали её, точно драгоценный плащ.

Каждая из них была облачена в дюжину рваных платьев и платков, до того старых и ветхих, что даже цвета не различить, как ни присматривайся. Вместо бус – низка мелких звериных черепов, вместо серёг – огромные желтоватые клыки… Улыбались ведьмы широко, добродушно и белозубо, переглядываясь и непрестанно посмеиваясь.

Сирил отчётливо сглотнул, однако не сдвинулся с места, только побледнел. Он явно попытался что-то сказать, но губы шевельнулись совершенно беззвучно, только вырвался судорожный вздох.

«Что ж, значит, придётся мне».

– Доброго вам вечера, красавицы! – жизнерадостно оскалился Джек, делая шаг вперёд, и слегка склонился, прижав ладонь к груди. Обаяние редко его подводило в том, что касалось женщин; он в целом не сомневался, что и сейчас произведёт впечатление, только побаивался в глубине души, что слишком сильное. – Мы с приятелем совершенно случайно проходили мимо и не смогли отказать себе в удовольствии заглянуть на огонёк, тем более что ночь уже близко. Я слышал, что вы очень добры и пускаете путников на ночлег всего лишь в обмен на три небольшие услуги…

Ослеплёнными улыбкой Джека ведьмы, конечно, не выглядели, но снова начали переглядываться и хихикать, явно польщённые.

– Верно-верно, гостям мы рады, хи-хи-хи, – кокетливо подмигнула сразу двумя глазами светловолосая. Про себя Джек окрестил её «Белой». – А за хорошую службу даже и наградим, правда, подружки?

– И то верно, хе-хе-хе, – согласилась вторая, рыжая, верней, «Красная».

– Уфу-фу-фу, главное-то – целым остаться, – добавила последняя, «Чёрная», которая Джеку отчего-то казалась ещё и старшей. Может, потому что держалась капельку строже и меньше паясничала. – Что же, проходите, дорогие гости, отужинайте с нами, повеселите старух… а там уж решите, оставаться ли на ночь или дальше пойти.

Поднимаясь по ступеням, он осторожно взял Сирила под руку; тот не возражал.

Дом внутри выглядел просторней, чем можно было бы подумать. Сразу при входе располагалась большая комната с высокими – шестиметровыми, по меньшей мере – потолками. Посередине красовался деревянный стол на двенадцать персон, справа полыхал камин, слева виднелись ступени в погреб. Джек насчитал несколько дверей, часть из которых скрывалась за выцветшими занавесками, и с полдюжины окон, накрепко закрытых ставнями. Сверху, с потолочных балок, свисали связки трав, сушёных мышей и змей, птичьих перьев и звериных хвостов – в том числе и лисьих. Пол устилали шкуры в несколько слоёв. Мертвечиной здесь воняло меньше, а дымом – сильнее, и сквозь всё это пробивался отчётливый запах леса и болота.

– Хи-хи-хи, прошу к столу, дорогие гости! – радушно замахала руками Белая, поднимая целый ураган. – Ну-ка, подружки, подсобите!

Она хлопнула в ладоши, так же поступили Красная и Чёрная. Из печи и из-под потолка тут же выскочили миски, полные похлёбки, вылетело блюдо с курицей, зажаренной целиком, с головой, хлеб, кувшины с питьём, высыпались прямо из стены вилки и ложки… Съедобно всё это, впрочем, не пахло. Джек с подозрением водил носом, но чуял только лес, болото и дым, силясь понять, в чём подвох.

«Может, как-то исхитриться и только сделать вид, что я ем? – прикинул он тоскливо. – Да, и Сирила предупредить надо, наверное…»

Но сделать ничего не успел.

Ведьмы, посмеиваясь, подталкивали «дорогих гостей» к столу, верней, к лавкам, приговаривая, что ужин стынет, когда Сирил, тайком ущипнув себя за бедро, глубоко вдохнул – и наконец заговорил:

– Там, откуда я родом, принято приходить в гости с угощением, – произнёс он чуть осипшим голосом. И – полез в дорожную сумку-мешок, приспустив её с плеча. – Вот, немного гостинцев от чистого сердца, чтобы… чтобы разделить их справедливо и чтобы каждому досталось.

Скованно, неловко он выставил на стол бутылку вина – ежевичного, если верить этикетке – и головку сыра; затем запустил в сумку руку почти по плечо, выудил чуть зачерствелый хлеб, напоминающий багет-переросток, и нож из драконьей чешуи. Отрезал три широких ломтя, на удивление ровных и, небрежно заткнув нож за пояс, на раскрытых, дрожащих ладонях протянул ведьмам хлеб.

Те перестали хихикать и переглянулись… а потом осторожно взяли по ломтю.

В их больших, грубых, узловатых пальцах кусочки казались совсем крошечными.

– Ну-ка, подружка, убери это, – сказала вдруг Чёрная негромко, прикусив хлеб. – И достань-ка чего получше, чтоб не ударить в грязь лицом.

