Камни Рун. Том 2

Глава 10. Белый плащ

В замке Аштонов я находился уже третий день. Если бы я попытался сбежать сразу, это могло вызвать подозрения и привело бы к неминуемой погоне. А я уже убедился, что петлять по незнакомым степям и холмам плохая затея. Кроме этого, я остался без лошади, припасов и оружия. Все это надо было как-то раздобыть в замке.

Почти сутки я картинно трясся в повозке, что везла меня обратно, к поместью местного лорда.

Конечно же, полноценно прикинуться Нассиром я не мог. Слишком мало мы были знакомы с парнем, чтобы я мог копировать что-то, кроме посадки в седле и некоторых интонаций. Но Нассир очень удачно огрел меня камнем по голове, а рассечения на лбу выглядели по-настоящему угрожающе.

Удар по голове — не шутка. Если неудачно упасть с лошади, можно и дураком остаться, да и многие профессиональные бойцы ям умом и сообразительностью никогда не отличались. В первую очередь — из-за постоянных ударов по голове. Не рекомендовалось принимать и тяжелые удары оружия на шлем. Я лично, еще в бытность свою бродягой, видел нескольких бывших матросов, что навернулись со снастей или которым не повезло в пьяных драках, и которые остались после этих происшествий дурачками. Один даже говорить разучился, так вечно сидел и пускал слюни, зло потрясая протянутой рукой — такой у него был способ выбить из прохожих милостыню.

Сперва меня никто не трогал. По прибытию в замок меня отнесли в какую-то комнатушку, а едва кто-то входил — я сразу же закрывал глаза и прикидывался спящим. В голове же моей роились мысли, в первую очередь о том, что я сделал.

Если ранее я лишал жизни только в бою, то теперь все встало с ног на голову. Лично Нассир мне никак не угрожал, до последнего парень сохранял спокойствие и некоторую доброжелательность. Он искренне верил в то, что я рано или поздно признаюсь в том, что являюсь колдуном, продемонстрирую людям его дяди магические печати, и вся эта канитель закончится. Он не раз намекал и прямо говорил о глубоком уважении к членам Круга в этих краях, он был целиком и полностью уверен в том, что я маг. А я же поступил с ним вот так… Мало того, что его кончина была полна ужаса и страха, я лишил и его родных знания о том, что случилось на самом деле. Для лорда Аштона и его брата, отца Нассира, непутевый отпрыск просто исчезнет и больше не вернется. Когда человек умирает — рано или поздно боль уходит. Убитый горем родитель ходит на место сожжения или упокоения — как это было в Дагерийской Империи — разговаривает с усопшим, принимает реальность. Исчезновение же — самое мерзкое, что может произойти. Пройдут годы, прежде чем родня Нассира, на которого возлагались серьезные надежды, смирится с тем, что он никогда не вернется, а вопрос, почему же парень сбежал, навсегда останется висеть в воздухе. Вот так я поступил с парнем, который, по большому случаю, не сделал мне ничего плохого и который мне, фактически, доверился, не пытаясь сбежать или как-то навредить нашим лошадям.

Но и каяться я не собирался. Не собирался упрощать задачу преследователям, не собирался рисковать будущим целых поколений только ради успокоения своей совести. Подобный эгоизм был недоступной для меня роскошью. У меня была цель — камень и Эдриас, и единственным человеком в этой части света, чья судьба меня тревожила по-настоящему, была Отавия. Но принцесса в безопасности, я был в этом уверен. Слишком мне повезло с пленником, Аштоны должны были бросить все силы на мои поиски, проигнорировав беглянку.

К концу недели пребывания в замке мне все же пришлось начать контактировать с людьми. Я все еще лежал на кровати, постоянно делал вид, что меня тошнит, а ноги — не держат, но и бесконечно отмалчиваться не получалось. Так что пришлось делать вид, что после удара «Нассир» потерял память.

Лорда Аштона и отца Нассира я видел лишь раз. Крепкие и рослые мужчины с обветренными лицами, они зашли в мою комнатушку на пятый день, молча посмотрели на меня, попытались задать пару вопросов, но нарвавшись на искреннее непонимание с моей стороны, довольно быстро удалились прочь. Моим же постоянным компаньоном а, скорее, соглядатаем и тюремщиком, стал старый слуга по имени Заур.

