ГЛАВА 24

9 дней до визита Эйстерии

Сегодня мы собирались отправиться в порт, чтобы купить билеты на корабль, но не успели даже позавтракать, как на пороге дома появилась госпожа Эйстерия. Она выглядела разгневанной.

Все внутри меня сжалось в ледяной комок. Я совершенно не ждала ее так рано, и планировала сама наведаться к ней дня через три.

— Добро пожаловать. Что Вас привело? — я постаралась изобразить приветливую улыбку, хотя внутри сердце покрылось ледяной коркой.

Эйстерия не поздоровалась, решительно проходя в дом и ведя за собой восемь рабов. На этот раз на них не было ошейников, и они не ползали на четвереньках. Рабы были исключительно мужского пола и крепкого телосложения. От них буквально веяло угрозой.

— Где Маркус?! — спросила Эйстерия, отпихнув меня в сторону и проходя в гостиную, как к себе домой.

— В комнате прислуги. Что-то случилось?

Как она на меня посмотрела! С такой ненавистью, будто хотела сжечь взглядом.

— Ты, значит, решила, что можешь вот так просто забрать моего раба? — медленно произнесла гостья, надвигаясь на меня. — Двуличная шлюха!

Она замахнулась и в следующий миг щеку обожгло от пощечины.

Я прижала ладонь к пылающему лицу.

— Еще раз тронешь меня, — произнесла, поражаясь стали в собственном голосе, — и я тебе так все лицо расцарапаю, что до конца жизни будешь в накидке ходить!

— Надо же, как мы заговорили, — Эйстерия издевательски скривилась. — Повтори, что ты сказала?

Она сделала жест рабам, чтобы те подошли ближе.

— Ну, давай, я жду, — напирала она.

— Уйди из моего дома! — я действительно была готова вцепиться в эту стерву. Пусть хоть целая армия стоит за ее спиной. Плевать.

— Мелкая дрянь! Я тебя сейчас научу манерам!

Эйстерия вновь замахнулась, но я успела увернуться.

— Отойди от нее! — рявкнул Маркус за моей спиной.

— Взять его!

Дальнейшее произошло слишком быстро. Охрана Эйстерии отпихнула меня в сторону, кинувшись на арамерца. Я видела, как тот сопротивляется, но силы были не равны. Я кричала, чтобы его оставили в покое, но меня игнорировали. Маркуса крепко скрутили.

— Так, значит, ты думала, что можешь забрать мою собственность? — хищно осклабилась Эйстерия.

Почувствовав, что силы на ее стороне, она заметно расслабилась и явно упивалась моментом.

Но и я не собиралась отступать:

— Я хочу его выкупить. Назови свою цену.

— У тебя денег не хватит. Так что побереги свои жалкие…

— Хватит! — перебила я. — Ты купила Маркуса за 600 далариев. Я заплачу тебе за него в десять раз больше.

Похоже, мой напор и названная сумма чуть сбили спесь с Эйстерии, но и она не планировала так легко расставаться с собственностью.

— Так, значит, это не сплетни? Ты действительно влюблена в моего раба? — улыбка гостьи расплылась в язвительном оскале.

— Тебя это не касается. Соглашайся на шесть тысяч далариев, и оставь нас в покое!

Вместо ответа Эйстерия подошла к Маркусу: ее пальцы провели по подбородку мужчины, скользнули по губам, вниз по шее, под одежду. Брюнет, поджав губы, отвел взгляд в сторону. Он пытаться высвободиться, но охрана Эйстерии крепко держала моего брюнета.

Гостья повернулась ко мне, продолжая водить рукой по груди арамерца и наблюдая за моей реакцией.

— Хочешь, как-нибудь приглашу тебя посмотреть, как этот красавчик будет ублажать меня?

— Что ты хочешь за мою свободу? — произнес Маркус.

— О, надо же, и ты решил принять участие в торгах? Как мило, — иронизировала Эйстерия, продолжая водить пальцем по его груди. — Дорогой, разве еще не понятно? Я хочу, чтобы ты принадлежал мне.

— Зачем нужен раб, который тебя ненавидит? — голос арамерца был спокоен и мне начало казаться, что он сможет убедить хозяйку отпустить его на волю. Маркус умел договариваться с кем угодно.

— Поначалу, вы все ненавидите, возмущаетесь, — вкрадчиво произнесла женщина. — Но со временем привыкаете и начинаете получать удовольствие. Вы понимаете, что ваша жизнь наконец-то обрела смысл. Единственная ваша забота: делать все, чтобы госпожа была счастлива. А что может быть прекраснее, чем раб, жаждущий доставить удовольствие, несмотря на унижения и пытки? Не это ли истинная любовь?

