Как я преподавал в Америке

Обед С Юзом Алешковским

Итак, о чем же толковали с Юзом? Приятно выпивали и кушали и беседовали вдвоем. Избегали касаться русско-советских тем. Понимали оба, что будет слишком страстно, не этично и сведется к двум интонациям: ты, сука, успел убежать и хорошо устроиться и созерцать отсюда, как мы там будем с голоду подыхать! — это с моей стороны. А с его — ко мне презрение, с моим жалким лепетом оправданий советчине и «идеям», и государству, и порядку — и презрение к моей неприспособленности и тут: не человек — «совок»!

Он водочкой своего настоя — на перце угощал, а закуска — баклажаны с орехами! Потом борщец свекольный — восторг. И шпигованное чесночком мясо, котлеты со спагетти. И хлеб особый, что японская машинка для домашней выпечки делает: засыпь муку — и через три часа хлеб готовый. Но все равно вкус и запах — механический, не живой, не теплый. И нарезан хлеб сразу на ровные доли. Зачем? Также и чай расфасован в пакетики — может, я больше иль меньше хочу…

— Дура ты: чтоб время экономить, быстрее…

— А, это уже понимаю: идея есть — скорость. Это уже интереснее, — подстегиваю я на разговор отвлеченный от нас и житухи…

— Вот я думаю: чем бы американцев в их самодовольности перед нами ужучить можно, — я начинаю тему. — И понял: нефть! Откажи мать-земля подавать свою кровь — и что станется с так уютно устроенной жизнью, связанной хайвеями и бродвеями? Вся эта Фордова = Лордова или Чертова цивилизация и Жизнь — куда полетит?..

— Так арабы это давно поняли, — Юз, — вот и война из-за того… А ты как: душой или умом на это вышел — американов подъебнуть бы чем можно за яйца, за самое живое, в сердце?..

— Ну конечно, от души: наши мучения когда на их улыбчатость приложил и как они смеются над нами, душа заискала: чем бы их ужучить можно? Но тут и уму интересно: где слабое звено, пята Ахиллесова — откуда и свет на все устроение сего мира прольется…

— Да, я тоже думаю: ведь на нефти все! Даже отопление — к каждому дому подведены трубы — и там нефть. А прекратись, прервись!.. Что будет? Или вот приходится ночью откуда-то издалека возвращаться — и гляжу: несутся в 3 ночи по хайвеям без конца машины! Чего носятся-то? Чего не спят, не сидится? Ведь и я тоже мог бы вообще не вылазить отсюда и славно и хорошо тут дома жить — так нет, несусь зачем-то… Лошади б так дорог не занимали!.. Но какая-то энергия в американах есть — лишняя, что ли? Вот и расплескивают во все новые дела и изобретения. Изобрести бы что? — вот их дума.

— Да, их гений — изобретательство техническое. Форд сделал лицо Америки.

— А ты читал его против евреев статьи? Тебе бы надо — знать.

— Да что я, нанялся про евреев думать? Да и нет уж времени жизни это прочитать. Ты скажи, в чем там дело…

— «Скажи»! Иди и прочти? Что я тебе — информашку давать буду? Ты что меня расспрашивать начинаешь, как вон Глазов Юра — знаешь? Пристанет: «А ты как, что думаешь об этом?» — и вытягивает.

— Как Эпштейн — тоже вытягивает расспросами и себе мотает на ус.

— Вот и я не хочу, чтоб ты меня расспрашивал, а просто болтать… Этот Юра Глазов — ученый, а дурак. Жена же его — умная. В Канаде они.

— Но ты что, пидорванец, меня заподозрил, что я из тебя вытягивать начну информашку? Да я тебе вдесятеро больше идей навалю, сука!..

— О, как разгневался! Даже приятно тебя таким видеть…

Он наливает еще — себе виски, мне водку. Вижу на горизонте глаза — вдруг вырастает лезущая рюмка на чоканье…

— О, как п… вдруг — на ошаление выплыла! — говорю.

