Клан Борзых: Приемыш

Глава 28

Как понять, что день начинается не очень? Это когда будит тебя не любимая девушка, не писк будильника, и даже не жёсткая мозолистая рука сержанта, а тряска, от которой начинают падать с полок вещи и раскачиваться кровать, и грохот, будто над тобой взорвали цистерну с горючим.

— Какого х… хотел бы я знать? — пробормотал я, поднимаясь и оглядываясь по сторонам. Увы, это не шутники решили своему комиссару устроить яркое пробуждение, ходил ходуном весь форт.

— Доброе утро, ваше благородие, — встретил меня не слишком бодрым приветствием Белков, которого за его неугомонную жажду труда я назначил заместителем по бытовой части.

— И тебе утра. Что у нас плохого? У врага тоже нашлась артиллерия?

— О нет, это наши использовали большую Машу.

— Большая Маша? — удивлённо спросил я, дотронувшись до стены — всё ещё дрожала. — Это как пушка большая Берта?

— Не знаю насчёт Берты, но Маша очень-очень большая, только не пушка, а мортира. Но, думаю, вы сами захотите это увидеть.

— Отлично, поднимусь в штаб и сам увижу.

— Так, боюсь, не выйдет. Маша стоит за крепостью, и как бы ни была она велика, из-за стен не видно. А вот результат стрельбы вас точно удивит.

— Если уж отдача такая, какие разрушения будут на месте? — покачал головой я, но Белков лишь улыбнулся и, кивнув, отправился по своим делам. Раз не рассказывал, как они идут, значит, всё ок, и два десятка моих подопечных в норме. Поднимаясь в штаб, я как раз поздоровался с несущими вахту. Жаль только, что внезапно свалившееся обилие ежедневных дел никак не позволяло мне остаться наедине с Данилой для обсуждения духов.

Тигрёнок несколько раз являлся мне во снах. Отощавший и усталый, он больше лежал, чем двигался, и что бы я ни пытался сделать, растворялся при первой же попытке прикоснуться или подойти слишком близко. Наяву я тоже его замечал, но лишь пару раз, и словно тень-отголосок.

Похоже, после использования силы в подземной крепости он потратил все силы, что дала ему взаймы Адская гончая Борзых. Иначе я эту огненную тварь не воспринимал несмотря на то, что в обычном состоянии она выглядела как пушистая и очень красивая породистая борзая.

Вроде проблема не развивалась, духу хуже не становилось, но и лучше тоже.

— Кажется, Маша разбудила вообще всех, — усмехнулся Бобров, увидев, как я поднимаюсь. — Хотите посмотреть на результат стрельб?

— Раз все об этом говорят, не вижу смысла спорить, — ответил я и, заметив Кирилла, продолжил: — Но я бы предпочёл получить свои детали.

— Скоро, обещаю. Братья уже испробовали разные металлы, то, что вы называли пластиком, и сейчас испытывают все возможные породы древесины.

— Просто отлейте лопасти из АБС пластика! В чём сложность?

— В том, что за сотни циклов его не осталось? — взъелся Филинов. — В том, что его производство нецелесообразно в отличие от металлов и дерева, которое можно переработать без остатка? В том, что технологии…

— Всё-всё, я понял, нет пластика, — поморщившись остановил я разбушевавшегося библиария. — Вообще, это может стать проблемой, большая часть технологий моего времени была построена именно на нём. Переработка нефти и газа в массовые дешёвые изделия.

— У нас нет ни того ни другого. Как и любых других полезных ископаемых. Всё, что мы используем — получаем путём полной переработки, выращивания или сбора во время опасных рейдов во внешние миры, — немного успокоившись, пояснил Кирилл. — По этой причине в производстве используются тяжёлые железные, а не латунные гильзы. Стальные пули, без свинцовой заливки. После окончания сезона их легче собирать с помощью промышленных магнитов и пускать в производство заново.

— Да уж, свои особенности. Но лопасти мне нужны, без них я даже не могу протестировать работоспособность дрона.

