Изгой

Глава 35. Лоусон

Вечер вторника. Тонкие металлические ручки картотечного шкафчика впиваются в мою спину, как ступеньки маленькой лестницы. Его руки распахивают на мне пиджак и очерчивают швы моей рубашки, пока наконец он не цепляет меня пальцами за ремень и не дергает к себе. Его стояк прижимается к моей ноге, а распаленное дыхание в паре с языком заполняет мой рот.

– Можешь снять, если хочешь, – говорю я Джеку.

– Прекрати, – рычит он. – Нельзя нам этого делать.

– Уже делаем. – Я облизываю распухшие губы и смотрю вниз, где его эрекция совершенно явно натянула синие брюки. – Можем оторваться по полной.

– Ты мой ученик.

– Могу называть тебя мистером Гудвином, если это поможет.

Он отступает на шаг и отчаянно зарывается пальцами в собственные волосы, как будто это кому-то помогает. Честно говоря, я не вижу причин для моральных терзаний. Мы одни. Уютный уголок, в который запихнули его кабинет, обеспечивает нам сравнительное уединение. И я уже видел очертания его члена, поэтому, так сказать, пасту обратно в тюбик запихивать бесполезно, разве нет?

– Это неправильно, Лоусон.

– Скучно. – И я совершенно не в настроении держать взрослого мужика за ручку, потому что ему захотелось перепихнуться. – «Правильно и неправильно» кто-то придумал, а люди цепляются за эти понятия, поскольку боятся жить на полную. А я не боюсь.

Я тяну руку к его ширинке, но он хватает мои руки и заводит их мне за спину, в то же время набрасываясь на мои губы и врываясь в рот языком.

– Давай же, – бормочу я.

Он чуть отстраняется. В зеленых глазах плещется похоть.

– Что?

– Скажи мне встать на колени.

Я чувствую, как он дрожит. Он не говорит ни слова, только смотрит на меня страдальческими глазами, тяжело дыша.

– Скажи мне встать на колени, – повторяю я, опуская руку между нами и снова хватаясь за молнию на его брюках. – Скажи, что хочешь кончить.

На этот раз он дает мне расстегнуть его ширинку.

Выдыхает. Медленно, рвано. А потом шепчет те слова, которых я так ждал.

– На колени, Лоусон. – Он тихонько стонет. – Дай мне кончить.

Я с улыбкой опускаюсь на пол. В аду будет скучно, если не прихватить с собой друзей, так ведь?

Эх, вот бы Сайлас понимал всю прелесть периодического грешка. Понятия не имею, кого он пытается впечатлить своими древнейшими понятиями чистоты. Еще никогда не видел человека, которому настолько необходимо попробовать грибочки. Или поучаствовать в оргии.

– Две недели от отрицания до Мистера «Может, и да». Пожалуй, новый рекорд, – говорю я другу, возвращаясь в комнату позже обычного.

Сайлас сидит за своим столом с ноутбуком, решает домашку.

– Ты же с ним не переспал.

– Еще нет. – Хотя я более чем уверен, что уже очень скоро он будет запихивать руку мне в штаны, пыхтя мне на ухо о том, как это неправильно. У каждого свои фетиши. – Но скажем так, Гвен наверняка умеет смещать челюстной сустав, потому что…

– Ага, да. Ты сегодня видел член. Я понял.

– Оу, детка. – Я устало заваливаюсь на диван. – Что такое? Ами так и не бреет киску, прежде чем слать голые фотки?

– Отвали, козел. – Он швыряет в меня карандаш, который чуть промахивается мимо моей головы и оставляет дырку в коже дивана.

– Господи, ладно. Что ж мы такие обидчивые.

– Нельзя быть таким безрассудным.

– Еще как можно, – весело отвечаю я и тут вспоминаю про заначку, которую сохранил на закуску. Я сдвигаю сломанную ножку кофейного столика и вытряхиваю оттуда пакетик с двумя таблетками викодина.

– Чел, что за хрень? – Сайлас вскакивает с места. – Завтра первое соревнование по плаванию.

