Как белки в колесе

Глава 17

Попаданец я или кто? Классическим героям положено притаскивать песни своего мира. Кирилла я давно просветил, что был у нас такой певец, его однофамилец, но для диска решил исполнить песню из народного репертуара. Высоцкого здесь не оценили бы. Зато «Чёрный ворон» неплохо вписался. Мы его втроём как сбацали! Каюсь, чтобы голоса исполнителей звучали, а песня стала душевной, пришлось напоить друзей. А после ка-а-ак… Голова с утра болела. Никакие настойки не помогли.

Оказывается, Фалулей у нас неплохо поёт. Сожалел, правда, что у нового тела баритон не тот, к которому он привык. Его манера исполнения песни из другого мира была хм… несколько своеобразной, но промычал он очень атмосферно. Напоминало это горловое пение не то бурятов, не то калмыков. Мурашки по коже бегали не только у меня, Татьяна тоже впечатлилась. Спасибо, не стала задавать вопросов, откуда такой странный фольклор. В сборник «своего» диска мы много чего скомпоновали, включая ту песню, что исполняла Евдокия на первом пробном, и завывания Фалулея.

Кирилл хоть и не был профессиональным исполнителем, но спел для диска что-то лиричное про цветущие яблони. Слова о том, что наследник Высоцких посвящает свою песню возлюбленной, органично дополняли сборник разномастных песен. Павел Телепнев-Оболенский долго отказывался, но под напором жены сдался и тоже спел.

Вообще-то наследников родов обучают много чему, и достаточно хорошо. Сама Мария, бывшая Лопухина, отнекивалась от такой чести чисто символически. Единственная, кого мы не включили в сборник, была Журавлёва, поскольку она имела отдельный диск. Музыканты Телепневых-Оболенских в один голос твердили, что на княжеских увеселениях никто так выразительно не пел.

Тут сыграло свою роль то, что я поднапрягся и выдал для Татьяны пару песен из репертуара Зыкиной. Или другой певицы, толком не вспомнил. Даже слова пришлось досочинить самому. Новые песни пошли на «ура». Спустя несколько часов репетиций Журавлёва спела так, что все присутствующие были готовы припасть к её ногам. Каждое произведение записывалось на отдельный диск. Про стерео, регулировку звука инструментов и прочие нюансы речи и не шло. Полная кустарщина, но по-другому никак не получалось.

С записями песен уложились в две недели. Дальше предстояло самое сложное — свести всё в сборники, так чтобы на диске было полтора десятка песен. Фалулей, когда взялся это дело собирать, долго ругался. А я ему сразу предлагал сосредоточиться на кассетных магнитофонах. В общем, вникать в то, что делал Фалулей и как ему удалось «вырезать» музыкальные произведения, я не стал. Всё равно сразу не повторю, к тому же у меня и без этого дел хватало.

После первой встречи с главой рода Оболенских много чего пришлось решать. Торговля амулетами у тех была на стадии умирания. Конкурировать с крупными родами Оболенские не могли. Моё предложение по музыкальным амулетам стало настоящим спасением их бизнеса. Кроме того, я установил копию того приборчика, что был на заводе. Оболенские от нашего лица взялись всего за пять процентов посреднических услуг устанавливать рассылку изображений. В смысле у того абонента, кому ты звонишь, будет появляться на дисплее своеобразное фото.

Услуга точно была востребованной, но мне пришлось немного нажать на персонал княжеского салона, чтобы её предложить. Для начала меня просто не пустили внутрь, заявив, что здесь товар отпускают по особым спискам. Повезло, что Журавлёва в этот день скучала и предложила меня сопроводить на Княжеское Поле, мол, жениху не до того, он там над дисками мудрит и очень часто использует нецензурные выражения для того, чтобы улучшить процесс.

Татьяна привычно одним движением бедра смела холуя, стоящего в дверях, и вошла в салон. Я же прошмыгнул за ней следом. Ещё с четверть часа мы потратили на то, чтобы объяснить, кто мы такие и что предлагаем. У меня и табличка была подготовлена, где сообщалось, что улучшить функцию телефона можно в лавке рода Оболенских.

