Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 2

Глава девятнадцатая

Первые секунд тридцать я просто стоял и силился понять, что из себя представляла фигура на полу. Статуя? Кукла? Кто же делает металлических кукол в человеческий рост? Хотя что это я, это Полночь, здесь и не такое встречается. А уж неподалёку от мастерской…

И всё же, это была исключительно неординарная находка.

Её голова выглядела почти человеческой, в темноте несложно было и перепутать. Мягкие черты лица, нежная кожа, короткие белые волосы. Кожа и волосы, конечно, был имитацией, но созданной с невероятным мастерством. А вот от шеи и ниже начинался гладкий металл, не прикрытый ни кожей, ни одеждой, хотя всё ещё достоверно изображающий женское тело. В местах сочленений конечностей виднелись трубки, шестерёнки и провода — внутри скрывался механизм невероятной сложности. При более тщательном осмотре стали видны небольшие дефекты — царапины, небольшие вмятины, пятна ржавчины. Мне было немного неловко стоять над ней с факелом. То ли инспектировал выброшенное на свалку произведение искусства, то ли мёртвое тело, которое забыли похоронить.

С другой стороны, я вроде как тут хозяин, мне и разбираться.

Я укрепил факел на подставке и опустился рядом с находкой на корточки. Несмотря на дефекты, металлическая леди выглядела практически неповреждённой. А сложный механизм подразумевал, что его можно как-то запустить. Рычагом, кнопкой? Если да, то явно не спереди.

Её металл оказался очень холодным на ощупь, почти ледяным, а сама она — чрезвычайно тяжёлой. Без новой силы, возможно, мне бы не удалось её перевернуть на бок, но так справился без проблем. И вновь можно было лишь восхититься талантом неизвестного скульптора по металлу, который отвечал за тело девушки. Спина, бёдра и всё, что было ниже, выглядели безупречно. Пришлось приложить усилие, чтобы оторвать взгляд и сосредоточиться на важном — небольшом прямоугольном отверстии под ключ прямо в центре позвоночника.

Заводной механизм, значит. Автоматон. Но где же ключ?

Я оглянулся по сторонам, но не нашёл ничего подходящего. Ожидаемо. Было бы совсем странно, если бы её выбросили вместе с инструментом для завода.

На меня снова накатили сомнения — стоило ли продолжать здесь возиться? Времени в обрез, а впереди ещё поиски мастерской и почти наверняка — тяжёлый бой с её владельцем. Допустим, я потрачу полчаса на поиски ключа для механической красавицы, и что тогда? До сих пор Полночь не радовала меня интересными встречами. За редким исключением все её обитатели пытались меня убить, успокаиваясь лишь после очищения. Самый вероятный итог «оживления» леди-автоматона — она тут же потянется своими металлическими ручками к моему горлу, чтобы крепко его пожать. Она здесь лежала сто лет и никуда не убежит ещё столько же. В данный конкретный момент надо не джентльменствовать, а думать о задании.

Я поднялся и бросил последний взгляд на фигуру у своих ног. Лежащая на боку, сейчас она ещё больше напоминала сломанную куклу с беззащитным человеческим лицом.

Да твою же мать, Макаренко. Ты хоть чему-нибудь учишься?

— Нужен заводной ключ вот для неё, — буркнул я амулету поиска, кивая на механическую девушку.

Золотая стрелка беспокойно покрутилась на месте и безвольно обвисла. Либо такого ключа не существовало, либо артефакт не справлялся по какой-то иной причине. Ну теперь-то точно можно успокоиться и продолжить путь по плану. Сделал всё что смог.

Или ещё не всё?

Я вновь опустился рядом с леди-автоматоном и снова пригляделся к отверстию на спине. Сходство с замочной скважиной — лишь в том, что технически и то, и то открывалось ключом. И здесь ключ требовался специфический, судя по форме отверстия — больше напоминающий четырёхгранную отвёртку…

Только вот одноразовый ключ у меня на шее отпирал двери, у которых и вовсе не водилось замочных скважин. Магия, все дела. Конечно, то двери, а тут девушка, и одно дело — отпереть, а другое — завести, но я потеряю больше времени, размышляя о подобных тонкостях, когда можно просто проверить.

