Истоки магии: Последняя воля (СИ)

Глава 15

Режущие удары оказались предельно неэффективны, и я понадеялся на колющий выпад. Новый манёвр сработал, Десмонду пришлось сдвинуться с места, чтобы не попасться, однако за это изменение я чуть не поплатился. Клинок двуручного меча просвистел совсем рядом, я еле успел среагировать на появившиеся изумрудные нити и отскочить в блике. Чёрт, а ведь даже тренировочный меч под ускорением, мог бы нанести ощутимую травму.

К слову, неудивительно, что старик без труда поспевал за мной вчера. Будучи в трансе, он мог чётко видеть движения, для которых использовалась мана. Доходило долго, но пренебрегать этими сведениями нельзя.

Отступив, я так и не решился на новую атаку. Мы стояли на некотором расстоянии друг от друга и изучали имеющиеся возможности. Вернее, я изучал и думал, а старик ждал… Пока ему не надоело.

— Я дал тебе достаточно возможностей для изучения и освоения, даже слишком много. Милости можешь не ждать, Айрен, в паре со мной ты попал не на дуэль, а на поле боя, так что начнём.

С этого момента Десмонд стал по-настоящему серьёзным. В мгновенье оказавшись рядом, он дал старт череде беспрерывных ударов, которых я максимально старался избегать, но даже так не обошлось без невыгодных парирований. Казалось, что надежды на победу никакой. Старик хорош и в обороне, и в нападении, он искусно владеет неизвестным мне заклинанием. По сути, кроме как бегать от него, ничего не остаётся. Однако, разгорячённый нашей схваткой, я решился сделать то, к чему прибег однажды, пусть то и было лишь во сне, — атака напролом.

На очередной замах я ответил со всей силы, отбив оружие оппонента в сторону, а заодно и свои руки. Ломкая боль прокатилась от кончиков пальцев до самых плеч, но выронить клинок я себе не позволил. Игнорируя ускоренное движение Десмонда и предупреждающие об опасности нити, я направил меч к сердцу, и мы застыли одновременно. Лезвие двуручного меча наискось вдавливало кожу на моей шее, в то время как острие моего орудия упиралось в область сердца оппонента.

— Всего два дня прошло, а ты уже так освоился? — Повёл одной бровью Десмонд.

— Ты мне никаких поблажек не даёшь, приходится ловить налету — произнёс я, отдыхиваясь.

— Благодаря этому ты скоро сможешь за себя постоять и ещё поблагодаришь меня.

— Я и без того благодарен тебе, Десмонд — усмехнулся я, опустив оружие, — продолжим?

_ _ _

На следующий день с самого утра в резиденцию прибыл посыльный с письмом, спрятанным в расписное подобие тогу, хранивших китайские свитки в древности.

В послании Вильгельм просил меня явиться в замок. Он выражал обеспокоенность тем, что мы давно не виделись, сетуя на свою чрезмерную занятость, и заодно хотел обсудить мою одержимость в преследовании культа.

Раньше мне казалось, что для подобных обсуждений он мог бы и сам навестить родного сына, но не будем выпендриваться. Наверняка ему приходится ещё труднее.

Подробности приватной встречи не описывались, как и способы, чтобы добраться до замка, потому я решил в очередной раз попросить Десмонда провести меня через тайный ход.

На улице собиралась пасмурная погода. Уже достаточно много времени прошло, но дождь в Страгосе был мне в новинку.

На петляние по городу ушло около часа, пока над нашими головами не возвысилась знакомая башня королевского замка. Моё первое посещение величественного места, в котором правитель удостаивает своих слуг аудиенции, проводит серьёзные собрания и решает дела целого государства. Волнительно…

У самого входа в замок вместе со стражей на нашем пути повстречался мастер Адам. Накидки, служащие скрыть наши личности, его вовсе не смутили. Каким-то образом, он уже знал, кто прячется под капюшонами.

— Приветствую, принц Айрен, его величество ожидает вас в главном зале, Десмонду стоит подождать со мной.

— Почему он не может пройти?

— Таково распоряжение вашего отца, он хочет увидеть вас лично.

— Как будто в замке места не найдётся для ещё одного-двух людей.

