Изумруд

Глава 20 Ардал

Сон настиг меня моментально — сразу, как только голова коснулась подушки. Быстро свернув совещание из-за милости свирепого врага, который по непонятной причине решил дать нам перерыв, меня тут же сопроводили в заранее подготовленную спальню, расположившуюся тут же, буквально в нескольких шагах от зала совещаний, на втором этаже. Сил не было даже на то, чтобы обмыться перед сном, и, лишь лениво стянув с себя одежду, я повалился в мягкие объятья огромной кровати.

Не знаю, сколько времени прошло, но в момент моего незапланированного пробуждения за окном было еще темно и не наблюдалось даже признаков близящегося утра. Сплю я довольно крепко и в обычной жизни, а в данных условиях меня мог разбудить только что выстрел танка над ухом — ну, или то, чего тут можно ожидать с большей вероятностью: стук земли. До этого момента я и подумать не мог, как на самом деле проявляется и ощущается данное явление, о котором слышал уже неоднократно. Возможно, до того, как я почувствовал первые грохот и толчок, подкинувшие меня в кровати и перепугавшие не на шутку, из-за чего я резко пришел в себя, были и менее выраженные проявления ударов из недр земли, предупреждавшие более бдительных людей о грядущей катастрофе. Удивительным было, что после такого сотрясения здание осталось целым и ничего, кроме миниатюрной, но увесистой прикроватной лампы на тумбе, не упало.

На улице уже были слышны крики и возгласы краасов, раздающих приказы, и звон металла, а огни факелов причудливыми танцующими бликами отражались узкими полосками по стенам и на потолке моей просторной комнаты, довольно ярко освещая ее, чтобы я мог рассмотреть все вокруг. Казалось бы, даже мне, человеку неподготовленному, понятно, что все пошло не по плану, враг близко и в данной ситуации нужно принимать активные действия, думать, как спастись и что делать — не время для церемоний, но вдруг раздался совершенно спокойный стук по ту сторону двери. Причем был он довольно тихим, словно кто-то заботился о том, чтобы меня не разбудить.

— Ваше Превосходительство? — прозвучал оттуда мягкий и бархатистый мужской голос.

— Входите, — испуганно ответил я. — Это кроты?

— Ваше Превосходительство, стук земли. Кроты у лагеря, — ответил мне статный юноша из моей охраны, дежуривший у двери. Сделал он это очень спокойно и мягко, будто все происходящее было нелепым пустяком.

— Как так? Они же замерли у границы! — рассуждал я вслух и поспешно натягивал брюки. — Или меня просто решили не будить, чтобы сообщить об изменениях? — накидывая рубашку, поинтересовался я.

— Нет, Ваше Превосходительство, это неожиданность для всех.

— Канцлер где?

— Она рядом. Думаю, тоже собирается.

— Отлично! Проводи меня! — Не заправляя рубашку, я накинул жилет и поспешил к двери.

Покои Тары находились на другой стороне коридора, и нас разделяли несколько комнат, выстроившихся вдоль широкого прохода стройным рядом. У ее двери, как и у моей, дежурил гвардеец, стоявший по стойке смирно спиной к стене.

— Госпожа… — не успел задать вопрос гвардеец, приставленный ко мне, своему коллеге, как дверь резко открылась. Из нее чуть ли не бегом вышла канцлер, также одеваясь на ходу.

— О, как кстати! — сбивчиво обратилась она ко мне. — Беда, Ваше Превосходительство! Кроты, видимо, обманули нас. Идемте скорее! — Она ловко обогнула меня и побежала к лестнице, оглядываясь, следую ли я за ней.

В этот момент отворилась одна из дверей, находившихся у нас по пути, и оттуда выглянул сонный и мало что понимающий Ваарс, кутающийся в одеяло.

— Ваше Превосходительство… — Но мы пронеслись мимо него. — Тара! Что происходит? — Он осознал, что это не просто боевая тревога, раз мы с такой легкостью миновали его, не соизволив даже поздороваться.

