Игры Эн Ро Гримм

Глава 12. УЛОВКА

Ведьмы щедро и великодушно позволили им продрыхнуть почти до полудня, прежде чем явились будить – и принимать работу.

– Гляньте-ка, подруги, живой, хи-хи-хи, – лицемерно удивилась Белая.

– Видать, хитрый, хе-хе-хе…

– Прежде работу надо оценить, а хвалить уже потом, – зевнула Чёрная, прикрыв ладонью рот. – Ну-ка, показывайте.

Тяжёлая крышка сундука откинулась с чудовищным скрипом. На дне сиротливо лежало веретено с намотанными нитками, до сих пор испускающими слабый золотистый свет. Ведьмы осмотрели пряжу и так, и этак, даже попробовали на зуб, но в итоге всё же признали работу исполненной.

– Служба сослужена, и притом честно, – вынесла вердикт Чёрная, пока Белая всё ещё с пыхтением и сопением пыталась размочалить нити. – Славная пряжа, пойдёт на славное дело. Такую спрясть – не каждому колдуну по силам… Кто из вас держал веретено? – спросила она, но посмотрела при этом на Джека в упор.

«Да она и так знает ответ».

Он сглотнул.

– Э-э, ну, я…

– Ступай к нам в ученики, – предложила Чёрная спокойно. Белая закашлялась, а на лице у Красной появилось восторженно-предвкушающее выражение. – Чернявого не зову, но если ты сейчас согласишься – отпущу его на все четыре стороны и преследовать не стану, хоть сокровища и не дам. И с тебя проклятие сниму. Хорошего ученика найти – дело сложное… А тебе наука пойдёт на пользу. Ты сейчас, считай, наугад тычешься, как слепой котёнок – а ведь будешь способен на многое, если выучишься-то.

Сирил закусил губу и отвернулся, явно пытаясь скрыть нахлынувшие чувства.

А Джек растерялся.

Предложение Чёрной звучало… честно?

Она не пыталась запугивать или соблазнять, просто предлагала решение – то, которое устроило бы и её с подругами, и его самого. Так, словно ей было плевать на Неблагого, на награды, на соперничество – на всё, кроме своего искусства.

– Я, ну…

– Тот, кто станет моим учеником, выйдет из игры, – добавила Чёрная ровно. И чуть сощурила глаза: – Разве ты не этого желаешь, лисёныш?

Взгляд у Белой стал недобрым; Красная наблюдала во все глаза, восторженно, как ребёнок – за первым в жизни цирковым представлением.

«А ведь я правда могу согласиться», – подумал Джек.

Сирил молчал и старательно смотрел в сторону, не вмешиваясь.

Ведьмы ждали ответа.

– Ну какой из меня колдун? – услышал Джек собственный голос точно со стороны. – Один фокус выучил – вот и всё, вот и все мои таланты. И к тому же обидно будет бросать уже начатое дело: две службы сослужены, осталась всего одна.

– Служба службе рознь. Но как знаешь, – качнула головой Чёрная неопределённо. И добавила, словно насмехаясь: – Уфу-фу-фу.

– Хе-хе.

– Хи.

Воцарилось неловкое молчание.

– Эм… – Джек широко улыбнулся, игнорируя напряжённую атмосферу всеми силами. – Кстати, а что насчёт завтрака? Да, и туалет тут был не предусмотрен, а с подоконника сверзиться бы не хотелось, так что, э-э, я бы ещё кое-куда наведался, не то чтобы срочно, но всё-таки…

Чёрная издала странный звук, нечто среднее между фырканьем, смешком и квохтаньем – но всё-таки махнула рукой, приглашая следовать за собой.

«Туалетные шутки ещё никогда меня не подводили, – подумал Джек, мысленно утирая метафорический пот со лба. – А мачеха ещё говорила, что приятели в университете ничему толковому не научат!»

Завтрак – или ланч? – прошёл на удивление мирно. Хозяйки выставили на стол целый поднос незнакомых запечённых клубней, похожих на огромную синеватую редиску – сладковатых, нежных, а ещё джем из диких ягод и копчёный свиной окорок. В кувшине плескался травяной настой, тёмный, почти чёрный, и терпкий настолько, что зубы сводило. Зато горячий – и немного напоминающий кофе, если не считать запаха веника, запаренного в бане.

Ведьмы пили его, добавив мёд из горшка, и Джек последовал их примеру.

«Что ж, по крайней мере, это достаточно бодрит».

