Искушение. Мой непокорный пленник

ГЛАВА 9

Каждый раз, когда предстоял выход в свет, меня охватывала паника. Ладони начинали потеть, а рот пересыхал так, будто я не пила вечность. Никогда не знаешь, что ждать от аристократов, и как они решат воспользоваться данной им властью.

До амфитеатра мы добрались без проблем — он находился на правом берегу реки, если идти от моего дома, то нужно было подняться сперва чуть наверх, свернуть направо и дальше идти все время прямо, до моста. А там уже была видна открытая площадь с амфитеатром.

Массивное сооружение величественно возвышалось над площадью. Его украшали развевающиеся на ветру алые флаги империи. В дороге я более-менее приноровилась к злосчастным рукавам, но чем ближе подходила к арене — тем сильнее колотилось сердце.

Сам амфитеатр был разделен на несколько секторов. Большую часть занимали открытые трибуны, на светлых каменных скамьях которых сидели простые горожане. Они разговаривали, вертели головами, пытаясь разглядеть знакомых, кто-то жевал хлеб или яблоки, кто-то прикладывался к сосуду с вином. Еда и напитки были принесены с собой.

Открытые трибуны занимали примерно треть амфитеатра. По обоим их концам шли сектора, находившиеся под тканевыми навесами. Они были платными и предназначались для торговцев и ремесленников.

Завершались ряды нашей ложей. Она была полностью построена из камня с высокими сводчатыми потолками и колоннами. На нижнем ярусе сидели крупные владельцы магазинов, помещики, архитекторы, артисты. Этажом выше — те, кто владел производствами, торговыми флотилиями, мелкая аристократия, военные высоких чинов. И на самом верху на третьем этаже сидел правитель города, его приближенные, советники и самые богатые представители знати.

По правилам, мне полагалось сидеть на первом этаже, вместе с другими уникальными специалистами. А если учесть мой текущий доход, то и вовсе отправиться к обычным торговцам под навесы. Но благодаря связям, тетка в свое время выбила место на втором ярусе, среди самых респектабельных горожан. А мне это место досталось частично по наследству, частично благодаря покровительству младшей сестры градоправителя — Ликеи. Последняя частенько пользовалась моими услугами, и мы весьма тепло общались, благодаря чему аристократия терпела мое присутствие в своем обществе.

На нашем ярусе царила приятная прохлада. Вдоль стены выстроились столы, ломившиеся от вина, фруктов, сыров и угощений. Напротив столов шел открытый балкон с невысокими бортиками и расставленными креслами. Все остальное свободное пространство было отдано для неспешного курсирования от одной группы общающихся к другой.

— Добрый день, госпожа Фелисия, — натянуто улыбнулся Люцимус — владелец крупнейшего ювелирного дома, чьи украшения продавались по всей империи. — Давненько Вы не радовали нас своим присутствием.

Обладатель внушительного состояния и темной острой бородки не был моим клиентом и предпочитал экономить на воспитании рабов.

— Вся в трудах, господин Люцимус, — я отвесила вежливый поклон, молясь чтобы бретельки не сползли. К счастью, они остались на месте.

— Слышал, что торговля рабами переживает не лучшие времена и рынки пустуют? Неужели вам есть чем заняться?

Вот и начались неудобные вопросы. Ну почему для того, чтобы зарабатывать деньги, мне нужно общаться со знатью?

— Все так, торговцы продают кого попало, отчего уважаемым господам приходится еще чаще прибегать к моим услугам, чтобы превратить неотесанных рабов в более-менее приличных слуг. Работы столько, что мне с трудом удалось вырваться.

Отличный ответ. Мысленно я себя похвалила за то, как ловко выкрутилась.

— Отчего же Вы не наймете управляющего? — к нам присоединился пухлый седовласый Мирий, занимающийся производством муки. — Не лучше ли переложить часть дел на чужие плечи?

А вот что на это сказать — я не смогла придумать, но, по счастью, за меня ответил Люцимус:

— Вот уж не скажите. Здесь я солидарен с госпожой Фелисией. Стоит ненадолго оставить дела без личного участия, как обязательно то товара не досчитаешься, то процент брака вырастет, то сделку сорвут.