Три хлопка в ладоши – и миски-плошки сами по себе разбежались по углам, спрятались по теням, однако Джек успел заметить, как похлёбка превращается в болотную жижу, жареная курица – в корягу, а хлеб – в мох.

«Кажется, пронесло, – ошарашенно подумал он. – Гм. Надо будет извиниться перед Сирилом за то, что я считал его не приспособленным к жизни дураком».

Сирил поймал его взгляд и самодовольно фыркнул – точно мысли прочитал.

Второй раз ведьмы накрыли стол по-настоящему, не очень разнообразно, зато щедро: запечённая свинья с огромной сосновой шишкой в пасти, горка красных яблок, кувшин жидкого мёда, высоченная башня из пресных лепёшек, ягоды и грибы. Джек, у которого после двухдневного пешего перехода был зверский аппетит, сметал всё, что видел – пытался наесться впрок, подозревая, что завтра будет уже не до того, и осыпал хозяек комплиментами. Сирил наоборот молчал, перебивался крошками и пил сильно разбавленное вино, точно время тянул…

Безуспешно, впрочем.

У ведьм аппетит оказался завидный – с запечённой свиньёй они расправились практически без посторонней помощи, втроём. Когда блюдо наполнилось обглоданными костями, а кувшины с питьём опустели, пришло время для разговоров.

– Славный был ужин, хе-хе-хе, – оскалилась Красная сыто, похлопав себя по выпуклому животу. – Верно, подружки?

– Давненько так не развлекались, уфу-фу-фу, – согласилась Чёрная и сощурилась. – С пьяных глаз, с сытого брюха как-то на добро тянет… Если вы, гости, решите пойти дальше, не будет за вами погони – с миром уйдёте.

– А если нет, так есть у нас три службы, да нет служанки, – подхватила Белая, кокетливо накручивая сияющий локон на корявый палец. – Службы непростые, но и награда славная… и тебе она, пожалуй, нужней, чем твоему приятелю, – добавила она и в упор уставилась на Джека. – Знаешь ведь, что проклят?

Его продрало морозом по загривку.

– Ну, вроде как знаю, но прочувствовать не успел, – с деланой легкомысленностью произнёс он, потянувшись до хруста. – А вы, я посмотрю, видите, что за проклятие, да, красавицы?

Они переглянулись, обмениваясь уже привычным «хе-хе-хе» и «хи-хи-хи».

– Своих рук-то дело всегда ясно видно, уфу-фу-фу, – подтвердила Чёрная, скрестив под грудью руки. Голос, тонкий и визгливый, странно изменился, стал ниже: – Была у нас сто лет тому назад нерадивая служанка. Мало что со службами не справилась, так и хуже того – попыталась нас обворовать. По делам и плата: не сокровище, а проклятье. Если придёт нужда ей, лентяйке, в доме уснуть, так на первую ночь зачешется у ней бок…

– А на вторую – зачешется вся левая половина, хе-хе-хе! – подхватила Красная.

– А если она на третью ночь в том же доме уснёт, то к рассвету кожа у неё слезет одним куском разом, как блудница снимает чулок! – гаркнула Белая и рассмеялась пискляво. – И-хи-хи-хи! Как чулок!

Сирил, который и без того был бледным, совершенно позеленел; Джеку наоборот полегчало.

«Ну, теперь точно нельзя отказываться от задания, – подумал он, ощущая, как закипает внутри дурное веселье. – Вряд ли даже у лиса получится всю жизнь спать только под кустом. Тем более в Игре… Интересно, если кто-то меня где-нибудь запрёт на три дня, это будет считаться добровольной ночёвкой под крышей?»

– Что за службы? – отрывисто спросил Сирил; он снова и снова отводил с лица одну и ту же чёрную прядь, но длины волос не хватало, чтоб она держалась за ухом. Один и тот же нервный жест, раз за разом, раз за разом… – Можете сказать?

– Всему своё время, хи-хи! – прикрыла рот ладонью Белая. – Всему своё время!

– Хочешь узнать, так оставайся, милый гость, хе-хе, – добавила Красная. – Только три условия: пока службы не исполнены, со двора прочь не ходить, вина до пьяна не пить, чужого не брать!

– А иначе голова с плеч и на ворота, уфу-фу-фу!

– Ну, условия вполне… кха-кха!

Джек хотел согласиться, но Сирил ткнул его черенком вилки в бок, заставляя заткнуться, и заговорил сам:

– Тогда и у меня три условия. Первое: службы будут исполнены так, как сказано, и никак иначе. Поясню: если вы прикажете принести три куриных яйца, то не станете придираться к трещинам в скорлупе или к её цвету. Яйца есть яйца, правильно? Если приказано будет сшить платье, то нельзя потом говорить, что фасон не тот – платье есть платье. Иначе любую службу можно сделать неисполнимой.

Ведьмы переглянулись. В глазах у Белой читалась нерешительность, но Чёрная уверенно кивнула:

– Справедливо. Второе условие какое?

– Мне нужно хотя бы три часа в день на занятия музыкой, – спокойно произнёс Сирил. – Я скрипач. Если не буду играть, каждый день, то потеряю навык. Могу уйти в дальнюю часть двора, чтобы не мешать, или сократить время… На выполнение ваших заданий это не повлияет, впрочем. Нас двое, если что, мой… мой друг меня подменит.

