Как белки в колесе

Глава 4

— Мухомор, между прочим, может на нас донести. Будет подозрительно, что мы не ждали под воротами появления преподавателя, — озадачился Фалулей неожиданной проблемой.

— Нужно алиби, — сообразил я. — Пусть этот маразматик попробует доказать, что не пустил нас в школу. Соберём как можно больше свидетелей нашего присутствия на территории.

— Пойдемте к корпусу третьего курса. Спросим Минина и набьём ему морду, — предложил Фалулей.

Кирилл ещё только открыл рот для возражений, а я уже подталкивал его в нужную сторону через парковую зону к строению, заселённому студентами третьего курса.

Мы этот корпус только издали наблюдали. Всё недосуг было прогуляться. К тому же преподаватели всячески стращали, недвусмысленно намекая, что там можно огрести от старшекурсников, которые любое замечание со стороны воспринимают как личное оскорбление.

В нашей ситуации как раз то, что нужно. Защита на телах и одежде настолько надёжная, что даже язычники причинить урон не смогут. Оставалось только ненавязчиво спровоцировать драку, тем более предпосылки для этого имелись. На крыльце корпуса третьего курса как по заказу тусовалось человек пять студентов мужского пола.

— О! — обрадованно среагировали они на нас.

— Измельчал нынче студент, измельчал, — оценил мою комплекцию какой-то рыжий парень. — Чего припёрлись, убогие?

Интересно, как он определил, что мы с первого курса? На нас сейчас была «гражданка», а не форма школы.

— Правильно спрашивать: «Что вас привело сюда, сиятельные, в этот чудный вечер?» — тем временем поправил Кирилл рыжего.

Уже за одно это замечание можно было схлопотать, я даже приготовился и встал в устойчивую позицию. Синяков мне не наставят, но если кинутся толпой, то сметут.

— Мы к Минину, позови его, — продолжил Кирилл, обращаясь к рыжему.

Третьекурсники слегка удивились. Мало того, что мы не испугались завуалированных угроз, сами нахамили, так ещё и кого-то требуем пригласить.

— Алёшка, тут к тебе борзота из числа первокурсников пожаловала! — крикнул парень, стоящий на верней ступени, в дверной проём.

Смех, раздававшийся где-то в коридоре, стих. Дверные створки распахнулись и оттуда высыпало ещё несколько человек, включая Минина.

— Знаешь таких? — поинтересовался снова рыжий, кивнув на нас.

— Высоцкий и Бобровский, недоростка не помню, но тема для разговора у нас была, — подтвердил Минин.

Тушеваться он не стал, быстро сбежал со ступеней крыльца вниз и жестом показал нам, что готов прогуляться от корпуса по аллее подальше от любопытных ушей и глаз. Такое доверие к нашим персонам слегка удивило. Он один против троих, а вдруг мы ему хотим накостылять в тени парка? Или имеет какие-то скрытые козыри?

— Кирилл Ростиславович Анохин, — решил я представиться, раз уж Минин не соизволил запомнить мой герб.

— Алексей Алексеевич, — ответил парень. — Ну… зачем пожаловали?

Как-то сразу стало неудобно после этой фразы начинать драку. К тому же свидетелей в лице третьекурсников и без этого хватало.

— Мы хотим поговорить о твоей магии, что парализовывает, — с ходу начал я сочинять. — Это же магия земли?

— Один из её разделов, относящийся к лекарской, — с подозрением уставился на меня Минин. — На вас она почему-то не сработала.

— Защитные амулеты, — встрял Фалулей, который пока не понял, что за разговор я затеял, но поддержал.

Кирилл как раз таки с интересом прислушивался. Отчего-то вся магия, которая не подпадала под категорию водной, воздушной или огненной, именовалась магией земли. Изначально это название было использовано по той причине, что все накопители, куда вливалась своеобразная сила имели каменную основу. Потом стали использовать кристаллы, драгоценные камни и сплавы металлов. Это я в учебнике вычитал. Одним из самых популярных материалов был малахит, являющийся одним из видов медной руды. Накопители из этого минерала долго удерживают магию и легки в обработке.

