Глава 29. Слоан
Я думала, что знаю, кто я такая. Думала, могу себе доверять. А теперь сижу и вытаскиваю вату из треснувших швов, и это вообще не я. Я – потрепанная кукла, лежащая на полу и смотрящая на свое безжизненное отражение в зеркале.
Сестра наблюдает за мной с кровати, жуя нижнюю губу. Когда я ворвалась в дом после ссоры с Эр Джеем, она увидела мое лицо и тут же уволокла меня в мою комнату, пока отец не увидел. Более чем уверена, что в моих глазах стояли слезы. Слезы. Никто не заставляет Слоан Тресскотт плакать. Сволочь.
– Если бы ты дала ему объяснить… – осторожно начинает она.
– Кейс, ты мне сейчас нужна на моей стороне.
– Я и есть на твоей стороне. Без вариантов. Но я думаю…
– Что бы ты там ни собиралась сказать, запиши это на бумажке, сложи ее в крохотный комочек, запихни себе в рот и съешь.
– Ладно, боже.
Лежа на полу комнаты, я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить нашу первую встречу. Ту, в которую я сразу поняла, что Эр Джей не стоит тех проблем, которые он мне принесет, и ушла. Судя по всему, это было последнее разумное решение, принятое мною прежде, чем его шепот проник под кожу и пророс любопытством. Прежде, чем стало слишком поздно, прежде, чем пропало понимание, что мной с самого начала манипулировали.
– Я такая идиотка. Вот как я это не предвидела? – Желчь жжет горло, и я давлю рвотный позыв, вспомнив, что случилось на тропинке прежде, чем нас прервал его телефон. – Как он вообще мог мне понравиться? Втюрилась в собственного сталкера. Я ему отсосала в лесу, Кейс. Вот только что! Стояла на коленях с его членом во рту.
Кейси немного розовеет и, кажется, изо всех сил старается не смеяться.
– Оу. Вау.
– Скажи? Позорище.
– Да ладно тебе, Слоан. Ты не сделала ничего такого. – Теперь она смотрит на меня сочувствующе. И немного беспомощно. – Судя по всему, он на тебя запал. И не похоже, чтобы его отпустило.
Я резко сажусь.
– Он мною манипулировал. Вторгся в мои личные дела, чтобы притвориться, будто у нас много общего. Как мне верить, что хоть что-то из сказанного им было правдой?
Глаза Кейси начинают бегать, на лице появляется гримаса, будто она хочет что-то сказать, но прикусывает язык.
– Что? – требовательно спрашиваю я.
– Я на твоей стороне. Не забывай об этом. – Она теребит уголок подушки пальцами, набираясь смелости. – И я не говорю, что это то же самое…
– Но?
– Ну, как бы… ты тоже парнями манипулировала. По-разному.
Я сверлю ее взглядом, поджав губы и стиснув зубы. Потом с глубоким вздохом падаю обратно на пол.
– Ладно. Подловила. – Я хмурюсь на нее. – Но это разные вещи.
– Конечно. – Кейси продолжает меня изучать. – Но, может, суть не в том?
Телефон опять вибрирует. Он это делает каждые несколько секунд с тех самых пор, как я пришла домой. Самый долгий промежуток был, наверное, в минуту или две, не больше. Бесконечные мольбы Эр Джея выслушать его.
– Я даже не знаю, что ты имеешь в виду. Суть тут в том, что он меня убедил, будто он этот искренний, настоящий парень безо всяких приколов. А потом оказалось, что фундамент наших… что бы это ни было, был основан на лжи.
– Я понимаю, то, что он сделал, ужасно. – Кейси все еще пытается найти подход, при котором ее шарики оптимизма не снесет с неба выстрелами из снайперской винтовки цинизма и антибредовыми ракетами. – Правда. Но это еще не значит, что все в нем было неправдой. Тот парень, с которым ты говорила и проводила время, никуда не делся.
Эр Джей: Слоан. Давай поговорим. Пожалуйста.
На этот раз я пишу ответ, только чтобы он перестал донимать.
Я: Я тебя не знаю. Больше тут говорить не о чем.
– Тот парень ненастоящий, – сухо говорю я сестре. – А значит, он не существует.