Он запнулся, но имя Джека не озвучил, и оттого в груди стало теплее.

«Может, не так уж он и злится?»

На сей раз ведьмы обменивались взглядами дольше, пока наконец Красная не заговорила:

– И это справедливо. Говори, что за третье условие у тебя, скрипач.

– Очень простое и логичное, – вздёрнул подбородок Сирил. – Когда службы будут исполнены, вы отпустите нас, не причиняя никакого зла. Позволите уйти обратно в город, ну, или куда-то ещё. Никаких проклятий, преследований, никакого вреда потом в любом виде. И, естественно, никакого колдовства, понуждающего остаться здесь.

Наступила тишина.

– Если, если… – произнесла наконец Чёрная. – Уфу-фу-фу… Если службы будут исполнены, то я обещаю тебе это. Мы обещаем это: вы уйдёте свободно, никакого вреда…. Если службы будут исполнены, – повторила она, и все трое засмеялись.

Сирил обернулся к Джеку – и осторожно кивнул:

– Тогда мы берёмся за работу. Что надо сделать?

Стоило ему только это произнести, как стены задрожали, подёрнулись маревом. Ведьмы разом поднялись – и будто бы выросли, стали ещё выше, больше. Белая, воздев руки, торжественно произнесла:

– Была у нас служанка – молодая, пригожая, да одна беда – ленивая…

– Взялась за работу, а работы не исполнила! – подхватила та, которую Джек про себя называл Красной. И добавила тоненьким голоском, зажмурившись: – Ух, сбежала!

– Двоих, двоих взамен себя послала! – взвыла Чёрная, потрясая скрюченными пальцами в воздухе.

Затем повисла недолгая пауза… И они грянули на три голоса, явно получая от происходящего немалое удовольствие:

– Так тому и быть!

…точно молния ударила посреди комнаты, прямо в стол.

С полминуты Джек, оглушённый и ослеплённый, мог только беспомощно моргать – и чихать по-лисьи, словно пытаясь вычихать резкую, озоновую свежесть с оттенком гари. Комната как будто плыла; пол колебался. Когда же ощущения более-менее вернулись в норму, и получилось наконец осмотреться, стало ясно, что всё осталось прежним.

Всё, кроме некоторых деталей, совершенно незначительных.

«Ну, стоит признать, что мужская гордость немного задета, – подумал Джек оторопело, ощупывая собственную одежду. Хотелось вдобавок ещё ощупать себя и между ног, но там как раз, он подозревал, всё было в полном порядке. – Ладно, всё не так плохо. Лучше, чем совсем лишиться этой самой гордости… Да и яркие цвета я люблю».

Три ведьмы стояли плечом к плечу – и скалились так злоехидно и самодовольно, что между лопатками начинало чесаться.

Джек, впрочем, тоже кусал губы, чтобы не заржать в голос. На Сирила он старался прямо не смотреть – и подозревал, что сам выглядит ещё хуже.

«Нет, у ведьм определённо есть чувство юмора, только очень дурацкое».

– Спасибо, хозяйки, за любезный приём, – снова склонился он слегка, прижимая руку к груди, и с трудом удерживаясь от того, чтоб не сделать реверанс. – Когда прикажете приступить к работе?

– Утро вечера мудренее, – отмахнулась Белая.

– Не с утра, а после завтрака, – зевнула Красная, продемонстрировав чуть больше белых, крепких зубов, чем положено человеку.

– Ночь пройдёт, а там видно будет, – подытожила Чёрная. И махнула рукой: – Ну, ступайте спать – в ту комнату, где служанка-лентяйка спала, на её перину, уфу-фу-фу!

– Хи-хи-хи!

– Хе-хе-хе!

Монолитную с виду стену рассекла трещина, параллельно ей – другая, и ещё одна – перпендикулярно… Когда треск затих, дверь, которой мгновение назад не было, широко распахнулась. За ней виднелась комната, довольно тесная с виду, но всё же достаточная для двух человек; Джек осторожно подтолкнул Сирила, так и застывшего на месте, в нужную сторону, но, уже ступая в проём, спохватился и обернулся:

– Спасибо ещё раз за гостеприимство, но, э-э, я забыл спросить, а что насчёт уборной?

Белая молча хлопнула в ладоши – и откуда-то с потолка грохнулось здоровенное ведро подозрительного цвета.

«Надеюсь, оно просто золотистое, а не золотое».

Ведро Джек прихватил с собой – и не зря, потому что дверь исчезла, стоило только очутиться в спальне для прислуги. Верней, для «служанки»: занавески на зарешёченном окне были перехвачены кокетливым бантом, в углу стояло старинное трюмо с зеркалом, а единственную «кровать» – несколько пышных перин, брошенных прямо на пол – отделяла от остального пространства нежная кружевная кисея.

