Искушение. Мой непокорный пленник

ГЛАВА 14

Я растерла ладони и зачерпнула пригоршню масла, покатав его в руках, чтобы согреть теплом своего тела, и только после этого нанесла на спину Маркуса. Легонько, плавно, едва касаясь следов от плетки.

Брюнет издал протяжный стон, когда я заскользила вдоль позвоночника, растирая масло по загорелой коже.

Какая же у него широкая крепкая спина. Я любовалась тем, как свет от пламени бликует на мышцах, подчеркивая их рельефность. Красивое тело, крепкое, мужественное.

Немного размяв мышцы спины, перешла к более интересной части массажа.

Облила свою обнаженную грудь маслом и прижалась к спине Маркуса, заскользив от лопаток вниз к пояснице.

— Ох ты ж, — с губ арамерца сорвался удивленный вздох. — Такого массажа мне еще не делали.

А ты думал? Я тоже кое-что умею.

Грудь плавно опускалась по спине брюнета вниз и затем обратно наверх, даря обоим наслаждение от каждого прикосновения. Мне доставляло удовольствие лежать на этом могучем теле, чувствуя под собой горячую спину. Соски терлись об промасленную кожу, то выписывая горизонтальные восьмерки, то овалы.

— Господи, как же это приятно, — шептал военнопленный.

Подожди, милый, это только прелюдия.

Закончив со спиной, перевернула Маркуса животом вверх, усевшись на его бедра. Нанесла масло на мышцы груди, предплечья, шею. Руки заскользили вниз, к паху. И без того окрепший член набух еще сильнее, стоило начать гладить вокруг его основания. Сам фалос я пока не трогала, поглаживая внутреннюю часть бедер. Лишь иногда, будто случайно, чуть задевала пульсирующий ствол, подразнивая его кончиками пальцев.

— Между прочим, если бы ты устроила мне именно такую пытку, — простонал Маркус, — я согласился бы на все твои условия в первый же день.

Довольно улыбнулась комплименту. Еще немного помучила фалос случайными прикосновениями, а затем пересела с бедер прямо на него. Мужской орган лежал теперь под моими ягодицами.

— Даже так? — восхищенно уточнил Маркус.

— А что такого? Просто села поудобнее, — я невинно улыбнулась.

Подчерпнула еще масла и принялась растирать ему грудь. Иногда чуть приподнимаясь с члена и ерзая по нему.

Брюнет постанывал:

— Госпожа определенно знает толк в издевательствах…

Наивный. Думаешь это предел моей фантазии?

Еще немного потерлась об окрепшее достоинство, и спустилась ниже, сев между ног.

Нанесла масло на член, аккуратно смазывая ствол и головку. А затем принялась большим пальцем массировать уздечку, наслаждаясь тем, как арамерец постанывает от прикосновений. Правой рукой скользила вдоль ствола, легонько сжимая его, а левой гладила яички и небольшой бугорок под ними, зная, что это одна из эрогенных зон у мужчин.

— Иди ко мне, — Маркус попытался перехватить инициативу и притянуть к себе, но я заставила его лечь обратно.

— Рано, — прошептала я.

Арамерец послушно вернулся на место. Он максимально наслаждался процессом, легонько постанывая от каждого прикосновения.

Возбудив член до состояния, что тот стал буквально каменным, вновь переключилась на массаж бедер, чем вызвала недовольное сопение. Еще бы… взять и так вероломно прерваться на самом интересном месте. А ты думал? Сперва нужно довести тебя до кондиции, чтобы ты буквально с ума сходил, мечтая об оргазме.

Я проминала внутреннюю поверхность бедер. Движения были то сильными, то нежными и поглаживающими. Постепенно возбуждение Маркуса начало спадать, и он вновь погрузился в расслабленное состояние.

Отлично. Пора переходить к следующему этапу.

Я вновь вернулась к члену, начав с легких поглаживаний головки, пока фалос не начал крепнуть и подниматься.

