Изгнанница для безликих

ГЛАВА 11

Мы с Ремом шли, держась за руки. Солнце постепенно стихало, в права вступал осенний прохладный вечер, передающий атмосферу неповторимого уюта. Мне всегда нравилось кутаться в одежды в такие вечера и не отлипать от костра. Иногда даже позволяла себе тратить воду, заваривая собранные травы.

Неподалеку болтал Тит, пытаясь всех развлечь, а Варт играл в великого исследователя, идя впереди и не принимая никакого участия в разговоре.

Трой, как и обещал, пытался услуживать и ничем не расстраивать. Он поставил для меня найденную ранее палатку ближе к ночи, когда мы решили сделать привал, ловко оборудовав ее изнутри несколькими дырявыми пледами. Костер никто разводить не спешил, хотя уже было ощутимо холодно.

— Мы с Элимом заберемся выше и будем наблюдать, чтобы никто сюда не подкрался, пока Кли будет отдыхать, — отчитался Тит перед всеми, после чего два друга скрылись в темноте.

— А я пойду, поищу себе место для сна, — развел руками Варт.

— Я буду здесь неподалеку! — серьезным тоном промолвил Трой, уверенно кивнув капюшоном.

— Идем, Рем, — зевнула, сгребая руку мужа в ладонь и разворачиваясь к палатке.

— Ты хочешь, чтобы я охранял тебя в палатке?

— Нет, будем спать вместе, как тогда. Холодно, одна я не смогу уснуть.

— Я не спал тогда, — не моргнув глазом, загробным голосом поведал безликий.

Внутри шатра было уютнее и теплее, если сильно поощрять воображение. Резиновые неоновые стены просвечивались на свету луны, и по играм теней можно было заметить, если бы кто-то подошел к палатке.

— Будешь спать в плаще? — прошептала, с сомнением разглядывая Рема, словно самурай сложившего на бедрах могучие руки.

Я сама скинула в сторону новую флисовую кофту, решив в первый же день не марать обновку потом, закутавшись в три слоя одеял. На теле оставалась только тонкая майка и штаны.

Рем не стал отвечать — расстегнул плащ, снял его и осторожно сложил, откладывая в сторону.

Чисто женский взгляд сразу прилип к мускулистому мужскому телу, карманный эстет пнул сердце, ускоряя его в три раза, и откинулся, удовлетворенно дрыгая короткими ножками. Даже в полутьме Рем казался Аполлоном, сошедшим с обложки женского романа. Кожа цвета железа манила, хотелось прикоснуться, чтобы проверить, так же ли она тверда, как металл, будет ли такой гладкой и приятной для подушечек пальцев.

Мужчина не двигался, позволяя мне любоваться. В конечном счете, я устыдилась, румянец окрасил щеки, слава богу, в темноте это было незаметно. Я отвернулась, забираясь под одеяло.

— Кли, можно обнять тебя?

— Да, — кивнула я, пытаясь скрыть радость, бурлившую внутри в тот момент.

Пододвинувшись ближе, Рем притянул меня к себе, ласково обвив руками и уткнувшись носом в макушку. Я тут же прижалась ступнями к его голеням, пытаясь согреться.

Предполагалось, что так я должна была заснуть, но не отгулявшие в подростковом возрасте гормоны внезапно взбунтовались. Тело стало реагировать на тесные объятия с двухметровым привлекательным мужчиной, по позвоночнику пробежали мурашки, опускаясь к бедрам и сворачиваясь в пульсирующую воронку в нижней части живота.

Тело Рема, оказавшееся в паре сантиметров от моего лица, пахло волнующе. Я точно знала, как пахли обычные мужчины, мало у кого в Общине была возможность мыться часто — смрад как от квашеной протухшей капусты следовал за мной везде.

Безликий пах, как какой-то загадочный мужской парфюм с полочки дорогого магазина. Это был запах полыни, теплой древесины и невообразимой свежести прямиком из детства, окутывающей засыпая на постиранном постельном белье. Завтра ты проснешься, мама сделает яичницу с беконом, а потом вы пойдете гулять, заскочив к папе на работу, чтобы принести ему обед.