– На постель, если что, не претендую, я и на полу прекрасно высплюсь, – сразу сказал Джек, старательно пытаясь не пялиться уж слишком внимательно на невольного напарника по квесту… и почувствовал, что терпение у него закончилось, а вот смех, увы, нет. – М-да… нет, ну, логично, мы же пришли исполнять «службу» вместо «служанки». Но… чёрт, это умора!

И он наконец дал себе волю – и расхохотался в голос, не стесняясь.

Сирила перекосило:

– Ты!.. Заткнись! Что, очень весело? Ты себя видел?

– Я тебя видел, мне этого достаточно, – откликнулся Джек, вытирая выступившие от смеха слёзы. – Да ладно, не кипятись, тебе даже идёт. Вылитый бариста. Ну, в том плане, что их длинные чёрные фартуки тоже очень похожи на юбки…

– А ты похож на клоуна! – прошипел Сирил, ничуть не польщённый комплиментом.

– И ты абсолютно прав, – весело откликнулся Джек и задрал пёстрые юбки, в которые превратились его штаны. – О, ты гляди-ка, шерстяные чулки! Вообще знаешь, я ходил в элитную школу для мальчиков, и у нас там были такие же. Лет до двенадцати их носили. Очень выручает, когда холодно, особенно если учесть, что основная униформа – шорты до колена… Так, у тебя тоже?

– Пошёл к чёрту.

– Ну покажи!

– Сдохни.

– Ну чего ты ломаешься? Покажи! Ты что, ни разу на маскараде не был? Не косплеил никого? А мне вот довелось поработать в косплей-кафе, и костюм горничной – это ещё удобно и практично, если сравнить, например, с костюмом кролика или огромной креветки… Вот представь: я стою с пачкой флаеров Особого Летнего Меню, и я – креветка, у меня чёртов хвост между ног, и тут мимо идёт девушка моей мечты, если к ней не подкатить, то всю жизнь жалеть будешь. И подхожу я к ней, а чёртов хвост…

Выражение лица у Сирила стало мученическим.

– Если я покажу, то ты заткнёшься?

– Ну…

Стиснув челюсти до хруста, Сирил осторожно подобрал длинные чёрные юбки – издали они и правда напоминали костюм баристы, тем более что рубашка и жилет у него остались почти что прежние. Сперва до колена, потом чуть выше…

Джек разочарованно выдохнул.

Вместо колючих шерстяных чулок напарнику выдали дамские панталоны до щиколоток, впрочем, весьма скромные. Больше всего они напоминали недорогое хлопковое термобельё – или пижаму, и выглядели вполне пристойно.

«В них, наверное, даже спать можно. Повезло с костюмом, в отличие от меня… Впрочем, я и так, и так собирался ночевать в лисьей шкуре».

– Скучно, – подытожил он, выпрямляясь. Сирил, которого до сих пор трясло от ярости, опустил юбки. – Ну, главное – не запутаться с непривычки, лично я в ростовом костюме кролика в первый день так навернулся, что до сих пор вспоминать больно… И лучше, наверное, уже прямо сейчас ложиться спать, а то неизвестно, когда нас поднимут. Ведро в углу, перина в твоём распоряжении, если что – буди меня.

– Спасибо за разрешение, папочка, – елейным голосом откликнулся Сирил… но всё-таки послушался и скинул с плеча дорожный мешок, а затем принялся и сапоги расшнуровывать.

– Тогда уж братец, – тут же отреагировал Джек. – Братец Лис, во! – и он засмеялся над собственной шуткой.

Сирил посмотрел на него, как на идиота.

В целом ночь прошла спокойно. Изредка мерещились подозрительные звуки, но где-то далеко, не во дворе даже, а будто бы в горах – лай, рёв, скулёж, воняло то псиной, то мертвечиной. По углам уютно скреблись мыши. Иногда снаружи принимался идти дождь, и тогда сон наполнялся мягким, убаюкивающим шелестом…

Джек совершенно точно лёг вечером на полу, ближе к предполагаемому месту выхода, но ближе к рассвету проснулся у Сирила на груди – свернувшись в рыжий пушистый клубок и обернув самого себя хвостом.

Чужие пальцы, тонкие, но сильные, отчаянно цеплялись за мех.

Ведьмы оказались щедрыми хозяйками – и не слишком строгими. Подъём был поздним, а завтрак – сытным. Трапезничали, как и накануне вечером, за одним столом, по очереди отрезали по ломтику от общего куска, а блюда передавали по кругу. Джеку отчаянно хотелось кофе, пусть бы и дрянного, из привокзального автомата, пусть бы даже и не слишком горячего. Сирил, бледный и лохматый, тоже зевал – и морщился, когда делал очередной глоток терпкого травяного настоя; в свою пресную лепёшку он покрошил понемногу всего, до чего сумел дотянуться – пару тонких ломтиков ветчины, половину варёного яйца, пресный творожный сыр, соленья, затем свернул рулетом и теперь вяло жевал, точно через силу.

«Похоже, утро – не его время, – весело подумал Джек; его одолевало дурацкое желание достать из сумки гребень и причесать напарника, но инстинкт самосохранения пока был сильнее. – Ну, тем хуже для утра».