Ключ вошёл и повернулся так плавно, словно только и предназначался для подобных задач. Я повернул его на один оборот, затем ещё и ещё — пока не раздался характерный щелчок. Ключ рассыпался в пыль, как и всегда, а механизм под металлической кожей ожил.

Спустя миг ожила и сама девушка.

Её глаза — прозрачно-голубые — распахнулись так широко, словно она очнулась от кошмарного сна. Сперва она с ужасом смотрела в пространство, затем как будто расслабилась и перевела взгляд на меня.

Я на всякий случай убедился, что нахожусь вне досягаемости её рук и ног.

— Спаси-бо, — произнесла она. — Кто. Ты?

Её голос походил на перезвон колокольчиков, красивый и слегка неровный. Она делала паузы в неожиданных местах и произносила некоторые слова по слогам, но в целом звучала почти неотличимо от человека.

— Меня зовут Вик, — сказал я, и добавил после паузы. — Хозяин Полуночи.

— Хозя-ин? Это большая честь. Для меня. Я А-дель.

Надо же, хоть у кого-то здесь было своё имя.

— Рад знакомству.

Она поднялась на ноги — неуверенно и неловко, и когда выпрямилась, оказалась почти одного роста со мной. Какое-то время она просто стояла, прислушиваясь к движению шестерёнок внутри своего тела, сжимала и разжимала руки, следя за тем, насколько плавно сгибаются кисти и пальцы. Затем сделала шаг в сторону ближайшей полки и извлекла откуда-то из темноты плотно закрытую железную маслёнку. Первые капли масла упали на сочленения кистей, локтей и плеч, область шеи и низ живота. После этой процедуры Адель сделала паузу и вновь взглянула на меня.

— По-можешь. Ещё раз?

Мне была вручена маслёнка и поручена задача капнуть туда, куда леди-автоматон не могла дотянуться сама — в район поясницы, где отчётливо проглядывал подвижный металлический позвоночник.

Масло подействовало быстро, и её движения стали гораздо более плавными.

— Спаси-бо. Вик.

— Обращайся. Не объяснишь, кто ты и что здесь делаешь?

— Я дочь. Отца. Он создал ме-ня по своему по-добию. Я ас-сис-тент.

— Твой отец — механик? Из мастерской?

— Да. Был им.

— Он умер?

— Нет.

— Тогда что с ним стало?

Она не отвечала, застыв на месте. Молчание продлилось так долго, что я подумал, что у Адель кончился заряд. Но затем она всё же сказала:

— Он. Изме-нился. Я. Отка-залась помогать.

Мне не удалось вытянуть из Адель больше информации о её прошлом, но после недолгих уговоров она согласилась проводить меня к своему создателю. Сперва я сомневался — с учётом того, что Полночь меняла местами комнаты раз в десять-двадцать лет мастерская могла находиться где угодно. Впрочем, судя по ряду признаков, эта часть замка оставалась нетронутой очень давно. Я предполагал, что прежние хозяева открывали лишь те помещения, которые были удобны для их текущих нужд, забивая на всё остальное. Неудивительно, что замок находился в таком состоянии на протяжение столетий. И для возвращения былого величия здесь понадобится куда как больше усилий, чем мои случайные вылазки. Даже если я очищу механика и все доступные ключевые комнаты в округе.

С одной из ближайших полок я захватил простые карманные часы, Адель взяла маслёнку, периодически останавливаясь и добавляя масла в ту или иную часть тела. Мы покинули склад через едва заметный узкий проход в углу, закрытый полками и наполовину заваленный. Поднялись по высокой винтовой лестнице, свернули в коридор, оттуда — во вторую дверь направо. Дверь была закрыта, но Адель не замедляясь разнесла её в щепки. Вскоре я потерял счёт лестницам и переходам, просто стараясь не отставать от своей неожиданной проводницы.

Сперва по дороге она почти ничего не говорила, не считая односложных фраз вроде «Сю-да» или «Здесь. Ло-вушка». Но спустя полчаса мы добрались до широкого коридора с рельсами, который моментально вызвал у меня неприятное чувство дежавю. Ну точно, рельсы не только на полу, но и потолке. А я даже полэкс не захватил.