Женщина мечтательно улыбнулась, посмотрев на Маркуса затуманенным взором. Сейчас она не выглядела свирепой стервой, и больше походила змею, медленно обвивающую тело жертвы. Спокойную, расчетливую и хладнокровную.

— Тебе настолько не хватает простой человеческой любви? — Маркус с жалостью посмотрел на хозяйку. — Мужчины, который любил бы тебя по-настоящему? За то, какая ты есть?

Я была уверена, что арамерец верно подбирал слова к сердцу Эйстерии. Что вот-вот, и женщина поймет: ей совершенно не нужна вымученная любовь рабов.

Но вместо этого Эйстерия вышла из гипнотического состояния. Лицо ее вновь стало агрессивным.

— Уводите! — рявкнула она своим рабам, и повернулась ко мне: — А с тобой мы еще поговорим. В суде! Я добьюсь того, чтобы тебя засадили за решетку!

— Стой! Эйстерия!

Я пыталась вразумить стерву, напоминала о деньгах, просила оставить Маркуса, но бесполезно. Она больше не реагировала на мои крики, уводят арамерца из дома.

Маркус вырывался как мог, но его держали настолько крепко, что он ничего не мог поделать. Крикнул только, что обязательно вернется за мной, и чтобы я его дождалась.

Кто из гостей Ликеи рассказал Эйстерии о моих чувствах и желании оставить Маркуса у себя? Рыжая Триенна? Или сама Ликея решила отомстить таким образом?

И что делать? Я должна вызволить Маркуса из лап этой ненормальной.

Думай, Лиша, думай.

Краем сознания я отметила у себя отсутствие истерики. Раньше ситуация выбила бы меня из колеи, сейчас же мозг сосредоточенно работал над решением проблемы. Да, не без волнения и нервозности, но думал. Я не собиралась мириться с судьбой и опускать лапки. Нужно было вызволять Маркуса. Тем более, что несмотря на его слова о побеге, я не представляла, как ему удастся это сделать. Особенно, со сломанной ногой и подорванным здоровьем.

Может быть попросить помощи у Эльринии? Хотя вряд ли у нее хватит для этого власти. Миления тоже бессильна. Единственная, кто могла бы заставить Эйстерию вернуть Маркуса — Ликея, но скорее всего, она сама все это подстроила, чтобы проучить меня. Вполне в ее характере.

Господи, зачем я только с ней рассорилась? Надо ж мне было наговорить ей гадостей, да еще и при гостях. Дура! Дура! Дура!

Промолчала бы и ничего этого не произошло. Так нет же, решила в кое-то веки постоять за себя и сказать все, что думаю. Вот и пожалуйста. Сказала. В итоге Маркуса забрали.

Надо идти к Ликее и просить прощения. Унижаться, ползать в коленях. Делать, что угодно. Плевать на стыд и гордость. Я должна уговорить ее вернуть Маркуса.

В городе оказалось еще более неспокойно, чем двумя днями ранее, перед землетрясением. Повсюду ходили вооруженные солдаты, горожане тревожно переговаривались. Если бы не моя ситуация, я бы попробовала выяснить, что происходит. Но сейчас лишь где-то фоном пронеслась мысль, что на улицах творится что-то неладное. Все внимание было сосредоточено только на том, что нужно вызволять Маркуса, пока Эйстерия не искалечила его окончательно.

В дом Ликеи меня впустил один из ее многочисленных рабов. Когда он услышал, что я пришла без приглашения, то попросил подождать хозяйку в гостевой комнате.

Мне не предложили ни вина, ни фруктов, как это полагалось по этикету. Никто не сообщил, сколько мне ждать и примет ли меня Ликея. Я сидела на кресле, бессмысленно разглядывая дорогое убранство комнаты: картины, вазы, скульптуры, обитую дорогими тканями мягкую мебель.

Даже не знаю, как долго Ликея заставила меня прождать. По ощущениям, несколько часов, потому как я давно успела проголодаться и обойти комнату вдоль и поперек раз… тысячу, наверное. Очень хотелось в туалет, но я боялась отлучиться из гостиной. Приходилось терпеть позывы организма и мерять шагами комнату, потому как сидеть уже не было сил.

Дверь скрипнула. Обернулась, надеясь увидеть Ликею, но вместо нее ко мне вышел мой бывший воспитанник Малий. Милый глупый мальчик.

— Добрый день, достопочтимая госпожа, — он поклонился, соблюдая положенные церемонии. — Госпожа Ликея просила передать, что не сможет принять Вас.