Когда завтрак был окончен, ведьмы трижды хлопнули в ладоши – и посуда сама сиганула со стола, а затем на комично тонких ножках побежала в подвал; вскоре раздался такой звук, какой бывает, если что-то небольшое упадёт в лохань с водой и начнёт там плескаться.

– Хи-хи-хи, вот и поели, – подытожила Белая.

– Хе-хе-хе, поели – пора бы и поработать, – потёрла Красная рука об руку.

– Работы-то мало, а времени-то много – солнце высоко, – зевнула Чёрная. И сплюнула: – Тьфу ты! Наоборот. Словом, пойдёмте-ка во двор.

Выходили не через ту дверь, в которую вошли, с парадного крыльца, а как-то кругами, через анфилады комнат, исчезавших, стоило только миновать одну и ступить в другую. Джек, не особо стесняясь, крутил головой по сторонам и быстро заметил, что из каждого окна вид открывается свой – где-то снежные пустоши, где-то чёрные горы, или высокий речной берег, или сумрачный лес в багряном уборе… Попадались и двери, ведущие во внутренние помещения. Одна из них, очень старая, окованная зеленоватой бронзой, была приоткрыта, и там, в глубине тёмной комнаты на постаменте что-то мягко сияло.

«Сокровище? – промелькнуло в голове. – Неужели то самое?»

Шли они неправдоподобно долго, но выбрались всё на тот же двор, верней, на ту его часть, что располагалась за ведьминой хибарой. Земля здесь была утоптана до плотной, немного скользкой корки. В дальнем конце двора виднелась тропка, спускавшаяся вниз среди чёрных камней, справа, ближе к забору, высился перекошенный шестиметровый стог сена, чуть поодаль грудой были свалены брёвна, а слева торчал, как гриб, приземистый каменный домик с широкой крышей-зонтиком, из которой выпирала одинокая кривая труба.

Дверь домика была открыта, а изнутри отчётливо пахло сыростью… и, к удивлению Джека, мылом.

– Ну что же, дорогие помощнички, вот вам первая служба, хи-хи-хи! – зловеще сгорбилась Белая, так, что её прекрасные золотистые локоны свесились до земли. – Нынче луна молодая, а на молодую луну мы втроём любим искупаться…

– И не абы где, хе-хе, а в любимой купальне, – добавила Красная и ткнула корявым пальцем в сторону домика. – Во-он там!

– Дело ваше простое: сходить к источнику внизу и оттуда наносить целебной воды, – сообщила Чёрная, важно скрестив на груди руки. – И управиться надо до темноты. Мы же пока отправимся в горы собрать волшебных трав, и если вы не справитесь… – она зловеще замолчала, а потом гаркнула: – Не купание будет, так ужин, уфу-фу-фу, два молодца на вертеле!

– А воду носить будете в этом вот, – вклинилась Белая и ударила в ладоши.

Из-за каменного домика выкатилось золотое решето, большое, блестящее, украшенное россыпью самоцветов… и, разумеется, безнадёжно дырявое.

«Чего и следовало ожидать… ну, литров шесть-семь в него войдёт. Теоретически».

– Спасибо, – вздохнул Джек, подбирая решето. Оно оказалось довольно тяжёлым, словно и впрямь было сделано из настоящего золота. – Кстати, а почему одно? Нас же двое.

Белая разочарованно вздохнула – она, очевидно, ожидала другой реакции – и похлопала ещё раз.

Из-за угла выкатилось второе решето, серебристое.

Сирил подобрал его с настолько скептическим выражением лица, что даже ведьмам, похоже, стало неловко.

– До источника-то рукой подать, но ступени старые, так что глядите-ка под ноги, помощнички, – сказала Чёрная и зачем-то отряхнула собственные юбки. – И чтоб когда мы возвратились, купальня была полна!

– До краёв? Или более-менее? – уточнил Сирил, продолжая держать решето двумя пальцами. – Только воды наносить, верно, греть её не надо? Точно? Мыть купальню тоже не надо? Нет? Вы сказали, что вода целебная, можно ли к ней прикасаться? А пить её?

Глядя на него, Белая расхохоталась, Красная недоумённо нахмурилась… а Чёрная тяжело вздохнула:

– Пить можно, отчего нет – она и усталость уменьшает, и сил придаёт, хоть и не сверх возможного. А наполнить купальню хватит и на ладонь от края, – и она растопырила пятерню. – И довольно будет. Ещё чего спросишь?

– Пока ничего, – ответил Сирил. И добавил тоном очень вежливого мальчика из воскресной школы: – И благодарю за завтрак, всё было очень вкусно.

На мгновение у него стало такое лицо, словно он собирался сказать что-то ещё, но сомневался, стоит ли. Ведьмы, не дожидаясь этого, хлопнули в ладоши, обернулись тремя большими птицами – и улетели прочь, только ветер от широких крыльев взметнул пыль со двора.

– Наверное, есть какое-то правило, заставляющее их отвечать на вопросы игрока, а им это не выгодно, – задумчиво произнёс Сирил уже нормальным голосом. И искоса глянул на Джека: – Кстати, ты заметил приманку?

