Измена. Яд твоей "любви"

Глава 51: Дно и ниже

«Группа крови на рукаве

Мой порядковый номер на рукаве

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне

Не остаться в этой траве

Не остаться в этой траве

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи…»

В. Цой «Группа крови»

Кир

— Зарецкие ужасны. Хорошо, что отец на тебе не женился. Испортил бы, как пить дать, — провожая мать в туалет перед вторым действием, буркнул, только чтобы хоть как-то ее отвлечь от мрачных дум и убрать эту брезгливую гримасу с лица.

Сходили, окультурились, епта.

Надеюсь, гадости закончились, хоть на сегодня.

Ладно, в этот раз пожелал удачно, мы спокойно дослушали то, ради чего явились, и только на выходе случайно встретили мамино новое начальство.

— О, Нонна Аркадьевна, приятно вас увидеть в неформальной обстановке. Как вам постановка?

— Борис Павлович, мое почтение. Сцена Мариинского славится не только сохранением классических традиций, но и разумным привнесением современных веяний, — матушка держится с достоинством, улыбается вежливо, и среди всей этой лепнины и позолоты смотрится на редкость гармонично.

Молча горжусь.

— Мой сын, Кирилл, — легкий взмах руки и я старательно улыбаюсь, ей даже на ногу мне наступать не надо, как раньше.

Мамин начальник благосклонно кивает:

— О, Всеволод весьма хвалил ваш новаторский подход к хозяйствованию, молодой человек.

Все такие вежливые и милые, что слегка подташнивает. Вижу, что не одного меня, поэтому скоренько прощаемся и я, подхватив маму под руку, вывожу ее на свежий воздух.

Достаточно с нас этого высокого искусства.

Домой пора.

А на следующий день, кроме отличных результатов матушкиных анализов, которые пришли с утра на почту и сняли с наших душ огромную просто гору тревог и беспокойства, был выпущен приказ о зачислении в магистратуру.

На бюджет.

И Зарецкий Кирилл Олегович был там в рейтинге десятый из двадцати.

Кто молодец?

Мама молодец, что объяснила, заставила, надрессировала.

В благодарность принес ей персиков вместо цветов, от которых ее теперь мутило. И осторожно уточнил:

— Ты же вроде определилась с районом и дома подходящие присмотрела? Давай завтра — послезавтра поглядим квартиры, да метнусь я до родного захолустья. Дела порешать.

Мама нахмурилась, потом вздохнула, съела три персика и, наконец, согласно кивнула.

Отлично.

План мы выполнили, а Вселенная — перевыполнила.

Когда назавтра мы вернулись домой, с удовольствием обсуждая будущую обстановку в просторной трешке, которую присмотрели в ЖК «Нео-парк», нас у подъезда ждал мальчик-курьер с пакетом.

Документы на развод прибыли.

Так как рыдающую мать оставить было никак нельзя, то мой отъезд по техническим причинам отложился до завтра.

Сидя полночи у ее постели, придерживая за руку, вспоминая милые общие для нас моменты моего детства, выслушивая ее прерывистый шепот о страхах, связанных с воспитанием меня, и об ужасах, которые мучают ее сейчас, понял одно: мать Андрея любит. Значит, надо его найти, морду набить и матери вернуть.

Фигня вопрос.

Прямо с самого утра написал бабушке Адель и деду Севе. Запросил, так сказать, помощи зала.

Дорогие наши старики отработали на высший бал, так что меня через два дня встречали уже найденные покупатели на дом, документы у доверенного нотариуса, злющий дед и ехидно подначивающая его бабушка.

Всеволод Кириллович негодовал:

— Это уму непостижимо! Просрать доходное дело, просто спустить в трубу все достижения Нонны. Растерять клиентуру, так опозориться на всю область. Заявить мэру, что Нонна — глупая курица! Это просто ни в какие ворота!

Ну, тут я был согласен, даже несколько нецензурных конструкций мог бы добавить. Но все эти эмоции не помешали мне уловить главное: отец разорен почти. И виноват в этом он сам.