Много часов спустя я все еще пялюсь в потолок, лежа в кровати после того, как мы уже погасили свет, а Кейси оставила свои попытки оправдать Эр Джея. Я прокручиваю прошедшую неделю в голове снова и снова, под десятью разными углами, пытаясь понять, что же я пропустила, где можно было принять другое решение и спасти себя от унижения, не попавшись на крючок аферисту. Вспышки наших поцелуев и его рук на моем теле мелькают среди остальных мыслей. Незваные. Благодаря Эр Джею, мне не укрыться даже в собственной голове. Он вторгся в нее и не дает мне уснуть и забыть этот день. И его лицо.
На прикроватной тумбочке вспыхивает телефон. Час ночи, а мне приходит очередное сообщение. Я пытаюсь прочесть его опухшими красными глазами.
Эр Джей: Я снаружи.
Мозг еле работает от усталости, и мне приходится трижды перечитать сообщение, прежде чем я понимаю, что оно значит.
Я: Глупо.
Эр Джей: Да, наверное. Но если ты не выйдешь, я начну кидаться камушками в твое окно.
В его поведении нет абсолютно ничего хорошего. Я бы даже сказала, это очень похоже на ту же манипуляцию, из-за которой мы вообще оказались в этой ситуации. Впрочем, с практической точки зрения, если он разбудит весь дом и мой отец вылетит во двор в халате, проблемы будут у всех, причем огромные. Так что я накидываю худи, обуваюсь и вылезаю в окно. Эр Джея я нахожу стоящим возле дерева у дальнего угла дома. Услышав мои шаги, он выглядывает из тени.
– Спасибо, – неуверенно говорит он. – Я знаю, ты не хочешь со мной разговаривать.
– Отлично. Вот и порешили.
Он ерошит волосы рукой, явно нервничая.
– Но если ты дашь мне пару минут, чтобы я смог объяснить, что творится в моей голове…
– Мне как-то все равно.
Ненавижу, что, как бы я ни была вымотана, первым делом замечаю то, как горячо он выглядит в черной футболке и свободных потрепанных годами джинсах. Его штаны и то более искренние, чем то, что он говорит.
– Пожалуйста. – Что-то в его глазах не дает мне отвернуться. Я не знаю теперь, как выглядит его искренность, но это нечто на нее похожее. Отчаяние, может быть.
– Ладно, – бормочу я. – Только быстро.
Под светом полной луны мы идем по тропинке, ведущей от заднего двора к озеру. Какое-то время он молчит. Дорогу перед собой мы освещаем фонариками телефонов, обходя сломанные ветки, камни и ямы. Не знаю, пытается ли он собраться с мыслями или же просто повторяет старательно сочиненную бредятину, которую выдумал в общаге при помощи экспертов вроде Фенна и Лоусона.
Тишина, впрочем, приятная. Я соскучилась по тому, как лес шепчет по ночам. Когда насекомые уже перестали стрекотать и остался только теплый летний ветерок, качающий листья. Взмах крыльев совы, взлетающей с ветки. Едва слышные шажки маленьких насекомых в траве. Все это погружает меня в транс, и только когда мое внимание привлекает серебряное лунное отражение в воде, я понимаю, что мы дошли до самого озера, не сказав ни слова.
На краю воды устроилась старая, ржавая лодка, перевернутая вверх дном, и мы садимся на нее, глядя на рябь на поверхности воды. Проходит еще минута или две, прежде чем он чувствует мое растущее нетерпение и втягивает воздух сквозь зубы, готовясь умолять о пощаде.
– Прости меня. – Эр Джей смотрит на меня, но я не встречаю его взгляд, вместо этого ковыряя носком кроссовка грязь в поиске камушка. – Я весь вечер думал о том, каково тебе должно быть сейчас. И я понимаю. Я жестко облажался.
– Ты хитрый, лживый маленький слизняк, который влез в мою личную жизнь, чтобы я пошла с тобой на свиданку. – Я нахожу хороший камень и стираю с него песок, а затем швыряю его в черную, мягко колеблющуюся гладь.
– Это правда. И для себя я это оправдывал миллионом разных отмазок.
– Потому что ты знал, что это неправильно.