С моей точки зрения, это был такой примитивизм, что и комментировать не стоило. У местных же такой сервис стал моментально популярным. Цена в десять рублей всех этих родовитых ничуть не смущала. Самих Оболенских я сильно баловать не стал. Проценты выделил, а телефонов подарил всего два — главе и какому-то первому ближнику — и на этом закруглился. Хватит с них четверти прибыли от продажи музыкальных амулетов.

Цену в своей лавке за неизвестные амулеты Оболенские выкатили высокую, но я не сильно сопротивлялся. Поторговался для вида, а потом навесил на них все хлопоты по доставке с завода и прочим сопутствующим вопросам. По моим эскизам срочно переоборудовали магазин. Светящийся баннер уже подготовили и ждали загрузки склада музыкальными амулетами. Рекламу также взяли на себя Оболенские, а мы с друзьями ни за что не платили.

Мне лично понравилось, что никто из Оболенских не посмотрел на меня как на выскочку или молодого-неразумного. Кирилл предположил, что тут сыграло свою роль то, что он с Оболенскими не был знаком. Вряд ли кто помнил, сколько лет сыну предыдущего главы рода Анохиных. За последние несколько месяцев я вымахал, окреп, стал производить впечатление сильного, уверенного в себе самца. Мне явно давали больше лет, чем было на самом деле, а перстень главы рода дополнял образ.

После нашего знакомства Оболенский-старший перепоручил все заботы ближникам. Вот уж не знаю, что там наговорил продавец из лавки, но похоже, сочинил много чего и князь в тех историях фигурировал на первых ролях.

Сам глава рода у меня особых эмоций, как отрицательных, так и положительных, не вызвал. Седоватый дядька имел ничем не примечательную внешность. Середнячок, одним словом. Таким же невыразительным было владение Оболенских в Москве. Мне показалось, что строениям навскидку лет двести. Ремонт как снаружи, так и внутри особняка давно не производился. То и дело попадались на глаза остатки былой роскоши в весьма печальном виде. Поднимаясь на второй этаж, я облокотился на вычурные перила и тут же понял свою ошибку — конструкция заскрипела и накренилась. Слуга, сопровождавший меня, кинулся с пояснениями, что здесь вот-вот начнётся реконструкция, но до этого лучше ничего не трогать руками.

На званом обеде, куда меня пригласили для знакомства с ближниками, глава нахваливал свой род и былые заслуги. В те далёкие времена, когда правили цари, кто-то из представителей Оболенских был князем-наместником и воеводой у Ивана III. Ещё ранее, в середине пятнадцатого века, дочь костромского землевладельца боярина-дворецкого при князе Василии Тёмном из рода Сабуровых выдали замуж за Ярослава Васильевича Оболенского*. Получалось, что через мачеху Василису я довожусь дальним родственником Сабуровым. Не кровное родство, но и не совсем чужой.

Когда царей упразднили и поставили бояр править страной под руководством великого князя, Оболенские немного потеряли позиции, но своим родством с боярином Сабуровым продолжали кичиться. Мне так виделось, что авторитета и влияния у рода почти не осталось, но своё мнение я держал при себе. Главное, что Оболенские во всём поддержали наш бизнес.

Мы так увлеклись созданием музыкальных амулетов, что совсем забыли про школу. Фалулею позвонил старший наставник и сообщил, что хоть какие-то нормы приличия нужно соблюдать. Пусть мы не приходим на амулетное мастерство, но у нас имеется в списке огненная магия и по ней сдаются экзамены.

По поводу этой магии однозначного мнения ни у кого из нас не было. Принцип использования магии местными далёк от совершенства, поскольку всё основывалось на личной силе мага, а не на умениях. И какой смысл нам это учить? Посовещавшись, отправились решать проблему на факультет магии огня. Там довольно быстро договорились о сдаче экзамена сразу за весь год. В любом случае у нас будут документы магов-амулетчиков.