— Ваарс, ты все проспишь! Кроты в лагере, не до церемоний. Одевайся скорее! Найдешь нас потом, — быстро ответила она, задержавшись на несколько секунд, и уже была готова продолжить свой бег, как вдруг решила добавить, оглянувшись через плечо: — Прошу тебя, только не вздумай лезть в гущу событий! Держись подальше.

В этот довольно трогательный момент заботы о подчиненном мне показалось, что это не просто желание уберечь ценного сотрудника и явно уникального ученого: в ее словах звучала доброта, не скованная формальными отношениями. «Возможно, они просто очень хорошие друзья, — подумалось мне, — а может, и что-то большее было между ними».

Вид с крыльца штаба был пугающим. Улицы, отходившие от площади прямыми линиями в три стороны, были уже практически безлюдны. Все силы собрали в кратчайшие сроки, и было видно, как последние группы бойцов поднимались по холмам, криво стелющимся на противоположной стороне от лагеря. Бойцы тянули за собой те самые экраны, прибывшие из Самира и имевшие внушительные размеры, но вес их, видимо, был не столь значителен, противореча габаритам, так как четверо краасов без труда несли один из них, расположив гранями перпендикулярно земле. И казалось, что никакой паники нет, боевые подразделения уже противостоят врагу за пределами лагеря и все под контролем. Только вот часть лагеря, которая располагалась справа от штаба, полыхала в огне. Дальние ряды шатров уже догорали. Да и много ли времени требовалось для того, чтобы сгореть хоть и плотной, но все же ткани? Частично просматривался кривой желоб траншеи от движения крота в тех местах, которые уходили в низину. Но бо́льшая часть разрушений приходилась все же на ту часть, которая располагалась за холмом. Оттуда ярким светом исходило буйство баталии, сопровождавшееся человеческим криком, протяжным скрежетом металла, напоминавшим истошный скрип баржи, перекатывавшейся по штормовым волнам, глухими ударами и уже знакомым мне мерзким писком крота.

— Щиты! Они зажали одного! — воодушевленно кричала Тара, сопротивляясь гулу и щуря глаза из-за ветра и яркого света посреди ночной тьмы. Редкий пепел, долетавший до нас, утопал в ее волосах, находя в них пристанище.

— Да, слышу. Ему это явно не по душе…

— Что вы слышите? — недоумевающе посмотрела она на меня.

— Писк. Тонкий мерзкий писк. Прислушайтесь! — Я перекрикивал шум и сопровождал слова жестами, указывая пальцем на ухо.

— Ваше Превосходительство, мы не можем слышать звуки кротов: их частота недоступна для восприятия человеческому уху, — удивляясь сообщила Тара, но уже начала привыкать к тому, что я не такой, как они.

— Нам надо быть там! — преисполненный уверенности, заявил я, указывая пальцем на торчащие края экранов, содрогающиеся в тех местах, куда бил крот. Было видно, что сил не хватает, щиты местами прогибались под его натиском.

— Нельзя! Опасно… — перебарывала чувства Тара, понимая, что, с одной стороны, она не может позволить подвергнуть меня опасности, с другой же, осознавая, что мы действительно нужны им и вряд ли она сможет удержать меня, тем более что я именно для этого здесь и нахожусь.

Не ожидая от нее ответа, я побежал вниз, направляясь к конюшне, которая располагалась как раз в той стороне, куда нам и следовало идти. Перепрыгивая через ступени, двигаясь наискось, сокращая путь, я уже приближался к воротам, когда канцлер ухватила меня за руку и остановила, резко дернув к себе.

— Оставьте, не надо. Бежим! — увлекала она меня за собой в узкие проходы покосившихся зданий.

Было удивительно, как легко Тара справлялась с дистанцией, хотя думалось, что такая физическая нагрузка не для нее. Она очень ловко преодолевала препятствия на пути, перепрыгивая брошенные вещи и ловко миновала обломки, местами обрушившихся зданий. Мне даже не приходилось притормаживать, чтобы не обгонять ее: темп был довольно резвым. И казалось, что для нее, недооцененного мной атлета, нет никаких преград, однако траншея, оставленная кротом, стала неприступным барьером, с которым она вряд ли смогла бы совладать. Сомневаясь в том, что ей удастся сделать такой длинный прыжок, она в неуверенности затормозила у самого края, крутя головой по сторонам и ища пути обхода. Я останавливаться не стал и, набрав скорости, сиганул что было мочи. Прыжок удался, но еще немного — и я бы провалился вниз. Глубина была небольшой, метра полтора, но ссадины от такого падения остались бы непустяковые.

