Изгой

Глава 17. Эр Джей

Субботним вечером мы с Фенном сидим в комнате и ждем, пока отрубится наша нянька. По словам Фенна, вечерний распорядок коменданта общежития распределен строго по часам: он ужинает в одиночестве в своей квартире наверху, пару часов смотрит криминальные документалки или инопланетные заговоры по историческому каналу, выпивает пару стаканов пива и вырубается, сидя в кресле и похрапывая под шум телевизора.

– Чел, я тебе говорю, тело у этой телки было нереальное. – Лежа на кровати, Фенн кидает теннисный мячик в потолок и ловит его. – Как в тех гребаных комиксах.

– Прикольно, – бормочу я себе под нос, отвечая на сообщения за компом.

Фенн уже двадцать минут как не затыкается про девушку, с которой переспал прошлой ночью. А до этого про то, как он дал какой-то девчонке из Балларда ему отсосать, а потом сбежал от нее под каким-то предлогом и отправился в другой бар. Я перестал слушать, когда он начал объяснять технические подробности позы 69 в салоне «Порше».

– Ты когда-нибудь давал девушке запихнуть тебе пальцы в зад? – говорит он сейчас. – Я – нет, но она предложила, и я охренел. Кто этого хочет вообще? Нет, ну, то есть у каждого свои вкусы, но некоторые вещи священны. Оставь мне хоть одно маленькое личное место, ага? Мы только познакомились, я тебя не знаю.

– Угу.

Я полностью поддерживаю здравый сексуальный аппетит, но Фенн какой-то обжора, когда дело доходит до кисок. Такими темпами он неизбежно столкнется с проблемой убывающей отдачи. Или сломает себе член.

– Эй. – Он кидает в меня мячик, и тот отскакивает от стенки в паре десятков сантиметров от моего левого монитора. – Ты что там делаешь?

Я предупреждающе смотрю на него.

– Держи свои игрушки на той стороне комнаты, если не хочешь проблем, Феннели.

– Ой, иди мамочке пожалуйся, Ремингтон, – передразнивает он. – Нет, серьезно, у тебя там такая же задротская девчонка в Сети завелась или что? – Тут он хмыкает. – Слоан вздохнет с облегчением.

– Очень смешно.

– Когда ты уже сдашься и перестанешь позориться? Тебе ее не пронять.

– Я еще только начал. – И отказываюсь признавать поражение. Не в моем стиле.

– Нет, и все-таки. – Фенн встает, чтобы заглянуть мне через плечо. – С кем ты там треплешься?

– С другими хакерами на форуме, – отрешенно отвечаю я, отправляя быстрый ответ чуваку из Денвера, с которым всегда приятно поболтать о деле. – Люди ко мне обращаются за подсказками или ресурсами. Советами.

– Ты, типа, большой гуру-задрот для них всех? – говорит Фенн одновременно с уважением и отвращением.

Я пожимаю плечами.

– Что-то вроде того. – Конечно же я в деле не так давно, как некоторые из старожилов, но я присоединился к сообществу еще маленьким ребенком. Нарастил некую репутацию.

Фенн отвлекается на свой телефон.

– Выходи из матрицы, бро. Там не настоящая жизнь. Настоящая – здесь.

* * *

Через час после отбоя мы с Фенном на цыпочках спускаемся вниз, пробираясь мимо мистера Свинни, храпящего в кресле под звуки «Древних инопланетян». У общаги одиннадцатиклассников мы встречаемся с Лукасом, парнем, который помог мне с принтером в компьютерном классе, а потом все вместе отправляемся сквозь тьму к самому дальнему северному краю территории. Огни двора остаются позади, трава становится выше, а темноту вокруг украшают светлячки.

– Куда мы, черт возьми, идем? – спрашиваю я, когда трава начинает щекотать кончики моих пальцев.

– Увидишь. – Фенн ведет нас, освещая телефоном заросшую тропинку, усыпанную камнями и внезапными ямками.