Опомнилась, когда уже нагло обнюхивала Рема, уткнувшись носом ему куда-то в район груди.

Попыталась отстраниться, но мужчина позволил забрать лишь несколько сантиметров расстояния между нами, а после и вовсе опустил голову, во тьме нащупывая губами мой рот.

Объятия уже сильно отличались от невинных обжиманий, предназначенных для согрева холодной ночью. А слово «фиктивный» в описании нашего брака трещало по швам. И… черт возьми, почему меня это только радовало?!

Сжав дрожащими пальцами ткань пледа, выгнулась, ожесточенно вжимаясь в губы Рема, его рот приоткрылся, наши языки встретились. Тело мужчины завозилось рядом, большая рука скользнула по ноге, сжимая бедро, а потом отпуская, словно опомнившись. Дыхание было тяжелым, прерывистым, как у загнанного зверя, но поцелуй фонтанировал чувствами, которые никто из нас в жизни не выражал так ярко — то опускаясь к чему-то медленному и нежному, то снова взрываясь страстью.

В разногласии собственных эмоций не заметила, как слезы побежали по щекам.

— Кли, ты плачешь? — хрипло, но обеспокоенно спросил Рем.

Несколько секунд я не знала, что ответить, а потом решила… правду.

— Мне страшно Рем, — просипела я, прижимая ладони к лицу.

— Если не хочешь, я не буду тебя целовать.

— Я не о том! — всхлипнула еще сильнее. — Я не понимаю, во что превращается моя жизнь, до сих пор не верю, что все правда… Я всегда была одна, никому не нужная, гуляющая сама по себе в мире, ставшем отстойником. Мне так отчаянно хочется верить тебе и ребятам, но я боюсь… А если мышеловка захлопнется? А вдруг ты исчезнешь также стремительно, как и появился? А еще я убила человека! — вывалила на него все, что волновало все эти дни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рем притянул меня к себе обратно, позволив уткнуться носом в широкую грудь.

— Я не оставлю тебя. Клянусь. До последнего вздоха буду рядом. И даже после смерти найду тебя, чтобы охранять. Ты больше не одна. И никогда не будешь.

— Правда? — всхлипнула я и шмыгнула носом.

— Да, — уверенностью, что сквозила в голосе Рема, можно было резать камни.

— Только не вздумай умирать! Присматривай за мной так.

Рем молчал, и я уже успела подумать, что заснул, но, когда подняла голову, заметила, что уголки губ мужчины приподняты. Мы встретились взглядами, и я робко улыбнулась в ответ.

Протянув руку, приложила ее к мужской щеке. Рем прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением, и положил руку поверх моей ладони.

Его кожа была мягкой и шелковистой на ощупь, как и ожидалось.

— Скажи, насколько мы совместимы? Как вы размножаетесь? — спросила неловко, стараясь добавить несуществующей уверенности в голосе. Впервые я поднимала подобную тему с мужчиной.

— С человеческими женщинами мы полностью совместимы, как духовно, так и физически, — немного хрипло добавил он, и мне показалось, что большие глаза сверкнули в темноте, а хватка обнимающих рук стала чуть сильнее.

Вот только складывалось ощущение, что в этом он хочет убедить скорее себя, чем меня. Кажется, Рем и сам не знал, насколько наши тела совместимы в сексуальном плане, но, по крайней мере, от поцелуев мы получали одинаковое удовольствие.

— Разденься, Рем, я хочу посмотреть, — прошептала, покраснев до кончиков ушей, но гордо выдержала наступившую тишину.

— Но вокруг темно, — описал безликий местность спустя пару мучительных мгновений, — ты ничего не поймешь, придется щупать.

— Разберемся, — кивнула я.

Чтобы снять штаны, мужчине пришлось привстать. Я с замиранием сердца наблюдала за движениями, силясь что-то рассмотреть.

Покончив с одеждой, Рем снова сел напротив, ожидая моих дальнейших поручений.

— Можно? — спросила, протягивая к нему руку.

— Да, — ответил коротко, но я с трудом узнала слово, звук мужского голоса был скрипучим словно немазаное колесо.