Болело, кажется, всё. Ноги, спина, затылок, даже отсутствующий сейчас хвост – и то ломило. Не столько от физических нагрузок, сколько из-за ледяной, опустошительной жажды золотого веретена, хотя два решета с водой, без сомнения, внесли свою лепту… Джеку очень хотелось спросить, из чего на самом деле состояла пряжа в итоге, только ли из соломы и лунного света, но услышать ответ было страшновато.

«…такое чувство, что из меня вытянули все силы, – пронеслось в голове. И в тот же момент Чёрная поймала его взгляд и усмехнулась. – Или так и есть?»

Сирил тоже выглядел неважно – по крайней мере, как человек, который капитально не выспался. Волосы у него стояли дыбом, а под глазами залегла синева, и из-за этого он ещё больше напоминал злодея, чем обычно. Зевал, щурился, замирал, уставившись в одну точку… Печёный клубень он расковырял на небольшие кусочки и теперь медленно ел, макая их в джем.

– Ты бы подкрепился получше, – не выдержал Джек наконец. У него самого аппетита не было тоже, но привычка плотно завтракать, если уж есть такая возможность, брала своё. – День, э-э, обещает быть трудным, – добавил он с намёком.

До прихода ведьм они успели коротко, буквально в двух словах, обсудить последнюю службу и сообща пришли к выводу, что, скорее всего, хозяйки поступят как в первый день: выдадут задание – и исчезнут до заката.

А печь хлеб на голодный желудок – так себе развлечение.

– Ты прямо как Вив, – скривился Сирил, но всё-таки перегнулся через столешницу и отхватил ножом здоровый кусок от окорока. – Ешь нормально, шапку надень… Что ещё, посоветуешь завести мне девушку и купить нормальные шмотки?

– Нет, конечно, оставь всех девушек мне, – фыркнул Джек. – А Вив?..

– Вивиан. Мой брат.

– Точно!

Ведьмы наблюдали за ними молча: Красная – с любопытством, Чёрная – улыбаясь, а Белая – мрачно.

«Мы как будто участвуем в телешоу».

– Какой сюрприз, оказывается, ты запоминаешь, что я говорю, – с неуловимым оттенком сарказма ответил Сирил. Уже изрядно перепачканными пальцами оторвал тонкую полоску мяса, подумав, макнул в джем – и осторожно, по-кошачьи тронул языком. – Просто удивительно.

Джек поймал себя на том, что неприлично пялится, и торопливо подвинул блюдо с корнеплодами, скрывая неловкость:

– Я вообще очень внимательный! В тех случаях, когда почему-то не пропускаю всё на свете. Вот, возьми ещё эту замечательную… э-э… замечательное… что-то печёное!

Красная не выдержала – и расхехекалась, визгливо, но искренне.

– Брюква это, брюква! – хрюкнула она. – В первый раз, что ли, видишь?

– Ну, она меня тоже встречает впервые, готов поспорить, – без паузы откликнулся Джек. И обернулся к Сирилу: – А ты о чём задумался?

– О том, что я, оказывается, брюкву тоже ненавижу…

– Да?

– Меньше, чем тебя.

Джек состроил вот-большое-спасибо лицо; Сирил хмыкнул в сторону. Чёрная добродушно улыбалась, Красная беззвучно хехекала в кулак…

И только Белая продолжала угрюмо пялиться.

На Сирила.

«Что же он ей ответил в конце концов?»

Стоило только подумать об этом, и настроение резко испортилось. Джек продолжал перешучиваться со всеми по очереди и доел то, что лежало у него в миске, но удовольствия не получил ни от пищи, ни от общения. Сирил заметил перемену, однако истолковал её по-своему и, похоже, задумался о том, как бы выторговать условия повыгоднее перед последней службой. Лицо у него стало сосредоточенное; он не заметил, как джем капнул на воротник и оставил пятно.

«Вот дуралей, – пронеслась мысль. И – обожгла. – Интересно, а он сильно разозлится, если я сейчас начну его вытирать?»

Джек уже было потянулся за салфеткой, за полотенцем, за собственными дурацкими юбками – что первое попалось бы под руку, но Белая его опередила.

– Ишь, наронял, хи-хи-хи, – ухмыльнулась она и царапнула длинным чёрным ногтем по воротнику, смазывая варенье. Пятно задымилось, как искусственный лёд, и бесследно исчезло. – Худоротый.

Джека бросило в жар так резко, что он даже не сразу опознал в этом ощущении злость. Хотелось клацнуть зубами, рыкнуть – и откусить дурную белобрысую башку, чтоб лишнего не думала…

А Сирил только отвернулся.

