Как достать стража. Влюбить и присвоить

Глава 6

Я растерялась.

Что в таких случаях делают? Утешают? Подбадривают? Может быть, танец какой танцуют?

Мой эротический опыт на Земле был скромным. И, как правило, достаточно было раздеться, чтобы «патент» заработал. Как с этим обстоят дела у арсов, я пока не знала, но судя по довольным лицам сестер — обстоятельно и регулярно.

Более того, мой супруг в вечер нашего знакомства и после проявлял чудеса активности, являя мне горячий темперамент и необузданную страсть. Так что же ему мешает сейчас?

Да, о проблемах интимного характера лучше говорить шепотом и наедине. Пришлось снова брать его за руку и вести в опочивальню. Кит, конечно, не сопротивлялся, но и резвым кабанчиком не скакал в нетерпении. Так… Плелся следом, словно я ему не секс предлагала, а дрова порубить на морозце.

В комнате хлопотала Аора, ей помогали две служанки. Кровать застелили изумительным расшитым бельем, на тумбочки поставили вазы с цветами, источающими тонкий аромат свежести. Добрая нянюшка аккуратно сдвинула разложенные на письменном столе книги и чертежи и водрузила туда поднос с фруктами, напитком и закусками.

— Легких крыльев вам, милорд, — пожелала Аора Киту, чем совсем его ошарашила.

А мне всунула в руки две небольших, но очень старинных книги. Я тут же посмотрела на обложки. Одна книга была обещанная — о древних законах, вторая же называлась «Род Стэв», и она меня заинтересовала больше, что, собственно, по моему лицу и поняла старая служанка.

Она сложила руки на груди и покачала головой, желая меня пристыдить, а когда я не пристыдилась, добавила:

— В такую-то ночь разве ж книжки читают? Эх, птичка моя, да кабы мне такой красавчик достался да в младые годы… эх… я бы не только книги, а все алфавиты из головы выкинула и только им любовалась.

И она, ворча и покрикивая на служанок, удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.

А у меня тоже смущение было. Вот сейчас, когда мы остались совсем одни, я его почувствовала.

Сидит прекрасный мужчина, перед которым стоит не менее прекрасная девушка, на нее не смотрит и грустит — что бы это значило? При этом, он не отрицает, что между нами есть проблемы. Кстати, и в прошлый раз после крышесносных поцелуев, прижимаясь ко мне, страж просто уснул, даже не предприняв попытки соблазнить.

Проблемы, как говорится, на лицо, а время поджимает.

Если мы завтра извращенному Кайо не отправим в подарочек простыню с девственной кровью, то тогда точно прощай Леандор и все надежды на счастливую жизнь.

И как быть? Уговаривать? Я понимаю, тебе сейчас нелегко, но понимаешь, надо себя преодолеть, а меня превозмочь. Или, может быть, достань патент я его поглажу? Фу…

Настроение портилось стремительно, самооценка снизилась до плинтуса, а секса уже не очень-то и хотелось. Подстегивало только чувство долга, потому что всю жизнь прятаться я бы не смогла. Для меня семья очень много значила, а Кит сегодня стал ее частью.

Я села рядом и спросила:

— Какие у нас проблемы?

Китрэн посмотрел на меня так, словно я была не я, а кто-то совершенно чужой. Ни теплоты во взгляде, ни задорных искорок в глазах, а ведь я знала, как красиво он улыбается.

Впрочем, следующий его вопрос все расставил по своим местам.

— Кто ты, Свет?

Сначала я, конечно, не поняла, поэтому ответила с точки зрения анатомии:

— Девушка…

— Кто ты, Свет? — повторил Кит. — Кто ты и твои сестры? Две из вас арсы, третья — человечка, но родственная связь сильная. Вы изъясняетесь странными словами, порой сравнивая Леандор с каким-то домом. В тебе бурлит магия, но при этом нет крыльев, Свет! И, проклятые боги, не зная этого, я едва не погубил тебя там, на скале. Вы такие сильные, но в то же время такие слабые и нуждаетесь в защите. Кто вы, Свет?

А я-то про патент думала! Вот глупенькая! Да по сравнению с патентом, милый, все остальное пустяки. Впрочем, я не собиралась скрывать от Кита ничего. Почти ничего, мало ли что в жизни случится.

— Я твой Свет, Китрэн Стэв, это самое главное, что ты должен знать обо мне, если, конечно, не надумаешь отказаться и сбежать в свою старую проклятую жизнь, — усмехнулась я, наблюдая, как синие глаза становятся еще больше.

— Я пытался отказаться от тебя сразу, но ты осталась, и я больше не смогу этого повторить, — тихо, очень проникновенно произнес он. — Когда ты рядом, все внутри теплеет, я становлюсь лучше, сильнее, справедливее, а без тебя один мрак вокруг, Свет. Но я хочу знать о тебе все.

— Тогда клянись, что никогда не оставишь меня, что всегда будешь лететь на мой свет, и даже когда мрак заставит усомниться во мне, ты будешь слушать свое сердце! — не знаю, зачем мне нужна была эта клятва, но что-то подсказывало — я поступаю правильно.