Заур служил в замке и был холопом лорда Аштона. Не имея собственного имущества и прав, он всю жизнь отработал в коридорах замка, а на старости лет был сослан во двор, подметать конюшни и заниматься мелкими делами. У старика была скрюченная годами спина, разбитые от тяжелого труда руки и густые седые брови, что резко контрастировали с почти лысым черепом. Из-под бровей на мир смотрел злой цепкий взгляд обездоленного человека, а неприятный эффект усиливался многократно сломанным носом неправильной формы и беззубым ртом с тонкими, вечно трясущимися губами. Он выносил мой ночной горшок, приносил воду для умываний и пищу, и при этом очень пристально наблюдал за каждым моим движением.

Не знаю, в каких отношениях был Нассир со стариком ранее, но мне Заур не понравился. И не потому что он был для меня опасен и мог донести своему господину, что со спасенным племянником что-то не так, а просто — как человек. Не любил я таких злых стариков. Пусть их доля была тяжела и незавидна, пусть они родились полу-рабами, вынужденные влачить жалкое существование в качестве чужого имущества… Но ведь всегда можно остаться человеком, так? Но Заур был из той породы людей, что более походили на озлобленных собак, готовых порвать тебя на куски. И пусть у этого старого пса зубов уже и не было, но вот злости — хоть отбавляй.

— Благодарю, Заур, — кивнул я старику, когда тот, кряхтя, поставил передо мной таз с чистой водой.

Холоп на мои слова лишь мерзко осклабился, демонстрируя пустые десны, и тут же засеменил прочь из комнаты, чтобы принести завтрак.

Сегодня был важный день — я планировал одеться и выйти на прогулку, то есть, на разведку.

Накануне меня еще раз посетил отец Нассира, пытался разговорить, но я лишь тупо кивал головой и раз за разом повторял, что все — как в тумане. По скорбному лицу мужчины было понятно, что он волнуется за отпрыска, мне же оставалось лишь стыдливо прятать взгляд, помня, что я сделал с сыном этого человека. Его труп сейчас, скорее всего, доедают дикие собаки или степные шакалы.

Но с одной вещью, сказанной командиром дружины Аштонов, я горячо согласился.

— Нечего сидеть взаперти, — сказал отец Нассира, имя которого я так до сих пор и не узнал, — выходи на воздух, смотри по сторонам, и память вернется.

Я активно закивал, соглашаясь с этим советом. Мне очень, прямо очень было нужно осмотреться. Ведь Отавия была уже где-то на полпути к точке нашей встречи, а я застрял тут, на севере. Лишь бы с ней все было хорошо…

Так что сегодня после умывания и легкого завтрака я планировал свой первый выход в свет.

Сказать, что мое разочарование было велико — не сказать ничего. Я оказался в тюрьме, буквально в надежно запертой и охраняемой тюрьме. По всей видимости, лорд Аштон сейчас был не в самых лучших отношениях с соседями, так что охранялся замок отлично. На стенах и в башнях — караул, вход внутрь для пеших — через узкую калитку, а грузы завозили под присмотром дюжины бойцов, что внимательно проверяли каждый тюк, бочку и мешок. Да даже в императорском дворце в Шамограде не было такой охраны! Каждый боец четко знал свое дело и место. Единственное, что меня обрадовало — полное отсутствие магических укреплений. Истинное зрение не показало мне ни укрепленных сводов, ни контуров с ловушками и охранными заклинаниями, которыми был набит дворец императора Форлорна Девятого. Хоть одной проблемой меньше.

Чем дольше я находился в условном «плену», тем меньше сочувствия испытывал к Нассиру и его родне. Нет, мне все еще было гадко от того, что я сотворил, но вот жалости к родне паренька я больше не испытывал. Имея маску племянника местного лорда, я почти свободно перемещался по замку, а в дневное время — мог выходить и за его пределы в сопровождении нескольких «нянек». То, что я увидел, никак к местной знати не располагало.

Аштоны, по сути своей, были законными грабителями. Я постоянно наблюдал, как изможденные бесконечным трудом крестьяне тянут свой урожай в уплату налогов, как с ними обращаются сытые и самонадеянные дружинники, как постоянно творится беспредел. Дальний конец мира — земли, окруженные степями и холмами, суровые предгорья великого хребта. Бежать тут некуда, в каждой деревне — свой староста, что отвечает головой за то, чтобы каждый оставался на своем месте. Предки нынешнего лорда когда-то взяли эти земли и этих людей в заложники и сейчас творили все, что хотели, просто по праву сильного.

За неделю я ни разу не услышал имя местного короля или просто упоминания его власти. Все разговоры — только о милорде Аштоне, который стал для местных буквально царем. На меня тоже поглядывали со смесью страха и раболепия, и я понял, что Нассира тут знавали в лицо. Особенно дикими глазами смотрели местные девушки, которые при появлении моей фигуры на улице бросались кто куда — только сверкали подолы невзрачных платьев.