– Ну хоть намекни, что происходит. Не люблю сюрпризы.

– Скучный ты, – вздыхает он. – Бои – это наша нелегальная традиция. Несанкционированный спорт такой.

– Для парней без морали и при деньгах, – сухо добавляет Лукас.

– Крепкий череп тоже пригодится.

Я киваю.

– Бойцовский клуб для богатеньких. Понял. Мог просто так и сказать. – Богатые вечно крадут фишки у бедных и пафосно переименовывают их. – Руководство знает об этом? Тресскотт?

– Наверняка, – отвечает Фенн. – Сложно не заподозрить что-то, когда парни заявляются в класс с фингалами и разбитыми губами. Но если они и знают, то не обращают внимания.

– Директор Тресскотт точно знает, – усмехается Лукас. – Зуб даю, он однажды нечаянно упомянул за ужином. Но мне кажется, он это позволяет, потому что думает, будто это хороший способ выпустить пар. Может, надеется, что так мы будем меньше доставать его персонал.

От меня не ускользает мрачное выражение на лице Фенна, когда Лукас произносит слова «за ужином». Моего братца нещадно бесит тот факт, что Лукас может проводить с сестренкой Слоан сколько угодно времени, пока самого Фенна держат на поводке.

– Ты дерешься? – спрашиваю я Фенна.

– Иногда, – говорит он, теперь глядя прямо перед собой и ускоряя шаг. – Если мне надо разрядиться.

– Чувак, Фенн беспощаден, – говорит мне Лукас. – Ты бы видел, что он один раз сделал с приспешником Дюка.

Фенн хмыкает, не оборачиваясь.

– Кто бы знал, что из уха может вылиться столько крови? – Он потрясенно качает головой. – И ведь я случайно туда попал.

– Ага, как же, – возражает Лукас. – Ты нарочно туда целился.

Фенн с невинной улыбкой смотрит на нас через плечо.

– Я бы никогда не стал бить человека в ухо. Это жестоко.

Должен признать, их разговор успешно вызывает у меня интерес к этим «боям». Чуть-чуть. Я все еще не согласен социализироваться. Но мне трудно представить моего симпатяжку братца выбивающим из кого-то дерьмо, уж тем более из Картера, правой руки Дюка. Я бы заплатил, чтобы на это посмотреть.

– И как долго уже собирается этот Богатенький Бойцовский Клуб? – с любопытством спрашиваю я, пока мы продираемся сквозь темноту.

– Много лет, – говорит Фенн. – Блин, да уже десятки, наверное. Иногда приходят ребята из других школ, для разнообразия. Но настоящая движуха происходит среди зрителей.

Я даже боюсь спрашивать, сколько денег эти придурки выкидывают, чтобы посмотреть на разбитые рожи друг друга.

– Гейб говорил, он однажды видел, как за одну ночь поставили пятьдесят тысяч, – говорит Лукас.

– Гейб… это твой брат, да? – уточняю я. – Предыдущий сосед Фенна?

– Ага. – Лукас немного сдувается и опускает взгляд на свои ноги, исчезающие в высокой траве. – Папа в этом году отправил его в армейскую школу.

Я вскидываю бровь.

– Что случилось? Он что, поставил «Бентли» на пару десятиклассников, выбивающих друг другу зубы?

– Слышно от него что? – встревает Фенн, повернувшись посмотреть на Лукаса.

– Нет, бро. Говорю же тебе, ощущение такое, словно папа кинул его в одиночную камеру, не меньше. Я с ним не говорил с тех пор, как за ним приехал фургон. – Лукас бросает взгляд на меня. – На торговле наркотой его поймали.

– И про причины твой отец больше ничего не сказал? – Фенн становится до странного настойчив, упорно выкачивая из пацана информацию, хотя тот явно не хочет об этом говорить. – Ты не слышал, чтобы они ругались или типа того?

– Нет, чел. Ты знаешь моего отца. Чем он тише, тем все хуже. Гейб вернулся домой вечером, а с утра его сумки уже стояли на пороге.