Впрочем, что-то я отвлёкся. Не знаю, по какому принципу шло разделение, но лекарская магия считалась разновидностью магии земли. И как мы выяснили, Минин у нас будущий лекарь.

— Мы втроём владеем универсальной магией и выбрали амулетное ремесло, — продолжил я, судорожно пытаясь сочинить нечто достойное для оправдания того, что мы отвлекли парня. — Порой в учебниках находятся описания таких интересных идей, которым никто не нашёл применение. Нам тут подумалось, что неплохо бы сделать амулет для девушек, особенно для тех, кто совсем не имеет магии.

Далее я кратко описал принцип работы электрошокера, подразумевая использовать в нём магию обездвиживания.

— Соберём элегантную вещицу. Такую, чтобы дамы могли носить в сумочке, — продолжал я описывать идею, только что пришедшую мне в голову.

— Магию лучше слабую поставить, иначе стражники накажут, — подхватил мою мысль Минин. — Я просчитаю силу так, чтобы у предполагаемого насильника отнялась рука, нога или ещё что… — На этой фразе парень выразительно посмотрел на Фалулея.

— Здорово! — искренне обрадовался Кирилл. — Когда встретимся, чтобы обсудить более подробно?

— Дня через три. У меня сейчас практика после обеда в больнице. Оформление патента берите на себя. Мне четверть доли, — неожиданно выдал Минин, а мы застыли, разинув рот.

— Ладно, возьмём документацию на себя, — первым очухался Фалулей и вежливо распрощался с Алексеем.

— Ты почему не сказал? — возмущался Кирилл, пока мы шли к нашему корпусу. — Такая задумка, и ты молчал!

— Парни, я сочинил это несколько минут назад, — признался честно. — И мысли не было, что это заинтересует Минина. Какой патент? Просто вспомнил такой прибор, называемый электрошокер в моем мире, и озвучил идею.

— А ведь действительно неплохо может получиться, — хмыкнул Фалулей. — Кто бы нам ещё помог составить документы на тот патент.

— Чертежи, наверное, понадобятся, — дополнил я.

Неожиданно идея нас увлекла, о конфликте с привратником мы и позабыли, обсуждали этот мини-парализатор до позднего вечера. Появившийся за завтраком старший наставник потребовал нашу компанию к себе в кабинет, где мы дружно изобразили недоумение от такого неслыханного поклёпа и заваливали мужчину своим алиби. Свидетелей нашего присутствия в школе в районе девяти часов вечера имелось предостаточно.

— Чего натворили-то? — не удержалась от вопроса Журавлёва, когда мы, запыхавшиеся, вломились в павильон работы с магией огня.

— Да привратник обознался и нас оговорил, — выдал отработанную версию Фалулей. — Зачем-то сказал, что мы опоздали.

— А на самом деле? — прищурилась Татьяна, явно прикидывая, где мы могли быть и что делали вечером, если не появились ей на глаза.

— У нас с Мининим Алексеем общие дела, — влез я и тут же поинтересовался: — Ты случайно не в курсе, как и где оформляются патенты?

Подозрительности во взгляде Журавлёвой прибавилось, но она всё же ответила, что у нас на этаже проживает некий Кокошкин Остромир, отец которого связан с патентным комитетом. Узнать больше подробностей мы не успели — Тит Ульянович, преподаватель огненной магии, погнал нашу тройку на полигон выполнять практические задания.

На теоретической части занятий Журавлёва поведала, что пройти в школу даже после девяти вечера можно. Кто-то с ней поделился таким опытом. Мухомор, оказывается, пропускает за сто рублей, а вот его сменщик никогда взяток не берёт, и нерадивым студентам приходилось ждать десяти часов вечера, когда к воротам приходил дежурный преподаватель и собирал опоздавших, назначая штрафные работы по уборке территории школы. Убирать и чистить приходилось в тот же вечер. Подобной работы студентам хватало до самого завтрака. Так что если мы приметим утром кого-то зевающего и клюющего носом, вероятность процентов пятьдесят, что это из опоздавших в предыдущий вечер бедолаг.

— Чего только не узнаешь, — пробормотал Кирилл и сосредоточился на расчётах по огненной магии.