— Клянусь, — прошептал Кит и обнял меня, притянув к себе, а потом и вовсе пересадив к себе на колени. — Расскажи, Свет…

И я рассказывала о Земле, о детском доме и приемных родителях, о смерти и новой жизни, об обретенном отце и сестре, о Фрее и магии, темных сущностях и тайнах первородных, которые мы только начали разгадывать.

Китрэн был благодарным слушателем, он не перебивал и впитывал каждое мое слово, а когда я закончила, накрыл мои губы своими.

И этот поцелуй не был похож на прежние. Он словно признал меня, принял, присвоил, словно ставил печать «моё», и наслаждался каждым прикосновением. Я же растворялась в этом невозможном мужчине, желая, чтобы Китрэн больше никогда в жизни не чувствовал себя одиноким. И даже если весь мир откажется от него, я все равно буду рядом, потому что именно там мое место.

Мы целовались. Я не почувствовала, как в процессе лишилась платья, чулок, туфелек, оставшись фактически в том самом, что ему уже приходилось снимать с меня однажды ночью — крошечных трусиках, любовно сшитых нашей портнихой. Рубашка Кита валялась на полу. И я зажмурилась, чтобы не искушать себя еще больше, потому что зрелище было превосходным, соблазнительным и теперь еще и моим собственным с крошечной оговорочкой «почти», которую мы и намеревались сейчас исправить.

Его тело распаляло, взгляд обжигал, а руки… они касались меня так, что я едва не взлетала, не имея крыльев. Дыхание сбилось, по венам текла расплавленная патока, тягучая и сладкая. Я чувствовала его желание, я горела, я хотела его…

— Кит… — выдохнула я, почувствовав его тяжесть.

А он… Он остановился.

Нет! Нет-нет-нет! Только не сейчас! Так ведь не бывает! Он ведь тоже хочет, потому что я каждой клеточкой ощущаю вовсе не патент.

— Свет… — прошептал он. — Мы не должны этого делать…

Здрасте, мы к вам приехали, открывайте! Павлин-переросток! Наша песня хороша, начинай сначала. Мог бы свои проблемы на полчасика и отложить. Дело-то недолгое. Не думала я, что мне собственного мужа нужно будет уговаривать консуммировать брак.

— Какие проблемы у нас на этот раз пока не случились? — не слишком ласково спросила я, и Кит потупился.

Мы сидели на большой кровати и, вместо того, чтобы заниматься делом и спасать свой брак, а заодно и жизни, играли в гляделки.

— Я не смогу тебя отдать никому, Свет, понимаешь? — вдруг выпалил он. — Ни на вторую ночь, ни на третью, ни на какую, пока я жив. Нам стоит убраться из Аэрлеи немедленно, но перед этим я бы хотел, чтобы нас благословил сам Адан в храме. Королевский приказ, конечно, теперь делает брак законным, но все мои предки просили благословения первородных, а некоторые даже получали.

Ну и как тут не влюбиться? Глаза горят, молнии мечут, желваки на щеках ходят. Думаю, Адан первородный мог бы гордиться таким потомком. Одно плохо — не верит он в себя, поэтому разучился верить всем, кто рядом, и кто тоже желает помочь.

Случай не безнадежный, хотя мне было обидно, тело от прерванного действа трясло, а кожу — словно тысячи крошечных булавочек кололи.

— Кит, — выдохнула я. — Ты сколько лет скрывался от королевского гнева?

— Десять, — ответил он.

— И принесло это тебе счастье или умиротворение?

— Нет.

— То-то и оно, что нет. Думаю, тебе было несладко.

— Изредка меня навещал дядя, и к моим услугам была вся библиотека Стэвов. К счастью отец предвидел подобный исход и перевез самые значимые вещи в тайный горный замок. Мы могли бы там с тобой жить… — последнюю фразу Китрэн произнес не особо уверенно.

— Всю жизнь бегать от наказания за поступок, который не совершал? Какое уж тут счастье. Да и тебе такая жизнь ничего не принесла, кроме разочарования. Не зря же ты сдался в руки первому королевскому патрулю…

Знаю, слова жестокие, но мне так хотелось, чтобы он понял, осознал и сделал верный выбор.

И Кит вздрогнул.

— Они бы меня никогда не поймали, Свет. Просто…

— Что просто? — спросила я.

— Ты спала так тихо и сладко на моем плече, а я все смотрел и смотрел. Это был единственный счастливый момент за десять лет скитаний. Тогда я понял, что лучше никак, чем каждый день без тебя.

Как же меня тянуло к этому крылатому отшельнику. Так хотелось броситься ему на шею и продолжить прерванное занятие, но сейчас важнее было донести до мужа свою точку зрения.

— Я привыкла смотреть в глаза своим страхам и решать возникающие проблемы. Простыня с каплями крови после консуммации не самое приятное зрелище, но, если король настолько испорчен, что желает подсматривать за чужой личной жизнью, пусть. Нам это ничем не грозит, зато поможет, потому что Кайо сразу выдвинет или не выдвинет новое требование. И вот тогда у нас будет целый день, чтобы придумать достойный ответ… или удрать, — улыбнулась я.