— Кстати, об убытках. Слышали, что в сенате хотят принять новую систему налогообложения?

— А я вам давно говорил, что война против арамерцев обернется для нас еще большими расходами, — подключился к делу производитель вин. — Выгода от присоединения новых территорий не покроет убытки, необходимые на сдерживание бунтов. И разницу придется платить нам с вами.

Я отошла в сторону, поняв, что мужчины переключились на политику и военные темы. Вот и славно. Пусть общаются.

Облегченно вздохнула: пока все шло хорошо.

— Так вот как тебя зовут, — тихо произнес Маркус.

— Не тебя, а Вас, — я поправила военнопленного.

— И стоило делать из этого тайну?

— Нет. Просто вначале не стала называться из вредности, а потом уже как-то само пошло, — я пожелала плечами, относясь к умалчиванию имени как к невинной шалости. Не сказала и не сказала, что такого?

— А как Вас зовут родные? Фели?

— Зачем тебе это?

— Просто интересно. Так я угадал?

— Нет. Близкие зовут меня Лисия. Или Лиша.

Маркус явно хотел что-то еще сказать, но его перебила подошедшая дама.

— Госпожа Фелисия, — со мной поздоровалась жена командира легиона.

Сам командир уже несколько лет не показывался в городе, предпочитая обществу супруги войну. Я знала, что с деньгами у нее далеко не все так гладко, как она демонстрировала. В каком-то смысле мы были сестрами по несчастью. При других обстоятельствах мы могли бы стать подругами, но было одно «но».

— Госпожа Измейда, — я сдержанно поклонилась.

— Смотрю, Вы наконец-то смогли обновить гардероб? Весьма любопытное платье. Узоры хорошо отвлекают от дешевой ткани.

А вот и то самое «но». Характер у Измейды был наимерзейший. Она никогда не упускала возможности аккуратно уколоть собеседника, маскируя свой яд под вежливую беседу. Разумеется, жалила она только тех, кого считала ниже себя по статусу.

— Вы правы, дела идут прекрасно. А как поживает ваш супруг? Не слышно ли вестей с поля битвы? — мне хотелось ответить ей гораздо грубее, но ссориться, пусть даже с обедневшей знатью, было не в моих интересах.

— Вы же знаете, как он занят, командуя сражением.

Понятно. Дорогой муженек до сих пор не только не объявлялся, но и не передавал вестей. Иначе Измейда не упустила бы возможности похвастаться свежими сплетнями.

— А как Ваша тетушка, благодаря которой высшее общество до сих пор закрывает глаза на Ваше происхождение? — спросила светская гадюка.

Внутри все замерло от ее вопроса. Спасибо, Измейда, что в очередной раз напомнила о моем положении. Как будто, у меня есть повод забыть об этом хоть на минуту.

— Присылала весточку, что немного задерживается, но скоро вернется в город, — соврала я, натягивая фальшивую улыбку.

Самой мне давно казалось, что родственница погибла и больше я ее не увижу. Так что каждый раз во время подобных разговоров я ждала, что собеседник обвинит меня во лжи и в том, что я намеренно скрываю гибель тетушки, чтобы продолжать пользоваться доставшимися от нее привилегиями.

Но Измейда не стала развивать эту тему, а переключилась на Маркуса:

— Вас сопровождает всего один раб? Это какое-то новое веяние моды, или в нашей империи настолько плохо с прислугой, что ее стало невозможно приобрести?

Я осмотрела свиту Измейды. С ней были четверо слуг. Тот самый момент, когда количество не равно качеству. Один раб откровенно бездельничал и разглядывал арену. Девица без стеснения строила глазки владельцу терм. Еще один, самый крепкий из четверки, выглядел агрессивным и, кажется, не понимал местного языка. Последний, думая, что на него никто не смотрит, подъедал сладости с господского стола.

Мне очень хотелось ответить, что уж лучше взять с собой одного хорошо воспитанного раба, чем толпу неотесанных деревенщин. И что Измейде стоит лучше приглядывать за своими рабами, потому как ее служанка во всю пялится на чужого мужа.

