Камни Рун. Том 2

Глава 23. До рассвета

Последнюю неделю весь клан активно готовился принять бой. Гохринвийцы шли в нашу сторону, уже пересекли границу и двигались по степи, покрывая по тридцать лиг в сутки.

Это был довольно высокий темп, если верить донесениям гонцов: западные лорды сумели собрать войско в не менее десять тысяч копий и тысячу всадников. Гигантский кулак, который должен был смять и опрокинуть противника, а после — ударить по Френину, рассекая плоть Келанда надвое.

Многие винили Тати в стратегическом просчете, другие — сетовали на недостаточно глубокую разведку, но все понимали, что ранее гохринвийцы не выступали так рано. Фактически, противник поставил под угрозу собственные территории, оторвав людей от земли во время посевной — а это грозит голодом в случае разгрома. Потому что в случае победы, келандцы хлынут на запад, грабя и разоряя соседей без какого-либо сопротивления со стороны центральных регионов.

Вот только шансов на победу почти не было. Соседние кланы медлили с ответом и на решительный призыв Великого Шаза Тати пока не ответили — ремесленный сезон и подготовка к весне была в самом разгаре, и многие просто не могли оторвать людей от работы. Кроме того, на зиму все кланы распылялись по степи; пастбищ становилось меньше, так что приходилось постоянно искать новые места для прокорма скота, кочуя с места на место с небольшими стадами едва ли не ежедневно. Из-за этого сбор воинов, которые помогали в зимнем выпасе, становился нетривиальной логистической задачей, решить которую было под силу далеко не каждому ученому мужу. Тем более, находясь далеко от границы, угроза гохринвийцев выглядела не так внушительно, как ее ощущал родной клан Витати.

Лично я довольно быстро смекнул, что нормальной помощи не будет. Мои мысли подтвердились, когда на главную стоянку клана пришла подмога от соседей — всего пять дюжин всадников, вместо ожидаемых пяти сотен.

На Тати было страшно смотреть. Чернее тучи, Великий Шаз время от времени выходил из своего шатра, чтобы лично проверить, как идут дела. Спешно отправлялись на дальние стоянки старики и малые дети, а уже ушедшие на покой воины опять брались за тяжелые сабли и проверяли сбрую.

В моей же голове постоянно крутилось предложение, что сделал мне Великий Шаз в своем шатре несколько дней назад.

— Ты получишь проход на север, когда гохринвийцы будут остановлены.

Вот что сказал Тати в тот день, недвусмысленно намекая на то, что именно я должен остановить наступающую армию с помощью силы Пустоты. Однако я прекрасно понимал, что вместе с армией противника я остановлю в таком случае и собственное сердце — одно дело пошевелить нитками и шерстью ковров и шкур, а совсем другое — уничтожить целую армию.

Но все получилось так, что я застрял с погибающим кланом, возможно, на всю весну. При этом Витати, мой единственный надежный проводник к Храму Пустоты, была твердо намерена остаться с родней и принять бой, для которого, казалось, ее растили всю жизнь. Моему раздражению не было предела. Тати буквально использовал и меня, и родную дочь — я четко видел, как он манипулирует чувством вины Витати, совершенно не стесняясь в словах и тяжелых вздохах. Но все изменилось, когда за три дня до возможного столкновения с противником прибыл один из разведчиков, с крайне ценной информацией.

— У гохринвийцев новый военачальник, — сообщил разведчик во время общего собрания воинов, на котором присутствовали и мы с Витати. Она — на правах винефика, а я — истинного мага и почти винефика. — Какая-то рослая бабища. Держится в седле уверенно, заметила нас почти сразу же. Едва ушли.

— Женщина? Предводитель? Как? — посыпались со всех сторон вопросы.

Гохринвийцы не позволяли своим женщинам воевать, степняки вообще никогда не видели западных женщин с оружием в руках, только с мотыгой или вилами.

Но вот у меня в груди на этих словах дернуло, а Витати сразу же заметила мою реакцию.

— Геора? — шепотом спросила винефик.

— Возможно, — одними губами ответил я.

— И что делать?

— Без понятия.

Одно стало ясно: молниеносная атака с попыткой отрезать обоз, которую сейчас на полном серьезе обсуждали Тати и старшие воины клана, была чистым самоубийством.

Геора была чудовищем непонятной магической мощи и способностей, монстром, который с равным успехом может расколоть земную твердь или уничтожить весь клан Тати одним ударом.