— Найдётся для них и для лишних ушей. Стоит уважать желание короля пообщаться с наследником наедине.

— Айрен, иди, я подожду тебя здесь — необычайно мягко отослал меня Десмонд.

Кажется, он смирился со своей участью, поэтому дальше придётся топать в одиночку. Нехорошо получается, как бы мне не заплутать в таком огромном помещении.

Зайдя внутрь, я обнаружил всего два направления. Слева была винтовая лестница, ведущая на вершину башни, а прямо вёл мрачноватый освещённый коридор, завешанный настенными флагами и гобеленами. Я не спеша продвигался вперёд, любуясь символичными изображениями светоча, посохов и мечей, вышитых на ткани самых разных цветов. Всё было типично, что люди видели, то и изображали на своих работах. Тем не менее, они выполняли свою функцию, создавая определённый антураж и укрывая холодные мрачные стены.

Интересно, что стоит сказать в этот раз? Если другие заметили изменения в поведении, то он и подавно понял, что с его сыном что-то не так. Хотя, вполне возможно, что я себя просто накручиваю, ведь в первую встречу разговор прошёл относительно гладко. А излишнее волнение легко списать на плохое состояние после долгой отключки. Только бы он мне подзатыльников не отвесил за излишнюю самодеятельность.

В разношёрстных мыслях я шёл, пока не упёрся в ещё одну лестницу, заметную ещё со входа. Пара десятков ступенек отделяла меня от одинокой толстой деревянной двери, укреплённой металлом. Выдохнув, я потянул ручку на себя, и та без скрипа поддалась, открывая моему взору огромный тронный зал.

“Ни пуха” — шепнул я сам себе под нос и уверенно зашагал вперёд.

По сторонам возвышались величественные широкие колонны, поддерживавшие тяжёлую конструкцию, а посередине в дальней части зала расположился трон, в котором сидел Вильгельм.

Я ожидал чего угодно, но точно не того, что пришлось узреть: Вильгельм сидел на своём месте с безжизненно склонённой головой, а из шеи короля торчала рукоять кинжала, а уже подсохшая кровь пропитала белоснежную форму ордена.

Меня пробили мурашки, глаза распахнулись донельзя, и я в несколько бликов оказался рядом с троном.

— Не, не, не, НЕТ!!! — Причитая и срываясь на крик, запинался я — Отец… — только и получилось выдавить из себя сжатым голосом.

Понятия не имею почему, но горечь утраты сжирала изнутри, и никак не получалось усмирить это чувство, являвшееся моим и не моим одновременно.

Сзади послышался множественный топот. Я обернулся и сквозь влажную пелену, застилавшую глаза, обнаружил Дергиса в сопровождении группы, состоящей из видящих и роскошно разодетых личностей.

— Схватить убийцу! — Скомандовал он, указывая на меня.

Лихорадочно бегая глазами по всем присутствующим, я не мог понять, что предпринять, а уже через несколько секунд лежал на полу, чувствуя, как руки сковывают. Голова опустела, холод камня, боль от заломов, ничего не помогало прийти в себя. Меня вывели через главный ход. Ни Десмонда, ни Адама здесь уже не было. Все меня предали!

— Посадите его в темницу — продолжал раздавать Дергис указания.

Значит, он замешан, мои худшие опасения оправдались. Всё время они готовились к этому дню, и никто не мог помешать страшному исходу.

— Дергис!

Яростно вырываясь из цепких рук видящих, завопил я:

— Я приду за тобой, мразь! Слышишь?! Тебя ничто не спасёт!

К сожалению, использовать магию не представлялось возможным. Что-то блокировало поток маны, не позволяя телу нормально взаимодействовать с ним. При каждой попытке я чувствовал сильное жжение в области запястий, а силы уходили понапрасну.

Небо окончательно заволокло плотными тучами, через которые совсем не проникали лучики света. Одна за другой на землю начали падать капельки, постепенно собираясь в ливень. Казалось, сама природа оплакивала смерть человека, бывшего хорошим отцом не только для своих детей, но для всего народа Фолдома.

