Изгнанница для безликих

ГЛАВА 37

Проснулась в поту, дрожа, как осиновый лист. Облизала пересохшие губы и приподнялась на локтях, спросонья пытаясь определить, где нахожусь. То, что очнулась там же, где и заснула, поняла сразу, наличие стен палатки успокаивало. Теперь даже это место больше казалось домом, чем та квартира из детства.

Слезы градом стекали по щекам, и пусть воспоминания казались далекими, но пережить все это снова было хуже смерти. Все-таки сознание вернуло мучительное, которое было забыто, вычеркнуто из воспоминаний давным-давно. Пусть и всего лишь во сне, но я снова стала той маленькой, беззащитной девочкой, потерявшей всю опору в жизни.

Теперь я знала правду. Безликие не убивали моих родителей, более того, именно они и спасли меня от смерти в тот день. Но было ли мне легче от этого? Пока сложно сказать.

Мои родители умерли ужасно. Я не смогла попрощаться с ними при жизни — от этого было больнее всего. И я не жалею, что снова обрела эти воспоминания, люди, что воспитали меня в любви и заботе заслуживают памяти, я буду нести эту ужасно болезненную ношу с трепетом.

Когда глаза, полные слез, немного привыкли к темноте, в конце жилища я разглядела темную фигуру, окутанную тьмой. Я сразу же потянулась к своим силам, пытаясь определить, кто передо мной, но на него это не действовало. Мужчина оставался инкогнито.

— Аджах? — протянула жалобно, дрожащими, солеными от слез губами.

Многозначительная тишина, последовавшая после этого, леденила душу.

— Нет, не Аджах, — ответила вслух сама себе, — зачем ты следишь за мной? Что тебе нужно?

Метнув взгляд на выход, попыталась определить, успею ли выбежать прежде, чем он схватит меня тисками тьмы.

— В пяти часах ходьбы отсюда есть продовольственный склад. Вывески нет, часть здания ушла под землю, а вход завалило, территория выглядит непримечательно, поэтому никто из выживших так туда и не пробрался.

— Зачем ты мне это говоришь? — спросила обескуражено, усиленно пытаясь понять, в чем подвох.

— Я нарисовал карту, как можно туда добраться, — провозгласил безликий, решив совершенно меня добить и разрушить все мыслимые и немыслимые догадки того, почему он здесь.

Водрузив бумажку на стол, он отошел в угол в свою темноту.

С опаской покосившись на него, осторожно встала, медленно подходя к самодельной карте. Она была очень похожа на детский рисунок, но если смотреть по стрелочке, тянущейся от помеченного угла, то по пути было прорисовано много достопримечательностей и отличительных черт местности. Продовольственный склад помечен красным и отдельной стрелочкой даже показан самый оптимальный вход в червоточину, наполненную пусть и пятнадцатилетними, но продуктами, которые сейчас были так нужны мне и моим подопечным. Большинство продуктов наверняка давно сгнили, но есть же консервы и еда с длительным сроком годности. На первое время точно должно хватить.

Только бы он оказался прав и то место не разграбили.

Внимательно обследовав взглядом всю карту, наткнулась в левом верхнем углу на маленькое нарисованное сердечко, подняла обескураженный взгляд на безликого, но в темноте ночи уже никого не оказалось.

Наскоро запихав листик в карман, рванула на выход, наткнувшись снаружи на отрешенного Рема, сидящего у дверцы палатки.

— Что ты здесь делаешь? — спросила крайне настороженно, голос мой звенел от напряжения.

— Дежурю, моя очередь, — ошарашено ответил муж, чувствуя в тот момент растерянность и не понимая моего бдительного поведения.

— Из палатки никто не выходил?

— Нет. Что случилось, Кли? — перепугано спросил мужчина, поднимаясь на ноги.

Рем приобнял меня за плечи, и я смогла уткнуться в его плечо, немного успокаиваясь. Приятный аромат его тела навевал счастливые воспоминания.

— Кто-то был в моей палатке. Только что. Я думаю, что это Мирак. Аджах говорил мне, что чувствовал его недавно где-то неподалеку. Он скрывается в нашем лагере. Думаю, он выдает себя за кого-то другого.

Тело Рема закаменело, кажется, он перестал даже дышать, а мысли в голове роились разные, в основном о том, как меня не дать никому в обиду.

— Ты уверена, что Аджаху можно верить в этом вопросе?

Неуверенно, но кивнула. В конце концов, зачем ему врать о таком? Может он и обманщик, но патологическим лгуном не выглядит.

Я сбилась с мысли и напряглась, когда почувствовала совсем близко чье-то присутствие, в чужих мыслеобразах фигурировали мы с Ремом. Рванув в их направлении, забежала за угол палатки, застав там притаившегося Троя. Мужчина перепугано отскочил вбок, когда понял, что его раскрыли.

— Прости… Кли, я не подслушивал, просто сейчас начинается моя смена, я решил не мешать вашему разговору, — оправдывался безликий, а взгляд его пристыжено метался в разные стороны, но только не к моим прищуренным глазам.

— Твоя смена начинается через полчаса, — протянул Рем, стоящий за моей спиной, ему все это тоже казалось подозрительным.

— Да, но мне не спалось, — совсем уж жалобно протянул застигнутый на горячем безликий.

— Что здесь происходит? — к нам подошел Тит, который, оказывается, тоже не спал, — минуту назад выбегающий из кустов Алекс, потом Элим, решивший попрактиковаться ночью в бою от бессонницы, теперь ваше собрание за палаткой. Странная ночка.

Я выдохнула сквозь зубы, сжав в кармане бумажку, переданную Мираком, подняла взгляд на луну.