Но вместо этого скромно ответила, что у меня эксклюзивный заказ и необходимо проявить особую тщательность в обучении раба. Поэтому пришлось отказаться от большого числа сопровождающих, чтобы была возможность сосредоточить все внимание на одном воспитаннике.

Измейда собиралась сказать что-то еще, но в этот момент меня спасла ее рабыня, что так откровенно строила глазки чужому мужу. Вернее, спасла супруга этого самого мужа, заметившая излишний интерес служанки. Терпеть такое женщина не желала и сейчас направлялась к Измейде, готовая закатить скандал.

Разумеется, я с удовольствием воспользовалась этим, чтобы улизнуть и спрятаться в глубине ложи, прикрывшись ото всех бокалом вина.

— Мне казалось, что мы сюда пришли, чтобы найти новые заказы, — шепнул на ухо Маркус.

— У нее все равно нет денег, — буркнула я, цедя дорогое вино.

— Зато, как я понял, ее муж военачальник. А значит у нее могут быть полезные связи. Так что Вы вполне могли бы попытаться подружиться с ней. И, кстати, упустили весьма удачный случай сблизиться.

— В каком плане?

— Вы прекрасно видели ситуацию с рабыней и могли бы не дожидаться развития конфликта, а заранее предостеречь госпожу Измейду. А заодно предложить свои услуги, — Маркус незаметно для окружающих поправил бретельку, норовившую сползти с плеча.

— Я же говорю: у нее нет денег даже нормальных рабов купить, не говоря уже о том, чтобы тратиться на их воспитание. И вообще, видел какая она противная?

— А Вы, госпожа, не слышали про такое понятие как взаимообмен? Вы вполне могли бы взяться за воспитание бесплатно, тем более что сами недавно жаловались, что вам скучно без работы. А взамен госпожа Измейда помогла бы Вам сойтись с новыми клиентами. Все были вы в выигрыше.

— Больно ты много понимаешь, — насупилась я, отворачиваясь и демонстрируя, что не желаю продолжать этот спор.

Мы с Измейдой никогда не питали друг другу теплых чувств, и даже если бы я помогла бы вовремя одернуть глупую рабыню, это ничего бы не изменило.

Но приходилось признать, что отчасти Маркус прав. Я слишком легко сдаюсь. Не решаюсь сама подходить к тем, с кем не знакома лично, боюсь сказать что-то не то и из-за этого предпочитаю молчать.

Моя тетка тоже не принадлежала к кругу аристократов, но ей хватало смелости вести себя с богачами как с равными.

— Ее до сих пор пускают в приличное общество? — донеслось за моей спиной.

Можно было не сомневаться, о ком идет речь.

— Говорят, она давно промотала все деньги, оставленные тетушкой, и едва сводит концы с концами, — продолжали шушукаться.

— Как ей только совести хватает…

Окончание фразы я не услышала, потому что Маркус шепнул, что мне не за чем слушать чужие пересуды, и предложил отойти в другое место.

Мы переместились на противоположный край ложи, но я продолжала ловить на себе неодобрительные взгляды собравшихся. Конечно, далеко не все высказывали презрение в мой адрес. Были и те, кто относился ко мне нейтрально, либо просто не обращал внимание.

Я перестала понимать зачем пришла в амфитеатр. С чего решила, что смогу найти здесь заказы? Кому я тут нужна?

Хотелось бросить все и сбежать, но это дало бы еще один повод для сплетен в мой адрес. Так что приходилось делать вид, что я получаю искреннее удовольствие от происходящего, улыбаться, раскланиваться и мысленно просить Далара о скорейшем окончании мероприятия.

— Боже, какое симпатичное платье, — ко мне подлетела госпожа Миления — моя давняя клиентка, жена известного модного парфюмера. — Привет.

Я облегченно улыбнулась. Миления — одна из немногих, кто относился ко мне с симпатией. Ее не интересовало мое положение, статус и сколько я зарабатываю. Добрая светлая девушка, чуть наивная, легкая в общение. В этом сборище аристократов Миления была для меня спасительной отдушиной.

— Привет, ты тоже изумительно выглядишь. Как Юлис?

Еще недавно этот Юлис был моим воспитанником. Его привел Толстый Фог, наряду с другими рабами. Я сразу заприметила парня, и сама предложила его госпоже Милении, зная ее предпочтения.

