К земле неведомой: Повесть о Михаиле Брусневе

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

В Ригу, к Горбачевскому, Егупов собрался съездить лишь спустя полтора месяца после визита в Москву Михайловского. Опять сказав Вановскому и Петрову, куда и зачем уезжает, в нервый день великого поста, 16 февраля, он отправился в путь.

Заодно Егупов намеревался посетить и своих знакомых в Варшаве: надо было закрепить знакомства, завести новые, надеялся и на получение свежей «нелегальщины». В зависимость от результатов этой поездки ставил он объединение с кружком Кашинского, которое все оттягивал. Нужны, нужны ему были новые «козыри»!..

Вместе с ним, как и в прошлую его поездку, отправились из Москвы два филера со строжайшим наказом старшего чиновника для поручений Московского охранного отделения — не упустить этого «резвого на ноги и чрезвычайно мелькучего революциониста».

У Егупова и его тайных сопроводителей поездка и на сей раз была удачной. В Риге Егупов, на виду у последних, «четыре дня общался с Горбачевским и Михайловским, встречаясь и с теми, кто был связан с обоими».

22 февраля оп выехал через Динабург и Вильно в Варшаву и на следующий день был уже там.

Остановился Егупов снова у Сергея Иваницкого. Тот сразу же сходил за Константином Воллосовичем, который пригласил их к себе — на нелегальное собрание университетского кружка.

Егупов был представлен собранию, как «один из активнейших деятелей революционного движения в Москве». Затем ему было предложено выступить. Он, разумеется, постарался, обрисовав Москву этаким клокочущим вулканом, до извержения которого — чуть ли не считанные дни…

Из поездки в Ригу и Варшаву Егупов возвратился окрыленным. Не терпелось показать привезенное Кашинскому — утереть нос этому «студентику, претендующему на верховодство», дать ему почувствовать: кто есть кто, от кого по-настоящему может зависеть дело, за которое они взялись… А показать Егувову было что. В Варшаве он получил второй сборник плехановского «Социал-демократа». Сергей Иваницкий добавил к этому несколько экземпляров только что появившейся в нелегальных кружках брошюры Плеханова «Всероссийское разорение». Таким образом, Егупов прибыл в Москву с весьма неплохими «козырями»…

В добавление к этому, уже перед самым отъездом он договорился насчет транспортировки в Москву в ближайшем будущем запрещенной литературы…

Первые радостные новости — другу-приятелю Мише Петрову, заждавшемуся его…

Тут же явился и Вановский. У этого — просто нюх на всякое событие. Не знал ведь, в какой именно день вернется Егупов, а пришел, как специально кем-то оповещенный! И — сразу за брошюры! Даже чуть ли не обнюхал их, каждую в отдельности…

На другой день, в сумерках, Егупов с Вановским отправились к Кашинскому, который жил теперь на Большой Никитской. Новый адрес Софья Морозова сообщила Вановскому в полдень, и тот сразу же помчался к Егупову.

Кашинского они не застали, правда, Терентьев был на месте. Пока раздевались и отогревались, пока осматривали новую «штаб-квартиру союзников» (как пошутилось Егупову), явился и сам Кашинский.

За вечерним чаем он принялся рассказывать, как па днях заехал к нему вернувшийся из-за границы брат Софьи Морозовой и ему пришлось разъезжать с ним по Москве. Затем приступил к заграничным повестям, которые привез Морозов.

— Ну а как ваши дела? — обратился он к Егупову, и словно бы только теперь, вспомнил: — Да! Вы ведь собирались в Варшаву съездить…

— Уже вернулся… — покривившись, прервал его Егупов.

— Вот как?! Однако же прыткий вы человек! И ка~ковы результаты?..

— «Результаты»?.. — Егупов глянул на Вановского. — Ну-ка, Виктор, покажи!..

Вановский поднялся, взял сверток с брошюрами, развернул его, протянул одну брошюру Кашинскому. Тот, далеко отставив ее от себя, подслеповато жмурясь, прочитал:

— «Всероссийское разорение»… — Щелкнул пальцами. — Автор, стало быть, — сам Плеханов!..

— Есть вот и еще кое-что… Это вот — второй сборник «Социал-демократа»… Тоже — новинка! Но я договорился о более солидных делах… — начал было Егупов и осекся, многозначительно подмигнув Кашинскому.

— Ладно, потом расскажете, — понимающе кивнул Кашинский и тронул Терентьева за рукав:

— Ты только посмотри, Миша, на все это богатство! Не правда ли, впечатляет?!

— Да-а… — протянул тот, не столь темпераментпый, как сам Кашинский. — Впе-чат-ля-ет…

— Прекрасно, прекрасно! — Кашинский даже слегка обнял Егупова. — Я думаю, ситуация такова, что теперь нам надо немедленно объединяться! Хватит, хватит работать в разрозненности! Мы делаем одно общее дело, и делать его надо объединенными силами! Так ли я толкую? — он опять слегка обнял и встряхнул Егупова, глядевшего именинником.

— Так! Само собой, так! В единстве — сила! — сказал тот. — Да ведь в принципе-то мы уже и договорились об этом…

— Ну так вот… — Кашинский искоса глянул на Терентьева, словно готовя его к тому, что будет сказано, и снова обратился к Егупову: — Фамилия Бруснев вам что-нибудь говорит?..

— Бруснев? — переспросил Егулов, — Вы не о том ли самом инженере-технологе, который не так давно появился в Москве и с которым я сам теперь ищу встречи? Не о Михаиле Ивановиче Брусневе?..

— О нем самом! — воскликнул Кашинский. — Вот как, однако же, выходит: вы, стало быть, сами хотели выйти на него?! А от кого вы о нем узнали?..

— Да со слов Софьи Морозовой… Вернее, от Леночки Стрелковой, а та узнала от Морозовой…

— Вот как… — пробормотал Кашинский, деланно-сердито насупившись, — однако, болтливы эти сороки…

— Я слышал от Стрелковой: этот Бруснев — весьма сильный марксист… — заметил Егупов.

— В теориях мы все сильны, — Кашинский, ухмыльнувшись, щелкнул пальцами, — вот в смысле практическом… Тут нужны дельные и решительные люди! Иначе все может потонуть в одной лишь подготовке и болтовне… Вы ведь, Михаил, тоже за решительные действия?..

— Я?.. Я — да, за решительные! — кивнул Егупов.

— Ну так вот: через два дня мы собираемся на квартире у Бруснева… — Кашинский взял листок бумаги и, быстро написав на нем несколько слов, протянул его Eгуповy. — Тут — адрес Бруснева. Живет он в Малом Тишинском переулке, отсюда — рукой подать. Да и от вашей квартиры это не так уж и далеко. В общем, найдете! Собираемся в семь вечера. Приходите! И вы, Виктор, приходите!.. Только — осторожность и осторожность!..