Искаженный мир – Беглецы и Гончие

Глава 2 Грех

— Я уже рассказывала, что Бернштейны экспериментировали с драконьим паразитом, — начала она. — Да и не только Бернштейны. Идея создать своего «дракона» давно крутилась в головах многих людей знающих об этом. Подобная сила не может не соблазнять. Процесс драконьей мутации неизбежно затрагивает мозг и несет труднопрогнозируемые последствия для сознания, так что стать драконом желающих было мало, но вот обладать драконом — неимоверно много. В конце концов, если даже с животными-драконами можно договориться, то, что уж говорить о человеке?

— Договориться? Как это? — спросил я, не особо понимая как с такими тварями можно договориться. Таракас просто подавлял своим присутствием, и как с таким можно общаться…

— Они могут не понимать слов, но эмоции и чувства они прекрасно осознают, а потому наши эмпаты вполне могут попытаться настроиться на них и войти в контакт. Так одной нашей… представительнице удалось «договориться» с четырьмя драконами — Леонидас, Фенрир, Мьельнир и Хануман. Остальные либо не желали договариваться, либо не имели для этого достаточного разума. Как Тараска, вообще не понимавший, что от него хотят, или Пантагрюэль, которого мало интересуют дела на суше.

— Удалось направить этих четырех на демонов?

— Не совсем. С этими четыремя удалось именно войти в контакт и даже как-то «подружиться». Фенрир, например, был так благосклонен к той… женщине, что говорила с ним, что даже подарил ей свой энергетический шип, из которого потом ей сделали специальное церемониальное оружие. Для величайшего из шипволков это даже жертвой считать сложно, но все равно — знак доверия.

Почему-то перед глазами сразу же встало то оружие, каким пользовалась суккуба.

— Ты правильно подумал, они связаны.

— И что было потом?

— Мьельнир предал договор, как только он перестал быть ему выгоден. Победил с помощью человечества нескольких драконов, утвердил свою территорию и послал всех к демонам. Хануман, эта невыносимая обезьяна, вынудил людей нарушить договор первыми. Поверь, это было лучше, чем жить буквально под пятой этого парня. Фенрир… — девушка нахмурилась… — В случае Фенрира формально договора мы не нарушали, но, когда он был ранен в бою с Гунгниром, никто не пришел ему на помощь… Если бы северяне вступили в битву на его стороне, и их земля сейчас не была бы раздираема битвами двух драконов. Но этого не случилось, люди решили не лезть в разборки драконов, и Ледяной Змей вместе с одним предательским мишкой зажали его с двух сторон и уничтожили. Лишь Леонидас до сих пор частично верен тому договору и относительно мирно живет на своей земле. Местные даже поклоняться ему начали как своему покровителю, а тот и не против принимать еду просто так. Даже иногда помогает охотникам.

— Ясно, — кивнул я. — Так что там с паразитом?

— Ну, Берштейны с другими учеными изучали его, и нашли способ вырастить своего дракона. Точнее, сделать из человека дракона…

— Ты хочешь сказать, что вы ставили эксперименты на своем собрате, чтобы сделать из него послушное чудовище? — ужаснулся я.

— Не экспериментировали, нет, — Бри покачала головой. — Бернштейн слишком редки и ценны. Поверь, экспериментального материала и без нас было навалом. К тому времени, как в проект включили добровольцев из Семьи, сам процесс драконизации был уже отработан, проблема была в другом…

Не вижу особой разницы… Впрочем, Бри всегда придирчива к формулировкам, профессиональная деформация, что ли. В любом случае, мне такое отношение к близким людям понять крайне трудно. Да, семья Бернштейн огромна, в ней состоят тысячи и средний Бернштейн большинство своих родственников даже по именам не знает… Но все равно, они — свои. И использовать их для человеческих экспериментов, мягко говоря, отвратительно. Я понимаю, что сужу со своего взгляда обычного обывателя, на мне не лежит судьба мира, и у меня нет мудрости, знаний или решимости, чтобы принимать тяжелые решения… Но все равно…

Будь я на месте тех людей, согласился ли бы я поступить так же ради высшей цели?