С мужем у нее были странные отношения. То они временами жили душа в душу, демонстрируя образец идеальной семьи, то супруг уходил в творческий запой и тогда Миления искала развлечений в чужих объятиях. Измены в империи не поощрялись, но на рабов это правило не распространялось. Считалось глупым ревновать к прислуге. Так что подобным было не удивить. Сейчас у Милении был очередной этап разлада в семье, и чтобы отвлечься, она с удовольствием переключилась на смазливого раба.

— Все как ты и говорила, — она наклонилась ко мне ближе, — Я давно не встречала таких любовников. Представляешь, он может по несколько раз за ночь! Это что-то! Да так резво, с такой страстью, что порой мне кажется, что мои крики слышны на соседней улице. А что он творит своим языком… — Миления зажмурила глаза.

— Как я и говорила: за милой внешностью скрывается настоящий искуситель, — мне было приятно, что я смогла порадовать клиентку удачно подобранным рабом.

Мы немного поболтали с ней о Юлисе, обсудили некоторых знакомых, я рассказала про только что произошедший инцидент с супругой владельца терм. Милению история весьма позабавила, она любила подобные сплетни.

Сама приятельница поинтересовалась Маркусом, ей было любопытно узнать является ли он личным рабом или же очередным воспитанником. Выяснив, что арамерец принадлежит Эйстерии, скорчила сочувственную мордочку в адрес брюнета.

Говорить с девушкой о войне или политике не имело смысла, Миления таким не интересовалась. Так что обсудили наряды пришедших, помыли кости Люцимусу, и довольные беседой, разошлись.

Не успела я отойти от Милении, как передо мной замаячило лицо недовольного Маркуса.

Что могло случиться за то время, пока я общалась с клиенткой?

— Ты с ним спала? — он вопросительно изогнул бровь, будто собирался отчитать.

— Чего?

— Ты спала с этим Юлисом?

— Какое твое дело? И вообще, что за тон? — шикнула я, надеясь, что никто не видит, как меня отчитывает раб. На всякий случай я оттащила его в дальний угол.

— Ты говорила, что не спишь с другими рабами. Но, выходит, соврала?

Что за припадок ревности? Были бы дома — он бы прямо сейчас отправился в дисциплинарную. Но на людях мне нельзя было допустить скандала.

— Не спала я с ним! И прекрати меня позорить.

— Но я слышал из вашей беседы, что ты советовала его как превосходного любовника.

— Да. Но мне вовсе не обязательно спать с рабом, чтобы понять его таланты, — я вновь шикнула, надеясь угомонить этого темпераментного ревнивца. — Достаточно немного понаблюдать. У меня, знаешь ли, есть такой талант — быстро раскрываю способности людей.

— То есть ты с ним не спала? — вновь переспросил Маркус.

Вот же пристал. И чего ему этот вопрос так дался? Ему-то какое дело? Можно подумать, я его невеста.

— Я уже ответила — нет! И прекрати обращаться ко мне на ты. Нас могут услышать!

— Просите, госпожа, — заулыбался арамерец.

Убила бы. Устроил мне сцену ревности на глазах у посторонних, а теперь открыто радуется, узнав, что повод был надуманный. Я-то полагала, что он уже забыл о нашем поцелуе. Было и было. А тут гляди-ка, ревнует, да еще так бурно.

Я на всякий случай оглянулась на собравшихся, но кажется никто не обращал на нас внимания. И хорошо. Представляю, как бы меня подняли на смех за такую беседу с прислугой.

— Ты понимаешь, что только что чуть все не испортил своей выходкой? — теперь настала моя очередь отчитывать раба.

— Госпожа, а что скажете про меня? Какие у меня таланты?

Да он издевается. Похоже Маркус совершенно не чувствовал угрызений совести.

— Дома поговорим, — я повернулась, чтобы уйти.

— Ну пожалуйста, — тихо прошептал он, не отставая.

По опыту знала, что проще сразу сдаться. Иначе всю душу вытрясет, но добьется своего.

— Из тебя вышел бы отличный повар. Я уже говорила.

— И только?