– Ага, и мне надо немного восстановиться. – Я растягиваюсь на диване и подкладываю под голову подушку.

– А если тебя на наркоту проверят?

– Не парься. У меня внутренняя дорожка. Ничего нового.

Один из первых уроков, который я выучил по поводу этих соревнований: у всех лучших атлетов есть свои люди среди антидопинговой комиссии. И это касается всех уровней. Любого спорта. Избежать теста до смешного просто, когда у тебя есть связи и мотивация.

– Тебе бы тоже не помешало, – говорю я, держа таблетку на кончике пальца. – Расслабишься.

– Проехали.

Все еще пыхтя после своей маленькой истерики, Сайлас срывает с себя рубашку и бросает галстук на стол. Я наблюдаю поверх подлокотника дивана, как он раздевается перед шкафом, и даже успеваю увидеть его обнаженным в полный рост, прежде чем он натягивает пижамные штаны и футболку.

– Что я вообще понимаю, правда же? – говорит он, натягивая наушники и падая на кровать с книгой. – Развлекайся.

Я кладу таблетки на язык и сглатываю.

– Уже. Глава 36. Эр Джей

Когда бассейн забит зрителями, он сразу кажется меньше. В воздухе повис общий гул еще шести школ, толпящихся вокруг, пока пловцы нарезают круги для разогрева. В здании потрескивает нервозная, вежливо враждебная атмосфера. Я ловлю на себе чужие взгляды. В тенях кроются хищники, пытающиеся меня оценить. Кто такой этот новый парень и есть ли у него зубки? Пришла пора нашего первого соревнования в этом сезоне, и только сейчас я полностью осознаю, на что подписался. Игры кончились. Девять парней твердо намерены выйти отсюда победителями и рассчитывают на то, что я их не подведу. Честно говоря, это заставляет меня сомневаться в их рассудке. Мне бы не хотелось состоять в команде, членом которой являюсь я.

И тем не менее имеем, что имеем.

– А бывало такое, чтобы кто-то прыгнул в воду и немедленно забыл, как плавать? – спрашивает Картер Сайласа, выбираясь из воды и саркастично подмигивая мне.

Сайлас, пожалуй, лучший в нашей команде. У него все получается легко. А Картер – живое доказательство того, что деньги не могут купить мозги.

– Все мы нервничаем иногда. – Сайлас толкает меня локтем. Вероятно, видит в моих глазах свет фар несущейся на меня воображаемой фуры. – Все нормально будет.

– Ага, я знаю. – Пожалуй, умолчу о том, как прошлой ночью мне приснилось, будто я внезапно отупел и начал плескаться по-собачьи посреди эстафеты.

– Как хорошо, что я плыву перед тобой. – Картер позади нас делает те раздражающие дыхательные упражнения, пыхтя так, словно рожает. – Не хочу плыть через пятьдесят метров блевотины.

– Это было бы что-то новенькое. – Сайлас встряхивает руками и делает несколько упражнений на растяжку, чтобы не закостенеть, пока мы стоим на краю бассейна. – Слышал пару раз про парней, которые в бассейне обосрались, но никак не про то, чтобы в воде блевали.

В животе сворачивается легкое беспокойство.

– Вот поэтому я и не завтракал.

– Не самое лучшее решение. – Он бросает мне один из своих энергетических гелей. – Тебе нужны силы.

Мы относим наши вещи к лавке команды, ожидая, пока начнется первый заплыв. Сейчас нужно просто держать нервы в узде и не давать мышцам остыть, при этом не измотав себя раньше срока. Я не знаю, что еще делать, поэтому хожу из стороны в сторону.

Приходит очередь Лоусона сделать пару пробных кругов, и он прыгает в бассейн. Навыки у парня впечатляющие. Сила и точность, с которыми он гребет, совершенно не сочетаются с его характером.

– Вот объясни мне, – сухо говорю я. – Лоусон впихивает в себя больше химозной дряни, чем больной лейкемией. Как он после этого еще и плавает? – Я всеми руками за медикаментозное лечение, но Лоусон выводит все на новый уровень. Предложите ему чистый уран в форме таблетки, он и его попробует.