В конце концов, я сдался. По первому распоряжению меня притащили на своих двоих в тюрьму, приютившую ранее Килана Мантиса. По второму распоряжению, явно задуманному задолго до убийства, торговца должны освободить и поменять со мной местами.

— Как иронично, не правда ли? — Усмехнулся он, выйдя из камеры, — завтра я навещу вас, а пока что прошу извинить, нужно привести себя в надлежащий вид.

На его едкие слова было уже плевать, большую часть энергии я истратил на непонятную истерику. Руки жгло слабее, эта боль оставалась по-прежнему незаметной. Пялясь на голую каменную стену камеры, я погрузился в прострацию. Хотелось замереть в этом состоянии, заморозить момент и не давать событиям развиваться. С крахом проиграв, я превратился из героя в преступника без шанса на оправдание.

В подвале, куда не проникал естественный свет, время шло незаметно. Потрескивание факела в коридоре медленно убаюкивало, и я не заметил, как глаза закрылись сами собой.

_ _ _

И снова тьма, но на этот раз у меня не имелось никакого материального тела. Физические ощущения напрочь отсутствовали, зато присутствовала скорбь и сожаление.

— Не переживай, ты не виноват в том, что случилось, это я оказался слишком слаб — раздался в пустоте знакомый голос.

— Кто ты?

Я не мог говорить, но вопрос прозвучал, как если бы его выдали настоящие голосовые связки. Заодно осенило понимание, почему голос до боли знаком, он принадлежал мне…

— Правильно мыслишь, я тот, чьё место ты занял в угоду судьбе.

— Настоящий Айрен Лостар?

— Да.

— Твоё сознание не покинуло тело?

— Нет, я всегда был рядом, видел и слышал всё, что происходило, нередко помогал и направлял тебя. Иногда даже переусердствовал, выдавая эмоции, которые ты не мог понять, например, при допросе Килана в его доме или в тронном зале перед убитым отцом.

— А, вот откуда ноги растут. Похоже, перемещение сознания всё-таки имеет побочные эффекты.

— Становиться легендой всегда непросто, дружище.

— Дружище? Когда это мы друзьями успели стать? Между прочим, я твою жизнь присвоил, неужели совсем не злишься?

— Немного сожалею, но с твоим появлением многое пошло на лад, и в первую очередь гадёныш Дергис перестал ощущать свободу действий, ему пришлось считаться с нами.

— Ты на всё готов ради блага королевства что ли?

— Фолдом — моя родина, мой дом, и я не позволю наследию нашего народа пропасть в жадности прибившихся к кормушке свиней, даже если придётся потерять всё.

Где-то мне доводилось такое слышать.

— Невероятная одержимость, а ты случайно не знаешь, причём тут я?

— Мы похожи.

— Чем? В прошлой жизни я не носил никаких титулов, не готовился к управлению целой страной, за которую готов отдать жить, да и никакими боевыми искусствами не увлекался.

— Если посмотреть только с этой точки зрения, то ты прав, мы абсолютно разные, однако ты забыл ещё кое-что неприметное, на что я также не сразу обратил внимание, пока не увидел один из твоих снов, не принадлежавших к моим воспоминаниям. Стремление к порядку, восстановлению справедливости и самоотверженная борьба за то, что любишь, — вот в чём мы очень похожи.

— Я просто хотел выжить и отомстить за друзей, в этом нет ничего праведного.

— Тебе меня не обмануть, человек из другого мира, мы теперь связаны, а наши мысли и чувства едины.

— Как меня зовут? — Спросил я, оторвавшись от всех насущных тем.

— …

— Как меня зовут?! — Повторил я, понимая, что не могу вспомнить своего прошлого имени.

— Я не знаю — сдался принц.

— Почему я не могу вспомнить ни своего имени, ни имён друзей? Что происходит?

— Ты принёс только свою последнюю волю, видимо, остальное оказалось не так важно.

— Хочешь сказать, от настоящего меня осталась лишь жажда расправы? Тогда нахрена я вообще ещё существую?! Я как призрак, неспособный отыскать покоя, и для меня уже нигде нет места, ещё и твою жизнь испоганил.

Помимо скорби по отцу добавилось сожаление и разочарование в собственном эго. Физические ощущения отсутствовали, но складывалось впечатление, что холод пустоты невыносимо обжигал.

