Ирландское обещание

9

АНА

Когда я просыпаюсь на следующее утро, все это по-прежнему кажется сном. Спасение, Лондон, квартира Лиама, встреча с Найлом, вчерашний ужин. Я вернулась в свою комнату после того, как Лиам ушел к себе, чувствуя себя неловко, просто находясь в квартире одна. Было странно просто сидеть и смотреть телевизор или что-то еще после нашего разговора, поэтому я вернулась в свою комнату. На приставном столике рядом с кроватью лежала стопка книг, вероятно, последних изданий, выбранных дизайнером интерьера. Я пролистала одну из них, откинувшись на пуховую стопку подушек, на самом деле не удерживая ничего из того, что читала, но все равно пролистывая страницы, пока, наконец, не провалилась в измученный сон.

Меня разбудил стук Лиама в дверь моей спальни.

— Ужин подан, — крикнул он, а затем я услышала его удаляющиеся шаги по коридору, давая мне время выйти. — Надеюсь, тебе нравится тайская кухня, — сказал он, указывая на множество пластиковых контейнеров для еды навынос, разбросанных по прилавку. — Я не был уверен, что именно тебе понравится, поэтому взял всего понемногу.

— Я люблю тайскую кухню, — искренне сказала я ему. — Мне не удавалось много есть, пока я танцевала. Диеты и все такое. Но мне она определенно нравится.

Он достал нам обоим тарелки из черного керамогранита, которые казались слишком нарядными, чтобы есть с них еду на вынос, если бы это были мы с Софией в нашей старой квартире, мы бы ели прямо из картонных коробок. Несмотря на то, как вкусно пахла еда, у меня не было особого аппетита. Мое беспокойство все еще было слишком велико, чтобы хотеть много есть. Но я не могла сказать этого Лиаму после того, как он зашел так далеко, поэтому я просто положила себе на тарелку немного лапши и пару спринг-роллов, откусила от еды и села на один из барных стульев.

После этого мы ели в неловком молчании, ни один из нас не знал, что сказать другому. Я не хотела вспоминать Александра каждый раз, когда мы разговаривали, а Лиам, казалось, боялся слишком сильно давить на меня, чтобы я заговорила о чем-то другом. Я чувствовала его неуверенность и хотела сделать что-нибудь, чтобы успокоить его, но не была уверена, что именно. Если бы это было свидание, мы бы поболтали, попытались узнать друг друга получше. Но каждая тема, которая приходила мне в голову, казалась мне минным полем, и я была почти уверена, что он чувствовал то же самое.

— Это был долгий день, — сказал он, когда мы закончили есть и он убрал остатки. — Я собираюсь лечь пораньше. Не стесняйся делать все, что захочешь, это и твой дом тоже, пока ты здесь, Ана.

Я слышала искренность в его голосе.

— Хорошо, — сказала я, но знала, что в итоге просто вернусь в свою комнату. Возможно, он и хотел, чтобы это был и мой дом, но это было очень далеко от того, чтобы чувствовать себя так. Я чувствовала себя незваной гостьей, обузой, даже если Лиам делал все возможное, чтобы я чувствовала себя как угодно, но только не так.

— Ну. — Лиам остановился перед раковиной, глядя на меня через барную стойку, его зеленые глаза были полны неуверенности. Мне захотелось подойти к нему, как-то успокоить его, но вместо этого я застыла на барном стуле, наблюдая за ним с тем же нервным выражением лица.

— Спокойной ночи, — сказал он наконец, слегка улыбнувшись мне. — Увидимся утром.

— Спокойной ночи, — сказала я тихим голосом и почувствовала, что он на мгновение заколебался, как будто хотел сказать что-то еще. Но он этого не сделал. Он просто ушел в свою спальню, а я еще долго сидела на барном стуле после того, как за ним закрылась дверь, размышляя, что мне делать дальше.

Я могла бы пойти за ним. Но я этого не сделала. Раньше я чувствовала, что он хотел чего-то большего, чем просто трахнуть меня, и я не могла представить почему. Я не из тех девушек, в которых влюбляются такие мужчины, как он. Но все в том, как он со мной обращается, говорит о том, что он спас меня не для того, чтобы использовать и выбросить. Поэтому вместо этого я просто пошла в свою комнату и легла спать.

Сейчас я приподнимаюсь на мягкой кровати, прогоняя сон. Я спала лучше, чем когда-либо за долгое время, под грудой одеял, окруженная пуховыми подушками, проснувшись от солнечного света, льющегося через большое окно по другую сторону стола. Я делаю глубокий вдох и чувствую запах готовящегося завтрака, ароматы яиц и бекона, и слышу голоса, доносящиеся с кухни.

