Изумруд

Глава 8 Ардал

«Какой странный сон! — подумал я, растягиваясь в постели, пытаясь максимально выгнуться в разные стороны, щурясь от наслаждения мягкими перинами. — Стоп. Сколько времени? Я проспал работу!» Эти мысли быстро меня пробудили. Однако первое же резкое движение и попытка открыть глаза снова вернули меня в положение лежа: пронзительная головная боль растеклась по затылку с пульсацией в висках. Я вроде не пил вчера… Что же случилось? Может, заболел?

И тут меня встревожила излишняя мягкость кровати. В моей постели матрас был достаточно жестким, да и подушки — не настолько огромными и пышными. Надавив ладонями на виски, я понемногу начал открывать веки, чтобы яркий поток света не прибавил к раскалывающейся от боли голове еще и резь в глазах.

Это не моя квартира! Все-таки это не сон.

Я аккуратно приподнялся на локтях. Кроме меня, в комнате никого не было. Размеры ее впечатляли: квадратура как у небольшой квартиры, метров тридцать-сорок, и высокие, не меньше четырех метров потолки. Комната тонула в полумраке, с которым боролось единственное занавешенное окно. Шторы, хоть и были из плотной, очень дорогой по нашим меркам ткани темно-синего, почти черного цвета с еле просвечивающимся силуэтом витиеватых фигур, но все же отпечатывали на себе чуть заметный контур огромного окна, которое значительно отступало от углов комнаты, но почти вплотную прижималось к потолку и полу. Можно было понять, что на улице ярко светит солнце, раз оно так настойчиво пытается пробить эту броню, стоящую на охране тьмы.

Меня словно поместили в номер люкс бывшего европейского дворца девятнадцатого века, переделанного под гостиницу. В этой опочивальне все напоминало данную эпоху, как мы можем судить о ней из фильмов, книг и музейных экспозиций. Светло-голубые стены, испещренные белым растительным орнаментом, фигурные бордюры под потолком. При этом картин, гобеленов или чего-то подобного не было. Все практично, функционально, без излишней атрибутики роскошной жизни. Рядом с окном, прижимаясь к стене, стоял массивный деревянный письменный стол с изогнутыми ножками. Пару ему составлял стул в таком же стиле, только резная спинка и сидение его были обиты бархатной тканью молочного оттенка. Сам стол был укомплектован какими-то канцелярскими принадлежностями. Все было готово для работы. У противоположной стороны, которая находилась напротив меня, стоял комод с тремя выдвижными ящиками, в центре которых свисали массивные кованые ручки, как изогнутые лепестки. Этот комод, как и стол со стулом, и остальная мебель в комнате, был исполнен в том же стиле и из того же темного дерева оранжево-коричневого цвета, покрытого небольшим слоем лака, что сохраняло его естественную фактуру, не давая лишнего блеска и глянца. В середине этой же стены располагалась дверь. В отличие от окна, она была стандартного размера, возможно, чуть большего, чем мы привыкли, но не исполинского.

Во второй половине комнаты располагалась спальная зона: внушительная кровать, на которой могли бы спокойно и с удобством уместиться трое таких, как я. С обеих сторон стояли тумбы по высоте матраса, увенчанные канделябрами на три свечи. Вот только вместо свечей было что-то наподобие лампочек, выполненных из толстого мутного стекла, в которых не было видно нитей накаливания или светодиодов. Они больше походили на декоративные элементы, замещающие свечи. В ногах на противоположной стороне, в углу, стоял шкаф, а рядом с ним — софа.

Осмотрев пространство, я плавно опустил голову на подушку, переваривая информацию и пытаясь вспомнить, что же произошло и каким образом я здесь оказался. Постепенно восстанавливал весь свой странный путь. Шел по направлению к городу — и все: просыпаюсь тут.

Мои мысли прервал какой-то шорох за дверью, что заставило меня напрячься. Я же даже не подумал о том, чтобы встать и попытаться выйти из комнаты! Все ответы там, за дверью. Но тут послышался приглушенный кашель, словно некто, находящийся по ту сторону, боялся меня разбудить.

— Кто там? — не слишком громко и немного испуганно спросил я, обращаясь неизвестно к кому.

Минутная тишина, во время которой я даже не моргал и, возможно, не дышал, прервалась слабым тихим скрипом петель.

— Ваше превосходительство? — полушепотом прозвучало в чуть приоткрытую дверь. Голос был высоким, тонким, слегка дрожащим.

«Какое превосходительство? Меня зовут Илья! Я не знаю, как тут оказался… Где я вообще?» Чувства мои смешались. С одной стороны, для меня было облегчением слышать знакомую мне речь, внушающую спокойствие, ведь для какой-либо угрозы предпосылок не было. С другой — все это слишком странно. У меня до сих пор не было представления о том, как я сюда попал и что вообще происходит. Еще и какое-то превосходительство…

— Можно я войду? — спокойным голосом, успокаивающим поток мыслей, ответил мне собеседник.

— Входите, — уверенно ответил я, но в ту же минуту меня словно прошибло. А в каком виде я лежу в постели? Когда я приподнял пышное одеяло, моему смущению не было предела: я был голым.

— Здравствуйте, ваше превосходительство! Меня зовут Алия, и я была назначена охранять вас, пока вы не проснетесь, — милая девушка перебила мое смущение и заставила на мгновение забыть о ненадлежащем виде.

— Я вас очень плохо вижу. Слишком темно, — ответил я, пытаясь рассмотреть фигуру в полутьме.

Алия тут же подошла к тумбе рядом с кроватью и поглаживающим движением провела по стеклянному шару в канделябре по часовой стрелке. Под ее ладонью из мутного стекла плавно появлялся свет. Чем дальше она вела рукой, тем ярче он становился. Выбрав, как ей казалось, нужную яркость, девушка сделала несколько шагов назад и, выпрямившись во весь рост, но без напряжения, слегка улыбаясь посмотрела мне прямо в глаза, не моргая, словно зачарованная.

Цвет ее глаз поверг меня в изумление: они были насыщенно красными, рубиновыми. С трудом оторвав взгляд от радужек, я изучил ее внешность целиком: небольшого роста, с немного широкими бедрами, узкими талией и плечами фигура, облаченная в облегающую форму черного цвета с небольшими элементами декора в виде утолщенных полос вдоль тела, что подчеркивало все достоинства женственных изгибов. Распущенные волосы смолянисто-черного цвета еле касались плеч. Ее округлой формы лицо было очень милым: пухлые небольшие губы, нос бусинкой и большие алые глаза, обрамленные пышными ресницами под защитой тонкой дуги бровей, слегка утолщенных к переносице. Как такая прелесть может служить в страже, для меня оставалось загадкой.

— Почему вы так ко мне обращаетесь? — поинтересовался я, сидя в постели и прикрывая торс одеялом.

— Я обязана доложить о вашем пробуждении госпоже канцлеру. Она скоро к вам придет и ответит на все вопросы. Я не имею права разговаривать с вами на такие темы, — с придыханием отвечала Алия, не отрывая от меня взгляда, словно перед ней был объект из ее самых сокровенных и желанных снов. Пятясь назад, она шла к двери, нащупывая ее правой рукой, чтобы не врезаться.

— Алия, я пленник? — кинул я ей вслед.

— Что вы! Конечно же, нет! Вы — наше спасение! — ответила она, обернувшись в проеме, и, широко улыбнувшись, закрыла за собой дверь.