— Ну хорошо, еще телохранитель. Ты бы прекрасно справился в ситуациях, когда нужно защищать, даже ценой собственной жизни.

Маркус довольно кивнул, но продолжал сверлить меня взглядом. Мне пришлось сдаться:

— И хорошо, любовник тоже был бы из тебя замечательный. Все с тобой в порядке. Просто госпоже Эйстерии едва ли понравится новость, что я спала с ее собственностью.

— Зачем ей об этом знать?

— А еще потому, что я не смешиваю секс и работу. Мы уже говорили об этом. Я ответила на твой вопрос?

— Да, госпожа.

У меня нервов не хватит на этого Маркуса. Что ни день, то новые причуды. Мало мне было его строптивого характера, теперь к нему еще и ревность добавилась.

То, что я нравилась брюнету, было заметно, и, честно говоря, я этим даже пользовалась. В противном случае, перевоспитание могло бы растянуться на долгие месяцы. Но я не ожидала, что его желание заняться со мной сексом приведет к подобным дискуссиям.

Я вновь переключилась на поиски клиентов. Подходила к тем, кто не испытывал ко мне неприязни, рассказывала о своей работе, предлагала услуги, но никто не спешил делать заказы. Наоборот, по разговорам я поняла, что дела испортились не только у меня.

— Госпожа Фелисия, — допытывался владелец постоялых домов, — раз уж зашла речь про рабов, кого посоветуете взять, чтобы уложиться в минимальную сумму? У меня новый дом на подходе, людей надо много, а пока здание себя окупит — не один год пройдет.

— Вам для уборки помещений?

— Да, простейшие бытовые задачи.

— Можно ферейцев. В принципе, стоят недорого. Выносливы, многие из них знают наш язык. Не сказать, что хорошо владеют, но простейшие приказы понимают. Единственное, что ленивы — это минус. Нужно быть с ними построже. А вообще, если вдруг попадутся — берите вей-танцев. Их редко завозят и нашего языка они не знают. Но отличаются исключительным трудолюбием. Порядочные, никогда не возьмут чужого, не конфликтные, очень послушные. С ними недельку-другую повозиться, наглядно, что называется, на пальцах показать, что и как делать — и все. Прекрасные рабы. А стоят буквально на 20–30 далариев дороже, чем ферейцы.

Перекинулась парой фраз с господином Влемиром — моим конкурентом. Хотя, какая я ему конкурентка? Если сравнивать наши Дома Покорности, то это как сопоставлять могучий корабль с рыбацкой лодочкой. В роли лодки, само собой, выступаю я.

Влемир занимается подбором рабов для государственных мужей: чиновников, представителей городского совета и даже градоправителя. В отличие от меня, Влемир не ждал, когда ему приведут кого-то на воспитание, а лично закупал рабов напрямую у торговцев, тщательно проверяя их родословную. Для его воспитанников важны не только хорошие манеры и послушание, но и умение держать язык за зубами.

В компании Влемира меня каждый раз охватывала робость. Чувствовала себя точно ученица перед учителем. Но это все из-за моей неуверенности, потому как сам по себе мужчина он неплохой, с его стороны никогда не было насмешек в мой адрес. Наоборот, отношение всегда подчеркнуто уважительное.

Мы поговорили с ним о текущем положении дел. У него также наблюдались проблемы с подбором рабов. Как сказал Влемир: «Стало тяжелее отбирать достойных кандидатов и на поиски приходится тратить в разы больше времени».

Выслушав о моих трудностях в работе, он порекомендовал перейти на покупку рабов непосредственно у самих торговцев с тем, чтобы не полагаться только на Фога и заказы от клиентов. Я вежливо поблагодарила за совет, хотя понимала, что для меня это недостижимая цель. Для этого требовались и весьма приличные накопления, и хорошие связи со всеми работорговцами, и совершенно иной уровень общения с местной знатью, и помощники.

Не будь я такой трусихой и начни откладывать деньги в пору, когда мой доход был несоизмеримо выше, постепенно я бы смогла прийти к такому раскладу. Но в моем текущем положении это не представлялось возможным.

