Изгнанница для безликих

ГЛАВА 31

— Варт, с тобой мне хотелось бы поговорить отдельно, — шепнула мужчине, отводя его еще дальше в сторону, хотя едва ли наша беседа укрылась бы от сверхчувствительного вида, не отойди мы еще чуть дальше. Но зыбкое чувство уединения помогало сосредоточиться и не растерять главные мысли, тем более что еще можно было полагаться на порядочность безликих и верить, что они не станут нагло подслушивать.

Безликий не сопротивлялся, пошел вместе со мной.

Мы скрылись за углом высокого забора владений Дарлы, по щиколотки в сгнивающих оранжево-коричневых листьях. В лицо ударил сквозной ветер, пробирая до костей, и Варт машинально сдвинулся на шаг, закрывая меня от ветра своим телом.

— О чем ты хотела поговорить, Кли? — тихо спросил он, отнимая свой локоть у меня с ладони, при этом сам ужасно хотел чувствовать мои прикосновения, до жжения в груди, почти до слез, но… обижался, поэтому пытался показать, что все в порядке и я ему совсем не нужна.

Не знаю, понимал ли он, но я могла прочесть любое его чувство, которое не спрятано слишком далеко. Сама я осознавала, что играю нечестно, нарушаю правила, используя свою силу, но я впервые могу не бояться, что мне что-то показалась, не сомневаться в том, что нужна, не закрываться, а идти навстречу. В какой-то степени я даже благодарна, что все так получилось. Я могу меняться в лучшую сторону в отношении к своим мужчинам. Больше не быть тем перепуганным бревном, скрывающимся от мира на плече Рема — первого безликого, который проявил ко мне осторожную заботу. Он стал моей первой настоящей любовью и это чувство никогда не угаснет, но больше нельзя ранить других. У меня не один мужчина, возможно, будет не пять и не шесть. Пора принять это и перестать делать им больно.

— О нас с тобой, Варт. Я хочу и могу предложить тебе выбор. Хочешь ли ты быть моим мужем тоже?

Первым делом в мужчине вспыхнули искренняя радость и смущение, чувство сладкого предвкушения, потом они затмились мрачным неверием, а следом и полной убежденностью в том, что я просто хочу поглумиться над ним, поиграть с чувствами и потерять весь интерес, как к надоевшей игрушке.

Я опешила. Впервые хорошенько присмотревшись к Варту, я обнаружила, насколько он отдалился, раненный моим равнодушием, закрылся в себе. Если задуматься, со временем он становился все более нелюдимым и тихим, словно уже и не собирался пытаться затмить кого-то, смирился и все равно копил в себе печаль.

— Я же говорил, мне достаточно просто быть рядом. Я не претендую на роль мужа, — говорил, а сам испытывал чувства, прямо противоположные к тому.

Он ощущал отвращение к самому себе, был подавлен, но и все равно остро нуждался во внимании: в моих взглядах и таких вот разговорах, хотя едва ли сказал бы мне об этом прямо. Не после моей отрешенности. Я могу оправдываться и говорить, что тогда сама была напугана событиями и новой информацией, все было смешано в кучу, и я больше сосредотачивалась на себе, но это ничего не исправит.

«Я не заслужил и не достоин», — поймала его мысль, в которой было все, и те дни, когда он искренне хотел обнимать меня вместе со всеми, но оставался в стороне, потому что думал, что только так правильно, и те первые неуверенные попытки сблизиться, которые я даже не замечала.

— Давай вернемся, — тихо проговорил мужчина, отвернувшись.

— Нет, откажи мне прямо. Либо рискни согласиться. Прости, если давлю, но определить все будет лучше для нас двоих.

Прильнув ближе к мужчине, стянула с его руки перчатку и переплела наши пальцы рук.

— Если я соглашусь, но окажусь ненужным тебе, Кли, что мне потом делать? Свет лечит тьму, но не истерзанную душу.

— Никогда я не думала о том, что ты или кто-то другой из моих мужчин мне не нужен. Я просто глупая и невнимательная.

— Не говори так о себе, — его рука сильнее сжала мою ладонь, обнимая подушечками пальцев костяшки.

— А еще рассеянная, постоянно в своих мыслях и мало оглядываюсь на других. В чем глубоко не права, — продолжила, краем глаза поглядывая на реакцию Варта.

— Даже если и так, — негромко выдохнул безликий, притягивая меня к себе, чтобы крепко обнять и глубоко вдохнуть рядом с моей шеей, — то это полностью твое право. Вокруг столько тех, кто делают тебя счастливой: Рем, Элим, даже Тит, понятно же, что на него невозможно не обратить внимание. А я никто и ничего не могу тебе дать, даже в плане эмоций все будет для тебя не ново.