«Если мы выберемся на передовую ещё раз и соберем пять-семь грамм нанитов, то сумеем создать адаптивный рой. Починка любых предметов на молекулярном уровне, даже своё производство, только медленное. А если соберём тысячу грамм — то станет доступно вообще всё!» — воодушевлённо сказала Сара, появившись рядом в виде голограммы. — «Только представь открывающиеся перспективы!»

«То, с каким энтузиазмом ты об этом говоришь, напрямую граничит с нарушением правил сохранения жизни мне и тебе».

«Рисковать лишний раз не стоит, но у нас прямо под боком огромные запасы нанитов», — сказала Сара, ткнув пальцем в направлении мясного вала. — «Пусть их там мало, ничтожные доли процента, но за прошедшие дни здесь оказались перемолоты сотни тысяч заражённых. С каждого по миллиграмму — нам на апгрейд».

«Придумаешь, как собирать наниты, не погружаясь в воняющую кашу из потрохов и костей с головой, — скажешь».

«Придумывать — это ваша, человеческая, прерогатива. Мы можем повторять, копировать и даже комбинировать ваши прошлые решения, но не изобретать новое. В этом главная проблема. Если в моей базе данных нет нескольких подобных решений, создать своё я просто не могу».

«Но копировать можешь? А они могут копировать? С какой скоростью и точностью?» — настороженно спросил я и, получив ответ, выдохнул сквозь зубы.

— Господа, новая вводная. На основе образцов вооружения и техники противник может создавать собственные. Полные аналоги или комбинированные. Плюсы — у заражённых нет пороха, так что, скорее всего, пушки они не построят. Минус — если они сумеют скомбинировать наши орудия и их встроенное вооружение, нам всем придётся очень туго.

— Если речь о копировании, то это не страшно, — успокоил меня Филинов. — Нам заново пришлось переизобретать рецепты пороха из биологических отходов животной и растительной жизнедеятельности. Это длительный процесс, шестидесяти ночей на это точно не хватит. А позднее они окажутся полностью отрезаны от своего мира и добить остатки не составит труда.

— М-м. Тут вот какая штука, — выслушав очередное высказывание Сары, продолжил я. — Они способны копировать химические составы на молекулярном уровне напрямую, при наличии всех компонентов в прямом доступе. Без длительной технологической цепочки и развёртывания производства. Могут это делать лишь владыки, с парой десятков килограмм активных нанитов в теле, но пяти таких тварей хватит на производство примерно ста килограмм пороха в сутки.

— Если смотреть за день — не очень много, — уже с меньшей уверенностью проговорил Кирилл. — Но если им дать время, и они задействуют не пять, а всех тварей, то вполне смогут начать контрбатарейную борьбу.

— Так вот они чем занимаются в этом дьявольском тумане! — вскочив со своего места, сказал Бобров, и бросившись к телефону. — Они готовят пушки! Будут стрелять!

— Если, начнут копировать. Тут главное — «если», — остановил я коменданта. — Да, штаб лучше предупредить, но пока информация не точная.

В этот момент форт вновь сотрясся от невероятной отдачи и, плюнув на дальнейшие разъяснения, я сел за перископ. Всё тряслось, трубы ходили ходуном, и зеркала искажались, жутко коверкая изображение, но даже так не заметить вылетевшую в сторону врага комету было невозможно.

Я ещё успел подумать, что нет никакой разницы, какого размера снаряд сбивать, если у врага есть ПВО. Но спустя несколько секунд, когда тряска чуть улеглась, сумел рассмотреть, как от бомбы разлетаются в стороны искры попаданий. И не одна-две, а целые снопы.

Хвост кометы всё рос, вытянувшись в десятки раз. Пока на высоте в несколько сотен метров она не взорвалась яркой белой вспышкой, быстро переходящей в алое пламя, и дождём, обрушилась на один из дымных столбов. Зачем? Почему? Смысл такого манёвра был для меня не ясен.

Ещё в начале компании орден Монолита объявил о том, что огонь врагам не страшен, высокие температуры в короткий промежуток времени они выдерживают без проблем. Смысл поливать их из огнемёта? Даже очень большого.

Но чем дольше я смотрел, тем отчётливее понимал, что столь чудовищное орудие использовалось вообще не для поражения живой силы. Многометровый столб пламени взвился к небесам и никак не желал гаснуть, вытягивая холодный воздух, а вместе с ним и дымовую завесу, что быстро сошла на нет.