Я слышу глубокий голос Лиама и чей-то еще: легкий, женский смех, который вызывает во мне внезапный приступ тревожной ревности. На краткий миг я уже не в бостонском пентхаусе Лиама, а снова в Париже, слышу смех Иветт, когда она разговаривала с Александром, и ее пренебрежительный голос, когда она обращалась ко мне.

Меня там больше нет. Я крепко сжимаю одеяло между пальцами, заставляя воспоминания вернуться. Иветт здесь нет. Александра здесь нет. Я в Бостоне, и никто из них не собирается меня искать. Я даже не уверена, жива ли еще Иветт, последнее, что я о ней помню, это смутное видение, как Лиам бьет ее прикладом пистолета по голове. Вполне вероятно, что это ее не убило, но и за мной она не придет. Ее здесь нет. От кого бы ни исходил этот женский смех, это не Иветт, и я узнаю звук голоса Лиама. Но я все еще чувствую укол ревности, обжигающий меня изнутри. Кто это? Неужели я все неправильно истолковала, и у Лиама уже кто-то есть? Я знаю, что он не может быть женат, даже если бы он был из тех мужчин, которые предпочитают не носить обручальное кольцо. Его дом слишком мужской, в нем нет и намека на присутствие женщины за пределами комнаты, в которой я живу. И даже если его жена тоже предпочитала тяжелую мебель и темные цвета, здесь нет ни фотографий, ни намека на то, что здесь когда-либо был кто-то, кроме него.

Может быть, у него есть девушка? Или невеста? Я не могу представить, чтобы какая-нибудь женщина смирилась с тем, что он позволил мне жить здесь, хотя, если бы это было так, Лиам, в любом случае, не похож на мужчину, который хранит что-то настолько важное в секрете.

Я долго сижу, чувствуя себя оцепеневшей. Я даже не знаю, хочу ли я, чтобы то, что есть между мной и Лиамом, переросло во что-то большее, так почему же мне хочется разрыдаться при мысли о том, что где-то может быть женщина, с которой он мог бы встречаться, которая могла бы значить для него что-то большее, чем я в романтическом плане?

Может быть, это друг. Или, возможно, у него есть сестра. Я слишком остро реагирую. Я думаю о том, как он прикасался ко мне в отеле, пожирая меня, как умирающий с голоду человек. Это не тот мужчина, у которого есть кто-то, с кем он регулярно спит. У меня было достаточно мужчин, чтобы знать, на что похоже даже обычное желание. То, как Лиам прикасался ко мне, было ненасытным, как будто он копил всю свою похоть до того момента, когда я наконец окажусь в его руках.

Я вылезаю из кровати, убираю с лица спутанные светлые волосы и подхожу к шкафу в поисках чего-нибудь надеть. На вешалке висит светло-голубой сарафан с воротником, который я надеваю, шелковистая ткань так же роскошна на моей коже, как и одежда, которую я носила вчера. Думаю, я могла бы привыкнуть к этому, затягивая коричневый кожаный ремень вокруг своей тонкой талии и проводя пальцами по волосам. Есть несколько вещей, которые мне все еще нужны, например, расческа для волос, но мне неловко просить Лиама о чем-либо. У меня сейчас нет своих денег, и я не хочу предполагать, что он мне что-то купит.

Как только я чувствую себя достаточно презентабельно, я выхожу в холл, слыша звон посуды с кухни и продолжающие переговариваться голоса. Звучит так, как будто там не одна женщина, и голоса кажутся знакомыми… Мое сердце почти останавливается, когда я вхожу в гостиную и вижу Софию и Сашу, сидящих на барных стульях с кожаным верхом, а Катерина ходит по кухне, помогая Лиаму готовить завтрак, как будто это самая обычная вещь в мире.

У меня не может не отвиснуть челюсть.

— Что… как… — прохрипела я, переводя взгляд с одной на другую. — Что…?

— Ана! — Лицо Софии озаряется в тот момент, когда она видит меня, и она в мгновение ока вскакивает с барного стула, пересекает комнату и заключает меня в крепкие, сокрушающие кости объятия. Она прижимается своей щекой к моей, и я чувствую слезы на ее лице, когда она крепко сжимает меня, как будто не совсем уверена, что я настоящая.

— Лиам позвонил мне, как только посадил тебя на самолет в Лондон, — говорит София, затаив дыхание, когда, наконец, отстраняется достаточно надолго, чтобы посмотреть на меня. — Он хотел, чтобы я знала, что ты в безопасности и с ним. Первоначально он думал, что привезет тебя обратно на Манхэттен, но как только вы с ним решили, что ты пока остаешься здесь, он снова связался со мной, чтобы сообщить мне об этом. И, конечно же, мы втроем сразу же решили прилететь сюда на самолете, чтобы увидеть тебя.