– Какую приманку? – Джек не понял сначала, а потом до него дошло. – А-а! Сокровище! Думаешь, не настоящее?

– Может, и настоящее, только вряд нам так просто позволят его украсть. Скорее всего, предыдущие игроки попались именно на этом: задание кажется невыполнимым, ведьмы где-то далеко, а сокровище рядом, только руку протяни, – и он меланхолично качнул решето на пальце. – Кстати, есть идеи, что делать с этим? Сомневаюсь, что вода удержится в решете сама по себе.

– Ну, есть одна мысль. Тем более что я, к счастью, догадался прихватить из спальни дорожную сумку…

– Тогда займись делом, – великодушно разрешил Сирил и пихнул ему решето в руки. – А я пока немного потренируюсь. Может, хотя бы тогда проснусь… – и он снова зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

В другое время Джек, пожалуй, пошутил бы на эту тему, но сейчас ему слишком хотелось опробовать свой способ немного усовершенствовать решето. Порывшись в сумке, он выудил связку желтоватых восковых свечей – и приступил к работе.

«…ну что же, надо признать, что это немного сложнее, чем мне представлялось. Но, кажется, вполне выполнимо!»

Связки свечей хватило впритык. Сложнее всего было добыть жар – достаточный, чтобы слегка-а-а подплавить основание, а не спалить к чертям; Джек с полчаса потратил, тренируясь выдыхать огонь потихоньку, понемногу… и, как ни странно, весьма действенным оказался давний совет лисьего чародея, Эйлахана: складывать губы в трубочку, будто свистишь.

«Всё равно что нужную ноту взять, – промелькнула дурацкая мысль. – Колдовство – как мелодия, гармония в действии».

И аккурат в этот момент Сирил наконец добрался до скрипки.

Джек застыл.

«Нет, ну в первые минуты это и правда похоже на обычную музыку, – подумал он, когда к нему в принципе вернулась способность думать. – Такую, какую играют люди, а не… а он точно человек?»

От Сирила, конечно, пахло обычным смертным мальчишкой – может, более серьёзным и заносчивым, привыкшим притворяться на несколько лет старше, чем на самом деле. Никакой волшебной крови; никаких фьордов. Но то, что он творил, было магией, волшебством, колдовством – тем самым трудоноуловимым-не-пойми-чем, которое меняет мир вокруг, мягко и полновластно.

– А… а можно что-то пободрее? – крикнул Джек просто назло самому себе, назло трепету в груди, который рождала музыка. – Марш какой-нибудь, а?

Скрипка взвизгнула и затихла.

– Иди к чёрту, – негромко, но вполне внятно откликнулся Сирил. Он сидел на брёвнах, за стогом, подоткнув неудобные юбки, которые сейчас, издали, выглядели как складки плаща. Одна нога была полусогнута, другая вытянута, голова немного наклонена в сторону, так, что шея казалась уязвимо открытой. – Я тебе что, «Воскресная передача Джилл и Билла по заявкам»?

– О-о, ты тоже их слушал? Серьёзно? Да у нас с тобой, я смотрю, много общего!

Сирил прошипел нечто среднее между «сдохни» и «заткнись», но когда скрипка запела снова, то мелодия стала бравурной, резкой, очень ритмичной. Работа по музыку спорилась; Джек обработал до конца одно решето, затем второе – и направился к каменной лестнице.

– Под ноги там смотри! – крикнул вдогонку Сирил, не отвлекаясь от скрипки.

Конечно, тут же наперерез бросилась кочка – буквально на ровном месте выросла, но это было единственное серьёзное препятствие на пути к источнику. Располагался он буквально в полсотне шагов вниз по склону. Джек играючи спустился и наполнил оба решета, убедился в том, что вода нигде не протекает – или, по крайней мере, сочится очень-очень медленно – и двинулся обратно, поставив одну ёмкость на другую.

…первые две порции воды на дне огромной купальни выглядели жалко.

«Ну и сколько раз мне придётся ходить туда-сюда? – обречённо подумал Джек. – Пятьдесят? Сто? Я вообще до заката успею? Во сколько здесь вообще темнеет? Может, надо было просить третье решето?»

Додумывал панические мысли он, правда, уже по дороге к источнику, между делом; в конце концов, простая физическая работа – это было именно то, что всегда давалось ему легче всего остального.

Первые десять ходок до источника Джек осилил почти без проблем – целебная вода и впрямь снимала усталость; второй десяток – уже с трудом, ноги стали заплетаться и плечи онемели. На Сирила, который продолжал вдохновенно музицировать, он начал поглядывать уже без восхищения и очарованности, да и бодрая мелодия успела смениться меланхоличной, а затем и пронзительно грустной. Но прежде чем раздражение переросло в злость, Сирил закончил с упражнениями и догнал его на лестнице; внизу присел каменный бортик источника, поплескал в лицо ни на шею, смывая пот, а потом глянул исподлобья:

– Давай мне сюда эти жестянки. Я попробую поносить воду, а ты пока отдохни. Там на бревне я оставил половину пирога, это запас ещё из «Доброй келпи».