— Тара! — окликнул я ее и указал ладонью, чтобы она оставалась на месте, не пытаясь искать обход, которого и не было видно поблизости.

Быстро изучив завалы вокруг себя, я обнаружил небольшое бревно и теоретически мог с ним совладать. Раскидав наваленные на него камни и другой мусор, я извлек его, зацепив, судя по звуку, рубашку. Да и черт с ней! Подтащив его к краю, я махнул канцлеру рукой, приказав отойти подальше, после чего перекинул бревно как мост. Конструкция была относительно надежной, в чем я убедился, пошатав бревно ногой.

— Отойдите подальше и как можно быстрее постарайтесь перебежать по нему. Я вас поймаю.

Отваге этой женщины можно было позавидовать! Сделав несколько шагов назад, она слегка присела, отводя одну ногу назад, в упор. Замерев так на пару секунд, резко выдохнула и начала набирать скорость. Раз, два, три — и тут ее повело вниз; она начала заваливаться, скользя вниз, округляя глаза от испуга. Реакция не заставила себя ждать и, ступив одной ногой на переправу, сев в широкий присед, я смог вытянуть ее на себя, не дав провалиться. Пострадала только ее щиколотка, незначительно поцарапанная о бревно.

— Ох… Спасибо вам! Спасибо… — тяжело дышала Тара, поднимаясь на ноги и спешно отряхивая бок. Рассматривать ссадину она даже не собиралась.

— Не до церемоний. Быстрее! — Я оборвал ее благодарности, увлекая навстречу крикам и стонам.

Пути было два: дальше по улице в обход крутого холма или напрямую, вверх через завалы, что было более сложной задачей, однако позволило бы сократить время и посмотреть на происходящее сверху, оценив положение дел. Раздумывать было нечего: выбор очевиден. Тара уже все решила; обойдя меня и не проронив ни слова, смело зашагала по грудам строительного мусора, осторожно выискивая глазами место для следующего шага, при этом особо себя не берегла. Я не стал плестись за ней и решил проложить себе дорогу рядом.

— Щит провис! Поправь опору! — доносился оттуда знакомый голос, срывавшийся на крик. Это командовала Кхира.

Последние несколько метров я уже карабкался на четвереньках — склон в этом месте был слишком крутым, и трава покрылась росой. Несколько раз даже я откатился назад, но внутренняя злость и желание поскорее доползти до намеченной цели, подпитываемые уверенностью в том, что во мне там нуждаются, заставляли что есть сил вцепляться в землю ногтями, вырывая с корнем дерн и клоки полужухлой травы, режущей ладони, и сбивать в кровь костяшки пальцев. Тара осталась где-то позади, а может, уже была наверху — не знаю, не до нее. Есть только я, цель и люди по ту сторону препятствия.

Масштабы сражения были куда меньше, чем я себе представлял, но не менее ужасающими, чем доносили его звуки задолго до того, как все предстало перед глазами. На небольшой площадке развернулся бой между одним кротом и несколькими десятками краасов — человек тридцать, не больше. В такой суматохе было довольно сложно посчитать, сколько уже полегло рядом, но что-то близкое к той же цифре. Не все из них были мертвы, некоторым не посчастливилось, и они корчились в муках или испускали последние вздохи, преисполненные боли и бульканья крови в дыхательных путях.

Тот самый щит, о котором кричала Кхира, был прямо передо мной и сразу бросался в глаза, так как остальные экраны стояли ровными, чуть отогнутыми от центра лепестками, а этот лист, две опоры которого, отходившие от середины пластины, должны были упираться в землю, разъехались в стороны, будто пытаясь сесть на шпагат. Конструкция опор являлась весьма интересной и представляла собой нечто похожее на телескопические трубки. Было видно, что у нормально функционирующих щитов достаточно приличная часть подпорок уходит в землю, немного расходясь в разные стороны, что делало конструкцию очень устойчивой независимо от того, в какую часть ударит крот. Сами щиты были метров пять, не меньше, в высоту и около двух в ширину. Отклонение от вертикали сделали минимальным, не создавая тем самым для каменного шара трамплин, но чтобы при этом от содрогания ударов щит не упал в центр.