Моя спутница тоже узнала эти рельсы и вдруг сокрушённо покачала головой.

— Одно из послед-них. Изобре-тений отца. Грубо. Малоэф-фективно.

Хорошие новости: люки на полу и потолке, откуда выезжали «идолы» оказались неподалёку. Плохие: нам нужно было на противоположный конец коридора. А валунов чтобы придавить нижний люк поблизости не лежало. Пока я пытался придумать новый план, Адель присела возле створок и около минуты колдовала с петлями.

— Боль-ше. Не. Откроется.

Она подняла взгляд на потолочный люк — до него она могла дотянуться лишь встав на стул, и стульев здесь тоже не было.

— Подсадить? — спросил я.

— Я. Тяжёлая.

— Не переломлюсь.

Она и вправду весила так, как и должна была весить девушка, целиком состоящая из железа. Если раньше её металлическая кожа на ощупь была ледяной, сейчас она ощущалась почти тёплой, а длинные ноги, крепко обхватившие мою шею, вызывали весьма необычное, но скорее приятное чувство. Пожалуй, если бы она сейчас захотела меня убить, то могла бы сделать это одним движением стальных бёдер. К счастью, обошлось.

— Гото-во.

— Могу понести до следующего люка, — не удержался я.

— Что?

— Что?

Вход в мастерскую преграждала огромная железная дверь — овальная, с воротом по центру и кучей рычагов по бокам, более уместная в банковском хранилище. Пятна ржавчины здесь не могло скрыть даже слабое освещение, а часть рычагов давно стала трухой. Я с сомнением оглядел этот памятник разрухе. На первый взгляд казалось, что отпирающий механизм давно испорчен, а вот сама дверь была далека от того, чтобы развалиться. Тут даже плющ не поможет, если бы я его где-нибудь нашёл.

— Вик.

— Да?

— Помо-жешь. Отцу?

— Обещать не могу, — честно сказал я. — Но сделаю всё что в моих силах. Ты со мной?

— Завод. Кон-чает-ся.

Адель шагнула вперёд и последовательно дёрнула за четыре рычага, в том числе едва заметный ржавый обрубок. Из глубины механизма раздался протяжный скрежет и звонкий щелчок. Прислушавшись к нему, она кивнула, отступила к стене и скорее сползла, опираясь на неё, чем опустилась.

— Дальше толь-ко. Повернуть во-рот. Буду ждать. Тут. Мо-гу го-ворить. Ещё час.

— Я вернусь за тобой, — пообещал я. — И найдём способ завести тебя получше.

— Спаси-бо.

— Советы по общению с твоим отцом будут?

Она вновь сделала паузу, но справилась с собой быстрее чем в прошлый раз.

— Не дай ему. Рук.

— В смысле? — не понял я. — Каких рук? Не здороваться с ним?

— Зап-час-тей.

Лишь попав внутрь нового помещения я начал понимать, почему золотая стрелка отказалась показывать сюда дорогу. Это сложно было назвать не только «мастерской», но и «комнатой» в целом. Когда-то здесь находилось обширное пространство, размером с самолётный ангар, служащее одновременно складом и мастерской. Деревянный пол, каменные стены, очень высокий потолок, ряд больших окон с одной стороны — ныне заколоченных. Когда-то здесь творили шедевры — очень, очень давно.

Сейчас это место походило на логово паука, где в качестве нитей выступали рельсы. Они лежали не только на полу и потолке, но и стенах, пересекали пространство наискосок, загибались под невозможными углами и терялись в темноте. Они вели к столам, полкам и шкафам, также расположенных в самых неожиданных местах и забитых горами запыленного и проржавевшего хлама. И в центре этой безумной стальной паутины находилась не менее безумная фигура.