И покраснел.

«Что-о? – в голове не осталось ни одной связной мысли. – Что-о-о?»

– Ну, довольно! – произнесла вдруг Чёрная, поднимаясь, и резко хлопнула в ладоши. Остатки брюквы, мяса и, к пущей печали Джека, бодрящего травяного отвара тут же исчезли. – Время-то идёт, солнце уж высокохонько, а дел много.

На сей раз идти пришлось недалеко – буквально в соседнюю комнату. Часть её занимала печь и дрова, как попало сваленные в углу, часть – большой каменный стол. В открытом сундуке у стены и на крючках, вбитых с внутренней стороны крышки, висела разная утварь – чугунки, ложки, жутковатого вида щипцы и ножи. Сбоку была ещё одна дверь, немного приоткрытая, и за ней виднелась боковая часть двора – просторный участок глинистой земли, вытоптанной до каменной твёрдости.

Ветер гнал по небу облака, стучал черепами на заборе.

Пахло дымом и мертвечиной.

– Есть у нас зерно, хи-хи-хи, – начала Белая и, вытащив из-за пазухи небольшой мешочек, положила его на стол, как бы ненароком прикрывая его ладонью от Джека.

Он закатил глаза.

«Как будто бы я повторяю один и тот же трюк дважды».

– Есть у нас и поле, хе-хе-хе, – повела рукой Красная, указывая на двор. – И поле просит, чтоб его засеяли!

– А хлеба к обеду нет, уфу-фу-фу, – торжественно произнесла Чёрная. – А без хлеба-то и похлёбка не вкусна, и мясо в горло не лезет…

Но договорить ей Сирил не дал – и вмешался непривычно резко:

– Стоп. Я не выспался, у меня болит голова и настроение, прямо скажу, не очень, так что опустим лирическую часть. Я правильно понял, что нужно приготовить хлеб? Используя это, – он ткнул пальцем мешок с зерном. – И это? – и он кивнул на двор. – И, разумеется, надо успеть до вашего возвращения на закате?

Чёрная, явно недовольная, сузила глаза и скрестила руки под грудью, но всё же подтвердила:

– Верно. Но не больно ли ты дерзок? К чему торопиться?

И тут до Джека дошло.

«Службы будут исполнены так, как сказано, и никак иначе… Он пытается выторговать для меня как можно более размытое и нечёткое задание!»

– Согласен насчёт дерзости и заранее раскаиваюсь, но я бы хотел уточнить кое-что! – быстро вклинился он, умоляюще глянув на Чёрную. Она, очевидно, питала к нему некоторую симпатию, поэтому немного смягчилась и кивнула. – Спасибо, большое спасибо! Так вот, насчёт хлеба. Я ведь могу использовать всё, что необходимо для приготовления? Ну там всякую утварь, воду, соль, закваску какую-нибудь… А, и если я знаю рецепт хлеба с мёдом, то могу положить немного мёда? Насчёт этого всё понятно, зерно там, поле, которое требует, чтоб его засеяли, ну очевидно, – он похлопал по мешку прямо поверх руки Белой, с удовольствием отметив, как ведьма вздрогнула. – А в остальном свобода. Методы, дополнительные ингредиенты – главное, чтоб по возвращении вас ждал свежий хлеб. Так?

Чёрная нахмурилась, похоже, догадываясь, что её пытаются обмануть, но пока не поняла, как именно. Только уточнила на всякий случай, быстро глянув на мешочек с зерном:

– Вот этого зерна на нас троих маловато будет, учти. Надо, чтоб каждой по вот такому хлебу досталось, – и она очертила круг сантиметров тридцать-сорок в диаметре. – Если поле не засеять, зерно не собрать и не смолоть – хлеб-то с кулачок получится.

Джек прикинул, сколько муки болтается у него в дорожной сумке, и уверенно кивнул:

– Попробуем!

– Кхм. Я подведу итог, – кашлянул Сирил, привлекая к себе внимание; ещё и руку поднял, как паинька-отличник. – Взять зерно. Использовать двор, который ждёт, чтоб его засеяли. По итогу иметь достаточно зерна, точнее, муки, чтобы испечь три хлеба средней величины. Дополнительные ингредиенты использовать можно… Ах, да, и успеть до вечера. Верно? В этом состоит третья служба?

Ведьмы с подозрением переглянулись, но всё-таки подтвердили вслух, что всё именно так. Кивнув им с царственным видом, Сирил неторопливо присел на край сундука, извлёк из сумки футляр со скрипкой…

Звуки, которые полились через несколько секунд, были ужасающими.