— Боюсь, после новых требований нам уже никто не даст сбежать, Свет мой. Не удивлюсь, если королевская стража уже окружила замок и отслеживает любое наше перемещение, — покачал головой Кит.

Я прислушалась к словам мужа, потом к себе. Конечно, моя интуиция была намного слабее Женькиной, но сестра не предупредила, а я не чувствовала и тени беспокойства. Значит, выход из критической ситуации обязательно отыщется.

И я посмотрела на Кита. Он переживал, волновался и не находил себе места. За меня переживал. Сразу так приятно стало, что я ему даже паузу в любовной игре простила. Почти. Но наказать все-таки стоило.

— Так каков твой вердикт? — спросила я. — Ты меня не хочешь или не будешь?

Всегда знала, что там, где женщины мыслят гибко и обращают внимание на иррациональность сказанного, мужчины по первости воспринимают все буквально, и пытаются осознать, продумав действия. Вот и Кит сейчас напоминал компьютер, которому задали непосильную задачу. Колесико закрутилось, а потом он завис. Ненадолго, ровно до моей улыбки. Только тогда муж понял, что над ним просто подшутили.

Он усмехнулся, чуть искривив красиво очерченные губы. Получилось хищно и очень… просто очень сексуально. По моему позвоночнику прошла волна холода, ее сменила горячая волна, и улыбаться я перестала, потому что, двигаясь почти бесшумно, Кит вновь приближался ко мне. Он наступал, теснил, охотился, словно дикий лев на глупую зазевавшуюся лань, и… И мне все это нравилось. Безумно.

Да что там говорить, я едва не пищала от восторга, хотя был соблазн улизнуть и подольше побегать от хищника.

Но брак сам себя не консуммирует, и для этого нужно чуть больше усилий, кроме наличия внушительного патента. О, что это был за патент! Его перспективы я оценила по размеру выпуклости на узких брюках мужа как раз перед тем, как добыча угодила в лапы хищника.

— Хочу… — прошептал Кит. — И буду. Всегда.

Оу, кажется, кто-то что-то для себя решил. И кто я такая, чтобы отказывать истинному королю в его праве на свою жену? Я и не отказывала, а принимала со всем пылом, желанием и страстью.

В какой-то момент вспышка боли заставила выгнуться и застонать, но оно очень быстро забылась, сменившись волшебным ощущением единения, тепла и нежности. Не знаю, водились ли в изгнании девушки, но любовником он оказался внимательным и терпеливым.

И дело даже не в этом. Несмотря на то, что весь мой сексуальный опыт остался там, в прежнем мире, я могла со всей откровенностью сказать, что так, как с Китрэном, мне не было никогда и, обойди хоть тысячу миров, никогда уже ни с кем не будет.

И когда страсть немного утихла, а Кит потянулся ко мне за новой порцией нежности и ласки, которой ему отчаянно не хватало всю жизнь, я вдруг обратила внимание на медальон на шее мужа. Могу поклясться, в прошлый раз он был татуировкой — простым рисунком на коже, а сейчас передо мной покачивался артефакт. И не просто артефакт, а очень древний, мощный, могущественный.

И я знала, что это. Именно этот предмет безуспешно искали королевские приспешники, именно он пропал из сокровищницы Стэвов. Око мира — так его величали.

Женщина хотела любви, но артефактор, ученый и исследователь уже нашли себе иное занятие. Я протянула руку, чтобы дотронуться до медальона, но Кит… Он попытался отпрянуть. Где там… Я была быстрее, и пальцы коснулись теплой поверхности.

В синих глазах супруга мелькнуло удивление.

— Он принял тебя, — выдохнул мой проклятый страж.

— А могло быть иначе? — усмехнулась ему в ответ. Опытный взгляд давно определил некоторые особенности предмета. — Если не ошибаюсь, «око» — часть тебя, а я приняла тебя без остатка. Так оставался ли выбор у артефакта?

Кит рассмеялся. Его чуть хриплый смех волновал, будоражил, возбуждал. Муж склонился к моим губам с твердым намерением продолжить прерванные ласки, но у меня уже появились иные планы.

— Не до баловства! — строго сказала я, вывинчиваясь из под массивного тела Китрэна. — Вставай!

— Так… уже… — смутился все еще лежащий на кровати муж, и, пока я соображала, кто вместо него встал, хищно улыбнулся.

О, я едва не застонала от огорчения. Так хотелось нырнуть под теплый бок и отдаться на волю чувств, но дела я не привыкла откладывать, а уж смешивать с удовольствиями тем более.

— Кит, Кит… — укоризненно покачала головой. — Программа минимум исполнена, а программу максимум нужно еще заслужить. Живо в лабораторию!

Его взгляд сделался таким обиженным, словно у игривого щенка отобрали любимую косточку, но возражать он не стал, а с интересом повторил:

— В лабораторию?