Чтобы противостоять такой мощи, требовалось что-то большее, чем грубая сила. Она не владела местной магией рун — это я знал доподлинно, слишком инородной была ее сила, ни один магический поток не проходил сквозь ее фигуру. А значит, у меня было небольшое, совсем крохотное, но преимущество перед ней. Элемент неожиданности. Главное — творчески подойти к вопросу и сделать так, чтобы когда Геора поняла, какое колдовство используется против ее войск, что-либо делать было бы уже поздно.

Почему-то сразу вспомнилось мое детство в Нипсе. Как мы бегали от более старших и крепких оборванцев, как использовали дружбу с некоторыми стражниками, проходные залы кабаков и прочие складки местности, чтобы не нарваться на тумаки. Тут придется действовать так же: подстелить соломки, чтобы не было больно падать. Придумать бы, как поступить…

Когда мы вышли с совета, Витати заметила мою задумчивость. Девушка что-то мне сказала, но я даже не обратил внимания — настолько был погружен в размышления.

В голову настойчиво лез Нипс. Это было последнее место, где я был настолько слаб и уязвим, где мне угрожала реальная опасность. После появления в моей жизни Витати я начал путь воина, и старые угрозы стали мне более не страшны. Но вот до этого…

Мне надо побороть Геору. Одно я знал о ней точно — в мире существовала сила, которая могла дать ей бой. Как минимум загадочный старик Йеши сумел обдурить ее, вырвать меня у нее из-под носа. Да и то, что она все еще здесь и тоже, как я понял, ищет камень рун, говорит о том, что Геора не всесильна. Была бы таковой — уже бы давно расправилась с Эдриасом и была такова. Эта женщина не от этого мира и не задержится тут, это было видно. А значит…

Думай, Рей, думай, ты же вроде умный…

А даже если не умный — то изворотливый.

Чтобы отвлечься, я взял свою саблю и ушел на тренировочную площадку. Закатное солнце уже касалось горизонта, становилось прохладно, но я скинул одежду, оставшись в одних штанах и мягких сапогах, и начал упражняться.

Мне нужно устроить ловушку.

Взмах снизу вверх, короткий шаг вперед, подтянуть к себе левую ногу.

А значит, надо выбрать место.

Ответное движение сверху и влево, согнуть ногу, разворот.

Причем у меня только одна попытка — иначе все пропало.

Движение в сторону, увести саблю за спину, приготовиться атаковать.

Надо обставить все так, чтобы атака выглядела для противника выгодно.

Резкий взмах саблей, выпад вперед, ноги согнуты в коленях.

Выбрать узкое место, где конница кочевников будет в проигрышном положении, а пехота противника — на высоте.

Три стремительных удара, со свистом рассекающих воздух, левая рука уперта в бок, правое колено — выставлено вперед.

А там, когда отступать будет поздно — захлопнуть ловушку.

Несколько шагов в сторону, блок невидимой атаки и ответный короткий выпад, прямо на уровне горла воображаемого противника.

Я опустил оружие и посмотрел на землю под ногами. Пока я махал саблей — сделал несколько полных кругов, будто начертил сапогами контур.

Перед глазами сразу встал узкий переулок в рыбных доках, за невольничьим рынком, где я получил удар ножом в бок и по горлу. Вспомнилась грязная, пыльная земля, яркая кровь и то, как я дрожащим пальцем черчу целебную печать, почти теряя сознание.

Можно ли спрятать в степи гигантскую печать?

Вполне.

Смогу ли я ее начертить?

Конечно.

Добуду ли я достаточно крови, чтобы усилить свое колдовство?

Хороший вопрос.

Мне потребуется помощь и поддержка, а в клане был только один человек, который встанет на мою сторону. Удивительно, как сильно я полагался на Витати и как естественно эти отношения легли на наш новый статус мужа и жены.

Когда я вошел в наш шатер, и уже было открыл рот, чтобы начать говорить, то увидел, что кроме Витати там находится еще и ее отец.

— А… — протянул было я.

— Рей, где ты ходишь? — спросила винефик. — Я же сказала, что после совета к нам зайдет отец.

Я вылупился на Великого Шаза, что было совсем невежливо с моей стороны, но ничего поделать с этим не смог. Раньше я всегда внимательно слушал, что говорит мне винефик. Пока она была моей наставницей и другом, конечно…

— Мне надо было немного размяться… — попытался оправдаться я, отводя Витати чуть в сторону, пока Тати с огромным любопытством рассматривал стену шатра, найдя ее крайне занимательной, — а почему не в Главном Шатре?