Крот метался по другую сторону от опускающегося все ниже щита, перекатываясь по чуть-чуть взад-вперед, влево-вправо и мечась на месте, точно просчитывал дальнейшие действия и не замечал образовавшейся бреши. К щиту с разных сторон со всех ног мчались два гвардейца, похожие, словно близнецы. Да и как было различить этих богатырей будто из инкубатора, которые еще и экипированы одинаково? На голове у них плотно сидели круглые толстые шлемы с темным стеклом для защиты глаз, как у летчиков, точно так же оголяя нижнюю часть лица. Один из них, пытаясь перепрыгнуть через уже синевший труп своего собрата, не рассчитал сил, зацепился за него и распластался по земле, звонко ударившись шлемом, который загудел, как колокол, чем привлек внимание крота, замершего на месте. Гвардеец, предвидя это, резко развернул к нему голову и понял, что счет пошел на секунды. Он чуть ли не ползком, со всех сил засеменил к ближайшей опоре. Противоположная уже была частично поднята, но невозможно было привести ее в готовность, пока вторая лежит на боку.

Он успел — почти успел, схватился за опору и уже начал ее раздвигать, вытягивая третий цилиндр, поднимая спиной щит и толкая толстую трубку двумя руками что было сил, скрипя оскаленными зубами от усилий.

— Давай! Давай быстрее! Еще немного! Он близко… — кричал ему сосед, который свою сторону уже вытащил — осталось только зафиксировать.

Страшный хруст и ужасный крик заполнили пространство. Крот все же сумел добраться первым и ударить что было мочи в еще не закрепленный щит. Удар не пропустили, барьер не рухнул, а вот кисть несчастного гвардейца оказалась перемолотой трубкой, которая под натиском сложилась обратно, затянув одну из рук. Вряд ли после такого он останется в живых, рискуя скончаться от кровопотери: кровь из культи хлестала алым фонтаном.

Крот, почуявший слабость и раззадоренный проблеском потенциального успеха, уже ерзал на месте, нацеливая новый, скорее всего, последний удар перед освобождением из заточения. Выпустить его было нельзя, иначе все, кто уже окропил землю кровью и пожертвовал своей жизнью, полегли зазря. Кхира понимала это лучше других и была готова рискнуть собой, лишь бы не дать этому деспоту освободиться и разнести весь лагерь в клочья. Вряд ли она задумывалась о том, что, помимо этого крота, в лагере сейчас орудуют и другие. Это не ее забота — на тех кротов есть свои сотники, а ее задача — совладать с этим и не дать ему пробиться дальше.

При всех усилиях и скорости нельзя было успеть установить опору в рабочее положение: крот набирал обороты, и единственным решением стало заменить эту стойку собой, упершись изо всех сил в щит. Если удастся выстоять, можно было бы попытать счастья вытянуть трубку в следующем раунде столкновения.

Я даже не успел подумать, но уже со всех ног бежал к Кхире, чтобы встать рядом: не мог оставить ее наедине с этим уродом. Он бы перемолол ее, раздавил, как клопа. Хоть она и военный человек и точно не из слабых (ведь если даже Тара смогла удивить меня своей подготовкой, то и она не промах), но ни при какой физической подготовке не могла бы противостоять этой глыбе. Маленькая, хрупкая. Хоть и сильная, но девушка. Я обязан ее защитить, даже если… не задумывался над этим и сам от себя такого героизма не ждал.

— Ты? — сорвалось с ее губ.

— Я. Держи! — Я отвернулся от нее и что было мочи уперся плечом в щит, выглядывая из-за него, наблюдая за приближением смерти.

