Измена. Яд твоей "любви"

Глава 25: Неприятность эту мы переживем

«Мелкий дождь бьёт в окно

Хмурится природа

Но известно давно

Нет плохой погоды

Всё желтеет кругом

И уходит лето

Неприятность эту

Мы переживём…»

А. Хайт «Неприятность эту мы переживём»

— Я не знаю, были ли у твоей мамы… — осторожно начала я.

Ой-ой, не про то… и не так…

Кир рыкнул в лучших традициях своего папеньки и резко развернулся ко мне, схватил за плечи, встряхнул. Все же крупной выросла у меня деточка…

— Прекрати, ты же знаешь, что моя единственная мама — это ты!

Поглаживая напряженные руки, начала уговаривать, как всегда:

— Хорошо, хорошо, не волнуйся. Я здесь. С тобой. Мы вместе. Я рядом. Всегда. С тобой. Сын мой, нет повода так переживать. Мы справимся. Тише-тише. Все в порядке…

Кирюша прижал меня крепче и сначала засопел в макушку, а потом выдохнул резко и зло:

— Прости. Я знаю. Но бесит! С чего она решила, что мне это надо? На хрена мне ее извинения? Сейчас?

— Ну, вам же нужно как-то объясниться? Определиться с отношениями? — как бы мне ни было поперек всего, но она же мать?

— Зачем? Нет у нас отношений, я давно уже определился. Моя мама — ты. Все.

Сопит сердито. Мой любимый ежик.

Обнимаю и веду в наше временное жилище, по дороге продолжая мысль:

— Я не знаю, были ли у Лиды здесь подружки, которые могли бы ей сообщать информацию о том, как и где ты живёшь…

Сын хмурится еще сильнее, кривится, но молчит аж до самого лифта.

— Ну, у нас по-любому есть два источника, — начинает рассуждать, едва за нами закрываются двери.

— Два? Ну, твой папа…

— И бабушка, — звучит таким тоном, что по-хорошему бы не развивать тему, но ему надо высказаться и слить всю эту пену злости, негодования и отвращения к реальности и окружающим.

— Кирюш, я понимаю, что ваши с бабушкой отношения несколько не заладились, но все же… — вот не помню, у кого они с ней заладились-то? Все же мать моя, Зинаида, тяжелая для общения дама.

Пропустив меня в прихожую наших скромных апартов с хорошим ремонтом и на редкость удачным расположением между Институтом сына и его же спортшколой, Кир сердито фыркнул:

— На то, что она лучше всех знает, что мне делать — насрать, но она вечно тобой недовольна, воспитывает. И, ну, как это, о, поучает, во! Так что ну бы ее на фиг, мам!

И возразить-то ребенку нечего, ибо все — правда.

— Ну и бог с ней, но учитывать ее нам придется, тут ты прав.

Первый вечер на новом месте мы так утомились обустраиваться, что попадали спать даже без ритуального чая с обсуждением прошедшего дня и построением планов на грядущий.

А за поздним завтраком, ближе к полудню следующего дня, нас застал неожиданный звонок:

— Нонночка, это, конечно, не мое дело, но что-то странное у нас тут творится. Может, ты и не в курсе, а надо бы.

— И я рада вас слышать, Адель Варисовна! — с кем, с кем, а с главбухом надо дружить изо всех сил и от всей души.

— Значит, ситуация следующая: Олег Михайлович снова решил поделить то, что мы с таким трудом собрали после ухода Вячеслава Владимировича. Сегодня на еженедельной планерке представил нам кризисного управляющего, Сергея Сергеевича, внезапно, владельца десяти процентов акций всего холдинга. Как ты знаешь, по пять у нас с Семенычем, а вот двадцать девять, оказывается, отныне принадлежат Кириллу Олеговичу.

— О, как интересно, — а сыну-то заливал про половину. Скряга.

— Деточка, мы тут с девочками в юр. отделе чуть пошуршали, ты уж нас прости. Подняли брачный договор Зарецкого и узнали много чего интересного. Копию тебе в бумаги положу, да. А еще скажу: у тебя с головой все хорошо, кроме того, что ты обожествляешь мужика. Но в остальном — Кирилл Олегович с тобой не пропадет. Так что мы там подготовили вам проект доверенности на управление имуществом от Кирилла на твое имя.

Перевариваю некоторое время, но реагировать-то надо бодрее, поэтому пространно благодарю за заботу, а в ответ получаю конкретные указания:

— Сейчас приедет курьер с пакетом. Изучайте, а вечером сегодня летите к нотариусу. Он ждет. Там адрес и время в конверте. Мужики, Нонна, приходят и уходят, а тебе сына растить еще лет шесть.

Благослови, боже, женскую солидарность!

Естественно, я тряхнула деточку.

Мой страдалец оживился, припомнил неприятные подробности:

— Нет, мам. Он сказал: половину холдинга тебе. Дом тебе. Машину сейчас переоформят, и тоже тебе. Ничего для сына единственного не жалко. Лицемер и подлец.

— Интересное кино. Ну, славься, Джей, сейчас почитаем занятные секретные материалы от Адель Варисовны и будем думать, — что-то странное и непонятное творит Олег.

Кирилл же взбодрился и готов лететь на крыльях надежды хоть что-то поломать в планах родителя куда угодно и прямо сейчас:

— Чего думать? Поедем куда надо. Все, что он мне отписал с барского плеча, на тебя быстро оформим. Ну, спросим, как по уму сделать.

А какой восторг в глазах. Эх, ребенок, если бы все было так просто.

— Я очень не хочу с ним работать, милый.

Все мои сомнения кажутся Кириллу мелочью:

— Мы же говорили про твой Институт? Туда и пойдешь. А там, в холдинге, будешь только на собраниях появляться и норм им будет. Я с тобой схожу, если что.

Как все легко и просто. Да, отличный план, но…

— Хорошо, давай сначала документы посмотрим, с нотариусом посоветуемся, а потом уже определимся.

На том и порешили.

А из доставленного особо ценного пакета узнали мы много и занятного.

Для начала, брак Зарецкого с моей сестрой был заключен с подписанием договора, по которому все, что нажито в его процессе — принадлежит Олегу Михайловичу. При разводе дети остаются с отцом. Лида может оставить себе подарки. Все.

Посидели, поглядели друг на друга.

— И все равно, мне ее не жалко. И она мне не нужна, — хмуро заявил Кир.

Обнялись, помолчали. Пошли на кухню выпить чая.

— Как отец шикарно устроился, а? Вот ведь зараза какая продуманная.

— Ты бы так не ругался, может? Но я понимаю и разделяю твое негодование, — улыбнулась через силу, потрепала по макушке сына и чуть-чуть зубами поскрипела.

А я, дура, ждала, когда он разведется. Зачем ему это? Чтобы тут же желающие нашлись на вакантное место?

Немного погрустили с сыном, да поехали, куда нас чудесные женщины из юр. отдела послали.

И после часа консультаций с нотариусом Буном, троюродным братом Адель Варисовны, вышли в свет, имея на руках генеральную доверенность от Кирилла Олеговича на управление его имуществом, настоящим и будущим, на имя Нонны Аркадьевны. Сроком действия — шесть лет.

— Как раз ты с образованием разберешься и вперед — во взрослую жизнь! — улыбнулась сыну, который настаивал на десяти годах.

— Ты не думай, просто так ты от меня не избавишься. Я все равно с тобой жить буду, даже когда ты замуж выйдешь, мам, — хитро подмигнул мне мой «маленький зайчик».

Мне осталось только грустно рассмеяться.

Никогда.

Замуж я не выйду никогда.