К земле неведомой: Повесть о Михаиле Брусневе

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

В пятницу, в шесть часов вечера, во двор дома Жуковой въехал легковой извозчик. На дрожках восседал Eгупов. Соскочив на землю, он крикнул дворнику, укладывавшему в возок хозяйские вещи для перевозки на дачу:

— Помоги извозчику, дворник!

Дворник подошел к дрожкам, вдвоем с извозчиком они сняли с дрожек белую плетеную корзину-сундучок и потащили ее наверх — в квартиру Епифановых. Сам же Егупов нес впереди них чемодан желтой кожи, с которым прошел в комнаты Михаила.

Когда извозчик с дворником вышли, оставив корзину в прихожей, он весело подмигнул Михаилу:

— Ну, вот — все мои сокровища перед вами! Те брошюры, которые мной отобраны для туляков, я пока оставил у сестры Петрова. Те, что необходимо вам, вы теперь можете подобрать когда угодно. А я — опять помчусь по Москве! Кашинский сегодня уже едет в Киев, его надо проводить. Да еще кое-какие встречи намечены… Я сейчас с этим же извозчиком поеду к Кашинскому, а завтра на службе увидимся, расскажу, как он уехал. Завтра же, ночным поездом, еду в Тулу…

— Я выеду в Питер послезавтра, утренним поездом, — сказал Михаил.

На следующий день, в субботу, Егупов после конторских занятий пришел к себе на квартиру, немного поспал и в семь часов вечера, взяв с собой узелок с нелегальными брошюрами, отправился к Елене Стрелковой, чтоб отнести ей несколько номеров «Социал-демократа», которые она просила. У нее Егупов пробыл до четверти двенадцатого, после чего поехал на Курский вокзал.

На вокзале его удивило многолюдство: у окошечек касс было толкучно и шумно.

Он в растерянности поозирался вокруг: до отхода его поезда оставалось совсем немного, а купить билет в такой толчее — нечего было и думать…

— Вот столпотворение-то! Вот столпотворение! — заговорил, обращаясь к нему, какой-то крепко взмокший толстяк, утираясь платком. — Вы тоже без билета?

— Тоже, — кивнул Егупов.

— А куда едете, позвольте полюбопытствовать?..

— В Тулу.

— Вот как! Я — тоже в Тулу! — обрадовался толстяк. — Давайте действовать вон через того солдатика! Он купит нам билеты! Я тут понаблюдал за ним: шустрый солдатик! На «чай» ему пообещать — достанет!

— Будьте любезны, — опять кивнул Егупов.

— Э-э! Служба! Подъ-ка сюда! — толстяк замахал солдату руками.

— Чего изволите? — спросил солдат, подходя к нему.

— Раздобудь-ка нам вот с этим господином билеты до Тулы! Мы уж тебя за это уважим! Нам — третий класс. Тут недалеко ехать-то! Выручи! — толстяк протянул солдату деньги, тот взял их и, пробормотав «сей момент», ринулся к ближнему окошечку кассы.

Вскоре Егупов со своим неожиданным доброхотом-попутчиком уже сидел в вагоне. Поезд должен был отойти ровно в двенадцать. До отправления осталось всего несколько минут, и тут в вагон вошел жандарм. Сердце Егупова, глянувшего на этого жандарма, сжалось в тревожном предчувствии, он тут же подумал: «Это — за мной!..» Жандарм действительно сразу же подошел к нему:

— Господин Егупов вы будете?

— Я…

— Вас кто-то спрашивает на перроне…

Под его усмешливым взглядом Егупов поднялся, не чувствуя под собой ног. Он хотел было оставить узелок на скамье, но не смог этого сделать, так и пошел с узелком в руках вслед за жандармом, направившимся впереди него к выходу…

На перроне он был арестован.