Тошнотворными.

Отвратительными.

Скрипка визжала и истерила; не было ни согласия, ни ритма, только фальшь, возведённая в абсолют… Джек от неожиданности остолбенел.

Ведьмы выглядели откровенно растерянными.

– Что? – недовольно поинтересовался Сирил, убирая скрипку от плеча. – Мы же с вами договорились с самого начала, что службы не должны мешать моим упражнениям. Вот я и упражняюсь, правда, я сегодня не в форме, так что музыка не идёт… Хотите остаться и послушать? – выгнул он бровь.

Хлопанье птичьих крыльев послышалось за окном прежде, чем он даже договорил.

Джеку только и оставалось, что собрать перья, выпавшие из ведьминых крыльев, и сжечь – так, на всякий случай.

– В сказках вечно кто-то шпионит в такой ситуации – капля крови, клок шерсти, – пояснил он невозмутимо. – За мной вот Эйлахан приглядывал через лисьи шкуры… А ты правда собираешься, э-э, музицировать?

Сирил посмотрел на него как на идиота:

– С головной болью? Разумеется, нет. А теперь, будь добр, посвяти меня в свой план… Ну, или я могу снова достать скрипку.

Вместо ответа Джек триумфально извлёк из дорожной сумки объёмистый кулёк с мукой, два мешочка – с солью и сахаром, орехи, тыквенные семечки, горшочек с маслом и, наконец, небольшой бумажный свёрток, от которого пахло дрожжами. По мере того как он выкладывал на стол припасы, глаза у Сирила расширялись, пока не стали совершенно круглыми.

– Ты, читер! – расхохотался наконец Сирил, упираясь руками в собственные колени. И потом глянул снизу вверх: – Ты это заранее продумал, да?

– Если я читер, то ты тогда кто, мистер Миллион-Подарков-На-Старте? – весело откликнулся Джек. И добавил, откровенно хвастаясь: – Ещё у меня есть смесь пряных трав – петрушка, розмарин, шалфей и тимьян, отдельно два вида перца и имбирь. О, и сушёная брусника! Тут на юге и на востоке много чего интересного выращивают, но стоит всё это недёшево. Так что специи я предпочёл бы оставить при себе, а вот ягоды и орехи, если что, не жалко.

Сирил с интересом ткнул пальцем в свёрток с дрожжами, вытащил из мешочка один орех, приподнял на пробу кулёк с мукой…

– То есть готовить ты тоже умеешь? Дай угадаю, ты подрабатывал где-то в ресторане?

– Ну, в ресторане – только официантом, – признал Джек. – А вот в маленьком придорожном кафе на трассе, которая ведёт к Тейлу, что только ни приходилось делать… Хочешь, попробуем соорудить пиццу, когда вернёмся в город? В «Доброй келпи» славная хозяйка, думаю, она одолжит свою кухню, если хорошо попросить.

Сирил, который до того рассматривал припасы с нескрываемым любопытством и воодушевлением, резко поскучнел и отступил на шаг от стола, рефлекторно пряча руки за спину:

– Ты забегаешь вперёд. Думаешь, ведьмы так легко признают, что проиграли, и отдадут тебе главный приз? И вообще, для пиццы нужны помидоры, а я их тут пока что-то не видел, – добавил он чуть тише, в сторону.

Джек улыбнулся:

– Учти, ты это говоришь человеку, который знает по крайней мере одиннадцать несложных рецептов, где в принципе можно обойтись без томатного соуса. Поспорим, что ты сам будешь зазывать меня в напарники, когда попробуешь мою стряпню, мм?

– Иди ты.

– Это плохая просьба! А вот одно искреннее: «Пожалуйста, дорогой Дже-ек, прошу тебя!» – и я твой.

Он даже ещё не договорил – и почти сразу осознал, что ляпнул лишнее.

Температура будто упала градусов на пять.

– А может, это я заберу награду у ведьм, останусь единственным победителем? И ты будешь вылизывать мне сапоги, умоляя, чтоб я отдал тебе сокровище и позволил снять проклятие? – резко ответил Сирил и тут же отвернулся, массируя виски. – Извини. Я правда почти не спал, и голова у меня тоже болит взаправду.

На секунду Джек даже почувствовал себя неловко, как если бы он отвесил в кофейне дежурную шутку, а ему съездили по лицу мокрым полотенцем. По крайней мере, щёки горели примерно так же, и провалиться на месте хотелось тоже.