— После этих баклажанов с орехами три дня стоять будет!..

— Ну мне-то — на фуя эта энергия тут?..

И вот — сейчас додумываю: если прозреть симбиоз прекрас- но-либеральной Америки с феодально-деспотическими режимами ислама в Персидском заливе, где паранджа и никаких прав человека, — так отчего же не примириться с симбиозом в России-советчине какого ни на есть, но все же порядка в накормленной стране с партократией брежневского, не жестокого уже типа, с ее медленной коррупцией, что есть уже органическое гниение, — и с потихоньку врастанием в капитализм, без слома, эволюционно, что так и нужно и редко во России?..

Да, глупое и дурное государство партаппаратчиков и солдафонов лучше терпеть, чем чтобы Россия стала ледяная пустыня, а по ней бы гулял лихой человек, — какою ее видел Победоносцев, если ее предоставить самой себе, без власти…

Да и в самом благородном учении России — в Федорове — тоже предусмотрена организаторская и рабочая роль власти, царя, армии: направляют людей на высокие делания…

Но таких ассоциаций не делают демократы, а достаточно им узкую линийку вытянуть: гуманности-либеральности и прав человека и «норм цивилизованности» — будто они не разные везде! — да еще обопрут на горы ненависти и злобы после грехов и вин власти, дурной да и злой, злодейской бывшей! — и вот готовы силы разрушения всякой структуры! А структура, какая ни на есть, но выработана уже была — и ее не ломать, но перерождать в коррупции — наилучший путь.

Юз прицепился к советской мифологии, что в песнях:

— «Мы покоряем пространство и время,

Мы молодые хозяева земли»!

— А что? Чем плохая мечта? Благая цель… — я.

— Ишь! И зачем «покорять»? Будто Бог не устроил так хорошо!..

— Да ведь американы, с карами-авто — это же и есть покорение пространства и времени! Что же не высмеиваешь их надменность тут?

Он смягчился — тоже ведь в советской мифологии вырос. Предложил мне студентам дать разговор Ленина с Уэллсом — как материал для уразумения благих мечтаний советчины.

О Сталине завел речь: «бездарная мандавошка!», — говорит. Пришлось мне напоминать стиль его речей: клятва на могиле Ленина и вообще тяжеловатая лапидарность пунктов; была в нем эстетика инфернальная, что и привлекала… Ну и дьявол: низость человеческой натуры по себе зная, принялся экспериментировать всех на предельное оговнение душ. Тоже не бездарен — в зле и воображении.

Ну и — хитр…

Ира слушала вдали, что-то шила-плела. Потом принесла шоколадных конфет: вывалила — Гачеву — великодушно.

Но я глянул на часы: уже без десяти — 7, а я в кино собирался на 7.30. Поблагодарил — и встал ехать. Юз даже опешил: что так быстро и вдруг?.. Но хорошо вовремя, на хорошем еще, прервать вечер, а то закиснуть может, и в гной стекать беседа может начать — и такой осадок останется, что тошно будет. А пока — приятно вспоминать — и ему, и мне.

У него лежала книжка его «Синенький скромный платочек» на буфете. Видно, хотел мне ее дать почитать… Я-то увиливаю тут читать на русском языке. И он стесняется тоже меня обременять. Видно, хотел дать, но для того нужна была раскачка беседы, а я ее вдруг прервал.

Но верно: ведь мне подвыпившему еще ехать на велосипеде — в темноте по трассе среди мчащихся машин… Ничего, проехал. Хотя потом сердце прижимало: водка ведь, а я нагрузку телу задал сразу большую…

Ну ладно: солнечный и сухой день сегодня — надо использовать: на велосипеде погонять. А то скоро лить начнет. Сейчас 12 — поеду.

4.40. Хороша была вылазочка — на сады-огороды, уже брошенные. Там же — видимо-невидимо добра, малина плантациями — недособранная. Яблоки, помидоры. Я уж наелся малины, а набрал-навез — помидоров. Яблок и так у меня завались!