С Кокошкиным поговорить удалось только на следующий день. Правда, в начале разговора парень встал в позу, не желая общаться с представителями провинциальных родов.

— Похоже, проще будет напрямую обратиться к главе комиссии, — картинно вздохнул Кирилл. — Зря вы решили, что он в доверии у отца.

— Я в доверии! — вспылил Остромир. — У вас что, вправду патент на магическое изобретение? А кто из вас автор? Сколько планируете заработать? — забросал он нас вопросами.

Отвечать взялся Фалулей. Не вдаваясь в подробности нашего изобретения, он обозначил приоритетные темы. Ту же документацию требуется предоставить не только в письменном виде, но и в чертежах.

— В идеале вам нужно выдать готовое изделие, — поведал Кокошкин.

— Не посоветуешь какую-нибудь мастерскую? — продолжал наседать на парня Фалулей.

— Вы же с Лопухиной и Телепневым дружите. В их родах целые заводы. Спросите, кто сможет сделать образец, — выдал неожиданную подсказку Остромир.

Честно говоря, мы как-то и не интересовались, чем владеют родственники Павла и Марии. Оказывается, заводами что-то там выпускается на основе магических амулетов. Моя спонтанная идея стала обрастать деталями и нужными людьми.

Переговорили с Телепнев-Оболенским. Павел просветил, что в основном семейный бизнес специализируется на бытовой технике для ванных комнат. Но есть экспериментальные лаборатории, где готовы выполнить нестандартный заказ. К слову, за пятьсот рублей! Вообще-то, когда мы сказали, что накопители и прочие магические элементы берём на себя, цена снизилась вполовину, но всё равно дорого. Зато на встречу с Мининым мы шли более подготовленными.

— Никаких образцов! — сразу возмутился Алексей. — Надеюсь, вы не рассказали о принципе работы амулета? Вначале патент, для которого достаточно иметь чертежи, и только потом все эти образцы.

— Думаешь, кто-то может воспользоваться нашими идеями? — удивился Фалулей.

— Безусловно! — продолжал негодовать Минин. — Это же так просто и в то же время будет пользоваться спросом.

Дальше мы сосредоточились на записях и тех расчётах, что предоставил нам Алексей. Он вообще оказался нормальным парнем. Жаль, что прошлый Бобровский подпортил отношения с Миниными. Если я правильно понял, бывший владелец тела пересёкся с младшей сестрой Минина где-то на море. Девушка праздновала своё шестнадцатилетие с подругами на яхте. Каким-то образом на то веселье попал Бобровский. Не думаю, что Любомир успел сотворить нечто компрометирующее сестру Алексея. Скорее всего, родственники были недовольны происхождением внезапного ухажёра. Женихи из боярства Брюховецкого не котировались в столице.

Татьяна Журавлёва, узнав, что мы что-то там изобрели и даже патентуем, задумку поддержала, заявив, что традиционное семейное предпринимательство — это, конечно, хорошо, но гораздо лучше иметь своё дело, независимое от главы рода. Больше всего её удивляло то, что мы ещё толком заниматься своим амулетным ремеслом не начали, а уже выдаём результаты. К слову сказать, скромные. Две недели ушло на то, чтобы встретиться с чертёжником из рода Лопухиных. Пришлось брать с собой Минина на встречу. Алексей, более опытный в таких делах, принёс с собой стандартный договор о неразглашении.

Оформлять по сути пустяковую работу чертёжника пришлось у законника. Ожидаемо, эти законники в выходной день не работали. Демонстрировать то, что мы можем покидать нелегально школу, не стали, перепоручив подготовку документов Минину. Он немного повозмущался, ссылаясь на свою практику в больнице, но сделал всё, что просили. Ещё полторы недели ушло на сбор и «правильную» подачу бумаг.

Здесь нам помогал Остромир, взявший на себя переговоры с отцом и слупив за свои посреднические услуги двести рублей. У меня сложилось мнение, что этим родовым палец в рот не клади. Так и норовят заработать на том, что может ещё и не принести прибыли. Правда, Татьяна уверяла, что наша задумка сработает. Мы её все же просветили, над чем работаем, когда документы на патент были собраны.