Сайлас поднимает голову и смотрит, как Лоусон разворачивается на том конце бассейна.

– Это его суперсила. Необъяснимая. Даже не пытайся ее понять.

– Половину времени я не уверен, что он вообще осознает, где находится.

– Половину времени он и не осознает. – Сайлас подбирает сумку и куртку Лоусона, пока тот делает еще пару кругов. – Он так часто отрубался, что уже, пожалуй, на рекорд идет.

Беспечность – или равнодушие – Сайласа на тему проказ Лоусона остается для меня загадкой. Я вообще плохо понимаю их отношения. Сайлас бесконечно получает из-за него по шее, а взамен, кажется, не имеет ничего. Когда-то же ему должно надоесть жрать дерьмо, пока Лоусон пляшет посреди своего личного замка удовольствий.

Это наводит меня на еще один вопрос.

– Как ты вообще сюда попал? – спрашиваю я у Сайласа.

– Куда, в команду?

– В Сендовер. Ты из тех парней, кому учителя бы доверили последить за яйцами Фаберже и своей кошкой-диабетиком. Как ты попал в школу для преступников, извращенцев и пропащих душ?

Все, что я смог найти, это то, что его исключили из Балларда, но его бывший директор поскупился на детали, заполняя отчет. Под «причиной для отчисления» он написал только «нарушение порядка». Из того, что я знаю, Сайлас – воплощение порядка, а не наоборот.

Он пожимает плечами и, не глядя на меня, снова начинает растяжку.

– По глупости. Мы отмечали очередные соревнования в Балларде, я перепил. Следующее, что я помню, это как врезаюсь в ворота на футбольном поле. На машине директора.

– Серьезно?

– Родители уговорили его не подавать в суд, и полиция отпустила меня с предупреждением за пьянку. Но, разумеется, меня отчислили. Попал сюда.

– Ну, видимо, по людям не всегда можно сказать, какие они, – как бы между прочим говорю я.

– Не лучший мой момент.

Да и история не очень. Я себе выдумал похожую, и именно поэтому я в нее не верю. Конечно, даже паиньки иногда принимают дурные решения. И некоторые люди не умеют пить. Все это очень правдоподобно. Но без какой-либо причины я почему-то твердо уверен, что он врет. Что наш чудо-мальчик скрывает?

– Эй, Шоу! – разносится над бассейном знакомый голос. – Ножки зачет!

Слоан только что ворвалась в здание вместе с Фенном. На ней огромная футболка с логотипом плавательной команды Сендовера, свисающая с одного плеча и едва прикрывающая короткие джинсовые шорты, при виде которых я сразу вспоминаю последний раз, когда мое лицо было между ее ног.

– Ну ты и сияешь. – Они подходят ко мне, и Фенн прикрывает лицо рукой. – Они тебя что, детским маслом намазали?

Пошло-поехало.

– Давайте, выскажитесь уже по полной, – говорю я им. Знал же, что так будет. Остается надеяться, что им быстро надоест и мы сможем спокойно жить дальше.

– Привет, солнце. – Слоан уже здоровается с Сайласом, обнимая его сбоку.

Он обнимает ее в ответ, и я вижу, как его пальцы на секунду задерживаются на ее руке, прежде чем отпустить. На этот раз вместе с горячей ноткой ревности приходит и укол подозрения. Может, у Сайласа и есть своя девушка, но мне все сложнее становится верить, что он не сохнет при этом по моей.

– Пойду закончу разминку, – говорит он, кивая, и отходит к скамье.

– Ну что, я была права насчет восковых полосок, а? – Слоан проводит руками по моей голой груди, и я предостерегающе смотрю на нее. Вот только не хватало схлопотать стояк в обтягивающих спортивных плавках. – Вы только зацените эту гладкую, как масло, кожу.

Тут я беру свой спортивный костюм и натягиваю поверх плавок.

– Не боишься, что отец спалит, как ты лапаешь меня? – спрашиваю я, вскинув бровь.