Крот не докатился всего на какие-то метра три-четыре и разразился диким воплем — тем самым, с которым я уже был знаком. А вот местные слышали его впервые. Для них вообще было в новинку, что кроты могут издавать звук, и все как один, почувствовав боль от такого пронзительного скрипа, пытались зажать уши руками, только вот им мешали шлемы, и это не помогало. Для меня же этот звук, хоть и являлся оглушающим, не был столь мучительным. Оттого я нашел в себе силы, чтобы щурясь наблюдать, что происходило с кротом дальше. Еще продолжая движение, он начал раскрываться из клубка, неуклюже переваливаясь с бока на бок, петляя на ходу по инерции, пока не уткнулся в щит, распластавшись по нему брюхом, после чего резко открыл глаза и уставился на меня. Секундное исступление — и еще мгновение назад живая статуя всей своей каменной массой давила на щит, прижимая нас к земле. Чуть ли не пинком вытолкнув Кхиру, которая еще не пришла в сознание после звукового дурмана, я вынырнул из-под плиты, ударившей о землю с глухим грохотом. От удара статуя рассыпалась на мелкие куски, не оставив от монстра и следа.

Повисла мертвая тишина. Все были в шоке от произошедшего. Никто и понять не мог, что случилось на самом деле. Лишь редкие вздохи пытающихся подняться разреза́ли звенящее безмолвие.

— Быть того не может! Как? Как это? — Звонкий голос Тары пробился с вершины холма. — Чем вы его? Не может быть!

Она так и продолжала восклицать, задавая вопросы, казалось бы, мне, но не ожидая на них ответов. За ее спиной неподвижно стоял Ваарс, неизвестно откуда и когда появившийся. Глаза его были пусты и неподвижны. Он даже не моргал, а просто смотрел на поле сражения, словно записывая на подкорку развернувшуюся картину, захваченную в расширяющийся от увиденного зрачок. Скорее всего, он застал момент последней атаки крота, что объясняло его шоковое состояние.

— Что такое? — обратился я к Кхире, которая ни с того ни с сего вскочила как ужаленная и побежала на холм.

— Идемте! — махнула она, поднимая темную защиту с глаз и прикладывая палец к губам, тем самым давая понять, чтобы я помолчал.

Я без лишних вопросов спешно последовал за ней, слегка прихрамывая. Наверное, неудачно поставил ногу, когда крот навалился на щит. Все это ерунда! Но не для канцлера, которая охала и ахала, увидев, что я пострадал.

— Тихо, — шепотом успокоил я ее, указав на Кхиру, которая шла мимо всех, кто собрался на верхушке.

— А-а-а… Передают что-то по виброфону, — переключилась Тара и последовала за увлеченным сотником.

Справа оставалось поле сражения в черно-ало-зеленых тонах, на котором понемногу приходили в себя краасы; они вставали на ноги и изучали тела соседей: кто жив, кто мертв, кто на грани. Слева, немного вдали, стоял штаб, дорога к которому была изрезана траншеями поверженного крота, а за ним, на горизонте, тонкой лентой светлела полоса грядущего рассвета и виднелся слабый, еле заметный блеск Штира, который не спал всю ночь, готовясь к обороне. Кхира шла вперед вдоль хребта и внимательно всматривалась туда, где располагался второй, больший по размаху очаг сопротивления. Именно туда краасы волокли щит, который я видел ранее. Она остановилась, и мы, словно ее приспешники, покорно выстроились за ней, также высматривая, что там происходит. Жевательные мышцы активно играли на ее лице, и делала она это явно специально. Нужно было бы уточнить, зачем она это делает, но было не до того. Всмотревшись в дымящуюся после боя окраину лагеря, мы заметили, что три кольца щитов, образованных вокруг кротов, начали опускаться, ложась на землю и скрываясь за покосившимися рядами казарменных шатров.

— Что там? Не томи! — нервничала Тара, толкая Кхиру под локоть.

— Они все окаменели, — будто боясь произнести это и не веря полученной информации, чуть слышно ответила она.

— Как это все? — Тут удивился даже я.

— Как вы это сделали? — жаждал подробностей Ваарс.

— Понятия не имею! — А сам начал воспроизводить в голове, что и как произошло, пытаясь отыскать в памяти какой-то особый момент, который и привел к этому, но ничего не находилось.