— Мы не смогли достаточно быстро сесть на самолет Луки, — говорит Катерина, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня с улыбкой на лице, когда она ставит стопку тарелок на стойку, обходя ее, чтобы подойти и тоже меня обнять. Саша тоже встает, подходит и застенчиво обнимает меня, как только Катерина отступает, я чувствую прилив тепла во всем теле, как будто меня переполняют совершенно незнакомые эмоции.

Счастье. Я чувствую себя счастливой. Впервые за очень, очень долгое время я чувствую себя полностью, безоговорочно счастливой, пусть даже всего на мгновение. Я чувствую себя любимой. Даже Саша, которая меня едва знает, сияет, глядя на меня. Катерина выглядит так, словно готова расплакаться от счастья вместе с Софией, хотя из них двоих она всегда более сдержанна.

— Лиам сказал, что у тебя с Виктором была еще одна свадьба? — Я смотрю на Катерину, сразу замечая, насколько счастливее она тоже выглядит. После замужества с Виктором она замкнулась в себе, но сейчас она та сияющая, экспансивная женщина, которую я помню с самого начала, до того, как она вышла замуж за Франко, и это приняло плохой оборот.

— Мы это сделали, — подтверждает Катерина, помогая Лиаму готовить завтрак и расставляя тарелки на обеденном столе. — После того, как Виктор и другие пришли спасать нас от Алексея, все изменилось. Я увидела другого мужчину. Он пообещал стать другим человеком, изменить свой бизнес, чтобы мы могли быть счастливы вместе. И он сдержал эти обещания. — Она мягко улыбается. — Всегда будут трудные времена, моральные "серые зоны", когда ты замужем за такими мужчинами, как они. Но есть вещи, с которыми я могу жить, и с которыми я не могу. И мы с Виктором пришли к взаимопониманию по этому поводу. — Она осторожно дотрагивается до своего живота, все еще плоского под облегающей черной футболкой, которую она надела с джинсами. — Кроме того, учитывая, что на подходе еще один ребенок, я хотела, чтобы наша семья была как можно более крепкой.

— Лиам сказал, что ты беременна. — Я смотрю на нее, с трудом в силах поверить, как много изменилось за такое короткое время. — Но… это значит…

— Я была беременна до того, как меня похитили, — говорит Катерина, жестом приглашая Софию и Сашу подойти и сесть. — Этот ребенок будет тяжелым, это точно. Он не должен был пережить всего, через что мы прошли, но пережил.

— Это хороший знак для остальной части беременности, — со смехом говорит София. — Для нас обоих.

— У тебя тоже все в порядке? — Я опускаюсь на свой стул, Катерина ставит передо мной тарелку и садится рядом. Саша с другой стороны рядом с Софией, которая сидит справа от меня. Лиам садится в конце стола, молча наблюдая за нашим разговором.

— Лучше, чем в порядке, — подтверждает София. — Лука настоял, чтобы я прошла сканирование перед вылетом сюда, хотя я не должна была приходить на прием. Доктор Карелла побаловал нас и сказал, что все в порядке. Лука все еще нервничал из-за того, что я отправляюсь сюда, но мне удалось убедить его. — Она тянется через стол, сжимая мою руку. — Я бы ни за что не пропустила встречу с тобой. Я так рада, что ты теперь в безопасности, Ана. Я так боялась за тебя. Мне так жаль…

— Виктора терзало чувство вины, — добавляет Катерина. — Каждый день с тех пор, как он и остальные добрались до конспиративной квартиры, а тебя там не было, он винил себя за то, что не добрался туда раньше.

— Мы все это делали, — тихо говорит Лиам, впервые заговаривая за это утро. — Виктор, Левин, Макс, я. Мы все чувствовали глубокую ответственность за то, что не успели вовремя спасти тебя вместе с остальными, Ана. Вот почему мы не остановились ни перед чем, чтобы найти тебя.

— Я так рада, что он забрал тебя от этого ужасного человека, — говорит Саша, гоняя еду по тарелке. — То, как он купил тебя, как будто ты была каким-то произведением искусства или что-то в этом роде…

Именно такой он меня видел. Из всех, перед кем я хочу оправдывать Александра, Саша последний человек. Я знаю, что для нее, как для кого-либо другого, тема покупки и продажи очень чувствительна. Я не очень хорошо ее знаю, но я немного знаю ее историю из тех времен, когда мы все были в плену, и что она была одним из приобретений Виктора и что один из его солдат решил воспользоваться ее девственностью. Этот солдат заплатил за свое преступление жизнью. Поскольку после этого инцидента Саша потеряла большую часть своей “ценности”, Виктор вместо этого дал ей работу в своем доме в качестве прислуги. Очевидно, что с тех пор она стала еще ближе к Виктору и Катерине, поскольку Лиам сказал, что теперь она работает у них няней. Когда-то давно я бы сказала, что не могла понять такого уровня прощения… стать почти частью семьи человека, который когда-то намеревался покупать и продавать тебя, как собственность. Но теперь, после Александра и особенно зная, что Виктор изменил свои деловые отношения, я могу понять это немного лучше. И по тому, как Саша и Катерина ведут себя друг с другом, я могу сказать, что они тоже стали ближе.