— Там сейчас не протолкнуться, — прошипела Витати. — Отец пришел поговорить, с нами обоими.

— Нам требуется мощное колдовство, — не дожидаясь, начал Тати. — Как то, которым ты в поле чуть не убил мою дочь…

В словах Великого Шаза чувствовалась издевка, но тут мне крыть было нечем.

— Не думаю, что пылающие глыбы нам как-то помогут, — ответил я, поворачиваясь к мужчине.

— Отчего же? — удивился Тати.

— Предводительница, новый командующий, — подала голос Витати. — Рей сказал, что раньше сталкивался с ней. Она магичка.

— И очень сильная, — сказал я.

— У нас есть винефики, чтобы справиться с любыми магами, — высокомерно ответил Тати, кладя руку на кинжал.

Как же с ними тяжело!

— С этой колдуньей в прямом бою мы не справимся, даже если бы она была в гордом одиночестве, без армии, — терпеливо ответил я, хотя отец Витати меня сильно раздражал, — и под «мы» я имею в виду меня, Витати и обоих братьев-близнецов.

Брови Великого Шаза взлетели в изумлении, но довольно быстро он взял себя в руки.

— Я уверен, что она будет прикрывать армию от любого колдовства, — продолжил я. — Так что…

— Мы обязаны принять этот бой! Ради Келанда и народа Степи! Ради чести клана! — воскликнул Великий Шаз. — Мне все равно, что там за магичка появилась у гохринвийских свинопасов! Мы дадим им бой и разобьем! Или пустим столько крови, что до Френина они доползут только на коленях!

Дальнейший разговор потерял всякий смысл. Я видел, как остекленели глаза Тати, как их затянуло гневом и высокомерием. Что бы я сейчас не сказал — он воспримет это в штыки, просто не будет слушать.

— Я приму участие в битве, — склонил я голову, — как и любой член клана.

— Это я и хотел от тебя услышать, чужак, — едва не выплюнул Тати. — Завтра в полдень мы выступаем, приготовьтесь.

И мигом — вылетел из шатра.

Я проводил келандского военачальника взглядом, а потом перевел глаза на Витати. Она злилась. За то, что я не пришел вовремя и за то, что не смог найти для ее отца правильных слов.

Это привело меня в такое раздражение, что я только дернул плечом и молча положил саблю на сундук с вещами — к оружию винефика.

— Магия крови, — коротко бросил я через плечо.

— Что?

— Магия крови. Я сделаю разлом. Это должно остановить Геору. И уничтожить армию, — повторил я, стараясь побороть раздражение.

Витати ничего не ответила. Только подошла и положила пальцы на мое плечо. И было в этом движении что-то такое… важное. Я чувствовал тревогу, искреннюю тревогу, что исходила от винефика.

— Ты же сможешь закрыть разлом, как тогда, на корабле?

— То был просто портал, Рей, — сказала винефик, выходя вперед и с беспокойством заглядывая мне в лицо. — И его колдовал Осиор, искусный маг и опытный воин. Как последнее средство. Ты же предлагаешь…

— Это будет не портал призыва. Это будет именно разлом, катастрофа, — упрямо повторил я. — Любой Ужас эта Геора сотрет, и даже не поморщится. Но если под землю уйдет все войско, а им на смену попрут демоны бездны…

— Мы все погибнем.

— Не погибнем, если ты поможешь мне закрыть разлом, когда все будет кончено, когда Геора, поджав хвост, сбежит. Поможешь своей руной. И своей Пустотой.

Я положил руку на грудь Витати, туда, где у меня находились осколки камня рун.

Витати накрыла мою ладонь своей и, крепко сжав пальцы, посмотрела мне в глаза. В ее взгляде я увидел слишком многое: тревогу, страх, сомнения, целую бурю эмоций, что сейчас разрывали ей сердце. Ледяная броня винефика дала трещину, я это чувствовал. Та холодная сила, что позволяла ей выживать, как бы плохо все не было, сейчас ушла. Она стояла, морально обнаженная и совершенно беззащитная, чтобы я понял, чтобы я почувствовал то же, что и она.

Сердце пропустило удар. Я положил вторую руку на ее талию и привлек к себе. Мягко, но уверенно. Сейчас, как никогда, мы были нужны друг другу, в нашу последнюю мирную ночь.