— Видел моё самое страшное воспоминание из детства?

— Когда Дергис сломал твою игрушку и винил тебя во всех бедах? По-моему, оно было худшим из всего, что довелось увидеть.

— Брат подарил мне рану, которую не способно вылечить ни одно лекарство. Я никак не мог оправиться от его поступка, а сломленному человеку не дано вести за собой целый народ, поэтому твоё появление стало настоящим подарком. Мы перекрыли слабые стороны друг друга, не стоит жалеть о своём существовании.

— Предлагаешь думать о новой жизни, как о симбиозе?

— Я не знаю, что называется симбиозом, однако твоя роль намного значительнее, чем ты думаешь. Каждая твоя встреча во сне с тем лортаном не была простым кошмаром, вероятно, он готовится уничтожить Страгос, и мы обязаны предотвратить это.

— На меня с самого начала свалилась куча чужих обязанностей, в которых я даже не разбираюсь. Теперь ещё и Вильгельм погиб, скоро всё королевство будет считать меня врагом, как прикажешь справляться с этим?

— Не забывай, Десмонд говорил, что ты не один.

— В трудную минуту он исчез на пару с Адамом.

— Когда станет ещё труднее, ты поймёшь, что заблуждаешься, даю тебе слово.

— Слово предполагаемой шизофрении обнадёживает…

— Десмонд обязательно выручит тебя, он мне как второй отец, всегда был рядом и поддерживал.

— Предать может кто угодно и как угодно, твой брат лучший тому пример, он собственного отца без зазрений совести заколол.

— Конечно, тебе придётся научиться различать друзей и врагов, иначе не выжить. Однако, надеяться в первую очередь на себя — правильное решение.

— Старика цитируешь?

— Я с ним прожил намного дольше, простые истины бывалого воина давно стали частью меня.

— Почему он вообще так сильно печётся о тебе? Вроде обычным дворецким приставлен. Ради чего он столько возился с тобой с самого детства?

— Отец говорил, что Десмонд хорошо ладил с моей матерью, полагаю, даже был влюблён в неё. Спроси у него при случае, если сильно интересно.

— Ладно, посмотрим. А мы здесь, в пустоте, вообще надолго?

— На мгновенье и на вечность, если потребуется. Из-за череды пережитых событий нужна пауза, резкие перемены не должны тебя сломить, чтобы всё не оказалось напрасно.

— Дергис празднует победу, а я сижу в тюрьме, какие шансы, что мне удастся что-либо изменить? Кандалы тут необычные, явно сделаны под магов, сбежать не выйдет. Пауза — это лишь отсрочка неизбежного.

— Используй свою собственную силу, ты же хотел полагаться больше всего на себя.

— Собственную?

— Перед тобой открываются линии самой судьбы, в них кроется сила, несравнимая ни с какой известной магией.

— Нити? Я не могу их контролировать, они появляются сами собой в боевых стычках, если ты об этом. Одолеть армию видящих и стражников с таким арсеналом невозможно, к тому же жестокость может вызвать ещё больше осуждения, чем прежде.

— Осуждение не имеет веса, главное, — разобраться с орденом и моим братом. У тебя есть ещё одно оружие, способное помочь, — последняя воля, рождённая перед самой смертью. Меч, благодаря которому ты одолел заклятого врага.

— Клинок из сна? А я победил тогда? Мне казалось у нас была обоюдная посмертная ничья.

— Но для тебя та ничья одновременно была и победой, твоё желание исполнилось в момент последнего удара, я хорошо прочувствовал это.

— Даже так, мне неизвестно, как призвать меч в реальности, я вообще считал, что напридумывал себе мощное оружие, как бывает в редких осознанных снах. Может, сны и связаны с реальным миром, но они всё ещё являются плодом фантазий, в них может произойти, что угодно.

— Последняя воля существует на самом деле, она спрятана внутри и ждёт своего часа, разбуди её.

— Что мне для этого надо сделать? Постоянно находиться под влиянием переполняющей злости? Я так не смогу.

— Просто помни, что для тебя по-настоящему дорого. Ненависть, — лишь последствие нашего желания защитить и сохранить что-то бесценное. Приняв это, ты сумеешь раскрыть весь заложенный потенциал.