– И Гейб совсем ничего тебе не сказал, прежде чем уехать? Про то, как его поймали?

У Лукаса на лице написано, как он не хочет продолжать разговор, и мне даже становится немного жаль парнишку. Я знаю, что Гейб был лучшим другом Фенна, но, Иисусе, нельзя же так топить его брата, дай ему хотя бы вздохнуть.

– Далеко еще? – спрашиваю я, пытаясь сменить тему. – Ни черта не вижу…

Едва я заканчиваю предложение, как сквозь темноту до нас доносится призывающий свист.

Фенн с усмешкой оборачивается ко мне.

– Пришли.

Пройдя меж деревьев, мы выходим на полянку, где нас встречает полуразрушенная теплица, освещенная изнутри несколькими фонарями. Стекла потускнели от многолетних слоев пыльцы и гниющих на крыше листьев. Кусты и лоза обвивают всю постройку по периметру, карабкаясь по стенам и пробиваясь сквозь стекло.

– Школа много лет назад закрыла тут все и оставила разваливаться, – говорит Фенн, подходя к мутным силуэтам внутри. – Ходят слухи, что садовник сюда детей приводил.

– А я слышал, что это была женщина, и она покончила с собой, потому что учитель ее обрюхатил, но отказался жениться, – говорит Лукас.

Какая прелесть.

У входа Лоусон снова занимается своей наркоманской фигней, пока Сайлас что-то пишет в телефоне и делает вид, будто не замечает.

– Добро пожаловать на праздник жизни, джентльмены, – протяжно говорит Лоусон. – Надеюсь, ваши дела в порядке.

– Боже. Что это за вонь? – со стоном выдаю я, когда запах тухлого мусора и дохлого зверья вонзается мне в ноздри. У входа он становится лишь сильнее.

Сайлас поднимает голову от телефона.

– Около сорока лет плесени, гниющих растений, пота и говна енотов, – сухо отвечает он.

– Ты погоди, – ухмыляется Лоусон, каким-то образом кайфуя от происходящего, – внутри еще хуже.

Мы заходим внутрь, где народ набился, словно селедка в бочку. Снаружи было влажно, но внутри вообще невозможно дышать сквозь облака пота и тестостерона. Вода концентрированными каплями стекает по траве так обильно, словно мы стоим под дождем.

Не знаю, чего я ожидал. Может, придурков в рубашечках, отвешивающих друг другу пощечины за ключи от папиной машины. Но тут все серьезно. Парни ходят вокруг по пояс голые и хлопают себя по щекам, чтобы раззадориться. Хрустят костяшками и осматривают толпу в поисках жертвы. Проталкиваясь сквозь толпу, я вижу в тенях лица, исходящие слюной в ожидании кровопролития.

Блин, эти ребята серьезно пришли сюда друг другу навалять. Со всех сторон от меня в руках незнакомцев мелькают стопки денег и горсти стодолларовых купюр – так обычно выглядят ребята с пачками бумажек, пришедшие давать на чай в стрип-клубе, только у тех они по одному доллару.

Без каких-либо церемоний или пафоса два тощих полураздетых парня встречаются в центре бетонной площадки, встряхивают руками, а потом набрасываются друг на друга так, словно их самолет две недели назад упал посреди замерзшей тундры и у них кончилась икра и протеиновые батончики. Дико и кроваво. Алые пятна пачкают их ноги, прочерчивают траекторию их танца, оставляя следы среди грязи и телесных жидкостей.

Звуки сталкивающихся костей и шлепки кожи о кожу заставляют меня поморщиться. Ох уж этот мягкий, хлюпающий звук удара по уже сломанному и воспаленному лицу.

В какой-то момент они уже даже больше не дышат воздухом. Только углекислым газом и костной пылью.

Когда первый из них падает и его тощие ручки уже не могут поднять его из грязи, избитое нечто, стоящее над ним, провозглашают победителем. Пять сотен тысячами движений передаются из рук в руки через толпу. Стоимость целого месяца обучения, потраченная на одну ставку без единой заминки.