– Спасибо! – коротко от души поблагодарил Джек, вручая ему сперва одно решето, а затем второе. – А ты, э-э, справишься сам?

– Я тоже мужчина и вполне могу донести ведро воды, – холодно откликнулся Сирил. И нехотя добавил: – Примерно раз пять-шесть, если учитывать лестницу.

– Мой герой, – вздохнул Джек и похлопал его по плечу. – Дерзай. А я пойду сдохну… то есть отдохну, конечно.

Купальня наполнялась медленно, но верно. Поначалу было даже страшно: а вдруг она сама по себе опустеет ближе к финалу? Но пронесло; наверное, выдать решето вместо нормального ведра показалось ведьмам достаточно издевательским решением, чтобы не чинить других препятствий. Сирил тоже что-то подозревал, поэтому в свободное время достал серебряный колокольчик, дар госпожи Зелёной Надежды, и прозвонил купальню, двор, ступени и сам источник, просто на всякий случай… Но либо злых чар и наваждений там не было, либо колокольчику они не поддались.

– Либо колокольчик не опознаёт их именно как злые, – вздохнул Сирил и поболтал рукой в воде. До верхнего края купальни оставалось совсем немного; Джек даже приободрился. – Жаль, нельзя сфоткать результат.

– А толку? Им нужна вода, а не фотография…

Последние шесть или семь раз Сирил протаскался за Джеком след в след. Разговорами особо не надоедал, хотя и отвечал на вопросы, а забрать одно решето или оба даже не пытался – видимо, хорошо осознавал пределы своих сил. Вода в купальне прибывала; солнце клонилось к горизонту. Когда оно наконец наполовину скрылось, и стало заметно темнее, послышался птичий клёкот – и во двор спикировали три ведьмы, на лету стряхивая перья.

Приземлились они уже в облике старух.

– Хи-хи-хи, подруги, никак, страхом не пахнет? – повела носом Белая.

– Хе-хе-хе, пахнет молодым мужчиной, молодым зверем! – кокетливо откликнулась Красная, прикрыв ладонью нижнюю половину лица. – Знать, не сбежали! Знать, будет кому услужить в купальне!

– Это если она полна, – сказала как отрезала Чёрная.

И все трое размашисто зашагали к каменному домику.

Джек до последнего ожидал какого-то подвоха. Но ведьм устроил и уровень воды, и даже её чистота – не вполне идеальная, кстати. Наконец Чёрная опустилась на колени… и по-кошачьи тронула воду языком.

– Правильная вода, не разбавленная, – вынесла она вердикт. И глянула на Джека снизу вверх, не распрямляясь – это выглядело жутко и потешно в то же время. – Как управился?

Поколебавшись секунду, он рассказал про воск и даже продемонстрировал последнюю оставшуюся свечу, умолчав, впрочем, что продумал свой трюк заранее. Сейчас-то выходило, что свечи оказались у него ну совершенно случайно, по удачному совпадению.

Ведьмы переглянулись.

– Служба исполнена, – без всякого хихиканья ответила наконец за всех Белая. И добавила ворчливо, непохоже на обычные свои натужно-дурашливые интонации: – В прежние-то времена это было испытание для той, что нам нанималась в ученицы: если таланта к ведьмовству нет, то воду в решете не удержать.

– Но что было, то прошло, – вздохнула Чёрная, кажется, вполне искренне. – Уфу-фу-фу…

– А с мужчин-то какой спрос? – хлопнула Красная ресницами. – Только спинку в купальне потереть. Ну-ка, подруги, растопим печь!

– Растопим!

– Растопим, растопим, хи-хи-хи!

Они разом ударили в ладоши – и в печи сбоку от купальни вспыхнул огонь, хоть дров внутри никаких и не было. Зато там плясала крошечная фигурка, будто бы тоже женская… Не дожидаясь, пока вода согреется, ведьмы начали сбрасывать одежду – сперва по одной юбке, затем по второй…

– Кто в купальне останется, кто воды из ковшика польёт, хе-хе-хе? – спросила Красная, часто-часто моргая. – Не в службу, а в дружбу!

Сирил, который всё это время помалкивал, побледнел в синеву и рефлекторно отступил на шаг к выходу.

«Ну не станут же они меня домогаться, в самом-то деле», – подумал Джек.

И махнул рукой:

– В целом я не против. В купальнях я ещё не подрабатывал, но вот массажистом пару месяцев был, вернее, месяц учился, а месяц работал, пока хозяин-китаец не умер… А жаль, мировой был старик, он своим массажем даже неходячих на ноги ставил. Но я так не умею, – быстро добавил он. – Кстати, а где ковшик?

– У печи стоит, – томно откликнулась Белая, приспустив рубаху с дряблого плеча. – Ты бы и сам разделся, красавец, а то тут скоро ух, жарко станет, хи-хи-хи!

– Ну, как станет, так и разденусь, зачем торопиться… А ты, э-э, может, снаружи подождёшь? – повернулся он к Сирилу.