— Да, не самое приятное в целом, но я на свои акции не так чтобы рассчитывал. Так что без претензий, — хмыкнул.

— Об этом не волнуйся. Найдется, кто у тебя их выкупит по вполне приемлемой цене. Нонну не обидим. А твоего отца, Кирюша, я потом по миру пущу, — эта невероятно милая, понимающая и неизменно добрая ко мне женщина улыбнулась так, что ей-ей, кайманы завидовали.

И я завидовал тоже.

Надо учиться у лучших, пока есть возможность.

Таким образом, я за первый день в родном городе решил две основные проблемы — с домом и акциями. Оставалось самое сложное: отец и Андрюха.

Отложил на утро. Переночевал в гостинице, а с рассветом понял, что Олег Михайлович бесит одним своим существованием, поэтому начать постановил с того, кто попроще.

Тем более и повод есть. Дом-то продан.

Сбросил сообщение, назначил встречу. Заодно и сам вещи соберу.

Погляжу: нужен ли нам контейнер или так, машиной обойдемся да парой коробок, которые оправлю маме «Я-Доставкой».

Пока ходил по дому и стаскивал в гостиную важное и памятное, услышал, как приехало такси.

Кстати, машина матери стояла тут, в гараже, и видно, что давно.

Перед отъездом надо будет ее проверить.

Вышел на крыльцо.

Да.

Выглядел мамин бывший муж отвратно. Будто где-то в лесу пил без просыпу все это время.

Не дав ему высказаться, только он вошел в дом, не здороваясь, я начал с наезда:

— Не понял, что у вас случилось, но раньше ты мне говорил, что мать моя тебе нужна. Трындел, выходит?

— Она мне нужна. Я ей — нет, — как обычно, многословен, но взгляд, как у побитого в финале боксера: злой и обиженный.

Зашибись.

— Она тебе это лично сказала?

— Твой отец, не она. Я тогда ждал Нонну в клубе, а когда стемнело, поехал сюда. Следом за мной явился твой папаша за ее вещами. Велел ждать документы на развод.

Ну а кто думал, что без него тут обошлось? Вот ведь козлина.

Вернуть он ее хочет.

Денег он хочет, зараза, и комфорт.

Посмотрел на Андрюху с осуждением:

— И ты, конечно, ему поверил. Молодец.

А он психанул! Офигеть, картина.

— Нонна не взяла трубку. Потом меня заблокировала. Ушла без объяснений. Что я должен был думать, когда на следующий день пришло уведомление о том, что она подала на развод? Что? — о, наконец-то его прорвало.

Видать, действительно, пил, потому что в бубен я ему настучал без проблем. А форма моя сейчас, ну, такое. Оставляет желать, короче.

Утирая кровь с разбитой губы и яростно сверкая глазами, этот умник выдал:

— Она ушла. Ей неважно. Номер сменила. Видеть меня не хочет.

Да ну, епта.

Во дебил.

— Она развелась, чтобы не обременять тебя ненужной женой. Не держать тебя на привязи чувством долга и дать тебе возможность быть с любимой.

— Какой? — вытаращился на меня так, что я и тут заподозрил руку дражайшего родителя.

А как складно-то вышло.

Этого подставить, мать вернуть и опять Олег Михайлович в деньгах и шоколаде. А остальные в дерьме, проблемах и работают круглые сутки.

Сука.

Вдохнул глубоко, встряхнул Андрея за плечо:

— С такой любимой, что у тебя на шее висела у клуба в тот вечер. «Андрей очень нам помог. Он замечательный, и мешать его счастью я не считаю честным» — это, если что, цитата из выступления моей матушки. И ты, скотина, виноват в том, что она рыдает уже месяц.

Как приятно посмотреть: в глазах ужас, паника, вина…

— Молодец, натупил. Мать обидел. Чего думаешь?

— Люблю Нонну. Уехал сразу. К родителям на пасеку, в лес. Пил, понятно. Вчера батя приволок меня к себе, отматерил и выставил в город — разбираться. Да, на мое имя пакет пришел.

