Избранное

* * *

Я прожил целый день в миру

потустороннем

И бодро крикнул поутру:

— Кого схороним? —

Ответ мне был угрюм и тих:

— Всё — блажь, бравада.

Кого схороним? Нет таких…

— Ну, и не надо!

Не стану дважды я просить,

манить провалом.

Там, кстати, выпить-закусить —

всего навалом.

И я сейчас затосковал,

хоть час оттуда.

Вот где уж истинный провал —

ну просто чудо!

Я сам больной и кочевой,

а побожился —

Вернусь, мол, ждите, ничего,

что я зажился.

Так снова предлагаю вам,

пока не поздно:

— Хотите ли ко всем чертям,

вполне серьёзно? —

Где кровь из вены — как река,

а не водица.

Тем, у кого она жидка,—

там не годится.

И там не нужно ни гроша,—

хоть век поститься!

Живёт там праведна душа,

не тяготится.

Там вход живучим воспрещён,

как посторонним.

Не выдержу — спрошу ещё:

— Кого схороним? —

Зову туда, где благодать

и нет предела…

Никто не хочет умирать,—

такое дело.

И отношение ко мне —

ну, как к пройдохе.

Все стали умники вдвойне

в родной эпохе.

Ну, я согласен: побренчим

спектакль — и тронем.

Ведь никого же не съедим,

а так… схороним.

Ну, почему же все того…

как в рот набрали?

Там встретятся, кто и кого

тогда забрали.

Там этот, с бляхой на груди,—

и тих и скромен.

Таких, как он, там пруд пруди…

Кого схороним?

Кто задаётся — в лак его,

чтоб хрен отпарить!

Там этот… с трубкой… как его?..

Забыл!.. Вот память!..

Скажи-кась, милый человек,

я, может, спутал?

Какой сегодня нынче век?

Какая смута?

Я сам вообще-то костромской,

а мать из Крыма…

Так если бунт у вас какой —

тогда я мимо!

А если нет, тогда ещё

всего два слова:

У нас там траур запрещён.

Нет, честно слово!

А там порядок — первый класс,

глядеть приятно.

И наказание — сейчас

прогнать обратно.

У нас границ не перечесть,

беги — не тронем!

Тут, может быть, евреи есть?

Кого схороним?

В двадцатом веке я. Эва!

Да ну вас к шутам!

Мне нужно в номер двадцать два! —

Лаврентий спутал!