Рамон ее задери! То есть она специально заставила меня просидеть несколько часов, чтобы дать от ворот поворот? Еще одно издевательство с ее стороны?

Но я была полна решимости идти до конца.

— Дорогой мой, — я ласково приобняла Малия за плечо, — мне очень нужно увидеться с твоей госпожой.

— Разве я могу что-то сделать?

— Хороший мой, я же знаю, как она к тебе относится. Уверена, если ты ее попросишь — она не откажет, — я продолжала ласково увещевать мальчишку, и видя, что он колеблется, понизила голос и доверительно спросила: — Ты ведь помнишь Маркуса?

Мальчик кивнул.

— Эйстерия забрала его сегодня. Мне очень нужно вернуть Маркуса, и только твоя госпожа может мне помочь. Пожалуйста, поговори с ней. Напомни, как Маркус спас вас всех из горящего особняка. Я тебя очень прошу. Кроме Ликеи мне больше не к кому обратиться.

— Ничего не обещаю, но постараюсь, — мальчишка робко улыбнулся. — Вы главное не отчаивайтесь.

Малий удалился, и я вновь на долгое время осталась одна. Мочевой пузырь уже изрядно давил, требуя освободить его от выпитой жидкости. Надо было попросить раба сперва отвести меня в уборную.

Я едва сдерживалась, когда в комнату вошла Ликея. Лицо ее выглядело отстраненным.

— Ты хотела меня видеть? — тон ее был холоден.

Вот так вот, ни приветствия, ни прочих церемоний. Ликея сразу показала свое отношение.

— Добрый день, госпожа Ликея, — я поклонилась. — Благодарю, что оказали…

— Ближе к делу, — она прервала меня, капризно махнув рукой. — Малий сказал, что ты по поводу Маркуса. И что ты хочешь? Чтобы я потребовала у Эйстерии вернуть то, что принадлежит ей по праву?

— Госпожа… — я запнулась. Мне было не по себе от ее ледяного взгляда. Ликея смотрела на меня, как на раздражающую муху, которую ей хочется прихлопнуть.

Но я взяла себя в руки и продолжила:

— Понимаю, что Вы на меня злитесь. Более того, признаю, что была не права. Мне не стоило так себя вести.

— Тем более, в присутствии моих гостей, — вновь перебила меня Ликея.

— Да. Вы абсолютно правы. Мое поведение было неприемлемым. Я очень сожалею об этом и умоляю о прощении. Но заклинаю, помогите вернуть Маркуса. Пожалуйста. Я обещаю, что больше даже на глаза Вам не покажусь. Только помогите. Я готова отдать все имеющиеся у меня деньги, сколько угодно заплачу, чтобы его выкупить. Пожалуйста.

Хозяйка молчала, и я опустилась перед ней на колени:

— Ликея, умоляю. Мне больше не к кому обратиться за помощью. Маркус до сих пор болен. У него сломана нога, а спина покрыта ожогами. Он не выдержит издевательств Эйстерии. Прошу. Он ведь спасал вас. Всех вас. Тебя, гостей. Он рисковал ради вас жизнью. Я умоляю, пожалуйста, спаси его. Прошу. Я все что хочешь сделаю, только помоги его освободить.

Мой голос начал дрожать от переполнявших эмоций.

Я так хотела верить, что если буду искренна, если показательно раскаюсь в содеянном, то Ликея согласится помочь. Хотя бы ради самого Маркуса.

Но вместо согласия я услышала презрительное:

— Встань! Я хочу, чтобы ты покинула мой дом. Тебе здесь больше не рады.

И ушла.

Вот так. Она просто получила удовольствие, наблюдая за моими унижениями и прогнала.

Подлая мстительная сука!

Домой я вернулась ни с чем. Опустошенная и обессиленная. Вир пытался покормить, но я свалилась на кровать прямо в одежде и долго лежала, глядя в пустую стену, пока сама не заметила, как заснула. Оставалось надеяться, что Маркус сможет сбежать от Эйстерии.

Маркус не появился ни через два дня, ни через неделю.

Я бродила по городу как сомнамбула, надеясь хотя бы в толпе увидеть его. Просто убедиться, что он жив. Дважды видела Эйстерию на городской площади, но арамерца при ней не было. Сама ходила к ней домой, но мне даже не открыли дверь. Впустую простояла на пороге, а когда начала кричать и стучать — вышел охранник и сообщил, что если я не уйду, то мне помогут это сделать и далеко не в самой дружеской форме.