Она самодовольно улыбается.

– Они с Кейси обедают в городе. Так что не волнуйся, новенький, я могу натирать твою лысую грудь, сколько захочу.

– Оставь это дело до кладовки уборщика, – предупреждаю я.

Она по-бунтарски сверкает глазами, что меня одновременно пугает и заводит.

– Хочешь, быстренько уединимся среди бутылок с хлором? Я слышала, выброс эндорфинов здорово помогает с нервами.

– Аккуратнее с предложениями.

Слоан улыбается и смачно целует меня, прикусив за губу.

Я рычу:

– Если ты не серьезно, то лучше не начинай.

– Это вызов? – Она вскидывает бровь. Я знаю эти глаза. Такими же она смотрела на нас в зеркало, когда мы в прошлый раз развлекались. Если она думает, будто я не затащу ее в раздевалку и не закину ее ноги себе на плечи, то у нее что-то не так с головой.

– Уединитесь уже, – стонет Фенн и отворачивается от нас, стыдясь вообще стоять рядом.

Конечно, я ценю очень аккуратное предложение Слоан отсосать мне перед эстафетой, но что-то мне подсказывает, что сексуальное напряжение сейчас лучше перенаправить в чистую энергию. Пропущенный утром завтрак уже кажется плохой идеей.

В уши вонзается резкий звук свистка. Мы все морщимся, когда громкий голос тренера призывает нас сесть на скамью. Значит, скоро начнется.

– Удачи, – шепчет Слоан мне на ухо и уходит, поцеловав еще раз на прощание.

Мне кажется, она этому заплыву радуется больше, чем я. А может, просто верит в меня сильнее. Так или иначе, прятаться поздно. Время взять яйца в кулак. В голове звучит голос моего прошлого психолога. Она заставляла меня делать дыхательные упражнения. Самосознание, медитация и прочая чушь. Не могу сказать, что от этого был какой-то толк, но какая-то часть меня явно запомнила информацию, ведь когда нас вызывают к бассейну на эстафету четыре по сто, я впадаю в некий транс.

Теперь я понимаю общую цель тренировок. Ну, помимо очевидного. Главное тут – доведение движений до автомата. Чтобы мышцы работали отдельно от мозгов. Даже если мы устали. Или если у нас все болит. Если мы нервничаем, или в запаре, или слишком заняты мыслями об экзамене по математике. Включается автопилот, и наши тела всю делают за нас.

В первый заплыв я вхожу в воду и выхожу из нее быстрее, чем понимаю, что вообще произошло. Гребу я хорошо, с тем интервалом, на который мне сказал равняться тренер. На кругах я прихожу вторым, но это дает нашему замыкающему достаточно времени, чтобы вырваться на первое место.

К моему полнейшему шоку, мы выигрываем в этом заплыве.

– Ты не утонул. – Сайлас трясет меня за плечи. Он широко улыбается, весь красный от радости.

Я даже не помню, как плыл, но рад, что все закончилось. К счастью, дальше мне плавать не надо, и я могу просто сидеть и смотреть остальные заплывы ребят. В некоторых из них отрыв совсем маленький, буквально на волоске. Все мы нервно смотрим на табло, ожидая точного времени, а потом отчаянно празднуем разницу в одну десятую секунды. С каждой победой я все больше и больше болею за команду, становлюсь зависим от этого чувства, когда что-то настолько для меня важно, что сердце подпрыгивает к горлу.

Никогда не думал, что мне будет настолько не плевать.

В итоге мы побеждаем. На трибунах Слоан сходит с ума. Она так скачет и вопит, словно мы как минимум выиграли Олимпиаду. И я вдруг осознаю, что она болеет за меня. Раздражает всех окружающих и выставляет себя полной идиоткой ради меня.

– Вот уж не думал, что доживу до такого. – Ко мне подходит Лоусон, смотрящий в том же направлении. – Ты что сделал с нашей Слоан, Реми?

Я прощаю ему прозвище, потому что все еще опьянен победой.

– Ты о чем?