Тот пробкой выскочил из купальни, а дверью не хлопнул, кажется, только потому что бежал зажмурившись – и ручку вслепую не нащупал.

Лисий плащ Джек снимать не рискнул, хотя в купальне скоро и впрямь стало жарковато, зато стащил дурацкие цветастые юбки и расшнуровал корсаж. От чулок тоже пришлось избавиться – на мокром полу они скользили, а по-глупому упасть и разбить себе затылок как-то не хотелось.

– Хи-хи-хи, а ножки-то хороши, верно, подружки? – донеслось со стороны купальни.

– Ну, в вашими-то ножками мои не сравнить – куда мне до вас, красавицы, – машинально откликнулся Джек, пытаясь стащить мокрый чулок. Тот сопротивлялся – тянулся, трещал, но сидел на ноге плотно. – Трепещу оттого, что мне оказана… тьфу, да снимайся уже… великая честь.

– А дружок-то твой не оценил, сбежал, хе-хе-хе. Ну, зато другой-то дружок всегда при тебе! – похабно добавила другая ведьма.

– Это пока он его в узде держит, уфу-фу-фу…

– Да-да, из последних сил держусь, только из бесконечного… уважения… ну наконец-то! – с облегчением выдохнул Джек, избавившись от мокрого чулка, и обернулся.

«…а я точно в той же купальне?»

Потолок исчез – вверху раскинулось только бесконечное ночное небо, далёкое и холодное, в крошке ярких звёзд. Истоптанные каменные полы посветлели и засверкали; на стенах появились барельефы – травы, колосья, птицы и звери. Огонь в печи, примыкающей к чаше купальни, гудел, над водой, благоухающей травами, поднимался пар, густой, как взбитые сливки, а три ведьмы – уже нагие, конечно – сидели на краю.

Вот только теперь их было не узнать.

Чёрная осталась такой же высокой и широкоплечей, но постройнела – и помолодела на тысячу лет, как и её подруги. Она сидела к Джеку спиной, перекинув гладкие тёмные волосы через плечо. Молочно-белая кожа сияла, словно опал в лунном свете; под лопаткой виднелась родинка. Словно бы задумавшись, ведьма отрешённо заплетала косу, повернув голову вбок, и точёный профиль был точь-в-точь как у античной статуи в музее.

Белая – блондинка – сидела вполоборота, и золотистые локоны укутывали её, точно волшебный покров. Черты лица выглядели мягкими, нежными и беззащитными были покатые полные плечи, а острый язычок то дразняще касался алых губ, то прятался; ладони кокетливо прикрывали пышную грудь, но, конечно, были слишком малы, чтоб это выглядело хоть сколько-то прилично.

Красная, самая бесстыжая, расположилась к Джеку лицом – и всем остальным, что обычно вообще-то не показывают. Одну ногу она подогнула под себя, другой болтала в воде, а руки скрестила под маленькой упругой грудью. Талия у Красной была тонкой, плечи и локти – острыми, улыбка – зубастой, черты лица – мелкими и резкими, а рыжие пряди волос изгибались так, что, скорее, напоминали медные пластины.

– Что, залюбовался? Хе-хе-хе, – нахально спросила она, ощерившись.

«Хорошо, что у меня широкая рубаха», – подумал Джек, невольно сглотнув. А вслух сказал:

– Да разве бы я посмел… – начал было он. Но, заметив, как нахмурилась златовласка, быстро исправился: – С другой стороны, удержаться совершенно невозможно. Где, говорите вы, ковшик, красавицы?

Вода была такой горячей, что едва ли не бурлила, но ведьм это не смущало, как не смущала их и нагота. Джек вооружился золотым ковшиком с деревянной ручкой и принялся послушно лить воду, куда ему указывали, не слишком пялясь при этом. Красная хехекала и брызгалась в него из купальни, Белая норовила то по ноге погладить, то шлёпнуть по заднице – и напоказ сердилась, когда он уворачивался. Чёрная держалась отстранённо и холодно, как принцесса, всё время молчала и только в конце снизошла до реплики:

– Довольно, ступай во двор, а то того и гляди сваришься тут. Впрочем, – она окинула его взглядом с ног до головы, особое внимание уделяя намокшей рубахе, – можешь и остаться. Если не трусишь.

Белая облизнулась.

Красная искоса посмотрела из-под длинных, острых ресниц.

«Может, и правда остаться?» – мелькнула опасная мысль, и Джек с трудом удержался, чтобы самому себе не съездить ковшиком по дурной башке.

– Сердечно благодарю, э-э, за гостеприимство, но тут и правда жарковато для простого парня, – осторожно ответил он, делая шаг назад, к выходу. – Так что я бы, м-м, лучше на улице остыл, в смысле освежился.

– Как знаешь, – усмехнулась Чёрная и махнула рукой.

Дверь отворилась сама по себе. Джек осторожно поставил ковшик у края купальни, так же осторожно подобрал свою одежду и ботинки… и драпанул к выходу с оскорбительной резвостью.

Ощущение у него было такое, что его сейчас едва-едва не сожрали.

Продолжение следует...