Я не занималась работой. После скандала в загородном особняке Ликеи аристократия больше не обращалась ко мне, а Фогу отказала я сама. Но, как и обещала — пригласила его жить со мной, пользуясь тем, что тетка так и не объявилась и едва ли когда-то уже вернется. Взамен Фог был согласен оплачивать дрова и покупать продукты. В доме новый сосед появлялся редко, все время проводя на рабовладельческом рынке. Приходил ближе к ночи и ложился спать.

Предприняв еще несколько попыток вызволить Маркуса и потерпев неудачи, я начинала отчаиваться. Вера в собственные силы, которую зародил во мне арамерец, растворялась как дымок на ветру. Нужно было обязательно придумать какой-то план, но я не знала, к кому еще можно обратиться за помощью. Сейчас как нельзя кстати было бы возвращение моей тетки. Она была знакома даже с самим градоправителем и наверняка нашла бы способ, как надавить на Эйстерию. Вот только, едва ли родственница стала бы этим заниматься. Назвала бы меня дурой и нагрузила работой.

Деньги пока еще были, за это спасибо Маркусу и его таланту торговца, а вот желания делать что бы то ни было — отсутствовало. Все, на что хватало сил — бестолково слоняться по улицам. Атмосфера в городе соответствовала моему состоянию: мрачная, гнетущая, с острым запахом надвигающейся беды.

Из-за разрушенной крепости наш неприступный город теперь выглядел легкой добычей. Многие состоятельные горожане начали покидать его. На рынке и в порту открыто говорили, что вражеская армия перешла в наступление и движется к нашему городу. Власти пытались восстановить оборонительные стены, но даже малограмотные простолюдины понимали, что отстроить крепость за такой короткий срок — невозможно.

Всех, кто мог держать в руках оружие, забирали в армию. В городе оставались женщины, дети, старики и мужчины, не способные воевать. Когда-то шумный рынок стал пристанищем для обсуждения войны. Сюда теперь шли не столько за продуктами, сколько за новостями. Что там у границ? Смогли ли мы удержать позиции или вновь отступаем? Когда ждать врага?

Дни теперь походили один на другой. С утра я отправлялась бродить по городу, в надежде узнать последние новости, а ближе к вечеру шла к дому Эйстерии, пытаясь высмотреть через забор моего брюнета. Но ни его, ни владелицы не было видно, хотя в доме явно кто-то обитал.

Ночи были бессонными, и от того тянулись нестерпимо долго. Вир печально вздыхал, глядя на меня, пытался подбадривать как мог. Он всячески намекал, что нам пора уходить из города, пока мы еще можем это сделать. Садиться на корабль и уплывать. Находиться в самом городе — было равносильно смерти: в любой момент войска могли ворваться.

Еды не хватало, в домах уже начали орудовать мародеры, разграбляя оставленные аристократами виллы. Мой дом не трогали благодаря тому, что Фог теперь жил со мной и имел связи в самых разных кругах.

Но я не хотела уезжать, помня о просьбе Маркуса дождаться его. Где-то внутри меня все еще теплилась надежда, что мой арамерец найдет способ как сбежать от Эйстерии. Обязательно найдет. Маркус умница, он все сможет.

* * *

Прошло три недели с момента, как Эйстерия забрала Маркуса, когда на границе города расположилась наша армия. Они готовили оборону, ожидая скорого наступления врага. Дороги из города были перекрыты. Впускали и выпускали только торговые грузы. Рынок окончательно оскудел.

А затем я узнала от Фога, что Эйстерия покинула город. Сделала она это после того, как в ее особняк ворвались мародеры. По слухам, они неплохо поживились за счет ценных вещей, и развлеклись за счет самой Эйстерии.

Причем, никто из ее рабов не вступился за хозяйку. Все молча бездействовали, наблюдая, как грабители по очереди овладевают их госпожой. После чего она, изнасилованная и ограбленная, собрала остатки пожитков и скрылась из города.

Одна она уезжала или с рабами — не известно. Особняк теперь пустовал.

О том, были ли среди рабов Маркус, работорговец не знал. Но мне очень не понравилась фраза: «никто не вступился за Эйстерию, когда ее насиловали». Да, стерва безусловно все это заслужила, и мне не было ее жаль, но я не верила, что Маркус остался бы безучастным. Я слишком хорошо знала его характер и понимала, что арамерское воспитание не позволило бы молча наблюдать, как на его глазах насилуют женщину. Любую. Даже Эйстерию.

Раз он никак не пытался помешать, то одно из двух: либо хозяйка «сломала» Маркуса так, что он ожесточился и утратил благородство, либо он давно погиб. Был забит до смерти, или же повешен при попытке к бегству. Потому что если бы он сбежал, то обязательно вернулся бы за мной.