С этими делами и хлопотами незаметно пролетело два месяца. Нас окончательно разделили по специализациям. С Журавлёвой мы стали реже встречаться. Фалулей возмущался на эту тему. Не иначе гормоны молодого тела бушевали. В нелегальный бордель удалось вырваться только пару раз. Безусловно, в столице должны быть где-то подобные заведения и вполне официальные. Но не станешь же тормозить прохожих, интересуясь, где ближайший бордель. Так что по мере возможностей посещали тот, что знали.

Та Лялечка, что обслуживала Кирилла в первый визит, куда-то пропала. Другу пришлось воспользоваться услугами других девушек. И отчего-то каждая у него вызывала жалость, каждой он сопереживал и хотел взять в содержанки. В общем, бордель был высокого уровня не только по ценам и обслуживанию, но и с учётом психологической обработки мужчин. Фалулей у Кирилла даже проверил ментальные щиты. Никакого воздействия магией не обнаружил и согласился со мной, что проститутки сами по себе профессионалки.

Несмотря на такие походы «налево», восхищаться Журавлёвой Фалулей не переставал и действительно был опечален тем, что теперь мы встречались лишь во время завтрака и на ужине. Вечерних посиделок у нас не получалось. Татьяна полностью погрузилась в учёбу, добросовестно выполняя каждый день домашние задания. В субботу она посещала свой клуб вышивания. Хотя у меня в голове никак не укладывался образ этой гренадёрши с пяльцами и иголкой в руках. Кажется, я что-то не понимаю в женщинах. Возможно, рукоделие и желание заниматься домашним хозяйством у них заложено на генном уровне.

Фалулей так не считал и даже пытался спросить Татьяну, не заставляет ли её батюшка ходить на ту самую вышивку. Журавлёва с недоумением посмотрела на друга, заверив, что все свои решения принимает самостоятельно и, вообще, она наследница рода.

— Чего к ней пристал? — недоумевал я. — Хочет вышивать, пусть сидит и корпеет. Может, она тебе какую одежду мастерит. В моём мире было символично дарить парню собственноручно вышитую рубаху.

Взгляд Фалулея сразу принял мечтательное выражение. И он позже спросил о подобной традиции у Кирилла.

— Понятия не имею, — в ответ пожал плечами Кир. — Что я там видел у себя на руднике?

На мой взгляд отсутствие Журавлёвой рядом давало нам больше свободы. После двух ознакомительных месяцев поменялось не только расписание. Мы получили свободный выход из школы в любой день. Естественно, возвращаться всё равно нужно до девяти вечера. Тут ещё Мухомор на нас затаил злобу. Доказать наше незаконное проникновение в школу он не смог и старался по мере своих сил напакостить. Один раз закрыл дверь в привратницкую в восемь вечера только по той причине, что увидел нашу тройку, возвращающуюся в школу.

Чтобы насладиться своим триумфом, Мухомор поспешил к зарешеченному окну ворот и продемонстрировал нам фигу. Перебраться через забор нам бы труда не составило, но тут как раз подъехал мобиль с Евдокией Сабуровой, нашей соседкой, у которой папа не просто боярин, а лицо, приближенное к князю.

Боярский мобиль подрулил к входу, водитель выскочил первым, торопясь распахнуть дверку со стороны Евдокии. Телохранитель тоже не задержался внутри салона. Зыркнул на нас, но ничего не сказал, продолжая контролировать подопечную. Боярышня вообще ни на кого не смотрела и поцокала своими туфлями на шпильке в сторону входа, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Невольно я оценил тонкую, изящную фигурку и обалденные ножки. Полная противоположность тому типу, что предпочитает Фалулей. Объективности ради скажу, что Сабурова была на редкость красивой девушкой типичной такой славянской внешности — голубые глаза и коса пшеничного цвета. Вернее, по утрам её волосы были обычно скручены на затылке. Только возвращаясь из дома, она имела какую-то сложную плетёную косу. Предполагаю, что без прислуги собрать свои волосы в замысловатую причёску Евдокия не могла.

— Что такое? — не поняла Сабурова, остановившись перед закрытой дверью.

Водитель и телохранитель не уехали, терпеливо ожидая, когда охраняемый объект попадёт на территорию школы.

— Старый пень дверь запер, — озвучил я очевидное.