Как не неприятно говорить, скорее всего, да. Драконы не стареют, и любой такой мог служить маленькую вечность, спасая тысячи, если не миллионы людей во время Приливов…

Маленькую вечность бытия цепным зверем, если эксперимент будет успешным, и ты выживешь. И это если забыть про всех других подопытных. Сейчас-то, конечно, в такие можно попасть только за очень серьезные преступления, но сейчас в них и нужды особой нет. Надо будет — и власти с радостью понизят планку.

Да, вопрос, что выбрать — не стоит… Но вот смог бы я после такого выбора все еще считать себя человеком?

Мне бы не хотелось быть ответственным за такое.

— Обычных людей было слишком сложно контролировать, — продолжила Бриэль. — От личности мало чего оставалось, все они, если были способны пройти процедуру, становились просто зверьми в человеческом теле, которым не было никакого практического применения. Но если поместить часть сознания на другой носитель, чтобы оно не было затронуто изменениями в структуре мозга, иными словами, если кто-то будет «держать» кусок чужой личности в своей голове, пока не закончится процедура, было вполне возможно вырастить вменяемого человека-дракона. Вот только, чтобы поддерживать такую сильную связь, оба, и держащий, и мутируемый, должны быть Бернштейнами. Ну а когда все поняли этот факт, в некоторых головах не мог не зародиться тот дурацкий план.

Дай-ка подумать… Для чего может понадобиться сверхмощный телепат, если исключить бредовые сценарии вроде «мирового контроля»?

— Они придумали что-то вроде «выжечь архидемонам мозги», верно?

Архидемонов, насколько я знаю, нельзя убить. Точнее, можно, но эти твари всегда возвращаются обратно. И раз уж так, то попытка уничтожить их разум действительно выглядит чертовски соблазнительно.

— Вот-вот, именно об этом все и подумали, — поддакнула девушка, — ну, точнее, все, кто был в курсе. И их было немало — Инквизиции тогда не было, её финансирования — тоже, и все подобные исследования проводились на деньги иностранных инвесторов. Эксперимент тут же получил международную поддержку, а попытки некоторых из нас отложить или и вовсе отменить эксперимент не увенчались успехом. Скорее, жаждущие антидемонического оружия лидеры многих городов использовали все свое влияние, чтобы ничто не отклонялось от намеченного плана. Поэтому, собственно, этот Секрет Полишинеля и не стал просто фактом из учебников — ну не любят такие люди упоминаний о своих ошибках. Тем более, таких ошибках…

— Кто-то все же пытался это остановить?

Нет, я понимаю, что близкие возможных подопытных вовсе не радовались, но чтобы Бри так говорила… Должно быть нечто большее.

— Видишь ли, не каждое живое существо может стать драконом, — пояснила инквизитор, — существует показатель совместимости, и если он будет слишком маленьким — мутации попросту не произойдет. Животное со средним показателем может мутировать, но оно будет далеко не драконом. Только живые существа с высшей совместимостью с паразитом имеют шанс стать драконами, и таких животных даже не один на тысячу — один на миллион.

— И «совместимые» Бернштейны были особенными? — догадался я.

— Более чем. Близнецы, брат и сестра. Герои Третьего прилива. Брат — сильнейший Координатор в письменной истории, полководец, что привел объединенные войска к победе над демонами. Девушка — сильнейший Эмпат, заключившая уже упомянутый договор с драконами. Она — пятый ранг, ее брат — Спящий. Кто это такие ты, думаю, знаешь.

Насколько я знаю, Спящими называют особо сильных скитальцев, точнее самых сильных. Тех, кто превзошел предел пятого ранга и фактически вышел на шестой. Это самые могущественные люди, как в плане боевой мощи, так и влияния на социум. Некоторые даже обожествляют их и молятся.

Но беда в том, что чтобы таким стать нужно не просто быть сильным и стремится к могуществу, нужно жить сражениями и войной. Нужно просто колоссальное количество Хаоса, чтобы дорасти до такого и лишь во время Приливов возможно. А вторая проблема, в том, что их тела просто не могут поддерживать себя без нужного уровня Хаоса. У всех Скитальцев от третьего ранга и выше есть такая проблема, наши организмы «переваривают» Хаос, восполняя запасы энергии, достаточное количество которой мы просто не можем получить из пищи, даже если бы ели сутки напролет… Но нужный для шестого Ранга уровень не может поддерживать даже Красная Зона. Только во время прилива, убивая демонов сотнями и питаясь их Хаосом, они могут жить полноценно. А потому они предпочитают лечь в летаргический сон на века, для экономии энергии, ожидая момента, пока они снова не понадобятся миру для войны с демонами.