Рука наткнулась на гладкий торс, я провела по нему пальцами, прислушиваясь к ощущениям. Собственное тело необычно реагировало на подобные действия. Подушечки пальцев волнующе покалывали, дыхание спотыкалось. Я возбуждалась, покусывая губу, и опьяневшая опускала руку ниже.

Я не была совсем непросвещенной в вопросе мужской физиологии, но во втором классе нам такого еще не преподавали. А дальше… мир сошел с ума. Поэтому знала я не то чтобы много и не была уверена, что все из имеющейся информации правда. Источники были неблагонадежные — любовные романы, рассказы Джефа и девочек из Общины, которые норовили похвастаться после каждого похождения в гости к разведчикам.

Поняла, что что-то нащупала, когда со стороны Рема послышался тихий стон. Перепугавшись, отдернула руку, но мужчина схватил ее на лету, возвращая обратно.

— Теплый, — констатировала я, проводя рукой по так называемому мужскому половому члену, который, по ощущениям, был около двадцати сантиметров.

Девочки говорили, что двадцать сантиметров — это хорошо, но я не особо верила, что что-то настолько большое и инородное проталкивающееся в твое тело — это к добру.

— Скажи, Рем, ты девственник?

— Я… ну… в общем, да, — проговорил сквозь зубы, пока я гладила пальцами забавную головку его органа, из которого выделялась липкая жидкость.

— Я тоже. Давай исправим это сегодня, — проговорила уверенно, почти не дрогнувшим голосом.

— Ты уверена? Место плохое, да и я не самый идеальный партнер.

— Не хочешь? — переспросила дрожащим голосом, — тогда ладно, давай спать, — отвернувшись, поползла моститься под одеяло.

Момент, когда Рем аккуратно, но молниеносно перевернул меня на спину и навис сверху был безбожно упущен.

— Так хочу, что скулы сводит. Ты чистая и невинная, как энергия, что излучаешь. А я никто. Тень, что должна охранять твой свет.

— Ты не просто тень, Рем, — приподнявшись, обняла его за плечи, зарываясь пальцами в волосы, — а я не какое-то там божество, а обычная девушка, которая наконец-то нашла того, кому не стыдно отдать невинность, кто примет ее правильно. В мире творится хаос, а мы два кусочка огромного пазла, которые нашли друг друга. Непонятно, что нас ждет завтра, каждый день — путь по краю вашей бездны, но я знаю, чего хочу сегодня, сейчас. Тебя.

Дальше говорить было бессмысленно. Наши губы слились в нереальном поцелуе, наполненном первобытной страстью, эссенцией чистого желания. Руки Рема более уверенно скользили по телу, сжимали ягодицы, поднимались к грудям, проскальзывая под ткань майки.

Мы были как монолитный факел вспыхнувшей страсти. Я впервые ощущала нечто подобное и это было чумовое ощущение единения. Почему я ждала почти целую вечность, если этот мужчина уже так долго рядом?

Не отрываясь от моего рта, нежно поглаживая ноги, Рем осторожно развел их в стороны. Я лежала ни живая, ни мертвая, боясь вдохнуть, но сгорая от страсти, обуревающей тело.

— Ты недостаточно мокрая. Может быть слишком больно. Скажи, что тебя возбуждает, и я сделаю. Что угодно.

— Я… я не знаю, — скисла, наверное, похожая на спелый помидор от стыда.

Выдохнув, словно перед прыжком в холодную воду, Рем опустился, став покрывать мое лицо поцелуями, спускаясь к ключицам и вызывая по телу табун слоновьих мурашек.

Прокладывая дорожку из поцелуев вниз, мужчина обвел языком съежившийся сосок, вызывая мягкие волны удовольствия, накрывающие с головой.

— А-ах, — не сдержала стона, начиная понимать, о чем говорил Рем — на бедрах отпечатывалась влага моего возбуждения.

Склонившись к моему уху, мужчина прошептал:

— Ты такая чувствительная. Сводишь меня с ума.

Усмехнувшись, подняла на него смущенный взгляд, укрытый поволокой возбуждения. Сверху вниз смотрел такой же лохматый и тяжело дышащий мой партнер.

— Не боишься?

Я отрицательно замотала головой, а потом добавила:

— Немного.