– Да, знал.
Ну, хоть это он признает. Медаль он за это не получит, но, допустим, я согласна послушать его еще минуту.
– Продолжай. – Я снова начинаю копаться в грязи ногой.
– Я говорил себе, что просто хотел понять, кто ты такая, чтобы знать, как к тебе подступиться.
Я швыряю в воду еще один камушек и смотрю, как тот отскакивает от поверхности.
– Большинство людей для этого разговаривают друг с другом, ты в курсе? Они не взламывают чужой счет в банке, чтобы понять, сколько потратить на подарок на день рождения.
– Правда. – Он прокашливается, чтобы скрыть смешок, и я клянусь, если он даже просто хмыкнет, я макну его рожей в грязь. – Сегодня я кое-что понял. Мне кажется, мой моральный компас немного сбился. Ты знаешь, я начал баловаться с компьютерами в качестве хобби. Потом захотел узнать больше. Потом – бросить себе вызов. Постепенно это дурацкое детское увлечение захватило всю мою жизнь и стало костылем, на который я постоянно опираюсь. И я даже не задумывался об этом.
– Хреново это все, Эр Джей. – Следующий камень пролетает чуть дальше предыдущего. Следы, которые он оставляет на поверхности воды, расплываются и исчезают в темноте со всех сторон. – Но ты сам виноват, что оно вышло из-под контроля.
– И я это признаю. Справедливости ради, мне кажется, у меня отключился мозг, когда я впервые тебя увидел. Появилась охрененная девчонка, умная и саркастичная, и я жесть как захотел познакомиться, но, кажется, где-то по дороге разучился нормально общаться с людьми. – Он наклоняется вперед и роняет голову в ладони, уперевшись локтями в колени. – Ты знаешь, мы так часто переезжали, что у меня появилось правило не привязываться к людям. Какой смысл, верно? Но для этого требовалось быть уверенным, что я смогу отвергнуть их прежде, чем они бросят меня. А хакерство, видимо, давало мне…
Он резко осекается, и против своей воли я бросаю на него взгляд, чтобы проверить, в чем дело. Шокированное выражение его лица заставляет меня нахмуриться.
– Что?
Эр Джей трет рукой лоб, на секунду заслоняя от меня глаза.
– Кажется, меня только что озарило, – бормочет он, звуча при этом так несчастно, что я почти готова рассмеяться.
Нельзя показывать ни капли юмора. Он решит, будто растопил меня, а до этого еще очень и очень далеко.
– Хакерство дает мне доступ к информации, которой больше нет ни у кого, – говорит он наконец. – Ну, а когда ты знаешь секреты людей, это дает тебе власть. Контроль.
– Преимущество, – нерешительно бормочу я. Уж я-то все знаю про то, насколько необходимо бывает преимущество.
– Ага. – Он пару раз кивает. – Но когда ты узнаешь секреты людей таким образом… Тебе начинает казаться, будто ты знаешь их лучше, да? Но это не так. Это все ненастоящее. Слова и картинки на экране. Это не то же самое, как когда человек вживую решает чем-то поделиться с тобой. – Его лицо смягчает сожаление. – Мне правда жаль. Нужно было дождаться, пока ты сама решишь мне открыться. Я подумал, что-то общее ускорило бы этот процесс, но отношения ведь не так работают, да?
– Да, – сухо соглашаюсь я. – Не так. – Камни у меня кончились, так что я складываю руки на коленях. – Знаешь, что меня в этом всем больше всего бесит?
Он поднимает глаза, готовый к худшему и смирившийся с ним.
– Ты не только потратил мое время и предал мое доверие, так еще и оказалось, что этот человек, который начал мне нравиться, даже не существует. Испарился в облаке из тысячи маленьких обманов. Я даже не знаю, представляешь ли ты, что это за чувство.
Его голос становится немного хриплым.
– Ладно тебе, Слоан. Я признаю, что соврал по поводу группы, но все остальное-то было реальное. Я все тот же человек. Просто недостатков у меня больше, чем я показывал.
– Я весь вечер об этом думала и поняла, что, пожалуй, твоим лучшим трюком было то, что ты каким-то образом совершенно ничего не рассказал мне о себе.