Опыт с Алексеем — это тот опыт, которым мы все сейчас делимся, к лучшему или к худшему.

— Это было не так уж плохо, — тихо говорю я, ковыряясь в своей еде. — Он не был… жестоким.

Лиам прочищает горло. Я быстро поднимаю взгляд и вижу, что выражение его лица бесстрастное, настороженное, как будто он не хочет, чтобы я видела, о чем он на самом деле думает прямо сейчас. Я сразу же пожалела, что упомянула Александра, могу только представить, что это заставляет его чувствовать, особенно после того, как он так много сделал ради меня. Но я также не могу просто забыть этого человека. Я даже не уверена, как полностью разлюбить его, даже после всего, что произошло.

— Я подумал, что вы, дамы, могли бы захотеть прогуляться по магазинам, — говорит Лиам, когда завтрак закончен и тарелки убраны. Он подходит и встает рядом с моим стулом, протягивая что-то в руке. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, я понимаю, что это тяжелая черная кредитная карточка, одна из тех, которые на самом деле металлические, а не пластиковые. Я слышала о них, но никогда раньше ни к одной из них не прикасалась. Я почти боюсь ими пользоваться.

— Лиам, я…

— Я знаю, что тебе, вероятно, нужны вещи, которые я не подумал тебе купить, — любезно говорит Лиам. — Туалетные принадлежности, другие вещи, которые ты, возможно, захочешь иметь. Ты знаешь, чего хочешь лучше меня. Мой водитель отвезет вас, куда бы вы ни захотели, за покупками, пообедать, куда бы вы ни пожелали. Мне нужно уладить кое-какие дела, поэтому я вернусь только вечером. — Он улыбается мне сверху вниз, так просто, как будто это совершенно нормально, он дает мне свою кредитную карточку и отправляет за покупками с моими подругами. — О, — говорит он, делая паузу и поворачиваясь на полпути между столом, за которым мы все еще сидим, и его комнатой. — Не забудь купальник, чтобы воспользоваться гидромассажной ванной. — Он ухмыляется мне, а затем исчезает в своей спальне, дверь со щелчком закрывается за ним.

— Я думаю, он хочет увидеть тебя в бикини, — заговорщически говорит София, ухмыляясь мне. — Мы должны найти тебе самый сексуальный, какой только сможем.

— Я не думаю…

— Что? — София поднимает бровь. — Я знаю, ты считаешь его привлекательным. И ты живешь с ним.

— Я не знаю, готова ли я к чему-то подобному. После Александра…

Дверь спальни Лиама снова открывается, и я замолкаю на полуслове, морщась и надеясь, что Лиам не слышал, как я произнесла имя Александра.

— Я ухожу, — говорит Лиам, глядя на нас четверых. Он лезет в карман и кладет тонкий черный iPhone на барную стойку. — Я доставил это для тебя сегодня утром, Ана. В нем уже есть мой номер, если тебе что-нибудь понадобится, а также водитель, начальник моей службы безопасности и домработница. Если тебе что-то нужно от любого из них, все, что тебе нужно сделать, это отправить текст. Им велено относиться к тебе с тем же уважением, что и ко мне, и так же эффективно расставлять приоритеты в твоих запросах. — Он улыбается мне, и я уже не в первый раз замечаю, что это каким-то образом делает его еще красивее, смягчая черты лица и зажигая зеленые глаза. — Веселитесь, дамы.

Он колеблется всего мгновение, глядя на меня, и у меня возникает внезапная дикая мысль, что он собирается пересечь комнату и поцеловать меня на прощание. То, что он сделал бы именно это, кажется почти естественным. Я могу представить это: его рука легко лежит на моей щеке, его губы целомудренно касаются моих, он не хочет устраивать сцену перед моими друзьями, но хочет, чтобы я знала, как сильно он желает меня, что он будет думать обо мне весь день, что он будет скучать по мне. Но, конечно, он этого не делает. Он просто смотрит на меня с непостижимым выражением в своих зеленых глазах и выскальзывает из парадной двери, оставляя телефон на стойке.

Я чувствую на себе взгляды Софии, Катерины и Саши, когда встаю, чтобы взять его. Он кажется легким в моей руке, слишком легким для чего-то, что, кажется, несет в себе столько смысла. Он так много делает для меня, относится ко мне так, как будто я собираюсь стать здесь постоянным гостем, а не просто гостем на несколько дней. И с каждым днем, с каждым часом я все больше и больше чувствую, что могу к этому привыкнуть.