– Замараешь ручки немного, новенький? – Посреди общего хаоса рядом со мной появляется Картер.

Я бросаю на него беглый взгляд.

– Не, я пока решил сохранить все зубы. Вдруг они мне однажды понадобятся.

К победителю на ринг выходит новый боец. Выглядит не очень-то честно, учитывая, что тот полностью выложился в предыдущей драке и едва стоит на ногах. Высокого и поджарого двенадцатиклассника это не очень-то волнует – он скидывает футболку и выходит в круг.

– Боишься опозориться? – Картер пихает меня плечом, пытаясь завести. – Никто не ждет от новичков побед. Но ты попробуй, вдруг понравится.

– Ага, чему тут не нравиться? Всегда мечтал дать какому-нибудь козлу отработать на мне свои комплексы.

Новый боец разводит толпу на аплодисменты и одобрительные выкрики, а затем начинает скакать вокруг, призывая соперника нападать. В какой-то момент он убирает обе руки за спину и выставляет лицо вперед, но его осторожный противник не попадается в ловушку. Он едва что-то видит сквозь опухшие брови и кровь в глазу. И все же, когда второй парень пытается его ударить, тощий наносит ему сокрушительный апперкот, вызывающий общий вздох у зрителей, и драка наконец начинается всерьез.

– Так только трусы говорят, – сообщает мне Картер. – Что, боишься получить?

– Да нет, просто обойдусь. – Если бы меня мог развести на кулачный бой самый тупой пацан на детской площадке, я бы не смел заслуженно считать себя выше их всех.

Честно говоря, когда проходит шок первого впечатления, смотреть, как парни мутузят друг друга прикола ради, становится скучновато. После определенного количества просмотренной порнухи и расчлененки человек перестает чувствовать эффект. Наверное, нелегальное насилие меня не заводит. А может, тут дело в деньгах. Мне явно не понять.

Так что я говорю Картеру отвалить и иду к выходу, пытаясь найти в этой толпе Фенна или Лукаса. Черт, да даже нанюхавшийся дряни Лоусон сойдет. Но их всех поглотила человеческая масса. Я достаю из кармана телефон и одной рукой пишу Фенну, что сваливаю.

Впрочем, я не успеваю ускользнуть, так как Дюк преграждает мне дорогу к двери. На нем спортивные штаны и его коронная белая футболка, сквозь которую видно каждую венку на его груди. Я удивлен, что он вообще в футболке. Таким парням, как он, жизненно необходимо светить прессом при каждом удобном случае.

– Уже уходите? – издевательски тянет он. – Мы еще только разогреваемся.

– Да, мне кажется, я недостаточно натурал, чтобы понимать это все. – Я задумываюсь. – Или, наоборот, слишком натурал, чтобы смотреть, как полураздетые чуваки метафорически трахают друг друга по десять минут.

– Смешно. – Он закатывает глаза. – Кстати о шутках, я тут слышал прикольную историю про тебя. О том, как ты паре одиннадцатиклассников продал эссе на той неделе.

Я пожимаю плечами.

– И?

– И я думал, что доступно тебе объяснил. Все халтурки проходят через меня. Так тут все устроено.

Пожимаю плечами снова.

– Да мне как-то по барабану.

– По барабану, – повторяет он, скрещивая руки на груди. Дюк искусно прячется под этой притворной маской любезности, но я знаю, что внутри него все кипит, и ему так и хочется вышвырнуть меня в центр круга и пару раз отделать. – Ты, наверное, не понял, но участие обязательное.

Мне начинает это надоедать. Отвали уже.

– Слушай, чел, меня не интересует. Это мое дело, и я не прошу ни разрешения, ни прощения. Смирись.

– И опять ты не понял. – Он нависает надо мной, сверкая темными глазами. – Здесь я всем заправляю. Всем. Ты либо участвуешь, либо твоя жизнь превращается в ад.