Сцепив руки в замок, поместила внутрь ствол, так чтобы он оказался меж ладоней и заскользила вниз-вверх, выбивая из Маркуса новую порцию стонов.

Затем пересела на сам детородный орган, не впуская его внутрь себя, и принялась двигаться, чувствуя, как фалос трется о промежность. Руками в это время водила по груди, поглаживая и дразня. Временами прижималась всем телом к Маркусу, и тогда мой язык начинал выписывать на коже узоры. То целовала, то облизывала, то легонько покусывала.

— Лиша… Рамон задери твою изобретательность! Я ж так кончу!

Он вновь попытался взять все под свой контроль и войти в меня, но остановила.

— Еще чуть-чуть, подожди…

Продолжала скользить вперед и назад, не обращая внимания на стоны брюнета. Процесс и саму меня возбуждал настолько, что в какой-то момент я забыла обо всем, отдавшись движениям тела. Происходящее напоминало бешенный секс без проникновения. Мы будто слились в единое целое, двигаясь в такт. Маркус обхватил мои бедра, помогая увеличивать скорость.

Я чувствовала, что мужчина близок к оргазму, и сама была изрядно возбуждена.

— Что же… — движения резко остановились, — действительно жаль, что я не собираюсь с тобой спать, — произнесла и побыстрее спрыгнула с мужчины, пока он не схватил меня.

— Лиша!!! Рамон тебя… Ты!..

— Ты сам решил играть по таким правилам, — выдала я ехидную улыбку.

— Ах ты ж… — он вскочил на ноги, а уже в следующую секунду я оказалась на кушетке под его телом.

Маркус лежал на мне, глядя в глаза. Каждой клеточкой тела я чувствовала его силу и была готова поддаться ей. Отомстить — отомстила. Инициативу вновь вернула в свои руки. Да и массаж возбудил меня саму так, что я была готова послать к Рамону все принципы и заняться любовью с чужим рабом.

Он вошел нежно, не торопясь, давая привыкнуть к ощущениям. Скользнул губами по мочке уха, слегка прикусив ее.

Движения ускорялись и в какой-то момент я полностью растворилась в них. Каждый толчок пробирал до мурашек, заставляя закрывать глаза от наслаждения. Дыхание сбилось, голова начинала кружиться. Маркус шептал ласковые слова на арамерском, то чуть замедляясь и лаская шею языком, то, наоборот, ускоряя темп до таких пределов, что казалось, что еще немного и кушетка, скрипящая под нами, не выдержит натиска и рухнет.

Какое-то время возбуждение держалось на одном уровне, а затем резко скакнуло вверх, окатив волной экстаза. Застонала, вцепившись в спину Маркуса и не давая ему остановиться. Во рту все пересохло. Блаженство разливалось по телу. Мужчина продолжал двигаться, но вскоре и он совершил несколько финальных толчков и со стоном замедлился. Капельки пота блестели на его раскрасневшемся лице. Маркус лизнул мой сосок и лег рядом, пытаясь уместиться на узкой кушетке.

Мы оба тяжело дышали. Арамерец спросил, как я себя чувствую, параллельно целуя мое плечо. Сказать, что ощущения были на грани божественных — ничего не сказать. Жалко, что сам секс длился не слишком долго. Но оно и понятно: сказывалось и воздержание, причем что у меня, что у Маркуса. И наши предварительные ласки в ванной и во время массажа. Так что, на самом деле, даже удивительно, что арамерец продержался хоть сколько-нибудь.

Особенно поразило, как уставший мужчина не поленился принести нам обоим освежающего вина и фруктов. Придвинул к кушетке столик, расставив на нем бокалы, а сам присел на полу, глядя на меня снизу вверх счастливыми глазами.

Сейчас мне казалось такой глупостью, что все эти дни я избегала секса с Маркусом. Причем только лишь потому, что вскоре нам придется расстаться. Вместо того, чтобы наслаждаться настоящим, в котором все хорошо, тревожилась о будущем, рисуя мрачные перспективы.