Постепенно у меня начал созревать план. Я присмотрел лошадь, разузнал график караулов, хорошо исследовал двор и то, что находилось за стенами замка. Сегодня же меня ждало самое сложное — нужно попасть на общую кухню, собрать припасы и припрятать их где-нибудь до момента моего побега.

Сказать проще, чем сделать, на самом деле. Еще по дворцу в Шамограде я помнил, что нет злее людей, чем работники кухни поутру, а поварята и вовсе умеют появляться из пустоты, да так быстро, что и моргнуть не успеешь. У меня же теперь не было магических способностей и мне оставалось уповать только на острый слух и ловкость. Единственное, к чему я был готов — это тайник. Еще накануне я сумел проскользнуть в кухню и с помощью силы камней сделать в одной из стен потайную нишу, которая закрывалась только тонким слоем камня. Ниша была достаточно крупная — минимум полтора на полтора фута и еще пол фута в глубину — чтобы в ней можно было спрятать мясо, небольшой бурдюк с молодым вином и сушеные фрукты.

Время было раннее. Завтрак — то время дня, когда я мог вполне легально появиться на общей кухне и что-нибудь там умыкнуть, так что солнце едва поднялось, а я уже был умыт, одет и готов идти на дело.

Но едва я успел выскользнуть во двор, у ворот поднялась какая-то суматоха. По фигурам всадников я понял, что это был дозорный разъезд, что дежурил этой ночью. Кони были в мыле, дружинники — взбудоражены и нетерпеливы.

— Что происходит? — спросил я у мимо пробегавшего служки, поймав того за локоть.

Вместо ответа мужчина только сбросил мою руку недовольным движением, а сам устремился к замку, где жил лорд Аштон и его приближенные.

Гам только усиливался, вот, из кухни высыпали на улицу поварята и другие работники, разузнать, что случилось, я же понял, что самое время действовать.

Тихо скользнув за спину челяди, я просочился на кухню и сразу же пошел вглубь полутемного помещения, скудно освещенного сильно чадящими лампами и светом очагов, на которых уже стояло и готовилось варево для дружины и слуг. Вот! Небольшая комнатушка с припасами. Я взял несколько колец колбасы, сушеной оленины, небольшой мешочек с яблоками, связку лука. Этого должно хватить на неделю или даже больше, а потом — как-нибудь разберусь. Уже укладывая все в тайник — для этого мне пришлось убрать часть каменной заглушки и начать сваливать украденное в получившийся каменный карман сквозь узкую щель — я услышал за спиной недовольный скрежет Заура:

— И что ты тут делаешь?!

Вздрогнув от неожиданности, я выпрямился и, прикрывая спиной щель в стене, посмотрел на старика. Надо сосредоточиться и быстрее ее затянуть, используя силу камней, лишь бы свет осколков не пробился через одежду…

— Да так, мне показалось… — начал я.

— Что показалось? — зло прищурившись, спросил старик.

— Что я что-то слышал. За стеной, — ответил я как можно медленнее.

В груди было тепло. Я не видел, что колдую, но хорошо помнил щель. Уверен, все получится.

Заур посмотрел на меня, как на умалишенного — коим он меня и считал после падения — после чего сказал:

— Нече тут ошиваться, господин! — внезапно вспомнил о разнице в нашем положении старик. — Там серьезное дело происходит! Сходите к вашему отцу!

— Понял! — воскликнул я, чем вызвал немалое удивление старика, и устремился прочь из кухни.

Уже выходя во двор, я кинул взгляд на стену. Плотная каменная кладка, никаких щелей или следов тайника. У меня получилось. Заур же уже сам подошел к месту, где я спрятал припасы, и близоруко ковырнул ногтем камень. Будто бы старик что-то чувствовал, будто бы подозревал меня, но доказательств у него не было.

Выполнять наказ старого слуги я не собирался. Изо всех сил избегая чужого внимания, я проскользнул к своей комнатушке. Как я выяснил, это на самом деле была моя комната, так как я считался слишком юным для того, чтобы жить в общей казарме, но и уже изгнанным на службу в дружине из комфортных комнат замка. Я аккуратно прикрыл дверь и так и просидел внутри, пока суматоха во дворе не закончилась. Из замка выехал целый отряд во главе с отцом Нассира в той самой начищенной и сияющей броне, а слуги засуетились, будто бы были пчелами в потревоженном улье.