Пообщавшись с местной публикой, довольно скоро стало понятно, что все предчувствовали падение экономики и старались сократить расходы, в том числе на рабов. Манеры и уровень воспитания прислуги отошли на второй план. Мои услуги были никому не нужны, поэтому визит в амфитеатр оказался бесполезным.

После нескольких неудачных попыток намекнуть бывшим клиентам предложить мне новый заказ, я окончательно сникла и перестала навязываться. Маркус попытался убедить меня подойти к тем, с кем я раньше не общалась, но от таких идей меня охватывала дрожь. Подходить первой к людям, с которыми я не знакома лично? И, что еще хуже, убеждать обратиться ко мне за услугами?

Нет-нет-нет. На такое у меня духу не хватит. Лучше завтра еще раз наведаюсь к Толстому Фогу. Может быть, у него появится хоть какой-то воспитанник для меня.

Из плюсов — я получила много комплиментов в свой адрес. Маркус оказался прав на счет платья. Многие отмечали удачный фасон и то, как цвет сочетался с моими волосами. Я даже поймала несколько заинтересованных мужских взглядов. Не то, чтобы в мои планы входило заводить отношения, но с точки зрения самолюбия происходящее меня порадовало.

И в целом благодаря арамерцу мероприятие проходило не столь уныло. Время от времени он улучал момент, чтобы шепнуть мне на ухо очередное забавное наблюдение. Подметил, что седовласый Мирий, тот, что занимается мукой, сперва активно налегал на принесенное с собой крепленое вино, а заем развалился в одном из кресел и сладко засопел, издавая свистящие звуки при каждом вдохе.

В другой раз обратил мое внимание на то, как госпожа Измейда тщетно пытается увлечь беседой одного из богатейших виноделов империи, а тот не знает, как сбежать от настойчивой женщины.

Среди собравшихся активно велись беседы о политике, войне и предстоящих боях на арене. Касаемо сражений — прогнозы были сдержанные, но в целом позитивные. Быстрой победы никто не решался предречь, но все сходились во мнении, что наша армия возьмет и количеством, и более современным вооружением, поэтому за общий исход можно было не переживать. Весь вопрос заключался лишь во времени. Одни считали, что уже к концу года мы войдем в столицу Арамерского царства. Другие предсказывали, что мы не станем вторгаться в крупные города, ограничившись тем, что заберем себе торговый остров Карс-каван. Третьи полагали, что свергнем арамерское правительство, посадим своих людей и фактически бескровно присоединим наших соседей, сделав из них очередную колонию.

Я старалась держаться подальше от таких бесед, хотя самой мне было весьма любопытно послушать мнения о шансах нашей армии. В конце концов, от этого во многом зависели возможности для моей дальнейшей работы. Но прекрасно видела каких трудов Маркусу стоило контролировать эмоции, когда он слышал насмешки в адрес его сограждан и разговоры об отсталости его государства. Так что старательно уводила его подальше, угощала вином, пока на нас никто не смотрел, и старалась отвлекать нейтральными беседами.

По идее, бои должны были начаться с минуты на минуту. Мы все успели вдоволь наговориться, но зрелище, ради которого собрались, откладывалось. Слышно было, как толпа из бесплатных секторов недовольно гудит. Оно и понятно: мы спокойно проводили время в тени сводов, угощаясь вином и закусками, а бедняки сидели под припекающим солнцем.

Периодически в центр арены выходил распорядитель, обещая, что вот-вот будет дан старт началу боев, но это его «вот-вот» мы слышали раз в пятый. Во время его последнего выхода и очередного «уже почти начинаем», на голову несчастного посыпались огрызки яблок и помидор от рассерженных зрителей, и распорядителю пришлось спасаться бегством, пригибаясь под градом летящей провизии.

От наблюдений за его позорным дезертирством меня отвлекла та, кого я меньше всего рассчитывала здесь увидеть. Госпожа Эйстерия собственной персоной. Высокая, с прямой осанкой и жестким взглядом. Черные густые волосы убраны в высокую прическу. Роскошная алая туника была обита металлическим декором, отчего Эйстерия имела воинственный и угрожающий вид. Вместе с ней к нам приближалась небольшая группа, состоящая из женщин и рабов.

Внутри меня все похолодело. Я бросила взгляд на Маркуса — тот тоже выглядел напряженным.