Кто сказал, что нужно страдать, расставшись с человеком? Злиться, обижаться, проклинать судьбу и весь мир. Почему его нельзя просто отпустить, с теплом и благодарностью за те приятные моменты, которые успели случиться в вашей жизни? Да, возможно, они длились не так долго, как хотелось бы, но ведь их могло и вовсе не быть.

Я могла наслаждаться телом этого прекрасного загорелого арамерца, а вместо этого каждый раз отталкивала его, опасаясь, что расставание окажется слишком болезненным. Подумать только, сколько прекрасных часов я упустила из-за собственных опасений.

Да, его придется отдать Эйстерии. Да, в будущем у меня не будет возможности заниматься с арамерцем любовью. И что? Мы так любим тревожиться о будущем, что из-за этого упускаем то прекрасное, что есть в настоящем.

— Гецхе, ты в курсе, что по традициям моей страны, после такого мне полагается сделать тебе предложение руки и сердца? — посмеивался Маркус, гладя меня по ноге.

— Помнится, ты мне как-то говорил, что у вас на родине ни один приличный мужчина не взял бы меня в жены, — съехидничала я.

— Я? Когда такое было?

— В первый день. Вспомни. Ты тогда наотрез отказывался быть рабом, а я, чтобы тебя убедить, пообещала, что позволю помогать мне принимать ванну. У тебя еще лицо тогда перекосило так, будто я тебе дохлого крота на ужин подсунула.

— Ничего не перекосило. Просто немного растерялся от такого щедрого предложения. И вообще, кто сказал, что я приличный мужчина?

— Ну точно, — рассмеялась я.

— Кроме шуток, — продолжал Маркус, — я давно хотел тебе предложить сбежать вместе со мной в Арамерию.

Я ошарашенно уставилась на мужчину. Вся веселость вмиг слетела.

— Что значит «сбежать»?

— Собрать вещи и уехать. Я так и так собирался это сделать. Единственная причина, по которой я до сих пор здесь — мне не хочется подводить тебя, понимая в каком ты положении. Как только срок обучения закончится и Эйстерия с тобой полностью расплатится, я выжду пару дней и убегу.

Сбежит он. Ну, конечно. С ошейником раба далеко не уйдешь. Раб, в одиночку разгуливающий по городу, сразу привлечет внимание городской стражи. И если у раба при себе нет бумаги, разрешающей свободно перемещаться без сопровождения господ, то его мигом схватят, узнают владельца и вернут беглеца.

Договориться, чтобы кто-то из местных жителей приютил, сделал бумагу или помог снять ошейник практически нереально. В теории, если у раба с собой будет солидная сумма, то может и получится, но на деле — это нужно заранее знать к кому идти, договариваться, и опять же не факт, что помогут. Скорее, возьмут деньги, а самого раба сдадут все той же городской страже. После серии рабских восстаний у нас теперь с этим строго.

— Но мне хотелось бы увезти тебя с собой, — продолжал Маркус. — В Арамерии у меня есть свой дом. Жили бы вместе.

— Какая Арамерия? Какой дом? Ты вообще о чем? — я отстранилась от брюнета, не понимая, что он несет. — С чего ты решил, что я бы согласилась?

— Хорошо, встречный вопрос: а что тебя держит здесь? Ты сама жаловалась, что работы нет, что ты едва сводишь концы с концами, что работу эту тебе навязала тетка. А в Арамерии я смогу позаботиться о нас обоих.

На секунду я представила, как оставила этот дом и уехала в чужую страну, где никого не знаю, и единственный, на кого могу положиться — Маркус.

Но это сейчас он мил и заботлив, а что станет через месяц? Через год? Где гарантия, что его увлечение не пропадет?

Да и жить с ним как с мужем… Ну нет. К такому я точно не была готова. Одно дело мило развлекаться в ванной, и совсем другое — связывать свою жизнь с мужчиной, которого я знаю всего ничего.

И это я молчу про то положение, в котором сейчас находится Арамерия.