– Это вышло не специально.
Уверена, он сам в это верит, но я знаю, что это неправда. Я довольно-таки закрытый человек, но по сравнению с ним мои стены – это проволочный заборчик. В этом, впрочем, пусть разбирается его психотерапевт. Не могу же я весь его характер исправить за одну ночь.
– Если ты хочешь, чтобы я тебе поверила, то тогда твоя очередь рассказать мне что-нибудь настоящее. Ты меня вскрыл и погулял в моей голове, теперь твой черед.
Он прикусывает губу.
– Ладно. Так. Ну… Я тоже люблю бегать.
Я моргаю.
– Чего?
– Я люблю бегать, – смущенно повторяет он. – Та штука, которую ты так любишь? Спортивный бег? Я так-то тоже увлекаюсь.
У меня отвисает челюсть.
– Ты издеваешься? У нас все это время реально было что-то общее, но ты решил соврать про Sleater-Kinney? Да что с тобой не так?
– Мне казалось, мы только что выяснили, что со мной много чего не так? – печально говорит Эр Джей.
Я возмущенно фыркаю.
– Ты невозможен. Сто раз расспрашивал меня про бег и ни разу не упомянул, что тоже бегаешь. Спринт или дистанция?
– Дистанция. Начал в детстве, – хмуро говорит он. – Мама приводила домой парней, так что я выметался куда подальше и бегал по району, чтобы убить время.
Он еще не договорил, а я уже понимаю, почему он утаил от меня свою любовь к спорту. Потому что тогда бы ему пришлось поделиться, откуда эта любовь взялась, а, как я теперь знаю, Эр Джей скорее пойдет гулять босиком по раскаленным углям, чем покажет свою слабость. Мы с ним очень похожи.
– Со временем мне начало нравиться, – добавляет он, неловко пожав плечами. – Помогает собраться с мыслями.
– Это одна из причин, по которой я люблю бегать, – признаю я. – Приводит мысли в порядок. – Меня снова захлестывает раздражение. – Вот видишь, как это просто, Эр Джей? Быть искренним с людьми?
Кажется, он проглатывает очередной смешок.
– Да, не очень ужасно.
– Отлично. Давай еще что-нибудь, – напираю я. – Что-нибудь поважнее, чем общая любовь к спорту.
Эр Джей со вздохом откидывается назад и ложится на перевернутую лодку, упирая взгляд в небо. Оно сегодня особенно чистое, и звезды сияют, словно пробитое дробью сито на небосводе.
– Что-нибудь поважнее, – повторяет он, охрипнув еще больше. Для него это явно непросто. – Хорошо. Мой папа показывал мне фокусы. Классическая ловкость рук, от которой дети с ума сходят. Правда, у меня от него осталась лишь пара воспоминаний, так как он от нас ушел, когда я был маленьким. В какой-то момент он вернулся, попросить денег, а вместо этого обнаружил меня. Решил побыть хорошим и развлечь ребенка, параллельно убеждая маму подкинуть ему пару баксов. Так что в те оба раза, которые я запомнил, он доставал монетку у меня из-за уха.
Его голос становится тихим и далеким, едва слышным на фоне тишины и отражающейся в озере луны. Эр Джей закидывает руки за голову, а я ложусь рядом с ним, борясь с желанием взять его за руку.
– Он был аферистом. Путешествовал по всей стране, выжимая деньги из вдов или продавая ворованные бизнес-планы дуракам, которые с трудом могли себе это позволить. – Эр Джей бросает взгляд на меня. Его лицо – та же картина из расплывшихся цветных пятен. – Я слежу за ним. Каждые несколько месяцев просматриваю полицейские сводки и записи отелей. Проверял в прошлом месяце – он снова в тюрьме, третья ходка за кражу в крупных размерах. Вполне вероятно, уже никогда не выйдет на свободу.
Кажется, мне стоит что-то сказать. По крайней мере, очень хочется. Как будто бы часть его тянется ко мне, просит, чтобы кто-то подержал его за руку в этой темноте и сказал, что все будет в порядке, но кто я такая и что я знаю о его проблемах? Да, я тоже потеряла родителя. Эта дыра в душе никогда не заживает. Но каждое мое обрывочное, мимолетное воспоминание о маме – прекрасное. Она нас любила. Жила ради нас. Я выросла в стабильном, счастливом доме, где моей самой большой проблемой было то, что мне не разрешали поесть мороженого или посмотреть телевизор после отбоя.