Я больше не стал вдаваться в расспросы — с дурачком, коим я прикидывался, никто говорить не хотел — так что просто подслушал, о чем трепались несколько бойцов, что заступили на караул и которые успели пообщаться в казарме со своими прибывшими товарищами.

— Так что, неужто баба? — спросил один из бойцов.

— Угу. Рослая, в этом как его, колдовском костюме, — ответил его товарищ.

Эти двое только заступили на ворота, а я укрылся в сторожевой нише в десяти шагах, специально сделанной для скрытного караула или работы лучника во время осады, так что слышал все так, будто бы стоял рядом.

— А разве энто, у магиков есть костюмы?

— А что они, по-твоему, голые ходюют?

— Так а что за костюм-то такой? Я ток эта, про плащи слыхал.

— Ну так в плаще и есть! Здоровенная! Глазищи — ух! Парни говорят, как зыркнет, так кровь ажно стынет!

— Страшная такая?

— Да не! Красивая баба! Но холодная, властная такая, видно, злая аки сука! Как эта, мамаша Изинда, что девок держит.

— Так она жирная старая карга!

— Но глаз-то тяжелый! Вот и у энтой магички, говорят, такой же!

Магичка? Я старался подслушать еще что-нибудь, но дружинники довольно быстро переключились на обсуждение той самой мамаши Изинды, что содержала местный публичный дом. Точнее, на обсуждение не самой мамаши, а ее подопечных. Эта беседа была мне совершенно не интересна, так что я выскользнул из ниши и отправился назад, в обитаемую часть замка.

Значит, в этих землях появилась какая-то волшебница? Да еще и в плаще, судя по всему? Из всех женщин-плащевиков я знал только одну — госпожу Виолу, фиолетового архимага Круга. Но что она могла забыть в этой глуши? Или Витати проболталась, что мы с Отавией выжили и учитель отправил ее по нашему следу? А почему не отправился сам? Тем более, госпожа Виола была не очень высокой, тонкокостной блондинкой, а дружинники, обсуждая неизвестную волшебницу, описывали какую-то великаншу.

В совпадения я не верил. Во всяком случае, не подобного масштаба. Значит, нужно уходить сегодня, быстро и тихо. Слуги носились так, что было понятно — лорд Аштон готовится принимать важную гостью, которая по доброте душевной может и амулеты старые зарядить за небольшую плату, или другие услуги оказать.

Убедившись, что никто за мной не наблюдает, я подошел к стене кухни, которая почти вплотную примыкала к внешней стене замка, после чего достал из тайника свою добычу, сложив ее в заранее подготовленную седельную сумку. В комнате я собрал вещи Нассира — менять пока внешность на старую я не собирался, так как это отняло у меня огромное количество сил — и стал ждать темноты. Мне предстояло самое сложное: сделать у северной стены, что выходила в чистое поле, достаточно широкий пролом, чтобы в него прошла лошадь, после чего восстановить кладку и скакать столько времени, на сколько у меня хватит сил.

Когда солнце перевалило за три часа, у ворот опять поднялась суматоха и я понял, что дружинники вернулись, причем не одни.

Она выделялась среди прочих, как породистая гончая в стае дворняг. На самом деле рослая, с темными, тяжелыми волосами, прямой осанкой и стальным взглядом. Неизвестная волшебница была одета в странный костюм, отдаленно напоминавший костюм Трибунального Истигатора, только вставки на груди были больше. Широкий белый плащ ярко контрастировал с темно-серыми одеждами, а сильнее всего в глаза бросался тонкий длинный меч, что волшебница носила в ножнах за спиной.

От одного взгляда на незнакомку все внутри меня стало дрожать в ужасе. Единственный раз, когда я испытывал нечто подобное, случилось в миг, когда Эдриас завладел чужим телом и посмотрел на меня, словно на червя. Стараясь слиться с дворовой челядью, я опустил голову и робко поглядывал на женщину, встречать которую вышел на ступени замка сам лорд Аштон.

Волшебница же, прежде чем спешиться, скользнула взглядом по толпе, и на миг мне показалось, что она кого-то ищет. Меня. Я был уверен, что она ищет меня.

— Госпожа Геора! — воскликнул лорд Аштон, отвлекая колдунью. — Рад приветствовать вас…

Остальные слова я не слышал — бросился прочь, расталкивая людей локтями, под защиту уже ставших привычными стен каморки Нассира. Надо дождаться темноты и бежать, изо всех сил бежать. В истинном зрении фигура женщины сияла всеми цветами радуги, точно так же, как сияла печать, что соединила меня и умирающего колдуна. А это означало только одно — она искала Эдриаса, а напала на мой след. И я не был уверен, что Геора меня пощадит.