— Не нужно быть кем-то, чтобы стать достойным любви. Родители любят своих новорожденных, просто потому, что те родились. А во взрослом возрасте люди могут зацепить друг друга чем угодно, образовывая пару. И знаешь, очень часто кто-то может полюбить то, что ты видишь в себе уродливым.

Варт не отвечал, тяжело дышал, крепко обнимал меня и боролся со своей неуверенностью. В конечном счете, у мужчины получилось сделать какое-то колоссальное усилие над собой и решиться. Он поднял голову и прильнул к моим губам. Это было так резко и неожиданно, что я растерялась и опомнилась лишь тогда, когда Варт уже уверенно вел этот поцелуй, прижимая рукой мой затылок и во всю играя с языком. Когда я дрожащими руками обвила его шею, действо стало более нежным и осознанным, мы терлись носами, меняя позиции, и лишь немого касались языками, сосредоточившись на мягкости губ партнера.

Варт сам скинул с себя капюшон, и когда я отстранилась, то наконец-то смогла рассмотреть его до этого вечно прикрытое лицо.

Он показался мне по-особенному красивым, с выделяющимися скулами, пухлой нижней губой, к которой сразу же захотелось снова прильнуть, попробовав на вкус. Глаза были не слишком большими, но такими, которые гармонично смотрелись на стройном красивом лице. И даже брови у него были идеальными, без лишних капризных волосков.

Так как места на плечах у меня уже не оставалось, метка решила появиться на спине, ознаменовавшись знакомым приятным жжением. По округлившимся глазам мужчины я поняла, что «окольцевание» было взаимным.

— Покажи метку, Варт! — мои глаза загорелись предвкушением.

Мужчина стянул часть балахона с плеча, и я смогла рассмотреть появившийся рисунок.

— Это что, рыжая панда? — крайне изумленно переспросила, вглядываясь в огромные светлые глаза нарисованного животного, часть его шерсти была нежно-рыжего цвета, но некоторые участи оказались яркими, почти неоновыми.

Варт натянул одежду обратно.

— Не стоило мне показывать, — смутился новообретенный муж.

— Да все в порядке, мне просто интересно, почему панда?

— Ну… ты теплая и мягкая. А еще у тебя пушистые волосы, — сбивчиво поведал взволнованный мужчина.

Я честно пыталась сдержаться, но все равно громко расхохоталась, повиснув на шее Варта, чтобы не обиделся. В конечном итоге, кажется, он тоже начал посмеиваться. А еще совершенно точно таял его выстроенный ледяной замок, в котором поселилась душа.

— А покажешь свою метку? — поинтересовался, нежно поглаживая мою спину.

— Только быстро, тут прохладно и все уже нас заждались.

Стянув куртку, попросила Варта натянуть вверх мою кофту и стала ждать.

— Вижу много меток. Одна Элима, эта точно Рема, третья, четвертая, постой… их семь, Кли.

— Как семь!? — всполошилась я.

Возвращалась я в растрепанных чувствах, до боли сжимая руку встревоженного Варта, который теперь думал о том, что лучше бы не говорил мне о седьмой метке, ему не хотелось ассоциироваться с плохими вестями. Его хрупкое доверие балансировало на грани.

— Ты тут не причем, и даже не думай расстраиваться, — попыталась успокоить мужа, — меня больше волнует, кто же стал седьмым.

— Очевидно, кто-то еще из нас, безликих, чье лицо ты видела и знаешь имя, — рассуждал Варт, — других случаев появления брачных меток история не знает, насколько мне известно.

Я стала судорожно размышлять о том, кто же это мог быть, но никто кроме Алекса на ум не приходил. Вот только Алекс человек, не дитя бездны, а значит, с ним это не действует.

А тем временем перед воротами что-то происходило, кажется, у нас было прибавление.

— Кли! — синхронный возглас сбил с толку.

К нам с Вартом кинулась группка безликих в плащах. Но странно было даже не это, а то, что среди них был один рыжий представитель вида пришлых в странных джинсах и нежно-красной футболке с изображением принцессы. На вид ему больше восемнадцати никто бы не дал, ручаюсь. С бледными веснушками на худом лице и бровями, встревожено вздернутыми вверх.

— Вы кто? — переспросила настороженно, наблюдая за тем, как парни почти синхронно бухаются перед нами с Вартом на колени.

— Это мы, вы спасли нас от госпожи Кристи, — говорил рыжеволосый, и я внезапно поняла, что его голос мне знаком, — простите, что в таком виде, но мне пришлось отдать плащ вашим мужьям.

— Парни, — выдохнула я радостно, опускаясь к ним, чтобы поднять с колен, — как вы выбрались оттуда?