Целых три дня потратили, чтобы решить эти школьные вопросы. Наконец, продемонстрировав комиссии свои умения, получили долгожданные оценки. Правда, лица у преподавателей были более чем задумчивые. Сам бы я тоже заподозрил неладное. Мало того, что мы втроём неожиданно владеем высшим уровнем сил, так ещё и осваиваем любую магию невероятно быстро. Пока никто не стал нам задавать вопросы. Репутация безбашенных, которые могут в случае чего и князю звякнуть, работала на нас.

Уже на выходе с факультета огненной магии я случайно столкнулся с каким-то первокурсником. Извинился, хотел было обойти, да так и замер, не зная, что сказать.

— Михаил Илларионович Куракин, — представился парень и вполне дружелюбно улыбнулся на моё протяжное «э-э-э…»

Это я никак не мог вспомнить знакомы мы были с Мишкой в последний временной цикл или нет? Судя по всему, парень меня не знал, да и друзей тоже. Они воспользовались случаем и представились.

— Мы тоже из Цареморска, — перехватил Фалулей инициативу в беседе.

Мишку больше заинтересовала моя персона. Даже гадать не нужно почему. Небось до сих пор язычники недоумевают, что там приключилось возле идола Перуна. Как ни крути, но это мои владения и я как хозяин мог быть в курсе. Куракин наседать на меня с вопросами не стал. Друзья тоже отговорились общими фразами на тему того, что землякам можно встретиться и посидеть где-нибудь в выходной день. Мишка отчего-то смутился. То есть встретиться он хотел, но не в ресторане.

— Денег нет, оттого и стесняется ходить по ресторанам, — резюмировал я, когда парень ушёл по своим делам. — Кто ж ему спонсировал этот год обучения?

— И главное для чего язычникам учиться в столичной школе? — задумчиво потёр подбородок Фалулей.

— Вы собирались заняться язычниками весной, а не сейчас, — напомнил Кирилл. — У нас с упаковкой музыкальных амулетов небольшие проблемы наметились.

Собственно, проблема состояла в том, что картонажный цех, где работало всего два человека, не справлялся с объёмами. Требовалось не только нанять людей, но и обеспечить сырьём, в смысле заготовками того самого упаковочного материала. В общем, обычная производственная текучка, для которой школа являлась досадной помехой.

Заводские вопросы были вполне решаемы. Закончив с магией огня, мы занялись непосредственно ими. Кстати, старший отряда охраны сообщил, что наш сосед по земельным угодьям боярин Сабуров лично приезжал. В цеха его не пустили, но по территории боярин изволил походить. Спрашивал, как часто хозяева приезжают, по каким дням грузовой мобиль от князя забирает товар и прочее. В целом, народ на заводе и охрана следовали согласно инструкциям и с нашей стороны нареканий не возникло. Визит боярина тоже сюрпризом не стал. Удивительно, что он раньше не приезжал.

И снова никаких телефонных звонков и других подвижек от Сабурова не последовало. Да мы как-то и не расстроились. Кирилл тихонько вздыхал, издали посматривая на Евдокию, но мудрый Фалулей уверял, что как только наше благосостояние взлетит до небес, все капризы девицы и неудовольствие её папеньки тут же испарятся.

Были и у нас волнения по поводу самого бизнеса. Прежде всего тот же Сабуров мог устроить проблемы. По-хорошему, нужно князю первому преподнести необычную вещицу. С другой стороны, князю и споют, и спляшут специальные слуги службы развлечения. Зачем ему наш музыкальный амулет? Пока я обсуждал с Фалулеем возможные ситуации, Кирилл, этот киндер-сюрприз, снова позвонил князю!

— А что? — с недоумением посмотрел на нас Кир. — Василий Иванович сам сказал, что я могу с ним всегда посоветоваться.

— Хм…хм… Разве что посоветоваться, — сумел я выдавить из себя.

В любом случае у нас образовалась неожиданная поддержка со стороны князя. Тем посыльным, которые получали телефоны на заводе, были переданы в подарок князю десяток музыкальных амулетов и коллекция имеющихся у нас дисков. Там уж я немного подсуетился и добавил записочку о том, что хотелось бы расширения репертуара и неплохо бы записать княжеских певцов.