— Да какой там потенциал, я давно потерялся в событиях, метаюсь, как потерянный щенок.

— Значит, настал момент покончить с этим.

— О-о-о, я столько раз пытался избавиться от сомнений, убеждал себя, что мне есть за что бороться, но сейчас, кажется, это были больше твои убеждения, чем мои. И ты прав, их хватало, чтобы продолжать двигаться мелкими перебежками, однако этого всё ещё недостаточно, чтобы выдержать весь путь. Я устал.

— Ну, как минимум, ты хорош в изящных речах о своей печальной судьбе.

— Иди ты…

— Мой отец погиб, моё будущее в чужих руках, и мне больше никогда не получить шанса исправить хоть что-нибудь, в отличие от тебя. Правда думаешь, что хуже всего пришлось именно тебе?

Холод нарастал сильнее и сильнее, неумолимо приближаясь к абсолютному нулю.

— Хватит, я понял, прости — обратился я к Айрену.

— Боль, страх, ненависть, как тебе их жгучая мерзлота? Хочешь побыть подольше в её объятиях? — Сорвался принц тоном злостного мучителя, маньячески пытающего свою жертву.

— Мне жаль, Айрен, я знаю твои чувства, как никто, прекрати — безразлично, гнул я свою линию.

Леденящий холод отступил, и обстановка тёмного пространства вернулась в норму.

— Я замерзал, на протяжении дней и ночей, без усталости, сна и покоя, а согревался только на мгновенья единичных триумфов, достигнутых твоими усилиями. Надеюсь, ты действительно понимаешь.

— Кажется, на этот раз диалог у нас немного не заладилась, может, прервёмся до следующего сеанса психотерапии. Глядишь из тюрьмы выпустят, скажут, что ошиблись — попытался я разрядить обстановку глупым фарсом.

— Мы больше не сможем поговорить. Когда ты очнёшься, я исчезну.

— Стоп, чего? А мне самому продолжать войну с орденом?

— Не беспокойся, боевые навыки никуда не пропадут, только моё влияние.

— А если мне понадобится помощь или совет настоящего принца?

— Не понадобится.

— Хоть скажи, как работает времяисчисление в вашем мире.

— Год разбит на восемь циклов, каждый из которых равен сорока дням. Так считали наши предки по самому долгому цветению одного дерева, именуемого Малисой.

— Ясно, в целом, не так страшно, как могло бы быть, по крайней мере звучит логично.

— Пора, отпусти меня.

— Погоди, ты же говорил, что у нас много времени, давай обсудим другие детали. Единственный шанс надо использовать по полной.

— У тебя есть всё необходимое, чтобы одержать верх, мои подсказки ни к чему, лучше пользуйся собственной головой. Могу лишь сказать, что не стоит игнорировать свою чувствительность к тёмной магии, поговори об этом с Борсом.

Так сказал, как будто этот кошак мой старый приятель…

— Дальше всё в твоих руках, сражайся и побеждай или хотя бы погибни достойно, без сожалений. Моё участие подошло к концу.

_ _ _

Меня резко вырвало из тёмного пространства. Опять сон. Ещё и такой, словно я псих с раздвоением личности.

Тело затекло в сидячем положении, руки обжигал холод сковывающего металла, в нос бил сырой затхлый запах с примесями отходов. Слух улавливал периодичное потрескивание факела, игравшего неравномерную мелодию, но она более не дарила покоя.

Настоящий Айрен Лостар с самого начала прятался внутри, добровольно уступив мне свою роль. Отдал всё, чтобы не позволять собственной слабости брать верх. Трусливо или мужественно, даже не знаю, с какой стороны на это посмотреть. Наверное, подойдёт и то, и другое.

Я поднялся с деревянной скамейки, любезно оставленной мерзким торгашом и слегка размял ноги. Отёки быстро ушли, но теперь мне абсолютно нечего делать. Сколько времени прошло с момента моего заключения?

В коридоре эхом раздались шаги. Они приближались без остановки, пока в тусклом свете за решёткой не выросли два знакомых силуэта. Начальник стражи и Килан Мантис.