Он совсем что ли головой не думает? Хороша перспектива. Да, здесь у меня проблемы с деньгами, но все равно рано или поздно работа наладится. А там… Как мы вообще прорвемся через границу, где сражаются войска? Да даже если найдем как, потом-то что? Сидеть и трястись от страха, что савенийская армия вторгнется в города и заберет всех в плен? Оказаться в рабстве, как Маркус?

— Маркус, это все не серьезно, — я поднялась на ноги, собираясь уходить и закрывать разговор. Все мое благодушное настроение пропало, и совершенно не хотелось продолжать этот вечер.

— Да почему? — брюнет тоже вскочил, не желая отпускать.

— Я знаю тебя всего ничего, а ты предлагаешь бросить все и умчаться с тобой в другую страну? Где, между прочим, идет война.

— Она скоро закончится. Вот увидишь, — брюнет сделал попытку обнять и прижать к себе, но я вырвалась.

— Да с чего вдруг? Ты в курсе, что наша армия превышает вашу в пять раз? А еще у нас более современное оружие.

— И что? Вашим солдатам не одолеть нас.

— Ты говоришь вещи, основанные ни на чем, — я начинала злиться и вновь попыталась уйти, пока разговор не зашел слишком далеко.

Но Маркус удержал, продолжая пылко убеждать:

— Мы никогда не пытались захватывать соседние государства и поэтому у нас не столь большая армия. Но при этом арамерцы не проиграли ни одной битвы на собственной территории. У нас на востоке рахарские племена, а они, поверь, куда как кровожаднее и яростнее ваших воинов. Если мы даже им даем отпор, то что говорить о ваших солдатах? Так что скоро все закончится.

Я поразилась самонадеянности, с которой Маркус рассуждал о войне.

— Савенийские солдаты — это не дикие племена с севера, — возразила я. — У вас нет шансов. Так что уж лучше остаться здесь, в империи.

— Нет, гецхе. Ты не понимаешь. Ваши воины сражаются за деньги. А мы — за родную землю. Поэтому каким бы ни был численный перевес, победа будет за нами.

Его патетические фразы и самодовольство, граничащее с идиотизмом, поражали. Как можно быть настолько беспечным и надеяться на то, что от тебя не зависит? Еще и меня в это втягивать.

Но самое неприятное: я думала, что между мной и арамерцем всего лишь милый флирт. Скажи мне кто, что Маркус строит более серьезные планы на мой счет, я бы и близко к нему не подошла.

Так что нужно было это все обрубать прямо сейчас. Жестко и безоговорочно.

— Знаешь, у нас есть поговорка: варить суп из непойманной рыбы, — произнесла я ледяным тоном. — Ты еще даже от Эйстерии не сбежал, а уже строишь планы, меня хочешь куда-то перевозить. Я молчу про то, что сам ты оказался рабом ровно потому, что ваша такая распрекрасная армия угодила в ловушку и тебя взяли в плен.

Маркус хотел возразить, но я жестом остановила:

— Не перебивай. Хорошо, я уже поняла, что ты думал забрать меня с собой и тем самым помочь мне. Я опущу то, что твой план совершенно не продуман. Подожди, дай договорить. Так вот, план не продуманный. Но дело не только в этом. Я не буду отрицать, да, ты мне нравишься. Да, я считаю тебя привлекательным. Но для меня ты — собственность Эйстерии. Чужой раб, который временно находится в моем доме. У меня никогда даже мыслей не возникало о каких-то мало-мальски серьезных чувствах в твой адрес. Я не собираюсь заводить с тобой отношения. Я не собираюсь с тобой жить. То, что я по-доброму к тебе отношусь, это не потому, что я влюблена или что-то еще, что ты себе выдумал. Мне просто тебя жалко. Вот и все. Мне сейчас в принципе не нужны отношения. А если бы и были нужны, поверь, я не стала бы заводить их с чужим рабом. Так что, пожалуйста, давай закроем эту тему и не будем к ней возвращаться.

Арамерец посмотрел на меня отстраненно. Лицо не выражало никаких эмоций. Точно застывшая каменная статуя.