Если бы я не знал, что владелец мастерской однажды был человеком, я бы никогда этого не заподозрил. Мне уже случалось сражаться с Луной в виде волка-оборотня и с Кулиной в её естественной форме мега-слизи, но здесь была совершенно другая история. Тело бывшему механику заменял замысловатый стальной шар, из которого беспорядочно торчали стальные же конечности. Некоторые из них выглядели как обычные человеческие руки, другие больше напоминали манипуляторы роботов, какие можно увидеть на современных заводах и батискафах для изучения морских глубин. Помимо этого часть конечностей венчали шипы, лезвия, пилы и уже знакомые крючья — один в один как те, которыми были вооружены «идолы» из ловушек на рельсах. Сверху шара всё же торчала голова, но целиком закрытая стальным шлемом со сплошной маской с единственной щель для глаз. Когда я вошёл, она повернулась ко мне с еле слышным тонким скрипом.

Глаза были белыми и абсолютно пустыми.

— Приветствую, — на удивление ровным голосом сказал я, опуская руку на Райнигун. — Поговорим или сразу перейдём к делу?

Пожалуй, здороваться не имело смысла. Стальной паук, когда-то бывший механиком, пришёл в движение и взмыл под потолок с прытью, в которой его невозможно было заподозрить. Секунды полторы спустя оттуда прилетел метровый заточенный железный штырь и завибрировал, глубоко вонзившись в старые доски. Я там уже не стоял, но жест был вполне понятен: переговоры провалились, не начавшись.

Следующие пять минут я метался по комнате, уворачиваясь от железных снарядов. И почему каждый «босс» так и норовит прикончить меня на расстоянии⁈ Где азарт, где благородство рукопашного боя? В один момент я споткнулся о кусок рельсы и чуть не оказался пришпилен к полу очередным штырём. Ржавое железо глубоко рассекло бок, кровь залила рубашку. Без лунного света такая рана будет зарастать слишком долго — но это было поправимо.

Зарычав, я вскочил на ноги и рванулся к ближайшему заколоченному окну. Вслед полетел новый штырь, но промазал, и я одним движением сорвал доски, закрывающие окно вместе со ставней. Лунный свет моментально придал бодрости, так что в следующие пять минут я повторял этот манёвр с остальными пятью окнами. Последний прилетевший штырь мне удалось перехватить в полёте и не глядя отправить назад.

Теперь освещения хватало, чтобы я мог разглядеть нижнюю часть «ангара», но потолок с «боссом» всё ещё купался во мраке. Обстрел штырями на время прекратился, заставив меня напряжённо всматриваться в темноту. Возможно, если я обломаю часть рельс…

Додумать мне не дали — пришлось отскакивать от нового штыря. Но это оказался обманный манёвр, и в место, куда я отскочил, ринулись загнутые крючья, словно механик был рыбаком, приметившим в глубине особо крупного сома. Меня подцепили под рёбра и левую руку и потащили вверх, игнорируя вопли протеста. Зацепленные места быстро начали неметь и наливаться тяжестью — похоже, этот гад не чурался мазать свои инструменты отравой.

Единственное, в чём он просчитался — у меня осталась свободной правая рука.

Во мраке, что пах пылью и ржавчиной, моё горло стиснула стальная хватка, с явным намерением выдавить жизнь по капле. Я в ответ вслепую вскинул Райнигун.

БАХ!

Мы рухнули вниз почти одновременно, несмотря на разницу в размере и весе. Я, наполовину обездвиженный, придушенный, сломавший несколько рёбер после падения, и он — лишившийся одной из основных рук вместе с частью плеча. В глубине души я надеялся, что этого будет достаточно. Что вся эта сумасшедшая конструкция — не более чем броня, скрывающая человеческое тело. Но мои надежды оказались беспочвенны — под металлической оболочкой оказался лишь новый металл: провода, трубки и шестерёнки, которые продолжали крутиться даже после уничтожения целой руки. Вскоре шарообразное тело механика содрогнулось и пришло в движение.

Я закашлялся, сплюнув на пол кровью. Он очухался раньше меня, и это откровенно хреново. Если я не успею…

Покалеченный «паук» рванулся, но вовсе не ко мне, а к ближайшему шкафу. Распахнул его, заглянул внутрь и с досадой заскрежетал. Зацепившись крюком за рельс повыше, он подтянулся к полке на дальней стене — и там обнаружил желаемое. Запасную руку, почти невидимую под грудой хлама.

