Изгой

Глава 56. Слоан

Утром воскресенья я все еще прячусь под одеялом от солнечного света, когда в дверь стучится папа. Я уверена, что весьма громко и ясно говорю ему уйти, но он все равно заходит.

– К тебе там гость.

– Нет.

Это мой единственный день отдыха, в который я могу поспать. Ни бег, ни домашка, ни уборка не смогут оторвать меня от подушки. Кто бы там ни был, пусть записывается на прием.

– И завтрак принес. Пахнет вкусно.

– Пусть оставит.

– Давай, дочь. – Папа срывает с меня одеяло. – Вперед и с песней.

Ненавижу, когда он так делает. Но ладно. Я нехотя отскребаю себя от кровати и натягиваю толстовку. Если Сайлас так жесток, что решил заявиться рано и без предупреждения, то он заслужил помятую и лохматую Слоан.

Когда я выхожу из комнаты, папа ждет меня в коридоре. Он переминается с ноги на ногу и не смотрит на меня прямо. Явно что-то хочет сказать.

– Что? – Энергия от него исходит странная. Он меня пугает.

– Я хотел сказать, что услышал тебя. – Его лицо внезапно становится таким мягким и заботливым, каким я его не видела с тех пор, как мы с Кейси были совсем маленькими и заливались слезами посреди продуктового или во время заказа в автокафе. Первые месяцы после смерти мамы мы словно спонтанно вспоминали о том, что она не ждет нас дома, и это заново разбивало наши сердечки. И тогда папа, наш добрый спаситель, подхватывал нас на руки и утирал наши слезы, обещая, что он с нами и никогда, никогда нас не покинет.

– Я понимаю, что мне нужно постараться быть для тебя лучшим отцом. Я слишком полагался на то, что ты позаботишься о нас, в то время как тебе нужно думать о колледже и экзаменах. Немного хулиганить и наслаждаться последним годом школы. – Его голос становится ниже. – Я хочу, чтобы ты знала, тебе не нужно постоянно быть скалой. Приходи ко мне, когда нужно поговорить, а я постараюсь чаще проверять, как ты. Обещаю, милая.

– Спасибо. – Мои глаза немного жжет. – Рада слышать.

Он крепко меня обнимает и прокашливается.

– И еще. Ты меня обвинила кое в чем. Думала, что я отгоняю от тебя мальчишек, потому что боюсь за свою должность. – Папа вскидывает бровь. – Но это не так, Слоан. Я их от тебя отгоняю, потому что нравится тебе это или нет, но ты всегда будешь моей маленькой девочкой. И никто, повторяю, никто и никогда не будет достоин тебя в моих глазах.

Я удивленно таращусь на него. Он тихо смеется.

– Но, несмотря на это, я готов давать людям шанс.

Я не успеваю ответить и сделать эту ситуацию еще более неловкой для нас обоих, поскольку он подталкивает меня вперед.

– Иди к другу. Он тебя уже заждался.

Смаргивая подступившие слезы, я иду на кухню, абсолютно готовая утащить завтрак в постель и сказать Сайласу вернуться, когда он научится себя вести. Вместо этого я обнаруживаю там нервничающего Эр Джея и жутко довольную Кейси.

– Какого черта тут происходит? – требовательно спрашиваю я.

– Я так понял, вы помирились. – Папа проходит мимо меня, возвращаясь к завариванию чая, который бросил на полпути. – Как по мне, нет ничего плохого в том, что вы с мистером Шоу продолжите общаться. Только уважай наш уговор. Уж лучше я буду обо всем знать, чем ты будешь сбегать за моей спиной. – Взяв в руки кружку, он кивает Эр Джею. – Развлекайтесь.

Кейси от души смеется над этим, а потом тоже уползает, уткнувшись в телефон.

– Ах да. – Папа в последний раз выглядывает из-за угла. – Мистер Шоу, по поводу вашего наказания. Как вы знаете, Сендовер не одобряет распитие алкогольных напитков несовершеннолетними. Подойдете с мистером Бишопом к дежурному по столовой после завтрака в понедельник. Будете остаток месяца помогать кухонному персоналу с уборкой.

Усмехнувшись, папа удаляется, наконец-то оставив нас одних.

– Ты времени зря не терял, – говорю я Эр Джею, позволяя ему затянуть меня в объятия.

Какая-то часть меня переживала, что, может, я схожу с ума по надуманной причине. И, возможно, мои чувства к Эр Джею не так глубоки, как говорит мне сердце. Но теперь я увидела, как он более-менее ладит с моим отцом, и это вызвало внутри меня самые сопливые эмоции. Не знаю, пойму ли я когда-нибудь, как это вообще произошло, но я с ума схожу по этому парню. И вижу в его кривоватой улыбке, с которой он берет меня за руку, то же самое.

Он морщится, когда я обхватываю его за щеки, чтобы расцеловать. Губа у него все еще опухшая после драки.

– Аккуратнее, кексик. Я хрупкий. – Сидя на барном стуле, Эр Джей держит меня коленями, касаясь кожи под моей футболкой кончиками пальцев.

– Это сексуально. – Ну, то есть он выглядит ужасно. Словно на нем потоптался табун лошадей. Но Голливуд с детства внушает нам любить потрепанных, вернувшихся с войны ковбоев. Сопротивляться бесполезно. – Так сексуально, что я уже вся мокрая.

Его глаза подергиваются дымкой, и он облизывает краешек губ.

– Прекрати. А то зайдет твой отец и быстро передумает насчет меня.

Ладно уж. Чтобы не срывать операцию, я сажусь на соседний стул и вгрызаюсь в выпечку, которую принес Эр Джей.

– Сайлас говорит, драка была событием века.

Он пожимает плечами.

– Больше всех результатом удивлен я сам.

– Не. Ты просто себя жутко недооцениваешь.

Эр Джей пытается посвятить меня во все свои героические похождения последних двадцати четырех часов, но меня слишком отвлекает то, как отрешенно он чертит пальцами фигуры на моей ноге. Черт с ними, со шпионами, я не могу удержаться от еще одного поцелуя, на вкус как сахар и масло. Словно бы забыв свою осторожность, он дергает мой стул ближе к себе, чтобы углубить поцелуй. Его язык щекочет мой, и мы оба издаем отчаянный звук.

– Я серьезно, – шепчет он мне в губы. Его голос внезапно становится таким искренним. – Это все взаправду, Слоан. Я никуда не денусь.

– А я тебя и не пущу.

Он теперь со мной застрял.

Когда он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза, в его взгляде плещется какое-то беспокойство.

– Что такое?

На его лице мелькает секундное замешательство, а потом он вздыхает и отталкивает от себя тарелку.

– Я нашел записи с камеры сарая.

– Погоди, серьезно? – вскрикиваю я громче, чем собиралась, и тут же понижаю голос, спрашивая: – Ты уже видел их? Нашел что-нибудь?

Эр Джей осторожно кивает.

– Что? – требовательно спрашиваю я.

– Я тебя предупреждаю, – хмуро говорит он. – Ничего хорошего.

Мне плевать, что там, я должна знать. Нет ничего хуже моей собственной версии, которая уже несколько месяцев с той самой ночи становится все красочней и ужаснее день ото дня.

Без лишних слов я утаскиваю его к себе в берлогу и закрываю за нами дверь.