По пути продолжал додумывать благоденствующее амери- канство в симбиозе с деспотическим исламом и его нефтью. Тайна сия не очень вдомек среднему американцу, но политики хорошо это понимают.

Однако теперь и у них — матовая ситуация. Надо поддерживать Израиль — еврейское американство давит. Но арабы тоже нужны — нефть! Нельзя так уж злить. И показательно — как прервали войну с Ираком, в какой момент? Когда пробудились там национальные движения и подняла голову демократия. И тут американцы смекнули: если демократы возьмут власть — тогда они не будут платить по репарациям, а их самих придется кормить. Они же, когда укрепятся, захотят нефть иметь для себя… Так что лучше иметь тирана Саддама — и порядок там.

То же и с СССР. «Перестройка» им хороша развалом этой сверхдержавы. Но теперь — десятки клиентов с протянутыми руками: в демократы выбиваются — тоже еще, со свиным рылом!

Да еще евреи — перебрали эмиграцией в Израиль: там теперь их защищай! Землю от арабов отобрали — опасно, чревата пружина эта распрямлением.

А зря евреи из Союза удрали: погромов не будет, а вот нужны их рыночные таланты…

Хотя нет! Они хороши в самопроизводящих странах, где англичане и американцы и проч. сами хорошо работают, организуют производство. А уж рынок и банки и торги — предоставлять могут им. А у нас именно нужны бизнесмены, а не банкиры и торгаши. Так что… — партаппаратчики бы нужны.

Да, и вот что думал: чем партия сейчас и советская власть были еще хороши? Тем что — битые, уже совесть имеют, грехи помнят. А за битого двух небитых дают. Уже Власть не жестока, не давила так. Что совесть знали — это и в путче проявилось: не поднялась рука стрелять, кровь лить. Власть с нечистой совестью — лучше, мягче, покаяннее, — как Борис Годунов.

Не понимают этого демократы-плебеи, кому все так просто… И как перебрали в разгроме и поношении коммунистов-то!

Вон читал на днях «Правду»: секретарь Украинского ЦК КПСС Гуренко сетует, что не раскусила партия игру Горбачева и что надо было разделить посты генсека и президента. А то теперь генсек предал свою партию: сдал без пленума и съезда — распустил партию! Вот прохвост-то! Ловкач. А те обескуражены и преданы своим же аппаратом. Что значит излишняя централизация! Партию в 18 миллионов один генсек мог вмиг уничтожить, распустить!

И думал я — продолжая — о русском медведе иль мамонте¹! Теперь хотят его нарезать на кусочки и чтоб вместо одного большого животного — несколько волков и лис образовалось. Но что делать клеткам этого животного — вот нам, людишкам, составлявшим медведя? Нам же помереть и сгнить — пока перекомбинируется вся эта масса — в набор новых малых животных…

А впрочем, в истории давней и недавней — разваливались империи. Вон была Австро-Венгрия — и не стало ее в 1918-м, а вместо нее — зажили неплохо малые державы: Венгрия, Австрия, Чехословакия, Югославия… Так и у нас, на территории Евразии-России…

А жаль. И не помереть бы пока — нам, «населению»…

9 ч. Ой как хорошо одному! Два часа посочинял про Италию- Рим по-английски. Потом ужинал с телевизором протяжно. Позвонила Маша — которая русская, Штейнберг: хочет зайти — интервью для их студенческой газеты брать. Ой, снова в русский язык с нею впадать! И что-то напрягаться умное говорить и опять про Россию думать. Да и двусмысленно — девице поздний вечер сидеть у профессора: мне самому неловко как-то. Да и затянется, не прогонишь. Чаи распивать… Конечно, и интересно: юная душа, готовилась решиться предложить прийти, а ты — отсек. Какой шанс возможного исповедания, открытия потерял!..

Но нет, напрягаться еще!.. Нет, неестественно это мне будет. Не надо… Лучше продолжи — в Рим-Италию улетать, да по-английски мыслить-писать…