Испытай меня нежностью и болью

Эпилог

— Горько! Горько! Горько!

Арина и Петр не устают целоваться на своей свадьбе, но одновременно с ними целуются и Нина с Егором, и Кристина с Мироном. Многие гости смеются и умиляются, а один друг мужской троицы по имени Олег шутит:

— Ну вот, клуб осиротел, можно сказать. Все трое сейчас переженятся, обзаведутся детками и станут приличными членами общества. Кто теперь будет горячие сессии проводить и шлепать жаждущих красоток?

Егор сразу находит, что ответить:

— Я сначала думал закрыть клуб. Он приносит немало денег, конечно, но это не так важно. Слава богу, с финансами у меня и так проблем нет. Важно — что у нас слишком много постоянных клиентов, которых нельзя просто бросить. Мы с парнями уже не первый месяц обсуждаем этот вопрос. И мы нашли отличных мастеров на замену. Их зовут Кир и Макс, и совсем скоро они покажут всем жаждущим красоткам, где раки зимуют.

— Достойный ответ и отличное решение, — Олег кивает, и Егор поднимает бокал шампанского:

— За тебя, — и уже громко, чтобы слышали все: — За молодых! Горько! — и по залу снова разносится вихрь восторженных криков и аплодисментов.

Через четыре дня Арина и Петр отправляются в Тироль, а именно в Инсбрук. Это маленький уютный городок в самом сердце Европы, в прекрасной Австрии. Там существует экзотическая, немного пугающая, но очень забавная рождественская традиция: накануне праздника по улицам города проходят шествия крампусов — актеров в костюмах страшных чертей. По альпийским легендам, крампус — это персонаж, который наказывает непослушных детей и вообще здорово портит праздник, но вместе с тем, если он ударит вас — весь будущий год вы будете счастливы и удачливы.

— Только будь осторожна, — Петя смеется, хватая Арину за руку и вместе с ней смело окунаясь в толпу туристов, которые так и норовят добраться до крампусов и получить от них символический тычок. Арине достается шлепок по заднице, Петру — на удивление звонкая пощечина.

— Не больно? — тут уже хохочет Арина, глядя на его красную щеку.

— Немного, — признается мужчина, но тут же тянет ее на рождественскую ярмарку, где продаются безалкогольный грог, петушки на палочке и жареный зефир. У Арины бушуют гормоны, так что она поедает сладости с особым аппетитом, а Петр любуется ею и только успевает предлагать: то кукурузные чипсы, то маршмэллоу, то пироги с вишней.

Потом они идут на колесо обозрения, а потом — гулять по парку, где все деревья украшены разноцветными гирляндами.

— Как же здесь красиво, — шепчет девушка, поглаживая беременный живот, а Петя чмокает ее в висок и с улыбкой пожимает плечами:

— Я же обещал.

После католического рождества они возвращаются в Москву, куда на новогодние праздники уже приехали их родители из Санкт-Петербурга и Вологды. Новый год они отмечают большой и шумной компанией, а под бой курантов Арина загадывает, чтобы у них родилась здоровая дочка.

Так и происходит. Малышка Дана появляется на свет двадцать седьмого марта, а перед этим, первого марта, родителями становятся и Нина с Егором: у них рождается сын Артем.

Егор и Петр шутят, что поженят своих детей, когда те вырастут, а Арина беспокоится, что не успеет за пять дней прийти в себя после родов: на первое апреля назначена свадьба Нины и Егора.

— Ничего страшного, мы можем не ходить, у нас уважительная причина, — успокаивает ее Петя, а девушка упрямится:

— Нет, мы должны!

Но все обходится как нельзя лучше: Арина уже на следующее утро после родов чувствует себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели. На празднике она в итоге появляется в балетках вместо шпилек, да и платье приходится надеть не то, что планировалось — она в него просто не влезает, хоть теперь и без живота, — но какая разница? Главное, что они все вместе.

На свадьбе Нины и Егора Мирон делает предложение Кристине.

— Ну наконец-то! — хором восклицают Егор и Петя, а Нина с Ариной ударяются кулачками, когда Кристина опускает глаза и отвечает согласием. Их свадьбу в итоге назначают на десятое июня.

— Она снова плачет, — Арина перекладывает Дану с одного локтя на другой и встревоженно смотрит на хорошенькое, но сморщенное от слез личико своей новорожденной дочки. Дане — два месяца, и она не дает спать своим родителям. Петр сразу присаживается рядом и протягивает руки:

— Дай ее мне. Ты устала, и она чувствует это.

Арина смотрит на него скептически, но послушно отдает малышку. В мужских руках девочка кажется совсем крошечной, но Петя держит дочку очень бережно и начинает укачивать, расхаживая по комнате. Первые несколько минут Дана по-прежнему хнычет, но потом успокаивается и вскоре засыпает на отцовских руках, сладко причмокивая розовыми губками.

— Как ты это сделал? — восхищается Арина.

— Не знаю, — признается мужчина тихим шепотом. — Но ты должна мне поцелуй. А если мне удастся уложить ее, не разбудив, то три поцелуя.

— Да хоть десять, — улыбается девушка и, затаив дыхание, наблюдает, как Петя осторожно опускает их спящую дочь в кроватку.

— Победа, — сообщает заботливый папаша одними губами.

Они выходят из детской и тихонько прикрывают дверь. Только после этого Петя позволяет себе обнять жену и заявить лукаво:

— Итак, где мои десять поцелуев?

— Получай, — Арина улыбается и чмокает его один раз, потом второй, третий. — Люблю тебя, люблю, люблю!

До десяти дойти не получается: уже пятый поцелуй оказывается слишком глубоким и откровенным, чтобы продолжать дурачиться.

— Идем в постель, — шепчет Петя и тянет ее за руку в спальню. У них уже был секс после рождения дочери, и это по-настоящему новый чувственный опыт — и для него, и особенно для нее. Этого хочется снова и снова… Вставая друг напротив друга возле кровати, они молча раздеваются догола, каждый сам, глядя один на другого пристально и жадно. Потом Петр разворачивает Арину спиной к себе и, упираясь моментально вставшим членом в ее ягодицы, шепчет на ухо:

— Я люблю тебя.

— Покажи мне, как сильно.

И он улыбается, зная, что выполнит ее просьбу сполна.