Какая она, Победа?

Галкин. Первое знакомство

Летом 1967 года в альплагере «Ала-Арча» появился невысокий, подвижный, с захлебывающейся от азарта речью человек с синим значком спортивного общества «Буревестник» на лацкане пиджака. Это был Виктор Тимофеевич Галкин. В цивильном костюме, с большим эдаким «бюрократическим» портфелем, всегда в движении, в спешке, всегда рвущийся к телефону, к междугородным разговорам с Москвой и Алма-Атой, Ташкентом и Душанбе, Ошем и Пржевальском, всегда озабоченный то какими-то машинами, то вертолетами и самолетами, человек этот меньше всего был похож на альпиниста, а тем более на тренера или мастера спорта, каковым он на самом деле и являлся. И уж совсем ничего общего он не имел с теми ортодоксами, очень размеренными, очень соблюдающими во всем дистанцию товарищами, для которых альпинизм давно превратился в обычную, строго регламентированную службу, с точными указаниями насчет того, что положено, а что нет.

С тех пор как в 1961 году выдающийся мастер сверхсложных восхождений Лев Мышляев открыл для альпинистов страны северную стену пика Свободной Кореи, район мало кому известного прежде киргизского альплагеря стал быстро догонять в популярности самые именитые районы Кавказа, увенчанные Ушбой и Шхельдой. Одна за другой потянулись в Ала-Арчу классные команды из самых разных городов, не было ничего удивительного и в появлении здесь памирской экспедиции москвичей… Занимало другое — состав экспедиции. И ее планы. И, уж конечно, ее руководитель.

Прежде Виктор Галкин особой известностью в альпинистском мире не пользовался. Неприметен он был и в масштабах московского «Буревестника», при упоминании о котором в разговорах прежде всего возникали имена таких горовосходителей международного класса, как Кирилл Кузьмин, Анатолий Овчинников, Валентин Божуков. В 1966 году Овчинников руководил экспедицией «Буревестника» на Памир, он-то и пригласил в команду Галкина. Им удалось не только проложить три новых маршрута на пик Евгении Корженевской, но и разведать верховья ледника Фортамбек. Они нашли отличное место для базового лагеря, а главное, обнаружили вполне реальный маршрут подъема на знаменитое Памирское фирновое плато, не без оснований считавшееся местным «полюсом недоступности». И не только обнаружили, но и «потрогали», убедившись в том, что маршрут «идется». Он получил странноватое для непосвященных название «ребра «Буревестника», появился в планах на будущий год. И когда этот год наступил, новую экспедицию буревестниковцев на Памир возглавил Виктор Тимофеевич Галкин — Тимофеич, как называли его альпинисты между собой.

Галкин был одержим идеями. Он обладал способностью обрастать людьми, как обрастает снегом крепкий ком, ловко пущенный по талому склону. Примчавшись из Москвы в «Ала-Арчу», он тут же со всеми перезнакомился, тут же рассказал о том, какую необычную экспедицию на Памир они замышляют, принялся приглашать в эту экспедицию, приглашать с тем жаром, с тем радушием, с каким хлебосольный хозяин зовет на удавшийся плов. Что может быть печальней щедрого застолья, если за этим столом нет гостей? Что может быть бессмысленней самых прекрасных вершин Памира и Тянь-Шаня, если не окажется людей, способных подняться на эти вершины? Человека нужно звать в горы, и Галкин делает это так, будто до него никто и знать ничего не знал об альпинизме, да и не узнает, если немедля не воспользуется его советами и не отправится куда-нибудь на Фортамбек или на Хан-Тенгри. Была б его, Галкина, воля, он не разрешал бы жениться парням, которые не испытали себя в горах. Да и только ли в таком самоутверждении дело? Нельзя замыкаться в фокусе личных результатов, нельзя все сводить к арифметическим выкладкам баллов и категорий. Горы и люди — вот душа альпинизма. Надо работать с молодыми солдатами, с геологами и геодезистами. Альпинисты могут устанавливать на вершинах всевозможную аппаратуру, оказывать помощь в проведении самых различных научных экспериментов. Горы — это почти космос, это прекрасная лаборатория для изучения возможностей человеческого организма, человеческой психики, дееспособности человека в критических условиях. Казалось бы, что общего между альпинизмом и парашютизмом? А вот ведь нашли общее!