Все не то, чем кажется…

А ты умеешь подобрать момент, Мирак.

Сидеть, сложа руки, только потому, что не доверяю Мираку, смысла и резона не было. Нужно было проверить занимательную информацию, предоставленную им. Именно поэтому уже к утру, вещи были собраны, безликие организованы в шеренги и к полудню, доев остатки еды, которую не нужно было термически обрабатывать, мы смогли ступить на дорогу.

И снова потянулся длинный, муравьиный путь, думаю, с высоты птичьего полета мы казались именно колонией насекомых, огибающей переулки, словно ручей выпирающие камни.

Погода сегодня оказалась на диво благоприятной, словно сама осень подгоняла меня и рассказывала шелестом ветра о грядущей удаче, в душе зрели подозрения, что это последние теплые деньки в этом году и тем правильнее было решение оставить палаточный лагерь, в котором отапливалось только мое убежище.

Мужья украдкой, с интересом на меня поглядывали, постоянно норовили заглянуть в карту, в которую я с хмурым видом изучала каждую сотню метров, оглядываясь по сторонам.

— Откуда это у тебя? — спросил вездесущий Тит, сумев все-таки подглянуть.

На такой случай у меня сразу была заготовлена отговорка:

— Сама нарисовала. По воспоминаниям из детства. Мы с родителями ездили в этот город несколько раз, когда я была малышкой.

Конечно, неуемного мужа это не убедило, но допытываться он перестал.

— Милое сердечко, как раз в твоем стиле, — хмыкнул Аджах, тоже не упустив возможности меня подколоть, указав кивком на верхний угол с миниатюрным рисунком.

— Обычное, — фыркнула я, — когда мне было шесть, мы с отцом все стены в детской такими изрисовали. У меня была полная свобода в самовыражении, и никто не ругал за порчу обоев.

— А раньше говорила, что почти не помнишь детства, — протянул Тит.

— Все меняется, — загадочно улыбнулась и ускорила шаг, чтобы прекратить допрос, в котором я могла выдать на себя компромат.

Уже через час, завидев вдалеке покосившуюся огромную надпись: «Торговый гигаполис», поняла, что Мирак не обманул, это место было отмечено на его рисунке, как одна из первых примечательных точек на пути к складу. Когда-то это был поистине гигант коммерческого бизнеса, но сегодня фасад здания поехал, напоминая склонившуюся иву с пробоинами в стволе.

Настроение сразу пошло в гору, я мазнула благоприятным взглядом по всем головам, выглядывающим друг из-за друга в толпе, надеясь, что Мирак, скрывающийся где-то там, поймет мою радость и благодарность.

Оставшаяся часть дороги уже прошла с новым воодушевлением. Четыре часа пролетели в мгновение ока, натренированное тело уже почти не болело от длительной ходьбы, времени на мысли и размышление было предостаточно. Обо всем. О родителях, безликих, Мираке. Все настолько смешалось в один бурлящий котел, что определить блюдо на один только вид уже не получится.

Солнце стало заходить, когда мы благополучно вышли к складу. Я бы с ходу не смогла определить, что это он, если бы не рисунок Мирака. С виду обычная, рассыпавшаяся развалюха, как и все отжившие дома в округе. Но если верить моим данным, там есть подземные помещения.

За несколькими досками, небрежно брошенными сверху, словно специально, действительно оказался спуск вниз по железной узкой лестнице, уходящий в темноту, словно в шахту, как и указывала стрелочка на моей карте. На радостях уже собиралась начать спускаться, но рука Элима легла на плечо, останавливая.

— Я первый, лестница наверняка прогнила.

— Но даже если так, то мой вес меньше твоего. У меня есть большая вероятность удержаться.

Элим не улыбнулся, но я точно видела смешки в его глазах, мужчина щелкнул пальцами, прямо на моих глазах рассеялся по ветру и магический поток устремился в дыру, после чего где-то там внизу послышался глухой удар приземления. Я присела возле углубления, тревожно вглядываясь в темноту, но ни черта не успела рассмотреть, когда снизу послышался окрик, умноженный эхом:

— Вроде никого нет!

— Зажмурься, — прошептал Рем, поднимая меня на руки, я тут же последовала совету, лишь несколько секунд ощущая падение и бешеный поток воздуха, бьющий в лицо, после чего меня аккуратно поставили на ноги и поправили задравшуюся в полете курточку.

Внизу была кромешная темнота, но каким-то шестым чувством я ощущала, что безликие спускаются за нами, как падающие с деревьев майские жуки, хоть и делали это беззвучно.

— Ничего не видно, — констатировала, надеясь, что мужчины что-то придумают, приятно, когда есть на кого положиться.

— Зажги свет, Кли, — придумал Трой.

— Я? — удивилась, нервно переминаясь с ноги на ногу, — я не умею.

— Что-то тогда на поляне ты так не говорила, сделала нас всех седыми, и зрение посадила, — подал голос Аджах, уже начиная порядком меня бесить.

— Я попробую, но предупреждаю сразу, факелом на полставки никогда не подрабатывала, — пробурчала в сторону, откуда слышался голос наместника.

Прикрыла глаза, сосредоточилась, представляя, как от ладоней отделяются пульсирующие мягким светом шары, двигаются к потолку, невесомо плавают в воздухе, приближаются к Аджаху, кружатся вокруг него, поддевая полы плаща.

— Все, хватит! — вскрикнул мужчина и я, опомнившись, разлепила веки, испуганно воззрившись на темного наместника, облепленного маленькими пушистыми шариками, излучающими свет.

Зато эффект был достигнут — стало светло. Но, кажется, теперь Аджах подрабатывает факелом.