«Ладно. Кажется, это называется «плохой день» – с каждым может случиться».

– Если не выспался, то поспи, – улыбнулся он примирительно… и, помедлив, расцепил застёжки плаща. – Вот, возьми. Мех очень мягкий, правда. И тёплый. За полноценную постель не сойдёт, но это определённо лучше, чем спать на голом полу.

Сирил на автомате протянул руку – и застыл недоверчиво:

– Ты серьёзно?

– Ну, не сбежишь же ты с ним посреди последней службы, – пожал Джек плечами с показной беспечностью, хотя в глубине души вовсе не был уверен в этом. – К тому же глупо будет месить тесто и растапливать печь в меховой шубе.

– В купальне ты его не снимал, – откликнулся Сирил упрямо, но плащ всё-таки взял – и ушёл в самый тёмный угол, к сундуку. Там, у стены, постелил на пол сложенный вчетверо мех, укрылся одеялом, подсунул под голову дорожную сумку и зажмурился. – Спасибо.

Последнее слово прозвучало так тихо, что могло и померещиться.

Первые полчаса Джек бездумно просидел на краешке стола, пялясь в распахнутое окно. Пейзаж за ним отличался от того, что реально расстилался вокруг ведьминого логова – редкие чахлые деревца и кустарник, мшистые кочки, мутные озерца воды, но на второй день это было уже привычно и почти не удивляло.

«Кстати, сегодня ведь будет третья ночь, проведённая под одной и той же крышей, – пришло вдруг в голову. – Если задание не засчитают и проклятие не снимут, а я тут задержусь, то, получается, к ночи с меня слезет кожа? Интересно, во сколько по местным меркам начинается ночь?»

В этот момент Сирил во сне завозился, нахмурился – и дёрнул пяткой, словно отбиваясь от кого-то. Видимо, в гипотетического врага всё-таки попал, потому что лицо у него расслабилось, и сердитая складка между бровями исчезла.

– Вот дурной, – выдохнул Джек почти беззвучно. И улыбнулся против воли: – Да и фантазии у него своеобразные. Сапоги лизать, ну да, как же…

Мрачные предчувствия поблекли, хотя и не исчезли совсем.

Решив, что дальше оттягивать уже некуда, Джек утянул отросшие волосы кожаным шнурком, подоткнул юбки повыше, чтоб не мешались, и принялся изучать устройство печи. В целом ему уже приходилось встречать нечто подобное – в одной пиццерии, где он подрабатывал года два назад. Там хозяин очень гордился самодельной каменной печью и с удовольствием рассказывал о ней тем, кто хотел послушать… или кто не успел вовремя убежать. Печь у ведьм была почти такой же, только больше раза в два, а ещё выглядела очень и очень старой.

– Ну, главное понятно, куда класть дрова, а куда ставить хлеб, – пробормотал Джек, заглянув внутрь. – И дров вроде тоже достаточно… В крайнем случае выломаю несколько кольев из забора – надеюсь, черепа не обидятся.

Проще всего оказалось растопить печь – дрова вспыхнули сразу, стоило только разок дунуть на них пламенем. Утвари в сундуке хватало, причём некоторые приспособления походили, скорее, на инструменты для пыток. Джек вытащил несколько мисок и ложек, стараясь не слишком сильно греметь, потом горшок, чтоб согреть воды; в углу, у печи, нашёл нечто вроде широкой лопаты – видимо, для того чтоб ставить блюда в печь и доставать их…

И только потом до него дошло.

«Я выдохнул огонь без лисьего плаща».

Открытие настолько озадачило его, что он завис на секунду, размышляя, не попробовать ли перекинуться в лиса так же, без подарка Эйлахана. Но потом испугался – не столько того, что не получится, сколько наоборот, что у него прекрасно это выйдет.

– Я ведь человек, да? – прошептал Джек еле слышно, против воли покосившись на Сирила, который тихо спал, по-кошачьи свернувшись клубком. – Ну, я хотя бы более нормальный, чем он.

Прозвучало это неубедительно.

Воду он в итоге перегрел и едва ли не вскипятил – пришлось остужать, чтобы не испортить дрожжи. Потом сосредоточился, втянулся, и дело стало спориться. Зерно, которое оставили ведьмы, он растёр в ступке и перемешал с мукой, принесённой из города, рассудив, что использовать дополнительные продукты ведьмы сами разрешили, так что это даже не считается жульничеством.

«Никто ведь не говорил, какие должны быть пропорции между добавленными припасами и этим самым зерном из мешка».