— Неожиданно, — пробормотал я. — Мне казалось, что они хотят выжечь врага.

— И это тоже, — пояснил Филинов, оказавшийся в своей стихии. — Но в первую очередь нужно лишить его явных преимуществ. К тому же если смесь напалма и термита попадёт на важные цели — это решит обе проблемы. У большой Маши отвратительная баллистика и точность, но зато она может доставить несколько тонн взрывчатых, горючих или химически активных веществ в нужную точку поля боя.

— Не проще для этого ракеты использовать? Даже неуправляемые?

— Нет. Это может прозвучать глупо, но использование большого объёма легко восстанавливаемых ресурсов куда более целесообразно, чем использование крохотного, но не восстанавливаемых. За сотни циклов мы научились ценить простые вещи. Использование дерева или железа, чёрного пороха или дешёвой органической взрывчатки куда целесообразней сплава алюминия или пластида. Даже если придётся использовать в сорок, пятьдесят, сто раз больше.

— Я понял логику, — поморщившись остановил я его рассуждения. — Но на винты железо использовать бесполезно, дрон с такой нагрузкой просто не взлетит.

— Создание и обслуживание артефактов — совсем другая история. Поверьте. Хотя основная ценность — создание прототипов для массового производства.

— Ну, предположим, самолёт из дерева вы сделать сможете. Если сумеете создать компактный и при этом с хорошей компрессией двигатель — он ещё и летать будет. Но дрона с сегодняшним уровнем технологий не получите никак, — покачав головой, проговорил я. — Дрон на лампах — это бред. А чипы не создать.

— Самолёты мы уже строили, — с некоторой заминкой ответил Филинов. — У нас они даже есть, в небольшом количестве. Но после демонстрации ПВО у заражённых мы их использовать не станем. Слишком высок риск потери…

Следующие его слова заглушил очередной выстрел большой Маши. Я бы даже сказал бабы Маши. Бабищи. Комету вновь атаковали, и вновь безрезультатно. Новый столб пламени появился в нескольких километрах от первого и начал активно выкачивать туман вокруг, выпуская в атмосферу с чёрным дымом. Такой себе кондиционер, ни разу не экологичный и очень затратный. Но действовало!

Поле боя, ещё недавно закрытое от наблюдателя на многие километры, оголило один из участков, и на нём стали видны несметные полчища тварей, устилающих землю сплошным шевелящимся ковром.

— Их гораздо больше, чем в первый день, — проговорил я, пытаясь вычленить из общей массы элиту и старше. — Куда больше… а у нас ни мин, ни рвов.

— Если они ещё задержатся, это будет не важно. Главное, чтобы держались на расстоянии от укреплений, — ответил комендант, а затем перешёл на внутреннюю связь форта. — Объявляется жёлтая готовность. Повторяю — жёлтая готовность. Всем канонирам занять свои места. Подготовить боеприпасы для отражения атаки. Одинарная норма на орудие. Наводчикам проверить пристрелянные метки.

— Да, похоже, скоро начнётся.

Маша успела выстрелить ещё трижды, прежде чем противник понял, что снаряды сбить не может, маскировка постепенно становится бесполезна, а каждый залп гигантской мортиры способен выкосить сотни тварей, и при удачном попадании прикончить даже элиту. А стоило ему это осознать…

Чёрные тучи, медленно растекавшиеся по долине перед полисом, взорвались сплошным потоком тварей. Морская волна, от горизонта до горизонта, не разделяющаяся на потоки, сметающая всё на своём пути. Миллионы быстрых, не боящихся смерти, не прекращающих бежать, даже лишившись конечности или четверти туловища монстров.

— Красная тревога! Открыть бойницы, приготовить дополнительные орудия! — посыпались команды одна за другой. — Пехоте занять свои места! Канониры — готовьсь!

Стоило Боброву положить трубку, как зазвонил звонок, и комендант тут же поднёс аппарат к уху.

— Слушаю. Так точно. Старый — тебя.

— Слушаю, — отозвался я, отвлекаясь от перископа.