Ну, шикардос, чё?

— Любишь маму? Попробуй теперь это ей доказать. Ну, и как ты будешь ее уговаривать снова замуж, я, короче, не представляю. Эти ее перепады настроения и гормональные психи — сущий ад.

Да ну, епта, здоровый мужик, и нате вам — обморок.

Не стал церемониться — полил водой.

Из вазы. Которая тут, в гостиной месяца полтора стояла.

О, как взбодрился.

— Норна беременна? Скажи, что да.

Кивнул и наслаждался безумным, охреневшим, счастливым видом. Реально, сидит на полу и лыбится, как идиот.

Наивный, думает, что это имеет значение и поможет ему вернуть жену?

Да, щас.

Ладно, поржу. Чую, будет тот еще цирк.

— Давай, ты в себя приходи, вещи собирай. Дом я продал. А мне надо кое к кому съездить. За базар спросить.

Рыпнулся со мной, но достаточно было показать ему зеркало. Так что мой, надеюсь, будущий отчим остался приводить себя в порядок и собираться, а я покатил к папеньке в офис.

Ну, запустение еще не видно, но витает в воздухе напряжение. Охрана унылая, секретарши поникшие, одна бабушка Адель — хороша. Цветет и пахнет.

Великая женщина.

Ввалился в кабинет без предупреждения, а там…

Ну, в принципе, ожидаемо, но по-прежнему противно.

Отец пил. Причем, вероятно, с утра.

— А, явился, наследничек! Что, акции хочешь продать? Да кому они сейчас? Без Нонны все летит к чертям, — он пьяно ухмыльнулся.

Меня чуть не стошнило, честно.

— Ты поэтому мне плел про «люблю, вернуть хочу», да? — это днище просто.

Вот скотина.

Олег Михайлович, отцом называть больше не мог, усмехнулся:

— Нонна моя. Ее место здесь. Побегает и вернется.

Да, конечно, жди у моря погоды. Если вдруг, на психе ей подобный бред в голову придет, я есть рядом — удержу от глупостей.

— Нонна — своя собственная, так-то. И ты бы не ждал напрасно, — ох и морда у неуважаемого родителя. Так и просит кирпича.

— Что, уже знаешь, как она меня послала?

Да вашу же мать, он к ней ездил, что ли?

Не сдержался, дернул к себе за ворот:

— Ты зачем к ней полез опять? Мало тебе, что ты ее предал и чуть здоровье не загубил?

Да, такой похабной улыбки раньше я у него как-то не видал. За годы разгульной жизни нахватался по блядям всякого дерьма.

Олег Михайлович приложился к бутылке и после этого покровительственно сообщил:

— Она меня любит. Просто пока обижается. Сейчас высказалась, поплачет и простит. Цветы, цацки, внимание — они все это любят.

Вот ведь урод. С кем он ее ровняет?

Чую, пора валить и мать успокаивать. Умеют же некоторые максимально окружающим жизнь испортить, а? Талант, сука.

— Этот ее тупой качок слился, сейчас Нонна меня простит и вернется. Ты доучишься и тоже притащишься. Я ж тебя знаю, ты без нее никуда, — и ведь абсолютно уверен, что так и будет.

Трындец.

Вдыхаю, выдыхаю.

Пытаюсь держать себя в руках, хотя хочется разломать его мордой этот монументальный стол.

— Не лезь к матери. В следующий раз я на воспитание наплюю, как ты на меня. И покажу, что Борисыч учил меня не зря. Понял?

— О, зубы скалишь, волчонок. Мал ты еще на батьку тявкать, — зашелся пьяным смехом.

Не сдержался. Виноват.

Шагнул и коротко приложил под дых.

— Я предупредил.

Выйдя из офиса, понял — ни за что сюда не вернемся.

Ну это болото на хрен. С такими-то крокодилами.

И улыбнулся довольно.

Недолго Олегу Михайловичу куковать тут осталось.