Новость об Эйстерии меня подкосила. Все последние недели я держалась надеждой, что Маркусу удастся вырваться от хозяйки. Теперь же передо мной предстала пугающая реальность: я сидела вместе с Виром и Фогом в осажденном городе, без надежды когда-либо еще увидеть моего арамерца.

Бои гремели на восточных окраинах города. До моего дома то и дело доносились гул, крики, грохот камней, лязг железа. К порту подходили корабли с подкреплением для наших войск. Прибывшие отряды двигались через город, спеша на помощь, но с каждым днем враг все больше теснил савенийскую армию.

Из окон дома я видела, как на восточных холмах горят дома, как войска сражаются меж собой. Каждую ночь засыпала в страхе, ожидая, что вот-вот арамерцы пробьются вперед.

В городе ходили слухи, что мы сможем отбиться. Что подкрепление успело вовремя и вскоре мы вытесним противника.

Мы с Виром давно договорились, что, если станет совсем худо — сбежим в лес и будем прятаться там. Затея была крайне опасной, и из-за диких зверей, и из-за банд разбойников, промышлявших в чащобе, но лучше попытаться прорваться через лес к ближайшему поселению, чем попасть в рабство к арамерцам.

* * *

В один из вечеров за окнами раздался лошадиный топот и свист. Мы с Виром подбежали к небольшому окну в столовой. На улице смеркалось, и силуэты мужчин было сложно разглядеть. То ли наши, то ли нет. Лишь было видно, что это солдаты, сидящие верхом на конях.

— Бежим! — крикнула я Виру.

Фога не было дома и полагаться мы могли лишь на самих себя.

У нас давно на этот случай были сложены вещи. Небольшой узелок с деньгами, немного одежды, провизия. Ровно столько, чтобы хватило продержаться несколько дней, пока не удастся найти убежище.

Слуга подхватил пожитки, и мы в чем были — выскочили на улицу. Вышли за дверь и крадучись обошли дом с противоположной от мужчин стороны. Разбираться — наши это или враги — времени не было. Но оба варианта не сулили ничего хорошего.

Если это наши, то, скорее всего, пришли занять мой дом и разбить в нем временное пристанище, что было для меня крайне опасным. Это могло спровоцировать противника напасать на особняк тетушки и один Далар ведает, чем закончилась бы битва. Если пришли арамерцы — значит, будут мародерствовать. Так что самое лучшее — бежать.

Мы с Виром крались вдоль дома, держась ближе к стене и прислушиваясь к звукам. Мужчины явно нацелились на мое жилье. Они остановились, переговариваясь. Лошади нетерпеливо били копытами землю.

Выход был только один: добраться до задней стороны дома, перелезть через стену, а там уже через кусты и овраги бежать на север, в лес. Если дойдем живыми до ближайших рыбацких деревушек, будет шанс найти способ добраться до какого-нибудь крупного города.

Паники не было. Наоборот, я ощутила, что сосредоточена и спокойна. Действовала быстро, но без суеты.

Нас заметили, когда Вир помогал мне перелезть через забор.

— Вот они! — раздался мужской голос, и я, до того с трудом карабкавшаяся на стену, перемахнула ее, будто всю жизнь этому обучалась.

Мы припустили, что было сил, не разбирая дороги. Ветки кустов царапали кожу и цеплялись за одежду. Почва под ногами была испещрена рытвинами. Дважды я чуть не пропахала носом землю. Спасибо Виру, что он вовремя подхватывал, не давая упасть.

— Стойте! — орали нам в спину.

А мы еще быстрее мчались. Дыхание сбилось. Волосы лезли в лицо. Кусты казались бесконечными.

Нас нагоняли. Впереди показался овраг. Не раздумывая, мы скатились по его склону вниз, упав в ручей. После чего стали карабкаться вверх по противоположной стороне оврага. Приходилось буквально впиваться ногтями в почву. Земля осыпалась под руками, я то и дело съезжала вниз, но продолжала ползти. Лезла и лезла вверх, зная, что, если переберусь — это даст шанс на спасение.

— Лиша!

Я замерла, сперва не понимая — мне почудилось или это голос Маркуса?

— Лиша, остановись!

Сползла на дно оврага и только тогда обернулась.

Там наверху действительно стоял Маркус.

— Иди сюда. Куда вы так побежали? — он полез ко мне.

Я продолжала стоять, пытаясь осознать, что происходит.

Маркус? Вместе с другими мужчинами? На лошадях? Что?!

Загрузка...