Ощущение муки на ладонях и тёплого, воздушного теста было привычным, умиротворяющим. Печной дым приятно щекотал ноздри; в комнате стало заметно теплее. Дрожжи выглядели странновато, но опара получилась такая же, как всегда, хотя и пахла немного иначе; подходило тесто быстро…

«Ладно, признаем, что я хорош, – довольно подумал Джек, когда через час взглянул на четыре заготовки-кругляша, изрядно увеличившихся в размере. – Сколько там, два года без практики – и успех с первой попытки? Айла бы мной гордилась».

Лицо чернокожей поварихи всплыло в памяти так ясно, словно они виделись вчера – только-только расстались, закрыв кафе уже за полночь. У неё были ямочки на щеках, яркая седина в волосах, словно нарисованная, и добрые глаза, блестящие и тёмные, как у птицы… Последние два месяца перед тем, как болезнь окончательно её съела, Айла похудела втрое, но взгляд у неё остался прежним.

Тогда Джек не нашёл в себе сил остаться до самого конца и сбежал, прежде чем пришли новости из больницы, но в следующем году, проезжая мимо кафе, успел заметить заколоченные окна.

Вывеска тоже исчезла.

– Нельзя грустить, когда печёшь хлеб, – выдохнул он и на секунду зажмурился. – Хотя это дурацкое суеверие… А, к чёрту!

С успехом Джек, конечно, погорячился.

Первый, пробный хлеб немного подгорел с одного края, а внутри не совсем пропёкся. Со второй партией вышло получше, пусть и не идеально – слева корочка чересчур зарумянилась, хотя и не почернела.

– Так, значит, температура, – пробормотал Джек. – Ага, а если в следующий раз сдвинуть угли вот так?

Оставшейся муки хватило ещё на одну партию. Так как более-менее приличный хлеб уже остывал на столе под куском небелёной холстины, Джек рискнул поэкспериментировать и вмешал в тесто немного пряных трав, а сверху добавил тыквенных семечек и колотых орехов.

День пролетел как один миг.

Когда последнюю партию хлеба надо было уже вынимать из печи, проснулся Сирил – помятый, смешной, но куда более умиротворённый, чем утром. Заглянув под холстину, где дожидались своего часа уже готовые хлебы, и в печь, он уважительно присвистнул, а потом достал скрипку из футляра и направился во двор.

– Ты куда? – дёрнулся было за ним Джек, но потом сообразил, что если он сейчас промедлит или отвлечётся, то хлеб подгорит. – Эй?

– Собираюсь обеспечить нам алиби, – откликнулся Сирил уже снаружи. – Ведь был уговор, что мы используем двор – но без уточнения, как именно. Концертная площадка тоже считается, верно?

Джек ухмыльнулся.

Похоже, к толкованию условий, выставленных ведьмами, Сирил подходил ещё более творчески, чем он сам.

До заката оставалось ещё около часа. Джек не только успел вытащить хлеб, но и приготовить в печи нечто вроде согревающего морса из сушёной брусники и имбиря. Сирил не отказался разделить трапезу, и вдвоём они быстро приговорили самый первый, неудачный хлеб, а подгорелую корку покрошили в дальнем конце двора – птицам.

А когда край солнца опустился за горизонт, послышался клёкот, захлопали крылья – и в следующую секунду на порог шагнули хозяйки.

От них пахло кровью, а руки были черны по локоть.

Джек невольно сглотнул.

«Ведь получится же?»

…ему подумалось вдруг, что, если не считать проклятия, причём уже действующего, то наказание за проигрыш как-то не проговаривалось.

– Хи-хи-хи, дым чую! – заявила Белая с ходу.

Красная повела носом и радостно добавила:

– Хе-хе-хе, хлеб чую! Неужто справились?

Чёрная оглянулась по сторонам:

– Двор не вспахан, жнивья не видать… Но посмотрим, что вы, прислужнички, нам к ужину приготовили.

Солнце заваливалось за край земли так быстро, словно его к низу тросами тянули. Если снаружи света с горем пополам хватало, то в доме было уже темно, как в пещере; за единственным окном вообще царила ночь. На краю стола стоял миниатюрный фиолетовый фонарь Сирила, но горел отчего-то вполнакала, создавая интригующий полумрак. Джек уже успел накинуть на плечи лисий плащ, однако всё равно стало зябко.

«У нас же получится?..»

Мысленно загадав, чтоб им повезло, он сдёрнул холстину.

Отчётливо хрустнули кости – Чёрная сжала кулаки.