Новая конечность была иной формы и размера, чем потерянная, но механика это не смущало. Он с размаху ткнул её в жуткое механическое месиво, что осталось у него вместо плеча, и та встала туда как влитая. Спустя несколько секунд стальные пальцы триумфально сжались и разжались, знаменуя полную ассимиляцию.

Несмотря на чистейший шок, за это время я тоже не хлопал варежкой. Содержимое первого шприца избавило меня от паралича, содержимое второго — усилило «Зверя в лунном свете». Теперь у меня было десять-пятнадцать минут, прежде чем…

— РРРРРРРРАААААААРРРРРРГХ!!!

Я не сразу сообразил, что жуткий рёв вырвался не из чьей-то, а именно моей собственной глотки. Мои мышцы вздулись, натягивая и разрывая одежду, зубы вытянулись и заострились, глаза налились кровью. Бешенство затопило меня целиком, чуть не вытеснив из головы остатки сознания, но каким-то чудом я удержал контроль. Я мог направлять чудовище, в которое ненадолго превратился, в нужном направлении.

И я направил его прямиком на «босса».

Через десять минут в бывшей мастерской царил абсолютный хаос. Рельсы по большей части оказались погнуты и сломаны, два окна выбиты с корнем — в одно из них пытались выкинуть меня, а в другое я сам вышвырнул два шкафа с запасными конечностями. Всё вокруг было залито кровью, причём только моей. Мощь регенерации второго уровня «Зверя», умноженная сывороткой и эффект еды Кулины позволяли мне оставаться на ногах и продолжать бой. Но каждая рана зарастала хуже предыдущей, замедляла, сковывала, заставляла совершать ошибки.

Мой враг, с другой стороны, выглядел ничем не лучше, а то и хуже. Крупные «руки» я отстрелил ему из Райнигуна, мелкие — оборвал в рукопашной. У него осталось всего две руки и кончились полки со схронами, откуда можно было достать новые.

В барабане моего револьвера ждал последний патрон. И в какой-то момент я увидел цель — тонкую полоску бледной кожи в районе шеи. Если зацепить её, не задев мозга, очищение должно сработать.

Словно разгадав мой план, механик повернулся другим боком, демонстрируя сплошной металлический корпус. И прежде чем я успел подобраться ближе, он вдруг схватился за одну из немногих уцелевших рельс и с силой дёрнул на себя.

Останки металлической «паутины» дрогнули и рухнули вниз — в основном на мою голову, которую тут же заполнила чернота.

— Отец.

Я жив?

— Больно.

Я жив. Я не погиб под стальными обломками. Я всё ещё находился в Полуночи, я мог дышать, двигаться, слышать!

— Отец. Больно. Отец…

Я с трудом открыл глаза, пытаясь разглядеть источник слабого, смутно знакомого голоса, доносящегося откуда-то с другой стороны вселенной. Вскоре мне это удалось, но радости не принесло никакой.

Жуткая фигура механика, в котором не осталось ничего человеческого, держала другую фигуру. Он прижимал беспомощную Адель к стене одной конечностью, а другой отрывал её левую руку. Медленно, но неумолимо, не обращая ни малейшего внимания на её слова.

Запчасти. Она выглядела для него всего лишь набором запчастей.

— Больно. Отец.

— Отпусти… её…

Теперь и мой голос звучал скорее как металлический скрежет, глухой и страшный. При этом не слишком громкий, но и его оказалось достаточно, чтобы голова в безликой железной маске повернулась в мою сторону, а мёртвые белые глаза смотрели почти удивлённо.

Пуля Райнигуна вошла ровно в щель маски, заставив голову резко запрокинуться назад. Брызнула кровь — первая кровь в этом зале, которая была не моей.

Первая и последняя.

Стальное тело «босса» выгнулось, скорчилось, забилось в жутких судорогах, а затем рассыпалось в прах — целиком, заставив бедную Адель упасть на пол. На месте этого праха высотой метра в три возвышался сплошной столб бледного пламени.

В следующий миг он потянулся в мою сторону и впитался в меня без остатка.