— Я услышал Вас, госпожа Фелисия. Простите, что неверно истолковал Ваше поведение. Больше я Вас не побеспокою. Доброй ночи.

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

Мда… Не хотела я, чтобы разговор закончился вот так. Но, с другой стороны, а как мне еще надо было ему объяснять? Ходить вокруг да около? Подпитывать надежду, лишь бы не ранить? Пусть обижается. От этого еще никто не умирал.

Может даже и хорошо, что я вот так прямо все сказала. Раз у него были планы сбегать и увозить меня к себе на родину, то один только Далар ведает, что этот сумасшедший успел себе вообразить на мой счет. Видимо, считал, что я влюблена в него и соглашусь жить с ним всю жизнь.

Следующие несколько дней я старалась особо не трогать Маркуса. Он в основном занимался готовкой, помогал Или-Тау и Дилизию убирать дом, топить печи. В довершении этого он взял на себя роль опекуна. Подсказывал, где что находится, следил за качеством выполнения работ. Мне даже показалось, что ему в какой-то степени нравилось руководить ребятами. На удивление, Вир с этим не спорил и вполне охотно передал роль управляющего брюнету. Даже странно. Мне казалось, что северянину нравится его работа.

Что касается общения с Маркусом — оно свелось к минимуму. Не то чтобы мужчина меня игнорировал, но и поддерживать хоть какую-то видимость дружеских бесед отказывался.

Однако особо расстраиваться из-за этого у меня не было времени. Если с Или-Тау проблем не возникало, то вот с Дилизием приходилось нелегко. Один день он мог вести себя как примерный раб, послушно выполняя работу и следя за речью, а на другой день его будто подменяли. Начинались жалобы, что ему душно, грустно, скучно, жизнь не имеет смысла и лучше прекратить мучения, бросившись в море с высокой скалы.

На третий день он мог проснуться с мыслями о собственной неотразимости и желанием покорять девичьи сердца. То принимался обхаживать Или-Тау, отчего у скромной вейтанки краснели щеки, и бедняжка не знала куда спрятаться от пылкого героя-любовника. То про меня вспоминал, за что получал выговор и угрозы отходить розгами по филейной части, если не умерит пыл.

Один раз вовсе накинулся на меня с объятиями. Я в тот момент сидела в саду и читала о разнице подходов в воспитании юношей и девушек. Дилизий, этот кучерявый зеленоглазый соблазнитель, без всяких «Дозволено ли мне будет обратиться» присел рядом со мной на скамейку. Я хотела указать ему на недопустимость такого поведения для раба, но он зашел еще дальше: положил руку мне на плечо и начал томно шептать, что ему приснился сон, в котором мы были вместе. Что сон, разумеется, вещий, и я не должна перечить судьбе. Поэтому если не хочу прогневать Далара, должна немедленно взять Дилизия в мужья.

«Час от часу не легче, — подумала я, скидывая руку Дилизия с плеча. — Еще один кандидат на роль моего супруга».

Раб не унимался, прижимаясь ко мне еще сильнее и уверяя, что во сне мы были так счастливы, что я обязана ответить ему согласием.

В этот момент мимо нас проходил Маркус. И я прекрасно видела его недовольный взгляд, брошенный на Дилизия. Случись такое раньше, арамерец мигом бы подбежал, чтобы оттащить от меня впечатлительного юношу. Собственно, я поэтому ничего не делала, ожидая, что сейчас подойдет Маркус и решит эту проблему.

Но вместо этого брюнет отвернулся и молча ушел.

Пришлось самой охлаждать пыл Дилизия. А заодно, вести его в дисциплинарную и лично охаживать розгами, чтобы думать забыл про сновиденческие глупости.

Но в отношении Маркуса я была разочарована. Выходит, все его красивые поступки и забота были лишь для того, чтобы очаровать меня. А как только он получил отказ, благородство сошло на нет.

Однако спустя несколько дней события наглядно показали, как я ошибаюсь на его счет.