Испытай меня нежностью и болью

30 глава. Неумолимо и беспощадно

Арина закрывает глаза, расслабляясь и доверяясь мне. Кожаные ремни плотно перетягивают тонкую женскую фигурку в нескольких местах. Она не может двигаться, не может увильнуть, не может спастись. Ее распластанное на черном кресле обнаженное тело — полностью в моей власти, и ей не обязательно наблюдать за происходящим — достаточно чувствовать, впитывать кожей, ощущать внутри себя, плавиться под прикосновениями пальцев.

Секс-машинка шумит тихим, но мощным моторчиком, вгоняя в размокшее, распахнутое влагалище большой черный член. Эти ритмичные, ровные толчки должны ощущаться по всему телу, положи руку на живот — и почувствуешь под пальцами мощные движения ребристого агрегата. Арина дрожит, выгибается в пояснице, сжимает кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони, стонет громко и надрывно. Уже третья скорость, всего семь, и я не намерен останавливаться даже после этого… Лубрикант пока ни к чему — моя девочка течет обильно и вязко, резиновый фаллос блестит от ее соков, смазка стекает по женским бедрам, по заднице, делая кожу липкой.

Я снова обхожу ее по кругу, чтобы наклонить свечу. Капли парафина падают на ее ключицы, и я тут же наклоняюсь, кусая рядом, зализывая языком легкий ожог. Тонкая розовая дорожка восковых капель протягивается через всю ее грудь, заставляя Арину вскрикивать от боли и тут же стонать от удовольствия. Я хватаюсь пальцами за ее сосок, вытягиваю его, слегка выкручивая, глядя, как она морщится, кусает нижнюю губу… Отпускаю. Капаю воском. Она дергается и снова перемежает крики и стоны. Я повторяю то же самое со вторым соском, а потом наклоняюсь к ее лицу, запечатываю поцелуем ее стон, скольжу языком по пересохшим губам.

Я закручиваю спираль восковых капель на ее животе, капаю в пупок — это особенно болезненно, — и одновременно с этим переключаю машинку на четвертую скорость. Арина умирает подо мной, протяжно и гортанно стонет, из уголков глаз протягиваются дорожки слез, она умоляет меня:

— Пожалуйста… господи, пожалуйста… о боже… — и кончает, выгнувшись неестественной дугой. Вот только машинке все равно, машинка продолжает долбить ее пульсирующее влагалище, и Арина дергается, пытаясь вырваться, кричит: — Хватит! Это слишком! Это уже слишком! — и снова стонет, рычит почти нечеловеческим голосом, раскрасневшаяся, растрепанная, липкая от пота, смазки и воска.

Я обжигаю парафином пальцы ее ног, которые она тут же поджимает, капаю на щиколотки, и выше, выше… Между бедер воск стекает тонкими струйками розового цвета, капает на пол, оставляя следы, обжигает ее кожу все ближе и ближе к истерзанному влагалищу. Пятая скорость — и ее тело содрогается на кресле, заставляя всю конструкцию качаться и поскрипывать.

Свеча почти закончилась, и прежде чем взять вторую, я стягиваю с себя тяжелые ботинки и спускаю штаны вместе с трусами. Багровый, налитый кровью член пульсирует почти болезненно, и больше всего мне хочется затолкнуть его в сладкую Аринину задницу, но пока я терплю.

Шестая скорость — предпоследняя. Я просто завороженно наблюдаю за тем, как лихо работает эта машинка. Черный, перемазанный смазкой агрегат ходит взад-вперед, вытрахивая из раскрытой щели все больше и больше соков, Арина стонет и содрогается, добираясь до второго оргазма, кончает долго и смачно, замирая на пике удовольствия, а потом снова почти рыдает, умоляя остановиться. Тут я и включаю седьмую скорость, уже сам вклиниваясь между ее бедер, наклоняя свечу так, чтобы капнуть горячим воском на ее клитор и возбужденную плоть вокруг. Боль и кайф смешиваются, Арина кричит, и пока ее захлестывает третий оргазм, я засовываю в ее задницу указательный палец. Мышцы пульсируют, сжимаются вокруг, и одно это доставляет мне невероятное удовольствие.

Потом я быстро отцепляю все ремни, которыми она была прикована к креслу, и вырубаю машинку. Арина падает ко мне на руки безвольным телом, и я не доношу ее до постели, ставя на колени прямо на полу, пристраиваясь сзади и вбивая член в ее задницу. Только теперь мне пригождается смазка, которую я спешно выдавливаю между ее ягодиц, на свой член, на пальцы… Арина едва успевает упереться руками в пол, чтобы не упасть. Я наматываю на кулак ее растрепанные волосы и деру ее со всей дури, вталкивая болезненно пульсирующий член снова и снова, протаранивая насквозь, не обращая внимания на ее слабость и свой напор.

Я знаю, что она за гранью. Что для нее больше нет различий между удовольствием и болью. Все — сплошной космический кайф, разливающийся по телу волнами электричества, глубокими толчками, гортанными стонами, пульсацией всех мышц, темнотой в глазах…

Мы кончаем снова, но я уже не могу остановиться. Пока член не встал опять, я переворачиваю ее на спину и, встав на колени, принимаюсь хлестать ее тело семихвосткой, сбивая с кожи застывший воск. Он разлетается по сторонам розовыми струпьями, Арина отпихивает меня и тут же подставляется, визжит, смеется, расставляет ноги, словно умоляя, чтобы я отхлестал ее по пульсирующей щели, и я послушно шлепаю ее между бедер кожаной плеткой, а потом не выдерживаю и впиваюсь в ее клитор губами, вылизываю жаркое, мокрое, живое лоно…