Сейчас вроде как живы всего трое Спящих, многие были убиты во сне во время Прилива Предательства, еще немало погибло из-за измены подчиненных. Те, кому посчастливилось выжить, больше не доверяют обычным людям и стараются поддерживать вокруг себя максимальную секретность, так что разузнать о них побольше практически невозможно.

— Брат после войны исчез, как и все Спящие. Девушка же после войны вернулась на родину, один из немногих оставшихся городов, на земле, что стала теперь называться Дахакара. Она стала главой своего родного города, Бальмунга, и под ее руководством в него начали возвращаться достаток и процветание… И ты можешь представить, насколько тяжело даже поддерживать город посреди выжженной пустоши, не то, чтоб развивать. Эти близнецы оба настоящие гении, Лариан и Лилиан Бернштейн…

— И эта девушка стал кандидатом в проект дракона, так? — понял я.

— Именно, — Бриэль грустно кивнула, — мы не смогли это предотвратить. Вернее, могли, подобный эксперимент невозможно было провести без наших специалистов… Но не стали. Слишком много среди нас было вдохновлено обещанными результатами. И это наш Грех.

— Эксперимент, я так понимаю, прошел неудачно.

— Это как посмотреть, — хмыкнула девушка. — Трансформация прошла успешно, разве что с некоторыми отклонениями, вроде слияния со своим химерным оружием — тем самым, подобие которого теперь носит каждая суккуба. Её брату, находящемуся с ней в контакте, удалось сохранить достаточную часть её сознания и контролировать до тех пор, пока она не вступила в схватку с архидемоном…

— И что-то пошло не так.

— Никто не знает точно, — пожала она плечами. — Физических наблюдателей их сватки не было, а связь Лариана Бернштейна с сестрой просто оборвалась. Все, что известно — перед обрывом она вступила в ментальную схватку с Архидемоном и пыталась передать что-то об Источнике. Что именно — понять так и не удалось.

— Источнике?

— Да, это то куда отправляются души демонов после смерти. Умирая, они уходят в Демоническую реальность на краю восточного континента, в некий Источник, и там они со временем вновь обретают физическую оболочку. Именно поэтому война с демонами бесконечна. Пока они могут возрождаться, мы не сможем победить.

— А разве никто не пытался пробраться туда и выяснить?

— Ты же не думаешь, что у этого есть физическое воплощение? — пожала плечами она. — Во времена Второго Прилива всю демоническую реальность прошерстили, даже Ядерную Бомбу взорвали. И ничего. Несколько десятилетий спустя, правда, там начали появляться какие-то постройки, но о них почти не известно. Или, по крайней мере, неизвестно мне. Один отряд основателей Инквизиции с несколькими скитальцами проникли в так называемую «Крепость Пандемониума». Вышли оттуда единицы, и после этого ушли под такие грифы секретности, что взглянуть страшно.

— И что случилось дальше? — спросил я уже догадываясь об ответе.

— Поначалу, ничего. Около ста лет было спокойно, но… — она нахмурилась. — Начались другие проблемы. То тут, то там, появлялись сначала незначительные трудности, то договора нарушались, то сделки разрывались, то недовольства простых людей росли, а порой и до протестов доходило. Сначала этому не придавали большого значения, пока… — на её лицо легла тень. — Пока мы не нашли первого суккуба. Тогда это было просто шоком для нас. Мы сталкивались с тварями, что могли превращаться или прикидываться вещами, мимики. Некоторые могли наводить иллюзии и миражи на себя, прикидываясь нами. Однако мы обнаружили тех, кто идеально копировал нас, и не просто нас, а…

— Бернштейнов…

— Да, а после мы узнали о появлении нового Владыки Демонов Лилитрии Ткач Миллиона Интриг. Демон, который отлично знал все наше устройство изнутри и как его можно легко разрушить. И у нее почти получилось нас рассорить. Если бы правда не вскрылась…

— Так вот почему сила суккубы чем-то напомнила мне твою, — нахмурился я вспомнив, когда та начала давить, то ощущение мне показалось немного знакомым. Только сейчас я понял, что оно походило на то, как Бри погружала мое сознание в пограничное состояние.

— Да, Лилитрия — это и есть Лилиан Бернштейн, наш грех.