— Дарла послала за нами сразу же, как вы ее разозлили, но мы знакомы с теми парнями, которые пришли, они сжалились над нами и отпустили, показали тайный ход через люк.

— Я рада, что с вами все хорошо, — тепло улыбнулась им, — как понимаете, в дом мы больше не вернемся. И что-то мне подсказывает, что лучше нам всем отсюда убираться и не злить лишний раз авторитетную хозяйку здешних территорий. Ради ее же блага.

Подняв голову, обнаружила, что моя армия безликих значительно поредела, на одну треть точно. В большинстве своем остались те, что стояли в дальних рядах в момент всплеска моей силы — в их волосах было не так много высветленных прядей.

— Обнаружились и такие, что не выказали желания остаться, — развел руками Тит, — тем более, знаешь ли, ты дала им нехилую дозу света, им не было смысла ждать чего-то еще, такого заряда и на всю жизнь может хватить, если не слишком часто пользоваться услугами бездны.

— Друг мой, не думаю, что стоит обманывать Клэментину, — вклинился в разговор Аджах, похлопав Тита по плечу, тот в ответ скривился и отдернулся, — они подумали, что ты проклята, Кли, иметь такую чудовищную силу света, но одновременно быть помеченной бездной — это неспроста. По крайней мере, такие мысли были в их головах.

— Скажи, Аджах, твои глаза от природы черного цвета? — решила задать именно этот вопрос, нарочно пропустив все остальное. Мой глаз был таким же, вот почему я спросила.

Я не собиралась держать рядом тех, кто этого не хотел — их право выбирать направление жизни, я бы и сама десять раз подумала, прежде чем связываться с проклятым.

Аджах улыбнулся, хищно так лукаво, смотря внимательно, как кот на мышь в мышеловке.

— Я расскажу тебе. Наедине.

— Даже и не думай, — фыркнул Тит, — следующая ночь рядом с Кли только моя. У тебя есть твоя сила, Аджах, второй наместник, власть, которая мне даже и не снилась, но мою крохотульку не трогай, — грозно проговорил мужчина, оказавшись рядом и прижимая меня к себе, при этом через плечо испепеляя противника взглядом.

Аджах тихо рассмеялся, это продолжалось недолго, но все застыли, настолько необычным и неожиданным был этот звук.

— Посмотрим, — сказал он спокойно и ровно, но настолько вкрадчивым был его голос, что по телу пробежали мурашки. «Посмотрим» — никогда еще я не слышала в чьем-то голосе такой снисходительной уверенности. — Скоро начнет темнеть, нужно отправляться, чтобы до темноты найти удобное место для лагеря.

С этим никто спорить не стал. Вещей ни у кого особо не было, поэтому все шли налегке и с ветерком. Если сосчитать всю нашу кучку, думаю, вышло бы более тысячи. Впереди шли я с мужьями и довольным отчего-то Алексом, а сзади гуськом, словно муравьи друг за другом, плелись и все остальные, решившие не отказываться от предложения путешествовать с нами. Думаю, если бы кто-то увидел такой ход со стороны, во-первых, удивился бы знатно, во-вторых, решил бы не приближаться. Такое было мне на руку. Увидь я себя в такой компании несколько месяцев назад — умерла бы на месте от разрыва сердца, но сейчас на удивление было спокойно. Я в полной безопасности. Даже появись сам Мирак, да его же тупо помидорами закидают и палками затыкают. Пусть он и первый наместник бездны, но не думаю, что попрет против такой численности.

Путь занял намного больше времени, чем передвижение маленькой группой, как раньше с Ремом, Титом и Элимом, но, когда вышли на более-менее расчищенный участок дороги, началась настоящая магия по возведению палаточного лагеря. В ход шло все — странные клеенки, загадочные отрезы ткани, похожие на плащи безликих, но самих палаток было минимум. Самый широкий и массивный тент поставили для меня на возвышенности. Я чувствовала себя царицей, не меньше, заходя внутрь палаточного помещения, в центре которого стояло что-то похожее на чугунную печь, обогревающую воздух. Правда, кровати не нашлось, в центре раскинулся протертый матрас, накрытый несколькими пледами. Вроде и уютно, и удобно. И лучше, чем спать на сырой земле.

Посреди самого лагеря соорудили большой костер, и даже так возле него не смогли бы поместиться больше нескольких десятков взрослых. Поэтому кругом возводились дополнительные маленькие кострища, безликие сбивались в группки, то ли по знакомствам, то ли по интересам, стоял гомон как на рынке, и даже ближе к полуночи тишина так и не обрушилась на стоянку.

Мужья, Алекс и еще десяток незнакомцев расселись у главного костра, о чем-то медитируя, Тит проводил меня в кустики, и теперь почти все места были заняты, я не знала, где присесть — место осталось для кого-то одного.