Я ловлю его взгляд.

– Я что, похож на человека, который реагирует на угрозы?

– Я могу тебе и делом доказать, если…

Дюк уже готов меня ударить, когда между нами появляется Фенн.

– Так, все, вечеринка окончена, – заявляет мой брат. Голос у него непринужденный, но каменное выражение лица о многом говорит. – Пора сваливать.

– Твой братец испытывает мое терпение, – рычит Дюк.

– Да, он надоедливый маленький засранец, скажи? – Фенн закидывает руку мне на плечи и практически вытаскивает меня наружу. Лукас и рассеянно выглядящий Сайлас идут за нами, но Лоусона нигде не видать.

– Необязательно было, – говорю я Фенну. – Дюк меня не пугает.

– Братан, я уже понял, что ты не врубаешься, но серьезно, хватит его провоцировать. Тебе не нужна такая проблема.

– Пусть завывает и плюется сколько хочет, он от меня не получит ни цента.

Снаружи я глубоко вдыхаю долгожданный свежий воздух, наконец-то оставляя вонь пота и крови позади. Пока Сайлас кому-то пишет, Фенн достает свою верную фляжку и отпивает. Когда он протягивает ее мне, я принимаю и отпиваю немного бурбона, который оказывается на удивление приятным.

– Кто вообще этого придурка короновал? – бормочу я, передавая фляжку Лукасу. – И почему все его терпят?

Сайлас наконец-то отрывается от телефона.

– Традиция, – говорит он и закатывает глаза. – Каждый раз, когда ты пытаешься понять, почему в Сендовере происходит какая-то хрень, ответ всегда в традициях.

– Это традиция, что качок-психопат вытряхивает деньги из честных бизнесменов? – бурчу я.

Фенн фыркает.

– Типа того. Но в этом году все гораздо веселее, – со смехом добавляет он, осушая фляжку до конца и убирая ее в задний карман своих дорогущих джинсов. – Потому что ты отказываешься ему подчиняться. Бедный Дюк не знает, что с тобой делать. Небось, плачет в подушку по ночам.

– Или планирует твое убийство, – усмехается мне Сайлас.

Мне плевать. Пусть Дюк строит свои планы. Я делаю то же самое. Ну, или пытаюсь. Мои копания в прошлом Дюка пока что ничего интересного не принесли, сплошные основы. Ужасно богатые родители. Один старший брат, достойный и полезный член общества. Младшая сестра, посещающая отвратительно пафосную частную школу в другом штате. Они близки, судя по его соцсетям.

Насколько я могу сказать, в жизни его семьи нет ничего такого ужасного. А значит, надо продолжать рыть. Уверен, что-нибудь да найду. У парней вроде Дюка всегда есть пара скелетов в шкафу. Рано или поздно один да вывалится.

Я смотрю на Фенна, потом на Сайласа.

– Я так и не пойму ваши с ним отношения. Вы не друзья.

– Друзья? – эхом отзывается Фенн. – Не. Мы нейтральны. Нет смысла злить Дюка, если только это не жизненно важное дело принципа. В основном мы каждый занимаемся своими делами.

Сайлас согласно пожимает плечами.

– Он нас не трогает, потому что мы не мешаем его рэкету.

– Рэкету. Господи, ну и мудак, – смеется Лукас. – Не знаю, что Слоан вообще в нем нашла.

Я моргаю.

Потом еще раз.

– Стоп, что? – вырывается у меня.

Лукаса мой выкрик озадачивает, зато Фенн и Сайлас обмениваются улыбками.

– Черт, Лоусон так расстроится, – драматично говорит Фенн. – Он хотел сам ему это сказать.

– Слоан встречалась с Дюком? – рычу я.

Фенн явно с трудом сдерживает смех.

– О да.

– Целых два года, – услужливо добавляет Сайлас.

Такое в моей жизни случается редко, но у меня абсолютно нет слов. Ни одной ехидной фразочки в голове.

Слоан? И Дюк?

Какого хрена вообще?