Массовую продажу музыкальных амулетов и дисков приурочили к первому дню зимы. Это дело Оболенские устроили с размахом. Газетчики должны были написать что-то хвалебное (я им, заразам, по двести рублей заплатил!), не стал надеятся на Оболенских и подстраховался с такой рекламой. Также мы раздали пригласительные студентам. Ну, типа только в этот день скидки пятьдесят процентов. Мишка Куракин, получив карточку, повздыхал, смущённо пробормотал, что денежное содержание у него более чем скромное. Школа обеспечивает питанием и одеждой, а большего глава рода не позволяет иметь. Кирилл пообещал Мишке подарить музыкальный амулет, но только после открытия.

Необычная для этого мира пиар-акция сработала, да так, что продавцы Оболенских запаниковали. На Княжеском Поле образовалась приличная толпа. Кто-то посмотреть пришёл, кто-то купить со скидкой.

Сабуров нас в последнее время не привечал, но и ему презент отправили. Как раз за день до открытия продаж в лавке Оболенских. С некоторыми колебаниями я добавил и в эту посылку письмецо, что хотим записать на диск выдающиеся голоса рода Сабуровых. Думаю, что о покровительстве князя боярину Сабурову донесли одновременно с получением той посылки. Боярин разом позабыл былые обиды и пригласил на обед, чем немного порушил планы на день. Мы как раз Мишку Куракина запланировали охмурять, но пришлось всё переиграть. Михаил к тому, что мы срочно убываем на обед с боярином, отнёсся с пониманием. И, кажется, ещё больше захотел завязать с нами дружеские связи.

Кирилл помурлыкал с Евдокией ещё на входе. Друг искренне увлёкся боярышней и сильно скучал в те дни, когда она считала, что поступает согласно воле папеньки. Дальше нас подхватили родственники Сабуровых. Обед оказался большим боярским. Это, между прочим, примерно сотня родни. Такого количества дам у Сабуровых мне не доводилось встречать раньше. Тётки как-то все разом и дружно сосредоточили своё внимание на мне.

Первым делом выяснили, действительно ли я глава рода, неженатый и даже не помолвленный. Присутствие на обеде пяти молодых девиц явно служило намёком, что боярин мою холостую жизнь уже взял под контроль. Пришлось выкручиваться, вести ничего не значащие разговоры, деликатно обходя тему женитьбы в ближайшие годы.

После общения с Оболенским я немного разобрался в хитросплетениях родственных связей и сообщил кому-то из сидящих за столом напротив меня, что Анохины пусть и дальняя, но родня Сабуровым. Заявление вызвало всеобщий восторг, и прежде всего со стороны боярина. Нас вообще принимали, как тех «героев-космонавтов», и я не понимал почему. Всё же благосклонность сильных мира сего очень переменчива. Несколько дней назад мы считали себя в опале у боярина и вдруг оказалось, что здесь нас готовы принимать с хлебом-солью хоть каждый день. Типа чего это вы, господин Анохин, в гости не заходите? Да и Евдокия Михайловна по своему суженому скучает.

Отговаривались делами и заботами. Боярин своих певунов обещал предоставить, попутно торгуясь непонятно о чём. Я как мог лавировал в этом речевом потоке. И нет, помощь нам не нужна, студия звукозаписи оборудована у Телепневых-Оболенских. Они ведь тоже Сабуровым дальняя родня. Вот и не будем портить налаженные отношения и перемещать студию. То, что Сабуров недоволен и немного раздражён, было видно невооружённым глазом. А нечего было устраивать представление, демонстрируя боярскую нелюбовь! Кирилл очень дальновидно поступил, когда предложил Евдокии записать песни на диск. Боярышня отказалась, так что же, теперь менять сложившиеся отношения с Павлом Телепневым-Оболенским?

То, что «поезд ушёл» и мы обрели самого высокого из всех возможных покровителей, Сабуров понял и теперь пытался поиметь от сложившейся ситуации хоть что-то. Несколько раз переспросил, отчего не оформлены патенты на устройство телефонов. Фалулей повторил, что корпус настолько защищён, что наши секреты таковыми и останутся, а при оформлении патента утечка информации неизбежна.

— Зато ваши музыкальные амулеты повторят, — напомнил боярин о том, что в этом амулете несколько запатентованных идей.