Евдокия поковырялась в сумочке, выудила часы и снова с недоумением посмотрела на дверь. Время было пять минут девятого. Отговориться тем, что мы опоздали, Мухомор не мог и тем не менее не реагировал на стуки. Телохранитель быстро разобрался, в чём тут дело, и проявил недюжее рвение по водворению подопечной в школу.

— Ты, плесень, высуни морду, посмотри на боярский прапор! — заорал мужчина. — Я тебя, тля, уничтожу, если не откроешь дверь боярской дочери!

Мухомор услышал и даже перепугался. Привратницкую он открыл, опасливо косясь на сопровождение Сабуровой. На нас он никак не среагировал, продолжая оправдываться перед телохранителем, заверяя, что старый стал, плохо видит, время попутал.

— Под зад из школы такую развалину, — процедил телохранитель, но активных действий по наказанию дедка не предпринял.

— По-моему, Евдокия каждый день в восемь вечера приезжает, — тихо заметил Кирилл, пока мы шли к своему корпусу.

— Она не ужинает в школе, — припомнил я.

— Давайте в следующий раз, если будет подобная ситуация, ждать её мобиля и проходить до того, как дед среагирует. При телохранителе Сабуровых Мухомор не станет наглеть, — предложил Кирилл. — Если его не выгонят, конечно.

Наши надежды на то, что Мухомора снимут с должности привратника, к сожалению, не оправдались. Ждать мобиль боярина под воротами не самый удачный вариант, особенно когда плохая погода. Проще было выходить по своим делам из школы в те дни, когда дежурил сменщик Мухомора. Угрюмый и неразговорчивый тип по слухам, он частенько закрывал двери спустя пятнадцать минут после означенного времени. И точно не брал оплату за проход. Подкупить этого непробиваемого привратника никому не удавалось. Так что некоторые студенты предпочитали иметь дело с Мухомором. Сто рублей, безусловно, дорого, зато не приходится до утра чистить территорию.

Нас эти проблемы с выходами и возвращением в школу вскоре перестали волновать, учебный процесс набирал свои обороты. Учиться стало интереснее. Теперь уже и Фалулей видел пользу и перестал ворчать на сам факт нашего нахождения в школе и тому, что Журавлёва постоянно была занята.

Получение патента на изобретение оказалось не быстрым делом, а до этого времени говорить о выпуске изделия и что-то планировать было рано. Оставалось только учиться тому самому амулетному мастерству.

Занятия, которые я условно называл химией, требовали полной самоотдачи. В своё время химию знал неплохо. Другой вопрос, что в этом мире использовались другие названия и обозначения.

Для Фалулея многое стало полным откровением. В мире, где поголовно всё население владело магией, разбираться с какими-то атомами и молекулами не видели смысла. По словам Фалулея, науки естествознания у них не существовало. Потому обыкновенный микроскоп стал для старого мага стал ещё тем аттракционом. Я же отнёсся к достижениям местных химиков со скептицизмом, поскольку здесь верили, что атом не делим.

— При желании можешь сделать научную карьеру, — поддел меня Фалулей, послушав замечания.

— Только нет этого желания, — отбрыкался я. — Химия для меня обычное дело, а вот магия интересует, и даже очень.

С началом зимы предметов у нас прибавилось. Наконец-то мы увидели и даже поработали со знаменитым амулетом видения сил.

Выглядел этот магический девайс как огромные очки для слабовидящих. Существовали и переносные варианты в виде луп, но для лучшего понимания и удобства студенты пользовались стационарными «очками», закреплёнными на подставке.

На нос надевать амулет не предусматривалось. Принцип был как у тех же луп, но высота и фокус каждого прибора индивидуально подстраивались. Мы с друзьями забронировали для себя отдельный уголок в лаборатории, оккупировали большой стол, отгородившись от других студентов большой ширмой. Так-то эти ширмы должны были отделять индивидуальное место. Считалось, что от созерцания отвлекает любое движение. Нам с трудом удалось отвоевать место для трёх человек. Младший наставник попытался переубедить, а после махнул рукой, заверив, что мы сами вскоре прекратим заниматься глупостями и начнём серьёзно работать.