— Говорит командир первой передовой батареи Светлов, — представился собеседник, и я с удивлением понял, что впервые за долгое время не слышу звериной фамилии. Недавно отколовшийся род? Или не получивший духа? — В прошлый раз вы удачно давали нам наводку по целям. Есть возможность повторить?

— Сделаю всё, что в моих силах. Оборудование частично в ремонте, так что точность будет снижена, но если готовы брать целеуказание с разбросом в пять метров — готов помечать возможные мишени.

— Пять метров… лучше десяти, что дают наши наводчики, но хуже прошлого результата. Поступим так: обнаруживаете приоритетную цель, сопровождаете до захвата нашими и подтверждаете поражение.

— Принято, — с готовностью ответил я. Возможность принести пользу в данный момент была равнозначна выживанию. — Соединяйте с наводчиками, есть приоритетная цель в сто двадцатом секторе.

Легко искать противника, когда умная помощница, сидящая в моей голове, подкрашивает силуэты особенно опасных тварей. Жёлтый — элита. Оранжевый — старшие. Красный с мигающими вокруг восклицательными знаками и стрелочками — «смотри сюда, придурок» — один из владык.

Хотя последние поодиночке не передвигались, их прикрывали сотни элитных и десятки старших тварей, обеспечивая надёжное прикрытие. Но как же я ошибался, когда думал, что человечеству нечего противопоставить вражеской ПВО. Не справляются современные снаряды со взрывчаткой? Не беда!

Когда по моей наводке дали первый залп, я даже глаза хотел протереть. По низкой траектории летели тысячи металлических шаров размером с кулак. Не монструозные снаряды, не точные и сверхбыстрые пули. Нет. Тысячи железных колобков, сплошным облаком накрывшие предполагаемую область. Обрушиваясь на землю, они отскакивали, летя дальше и превращая тварей в кровавое месиво, и даже на излёте отрывали ноги.

Сбить можно было десяток. Сотню. Но остальные продолжали собирать кровавую жатву, выкашивая целые просеки и оставляя за собой лишь месиво из плоти, поломанных костей и дёргающихся тел.

Да, твари тут же занимали опустевшее место и продолжали свой неумолимый бег. Да, невообразимое море из заражённых не становилось меньше. Но каждая приконченная элита, тем более старший или владыка, снижали риск падения крепости. На доли процента, на какую-то незаметную глазу величину, но снижали.

Проблема была лишь в том, что враг слишком быстро приближался. А у защитников оказалось неожиданно мало орудий. Тысячи пушек были сконцентрированы на крохотном участке фронта, но сейчас этого было мало. И твари ломились вперёд, заполонив развалины подземной крепости и приближаясь к нашему капониру.

— Отряд элиты в 14-Б3-А1. Да их там десятка три! Рядом, в А2. Они прикрываются телами низших тварей. Отряд сместился!

«Кажется, они поняли, что я их вижу», — предупредила Сара. — «У нас могут быть проблемы. Большие проблемы!»

— Расстояние до элиты меньше двух километров, они расходятся по одному, рассеиваются между обычными тварями! — предупредил я артиллеристов, — Стоп. Какая-то… внимание они не продолжают движение! Занимают позиции на расстоянии в полтора километра, их легко увидеть — в отличие от остальной толпы они не двигаются и их обтекают по сторонам…

— А-а! — раздался резкий крик в трубке, и я от неожиданности даже вздрогнул, отведя её от уха, — Медика сюда! Срочно! Враг бьёт прямой наводкой по наблюдателям и бойницам! Щиты не помогают! Использовать только закрытые позиции!

А в следующую секунду что-то разбило зеркало перископа, оно пошло трещинами, и я уже не мог рассмотреть, что происходит снаружи.

— Может, они и не могут придумать ничего нового, но точно не тупее нас, — с досадой проговорил я, возвращая трубку коменданту, — Перископ сломан.

— Ясно, — помрачнев ответил Бобров, затем прикрыл глаза и на секунду сжал губы, да так, что они слились в узкую прямую линию. — Всему персоналу форта. Приготовиться к возможному штурму. Повторяю, приготовится к возможному штурму. Чёрная тревога!