Без нашего разрешения и продажи лицензии повторять музыкальный амулет незаконно, но когда это останавливало пытливые умы? К тому же на основе уже сделанного можно придумать чуть другое и составить конкуренцию.

— Мы тоже не собираемся останавливаться, — заверил я. — Будем дальше изобретать и совершенствовать. У нас имеется завод, и любая кустарщина не составит конкуренции.

— Всё задаюсь вопросом, как вы так быстро всё построили? — изогнул вопросительно бровь Сабуров, и вся родня разом притихла. Похоже, этот вопрос обсуждали, и не единожды.

В ответ Фалулей разродился пламенной речью о магии рун. Перспективное направление, необоснованно забытое. Именно при помощи этой магии мы вымостили дорогу до княжеской трассы. Фалулея слушали, не перебивая. Недоверие на лицах сменилось чем-то близким к восхищению. Снова тётки переключились на мою персону. Думал, этот обед у Сабуровых никогда не закончится. Да ещё парни по пути в школу продолжили меня подначивать.

— Не хочется жениться, а придётся, — смеялся Фалулей.

— Радуйся, что там выбор среди девиц был, — поддакивал Кирилл.

— Радуюсь, — сквозь зубы рычал я.

Как ни крути, но Сабуров такая величина, что отказывать ему себе дороже. Это уже будет прямое оскорбление боярина. Никакая княжеская защита и покровительство не помогут.

Кстати, представитель от князя позвонил нам под вечер первого дня продажи музыкальных амулетов и попросил отгрузить с завода сотню штук с полным комплектом дисков. Естественно, за плату, а не в подарок. Сама лавка Оболенских торговала музыкальными амулетами ровно четыре дня, пока продукция не закончилась. Я сам не поверил, когда узнал, что все пять тысяч штук распродали. И это притом, что во второй день цена была не сто, а двести рублей. Диски шли отдельно, по двадцатке. Их также выкупали комплектом.

Отчего такой ажиотаж, я недоумевал, а Кирилл предположил, что это князь поспособствовал. Дальше слухи разошлись по столице со скоростью цунами. Вот и получилось, что народ погнался за модой. Фалулей с этим выводом согласился и предположил, что вскоре продажи снизятся. Зато все, кто уже купил амулеты, захотят разнообразия в дисках, и тут стоит поспешить. Сабуров своих настропалил, плюс княжеские певцы должны вскоре появиться.

Следующий месяц прошёл под знаком музыкального хоровода. В Москве стало модно записываться на музыкальные диски. Павел сориентировался первым и стал брать плату за то, чтобы записать того или иного исполнителя. И конечно же, с упоминанием, к какому роду он принадлежит.

На самом деле ничего сложного в звукозаписи на диск не было. Мы запатентовали свой прибор, а не принцип. Некоторые умельцы это быстро смекнули и попробовали повторить. «Пиратских записей» появилось очень много. Оболенские высказали некую обеспокоенность по поводу такого беспредела. В ответ я заверил их, что это неизбежно и не стоит волноваться. Свои сливки мы сняли, товар распространяется по стране. Лучше озаботиться открытием лавок в других городах.

Чего мы не ожидали, так это того, что князь оценит наши заслуги и решит поощрить. Сразу вдруг стали востребованы везде телефоны. Они понадобились не только родовитым, но и военным.

Сабуров принёс сплетню из дворца, как скандалил воевода, требуя своему ведомству сотню телефонов. И мы, как их создатели, были на слуху у всей столицы. По этой причине я несильно удивился, когда мы получили приглашение на княжеский пир. Тот был из разряда обычных, которые правитель обязан давать для своих подданных по случаю какой-то даты или исторического события. Кирилл так и не смог припомнить, в честь чего конкретно этот пир.

У меня же в очередной раз возникла проблема с вещами. Думал, что уже вырос, а оказалось, что ещё сантиметров на пять с начала осени и до середины зимы вытянулся. Снова мотался по мастерским с выпученными глазами, срочно заказывая достойные костюмы и обувь. Успел, но в самый притык к назначенной дате.

------------------------

* Реальный, исторический факт