– Ты превратил снежную королеву в свою личную болельщицу. – Лоусон звучит так, словно впечатлен. А потом его глаза заволакивает пелена. – Черт, ты только погляди, как ее сиськи скачут…

Я пихаю его локтем.

– Завали. Ты о моей девушке говоришь, вообще-то.

– Ой, как это мило. Девушке, да? – Он хмыкает сам себе. – Фенн говорил, что вы чатитесь без перерыва, но я как-то не сообразил, что ты уже подбираешь кольцо. – Лоусон хлопает меня по плечу. – Это ты зря, чел. Когда становишься им верен, теряешь всю власть.

Я снова смотрю на Слоан. Зря? Ага, как же. Скорее, лучшее решение в моей жизни.

Меня переполняет странное ощущение, и я не знаю, что с ним делать. Глядя на эту девушку, я чувствую, как расплываюсь в дурацкой улыбке. Сам бы себя застыдился, если бы мне не было от этого так хорошо. Что бы она со мной ни сделала, это уже в моей крови, в костном мозге. Не знаю, что тут поделать и хочу ли я что-то менять.

– Эр Джей, – кричит тренер. – Пошли. Автографы потом раздавать будешь.

Он человек лаконичный и особо не чешет наши эго «молодцами» в раздевалке. Сменялись мы неаккуратно, а время показали на пару секунд меньше, чем наша лучшая попытка на той неделе. В общем, не зазнаваться. Но когда мы переодеваемся, парни все равно воодушевлены победой.

– Ну что, придурки. – Лоусон запрыгивает на скамейку. – Тут некоторые мне денег должны. Выворачивайте кошельки.

Сайлас закатывает глаза.

– Не обязательно делать это перед его носом.

– Он большой мальчик. – Довольный Лоусон собирает купюры с большинства наших товарищей по команде. – Потерпит.

Я изумленно наблюдаю за происходящим.

– Вы на меня ставили?

– Сотня на то, что ты сблюешь в бассейне. Пятьсот, если с двух сторон. – Он спрыгивает на пол и совершенно бесстыже запихивает деньги в свою сумку. – Спасибо, что удержал все внутри.

– Перед дракой подгузник на него надеть не забудьте, – вклинивается ехидный голос.

Картер. Чертов Картер. Не затыкается, как померанский шпиц на кофеине. В комнате можно задохнуться иногда, столько воздуха он тратит, не затыкаясь. И, так как он одержимо лижет задницу Дюку, последнее время он любит трепаться именно обо мне.

– Это будет уже не первый раз, когда Дюк кому-то двинул так, что тот обосрался, – говорит он, захлопывая свой шкафчик. – Так что я бы на твоем месте особо не привыкал. – Он с усмешкой подходит ко мне и срывает с дверцы наклейку с моим именем. – Уже скоро будешь паковать сумки и проваливать в тот гадюшник, из которого вылез.

– Мы в одной команде, чувак. – Сайлас отпихивает его прочь. – Угомонись.

Картер уходит с заносчивой улыбкой, выставив в нашу сторону два средних пальца.

– Не могу воспринимать его всерьез, – сухо говорю я. Он так жалок, что я бы ему даже посочувствовал, не будь он такой невыносимой тварью.

– Картер сосунок, – говорит Лоусон.

– Он, кажется, питается исключительно пердежом Дюка.

– Это правда. Ну, хотя бы сосет он весьма неплохо. – Лоусон закидывает на плечо сумку и поднимает очки на лоб.

У меня отвисает челюсть.

– Погоди, серьезно? – Вот этого я не ожидал.

– Ну да. Почти после каждой тренировки. На коленях в закрытой кабинке для инвалидов. Но я тебе этого не говорил.

Да Картер, я смотрю, полон сюрпризов.

– Не парься по поводу драки, – говорит мне Лоусон. – Дело в шляпе.

Не верю, что он это искренне, но попытку ценю. Честно говоря, я ищу пути к отходу. Потому что, как бы мне ни хотелось этого признавать, в этот раз я, кажется, откусил больше, чем могу прожевать.