— Но как человек смог стать демоном? Причем сразу Архидемоном!

— Если кто и знает, то даже знание о том, что знают выше моего уровня доступа. А если бы и ниже… Я все равно не могу рассказать тебе ничего по-настоящему секретного. Но самого такого случая было достаточно, чтобы прекратить любые эксперименты с драконьими паразитами. Если ментального контакта с Архидемоном достаточно, чтобы сделать из такого еще одного Архидемона…

— Понятно, — только и сказал я.

Вместо надежды человечества получился бич, едва его не уничтоживший. В какой-то мере иронично — все же худшим врагом людей всегда будут люди и неудивительно, что именно бывший человек стал самым результативным Архидемоном в истории.

— А разве человек может стать демоном?

— Может, — кивнула она. — Демоны часто находят себе последователей среди людей. Сектанты служат им не просто ради ценностей, некоторые сами мечтают стать такими же. Есть процедуры, которые меняют тело и душу, а самые достойные как Лилиан, даже привязаны к Источнику. Хотя есть и другие способы, какими демоны «награждают» верных людей, например, дают им специальных паразитов-симбиотов, которые даруют смертным силу, но делают фактически рабами для них. Но для большинства это — честная сделка.

— Да, человечество прекрасно справляется с самоуничтожением самостоятельно.

Печально осознавать такую истину, но от нее никуда не деться.

— Ладно, у меня остался последний вопрос, — сказал я, найдя, наконец, свою обувь. — Что ты думаешь по поводу нашей ситуации с демоном? Мой отец что-то у демонов украл, и теперь за ним охотятся как инфернальные выродки, так и какие-то мутные типы. Инквизиция занимается этим и хочу узнать твое мнение, и что ты будешь с нами делать?

— Если ты интересуешься, буду ли я мешать тебе, делать то, что ты задумал, то нет. Делай, как считаешь нужным, — прямо сказала она, что прочла мои мысли. — А насчет ситуации с твоим отцом тут все сложно.

Бриэль подошла к шкафу и стала искать для себя лекарство от головной боли. У меня, как ни странно, после вчерашнего голова совсем не болит, но я-то воин, а она менталист, у нее головная боль — это процессуальный недуг.

— Живчик не дурак и если он что-то достал у демонов, то первым же делом должен был пойти к Инквизиции и попросить помощи, однако он якобы «погиб», а также за ним охотятся все вокруг. Тут я вижу три варианта, — девушка нашла склянку и выпила содержимое. Поморщилась и выдохнула. — Первое — он до наших людей просто не дошел. Возможно, его перехватили на подходе или ему пришлось быстро прятаться. Второе — он дошел, и кто-то из наших его сдал.

— У вас такое бывает?

— Мы огромная организация, не монолитная и даже среди Бернштейнов хватает всяких неприятных личностей, — вздохнула она. — Предатели, служащие демонам среди нас крайне маловероятны, но вот понятия о «допустимых жертвах» и результатах, кто могут их оправдать, порой отличаются разительно. Не обладая всей информацией, я не могу предположить, кто и ради каких преимуществ мог его списать, но исключать это никогда нельзя.

— А третий вариант?

— Ну, это самый благоприятный момент. Хотя это как посмотреть. Он дошел и то, что у него было настолько важно, что его тайно ото всех спрятали и все засекретили.

— М-да, час от часу не легче.

— Так что не советую слепо доверять кому-то из Инквизиции. Судя по тому, что у шпиона преследующей вас организации была возможность даже натравить Тараску на город, игра ведется на высоких ставках. Достаточно высоких, чтобы могли быть замешанными даже высшие чины. Вряд ли они будут действовать самостоятельно, если бы собирались, давно бы пришел приказ в духе «скрутить братьев Уиллоу и отправить в штаб первым поездом»… Но если ты придешь им прямо в руки…

— Ну, значит, буду осторожнее. Спасибо за ответы.

— Не за что, — шепнула она, проходя мимо. — Закрой дверь, как будешь уходить.

— Хорошо.

— И меч свой не забудь.

От её слов я заскрежетал зубами и все же подошел к кровати и забрал оттуда клинок с белых ножнах. А я так надеялся забыть его здесь и не вспоминать, но не судьба. Даже потерять его нормально не дают.

— Ладно…

— Удачи, — сказала она уже из ванны…