– Мама всегда говорила, особенно когда злилась на него, что находчивость у меня от нее, а вот непослушание – от папы. Мне кажется, я так часто это слышал, что впитал в себя. Может, так стало даже проще врать и нарушать правила, знаешь? Это же у меня в крови, что я могу с этим поделать? Но в то же время меня это жутко пугало. Перспектива стать таким же неудачником, как он. Перейти черту и оказаться в тюрьме.
Эр Джей поворачивается ко мне лицом. Ему тяжело возвращаться в то время, это написано на его помрачневшем лице, заметно по поджатым губам. Я почти жалею, что довела до этого, но в то же время довольна, что наконец-то начала его понимать. Не только его маску, но и то, что кроется под ней. Сотни кусочков того пазла, коим он и является, встают на место вокруг тех формирующих моментов, отношений и страхов, которые сделали его таким.
– Я не всегда себе нравлюсь, – резко признается он. – Я бы даже сказал, иногда я себя терпеть не могу, и тогда словно бы начинаю изо всех сил стараться скрыть ото всех то, как и в чем я на него похож.
Мое сердце сжимается.
– Для школьника ты очень самокритичен. Ты же никого не убил.
– Спасибо, но это не утешение. Ты имеешь право меня ненавидеть. То, что я сделал, непростительно.
– Это правда. И тебя за это пока никто не прощал, я все еще злюсь.
Сделанное Эр Джеем выходит так далеко за рамки обычной школьной драмы. Я даже не уверена, что до конца осознала произошедшее и какие чувства у меня это вызывает. Но я понимаю, что в его голове это все не выглядело так уж плохо. Просто у него с понятиями не все в порядке.
Эр Джей садится и какое-то время смотрит на темный силуэт леса, просто вдыхая воздух. А потом он смотрит мне в глаза с такой искренностью, какой я до сих пор не видела.
– Ты мне очень нравишься, Слоан. Сильнее, чем я ожидал. И знаю, я мудак, раз вообще это спрашиваю, но клянусь, если ты дашь мне все исправить, с этой минуты я буду исключительно честен. Я докажу, что ты можешь мне доверять. Чего бы это ни стоило. Даже если сначала тебе надо будет какое-то время позлиться.
Я хотела было настоять на своем и сказать ему, мол, он свой шанс упустил. Что я могу простить, но не забыть. Но когда я смотрю в его глаза, вспоминаю то, каким знакомым и родным он мне показался с самой первой встречи. Что наши поцелуи ощущались словно финишная лента, рвущаяся на моей груди и наполняющая меня восторгом и адреналином. Громкий, настойчивый голос напоминает мне, как сильно я буду по нему скучать, если уйду. Сколько я упущу, если не попытаюсь.
– И как для тебя выглядит второй шанс? – спрашиваю я наконец.
Его губы дергаются в робком намеке на улыбку.
– Я здесь откровенничаю не ради поцелуев в баре и минета в лесу.
– Давай конкретнее, – предупреждаю я.
Он расслабляется.
– Хочу держать тебя за руку. Желать тебе доброго утра и доброй ночи. Хочу слушать твои рассказы о том, как прошел день. Хочу быть с тобой.
Я не уверена, кто из нас двигается первым, но мы придвигаемся друг к другу, словно неведомые силы притягивают нас к точке, в которой наши губы соприкасаются.
И я сразу все вспоминаю. Этот пьянящий восторг и трепет. Чувство, словно я стою на краю скалы и смотрю вниз, на волны, бьющиеся о камень. Очень страшно, но невозможно отказаться.
Поцелуи Эр Джея – это острые ощущения, которых я никак не ожидала, и когда он жадно льнет к моим губам, незваный импульс в моем животе говорит, что это именно то, чего я хочу.
– Второй шанс, – говорю я, когда мы разрываем поцелуй и он гладит мою щеку большим пальцем. – Последний шанс.
Ужасное решение, но все внутри меня желает быть именно с ним.