– Это что такое? – спросила она тихим и очень опасным голосом.

Джек мысленно про себя досчитал до трёх, потом дурашливо улыбнулся и произнёс:

– Хлеб. Хлеб к ужину, третья служба, всё, как вы велели.

Глаза у Чёрной вспыхнули недобрым пламенем:

– Хитришь снова? Служба была – взять зерно, засеять им двор, вырастить урожай, сжать, обмолотить, перемолоть в муку и из той муки приготовить хлеба к ужину…

– Нет, – перебил её Сирил, выступая вперёд. И вздёрнул подбородок: – Это вы сейчас хитрите и меняете условия на ходу. О чём мы договорились? «Службы будут исполнены так, как сказано, и никак иначе». Напомнить, что вы сказали? «Есть у нас зерно. Есть у нас и поле. И поле просит, чтоб его засеяли! А хлеба к обеду нет, а без хлеба-то и похлёбка не вкусна, и мясо в горло не лезет». Вот он, хлеб. Принимайте работу.

Чёрная ничего не ответила, задумавшись; Белая разевала рот и снова закрывала, как рыба на берегу. И только Красная хехекала, искренне веселясь:

– А и впрямь, и впрямь! Было такое, было!

– Молчи! – одёрнула её Чёрная, но Сирил только вздёрнул бровь:

– А почему молчать? Ведь правда же. И вы сами знаете, что это так. Перед тем, как вы ушли, я ещё раз уточнил, в чём состоит задание. Напомнить? «Взять зерно. Использовать двор, который ждёт, чтоб его засеяли. По итогу иметь достаточно муки, чтобы испечь три хлеба средней величины. Дополнительные ингредиенты использовать можно, однако надо успеть до вечера». Среднюю величину хлеба вы очертили примерно такую, – и он развёл руки сантиметров на тридцать. – Тут целых шесть хлебов, размер подходит. Зерно использовано, двор тоже – я там на скрипке играл, кстати, спасибо, акустика неплохая… Как сказано, так и исполнено.

Чёрная выглядела так, словно она вот-вот взорвётся.

– Ах, ты…

– Вы сначала попробуйте хлеб, – мирно предложил Джек, вклиниваясь. – А потом уже поговорим. Может, я и не великий пекарь, но я правда старался, чтобы вам понравилось.

Может, потому что условия были кое-как, но соблюдены… или потому что он не лгал, когда говорил сейчас, и действительно месил тесто, представляя, какой получится вкусный хлеб и как все будут восхищаться, но Чёрная немного поостыла.

И – протянула руку к столу.

Три ведьмы разломили хлеб на части, самый большой, из последней партии – с пряными травами, с тыквенными семечками и орехами. Первой в свой кусок впилась зубами Красная, за ней Чёрная. Последней – нехотя и будто бы даже с отвращением – хлеб надкусила Белая.

– А вкусно, – кивнула Красная с набитым ртом. И тут же цапнула со стола ещё один хлеб: – Этот мой! Хе-хе-хе! Хе-хе!

– Да бери, ненасытная прорва, – пробормотала Чёрная и неожиданно улыбнулась. – Хлеб хорош, с душой сделан. Что за мастер тебя учил?

– Одна женщина из внешнего мира, – отзеркалил улыбку Джек. Вспоминать Айлу было немного больно, но теперь, когда он сам понял, что её наука не пропала зря, то хотя бы не стыдно. – Она уже умерла.

– Оно и видно, – Чёрная задумчиво покрутила свой кусок откусила ещё немного. – Ну, с мёртвыми мне не потягаться… Служба сослужена.

– Сослужена, сослужена! – радостно повторила Красная, обнимая свой хлеб.

– Сослужена, – буркнула Белая, а потом глаза у неё вспыхнули жутковатыми огоньками, дробящимися, как свет на фасеточной линзе. – Пришло время награду отдавать, хи-хи-хи! Хи-хи!

И пора было бы обрадоваться и перевести дух, но в груди у Джека защемило от дурного предчувствия с такой силой, что в глазах потемнело. А может, и правда стало на мгновение темно, когда ведьмы воздели руки и разом хлопнули в ладоши – так громко, словно разорвалась петарда.

Каменный диск диаметром ладони в полторы брякнулся на стол прямо посреди хлебов. А на диске лежал золотистый медальон-двенадцатигранник, на котором были выгравированы холмы – и корона над ними.

Джек пялился на него, как загипнотизированный.

– Вот ваше сокровище, ваша награда, – вкрадчиво, без хихиканья произнесла Белая. Сейчас она уже не выглядела старухой, но и юной чаровницей тоже – нечто среднее; вроде бы красивая, пусть и не молодая женщина… вот только смотреть на неё было неприятно. – Если подруженьки говорят, что вы заслужили – значит, заслужили.

Стоило ей это произнести, и словно молния вспыхнула над столом. Джек неосознанно зажмурился, а когда снова открыл глаза, то дурацкие юбки уже исчезли, и вернулась прежняя, настоящая одежда. К Сирилу тоже, и теперь он украдкой ощупывал себя, точно пытался дополнительно в этом убедиться – и принюхивался к рубашке.

«Ну да, – пронеслось в голове. – Два дня без нормальной гигиены… Так, а самое главное-то».

– Раз службы исполнены, значит, и проклятие снято? – в лоб спросил Джек. – И можно не бояться, что с меня слезет кожа, я правильно понимаю?

– Проклятие спадёт, когда ты возьмёшь сокровище, – ответила Чёрная. Она выглядела задумчивой, так, словно уже решила для себя нечто важное и мыслями была не здесь. – А потом ступай, куда хочешь. Оба ступайте.

Ещё не дослушав её, Джек потянулся к сокровищу – и едва успел отдёрнуть пальцы, когда Белая резко, наотмашь ударила.

Верней, попыталась ударить, но, по счастью, не попала.

– Больно ты торопишься, – сказала она, сузив глаза. – Кто сказал, что сокровище полагается тебе? Может, руками ты и потрудился немало, но если б не твой приятель, который нас троих обхитрил, не видать вам награды. Я так считаю, что он сокровище заслужил больше, чем ты. Верно? – и она обернулась к Сирилу.

Под ложечкой засосало от предвкушения катастрофы.

– Я не собираюсь спорить, – Сирил пожал плечами. – И, в целом, без разницы, кто возьмёт сокровище, так? Ведь коснуться его и снять проклятие можно и потом.

Белая торжествующе просияла, словно этого она и добивалась.

Джеку в лицо бросилась кровь; мертвечиной и горьким дымом запахло сильнее, чем прежде, и эта вонь даже перебила аромат свежего хлеба.

«Меня обманула Ава, меня обманул купец, и теперь я ожидаю, что Сирил, который собирался меня убить, поступит честно… Я идиот?»

– Пусть берёт, – отмахнулась Чёрная и шагнула прочь от стола. – И пусть они оба уходят. Там сами разберутся.

– Кто первый, кто первый! – выпалила вдруг Красная, потирая ладони. – Кто первый возьмёт? Кто в дураках останется? Хе-хе-хе!

Сирил потянулся к сокровищу…

И тут Джек не выдержал.

Быстрее, чем даже получилось это осознать, он ринулся вперёд в лисьем облике, на стол, расшвыривая хлеб, цапнул зубами медальон – и, взвившись почти до потолка, перескочил на подоконник.

«Опередил, опередил! – хотел крикнуть он и рассмеяться, но получилось только фыркнуть. – А теперь, приятель, можешь забирать эту золотую безделушку, я всё равно не собираюсь плясать под дудку Неблагого и участвовать в Играх».

Хотел крикнуть – но не успел превратиться обратно в человека, когда в подоконник вдруг вонзился арбалетный болт, близко-близко от морды.

Сирил стоял с перекошенным лицом и целился в него, в Джека.

«Чёрт, – промелькнуло в голове. – Я облажался».

А потом Сирил выстрелил второй раз; Джек шарахнулся и сверзился с подоконника. Попытался зацепиться, но лишь пропахал когтями борозды в дереве – и рухнул вниз.

В ноздри ударил запах болота.

Чавкнула жижа, лапы увязли, но, по счастью, неглубоко. Инстинктивно Джек метнулся в сторону, туда, где пахло чуть посуше; чудом не увязнув, добрался до мшистой кочки, сплюнул золотую безделушку и завертел головой по сторонам.

Человечьим жильём не пахло; что-то булькало размеренно и жутко, словно сама топь вдыхала и выдыхала; ухала вдали сова – там, где выщербленная луна поднималась над болезненно искривлёнными деревцами.

Ведьминого дома и следа не было.

Воздух казался куда теплее, чем в окрестностях Рога и близ Гиблого ущелья.

– Я облажался, – повторил Джек, закрывая ладонями лицо. – Идиот. Идиот!

…Белая всё-таки обхитрила его и сумела их рассорить – пусть и в самом конце.